Мьянманская перестройка: причины, проблемы, перспективы

В Мьянме, известной прежде как Бирма, идут серьезные перемены. На смену военному режиму, стоявшему у власти в этой стране с 1962 года, пришла гражданская администрация.

Мьянма - значимая величина в регионе, да и за его пределами. Это самое крупное по площади континентальное государство Юго-Восточной Азии (678 тыс. кв. км по сравнению с 547 тыс. кв. км у Франции) с почти 60-миллионным, достаточно грамотным (свыше 90%) населением и богатыми природными ресурсами, находящееся на пересечении геополитических путей между Восточной и Южной Азией. В первые годы независимости Бирма/Мьянма играла активную роль в международных делах. Это страна буддистов, и в основе ее внешней политики лежали установки буддизма на то, чтобы полагаться только на собственные силы, придерживаться срединного пути, избегать крайностей. Страна проводила политику равноудаленности от мировых блоков, пропагандировала «Пять принципов мирного сосуществования» (панча шила), что принесло тогдашней Бирме немалый международный авторитет. Неслучайно именно представитель Бирмы У Тан стал в 1961 году третьим Генеральным секретарем ООН.

После военного переворота 1962 года страна оказалась, однако, «за кадром» международной политики. Сыграли свою роль как ее внешнеполитическая самоизоляция в 1960-1980-х годах, так и обширный перечень санкций, наложенных на Мьянму Западом, прежде всего США, в 1990-х годах под предлогом нарушения военным режимом прав человека.

Долгий путь к переменам

Самоизоляция и санкции Запада нанесли мьянманской экономике существенный ущерб. Вступив в конце 1997 года в АСЕАН, мьянманские военные руководители не могли не видеть, как их страна отстала от своих соседей, скажем Таиланда или Малайзии. Одновременно политико-экономическая блокада Запада неизбежно все более привязывала Мьянму к Китаю, а подчиненное положение своей страны в этой двусторонней связке вызывало неприятие у мьянманских националистов, которыми, несомненно, были мьянманские военные. Навести же мосты с Западом, чтобы уравновесить притяжение Китая и следовать во внешних делах срединному пути, было возможным лишь при условии диалога с гражданской оппозицией.

Мьянманские генералы долго изучали опыт своих соседей, прежде всего в Таиланде и Индонезии, по переходу от авторитарной к более либеральной форме правления. В течение 20 лет разрабатывалась новая Конституция страны, которая открыла бы путь к многопартийным выборам, сохранив за военной верхушкой контроль над развитием политического процесса, названный янгонскими стратегами «дисциплинированной процветающей демократией». Такая Конституция была в 2008 году представлена на всенародный референдум, где при явке 98,1% избирателей получила одобрение более 92% электората Мьянмы. В ноябре 2010 года в стране были проведены всеобщие парламентские выборы и из-под многолетнего домашнего ареста освобождена «демократическая икона Мьянмы» Аунг Сан Су Чжи - дочь национального героя генерала Аунг Сана, глава оппозиционной Национальной лиги за демократию (НЛД) и лауреат Нобелевской премии мира. В ходе первой сессии центрального парламента - Ассамблеи Союза (с октября 2010 г. официальное название страны - Республика Союз Мьянма (РСМ) в январе-феврале 2011 года были избраны главы законодательных, исполнительных и судебных структур.

Ставший тогда Президентом страны Тейн Сейн, в прошлом военный, немедленно приступил к широким политическим и экономическим реформам. Глава военного режима старший генерал Тан Шве ушел в отставку, а его преемник на посту главкома Вооруженных сил генерал Мин Аунг Хлайн, министр обороны и прочие военачальники приняли подчинение новым, формально гражданским руководителям страны. Свою роль в развитии этого процесса, несомненно, сыграли личные качества таких руководителей, как Тан Шве, Тейн Сейн и Мин Аунг Хлайн, их убежденность в необходимости и неизбежности перемен для того, чтобы вывести Мьянму из изоляции, обеспечить экономический подъем, в немалой степени за счет развития гражданской инициативы, и снять противостояние со стороны Запада.

Ушли ли от власти военные?

Пять лет между выборами 2010 и 2015 годов обозначили новые сдвиги в расстановке сил. На всеобщих выборах 2015 года прежде оппозиционная НЛД одержала убедительную победу, завоевав 58% мест (225 из 440) в нижней палате (Палате представителей) и 60% мест (135 из 224) в верхней палате (Палате национальностей) Ассамблеи Союза, а также 55% мест в региональных законодательных собраниях, что дало ей возможность провести своего кандидата на пост президента страны. Находящаяся на пике популярности Аунг Сан Су Чжи не смогла стать первым со времени военного переворота 1962 года гражданским президентом Мьянмы. Она была замужем за англичанином, и два ее сына - британские подданные, а Конституция Мьянмы запрещает лицам, имеющим близких родственников-иностранцев, занимать пост главы государства. В этих условиях у победившей партии оставался единственный выход - назначить «доверенного президента», деятельность которого, по определению НЛД, направлялась бы Аунг Сан Су Чжи. Таким назначенцем по выбору Аунг Сан Су Чжи стал друг ее детства, мало кому известный писатель и университетский преподаватель, 70-летний У Тхин Чжо, вступивший в НЛД всего за два месяца до президентских выборов, но тем не менее сразу же ставший членом ЦК партии.

Но военные отнюдь не ушли от управления государством. Согласно Конституции 2008 года, в двухпалатной Ассамблее Союза и 14 законодательных собраниях мьянманских регионов 25% мест зарезервировано за представителями армии, которые голосуют как блок по приказу главнокомандующего Вооруженными силами. Одновременно с принятием У Тхин Чжо присяги в качестве Президента Мьянмы пост первого вице-президента страны занял представитель военной фракции генерал-лейтенант Мьин Схвей. Конституция оставляет также за главнокомандующим назначение трех силовых министров в правительство - обороны, внутренних дел и охраны границ. Из 11 членов возглавляемого президентом Совета национальной обороны и безопасности шестеро - представители армии.

Мьянманские генералы сохраняют за собой мощные рычаги не только политической, но и экономической власти. Министерству обороны, например, подчинены две чрезвычайно влиятельные хозяйственные структуры - «Юнион оф Мьянма экономик холдингс лтд.» (ЮМЭХ) и «Мьянма экономик корпорейшн» (МЭК), созданные на базе предприятий, прежде находившихся в собственности государства. Активы ЮМЭХ оцениваются более чем в 1,6 млрд. долларов, 40% акций корпорации принадлежит Тыловому управлению Министерства обороны, 60% распределено среди военнослужащих и ветеранов Вооруженных сил. Примерно такое же распределение акций и в МЭК. В ведении ЮМЭХ находится прежде всего горнодобывающая промышленность, в частности обеспечивающая весомые валютные поступления добыча рубинов, сапфиров и нефрита. Эта структура также играет заметную роль в таких отраслях, как банковское дело, туризм, недвижимость, транспорт, легкая и пищевая промышленность, включая пивоварение. В свою очередь, МЭК руководит работой предприятий тяжелой промышленности, в том числе металлургических заводов, оборонных предприятий и т. д.

Таким образом, в Мьянме возникает модель управления, учитывающая как принципы западной демократии, так и роль мьянманской армии в жизни страны на протяжении последних десятилетий. Но в какой степени сама Национальная лига за демократию готова и способна работать в рамках данной модели? Эта партия изначально представляла собой не более чем собрание мелких демократических групп, объединенных лишь неприятием военного режима. Вся ее массовая пропаганда и агитация на всех выборах сводилась исключительно к призывам поставить во главе страны Аунг Сан Су Чжи. Мало кто за рубежом, да и в самой Мьянме, слышал о каких-либо видных соратниках «иконы демократии», лидерах даже не второго, а самого первого эшелона. А как обстоит дело с демократией в самой НЛД, достаточно красноречиво говорит тот факт, что ни один из членов Ассамблеи Союза от правящей партии не имеет права давать какие-либо интервью СМИ - этим правом обладает только Аунг Сан Су Чжи.

Глава НЛД первоначально взяла в свои руки четыре портфеля в правительстве - руководителя президентской администрации, а также министра иностранных дел, образования, электроэнергетики и энергетики. Она фактически определяет кадровые назначения во всем государственном аппарате. Насколько эффективно сможет работать такой аппарат в условиях откровенного культа личности этой не самой молодой руководительницы (Су Чжи родилась в 1945 г.), весь опыт прежней публичной деятельности которой сводится к выступлениям на массовых митингах?

Победа НЛД на выборах была обеспечена «большими ожиданиями» избирателей. Однако способна ли НЛД, опьяненная выборными успехами, но не имеющая ни опыта административной деятельности, ни квалифицированных кадров, в краткий срок оправдать эти ожидания? Что касается нехватки кадров, то говорят о возможности решить эту проблему призывом на работу во властные структуры Мьянмы мьянманских эмигрантов-технократов. Но, во-первых, много ли их вообще, а, во-вторых, сколько из тех, кто обладает необходимыми знаниями и опытом, готовы обменять хорошо оплачиваемые места в международных корпорациях в Сингапуре, Австралии или Калифорнии на перипетии государственной службы в «новой Мьянме» под началом местных «ветеранов борьбы за демократию»? Не исключают и возможности пригласить иностранных советников, предприняв своеобразный «аутсорсинг» реформ. А согласятся ли военные партнеры НЛД во власти платить политическую цену за такой «аутсорсинг»?

Как обеспечить единство страны?

Главная задача, стоящая перед Мьянмой с момента получения независимости, - это проблема обеспечения единства страны. Мьянма - многонациональное государство. Порядка 70% ее населения - собственно бирманцы (самоназвание - «бамá»), а более четверти - другие коренные этнические группы. Превышающие по площади половину территории страны и располагающие немалыми природными ресурсами семь национальных областей, где сосредоточены небирманские этносы, на протяжении всего периода независимости страны были ареной сепаратистских движений и мятежей.

Прежний военный режим, несомненно, сумел снять остроту этой проблемы. В одних случаях повстанческие формирования были разгромлены военным путем. В других - прекращение огня было обменено на особый автономный статус ряда мелких этнических групп. В преддверии всеобщих выборов 2015 года восемь из 15 вооруженных группировок этнических постанцев подписали с прежней администрацией Президента Тейн Сейна соглашение о прекращении огня, открывшее дверь для политического диалога и подключения к нему остальных группировок повстанцев. Среди подписавших соглашение - Каренский национальный союз (the Karen National Union (KNU) и Совет по восстановлению Шанского государства (the Restoration Council of Shan State), которые более 60 лет вели вооруженную борьбу против центрального правительства Мьянмы и никогда прежде не вступали с ним в какие-либо соглашения.

Вместе с тем наиболее крупные и наилучшим образом оснащенные Объединенная армия государства Ва (the United Wa State Army) и Качинская армия независимости (the Kachin Independence Army) соглашение не подписали. Одна из проблем в том, что вооруженные группировки - участницы соглашения должны были формально признать положения Конституции 2008 года, а все они выступают за новое разделение властных полномочий и доходов от разработки ресурсов между центром и национальными регионами. Все группировки - участницы соглашения сохранили за собой свое вооружение. Соглашение о прекращении огня было неоднозначно встречено в стране - одни называли его исторической победой в развитии мирного процесса в Мьянме, другие - никого и ни к чему не обязывающей сделкой, поспешно заключенной для создания видимости мира и прогресса.

На выборах 2015 года впервые в истории большинство избирателей в регионах проживания этнических меньшинств отдали голоса не за представителей местных, так называемых этнических партий, а за общенациональную НЛД, рассчитывая, что она сможет решить существующие проблемы. НЛД, в свою очередь, заявила о линии на взаимодействие с этническими и религиозными меньшинствами страны, выдвинув на пост второго вице-президента Республики Союз Мьянма депутата Совета национальностей Генри Ван Тхио, выходца из Чинской национальной области, по вероисповеданию христианина. Вместе с тем правящая партия до сих пор не предложила сколь-либо четкой программы решения этнического вопроса. Разговор идет лишь в весьма общем плане о необходимости «подлинного федерализма», а сама Су Чжи ограничивается заявлениями о том, что «самое важное - это национальное примирение», что «мир и федеральный демократический союз тесно взаимосвязаны» и что «поэтому нам нужно изменить Конституцию».

Общенациональное прекращение огня все еще не достигнуто. В Шанской и Качинской национальных областях происходят серьезные вооруженные столновения. Если же в условиях нынешней демократизации этнические движения потребуют уступок от центрального правительства и представители НЛД в этом правительстве заявят о готовности пойти на уступки, то как ответят на это военные? Ведь не секрет, что поспешная и недостаточно продуманная федерализация несет в себе угрозу балканизации страны, на которую делают ставку многие и внутренние, и зарубежные игроки - этнические царьки, стремящиеся оттягать себе доходы от разработки природных ресурсов регионов, и иностранные, прежде всего западные компании, заинтересованные в разработке этих природных ресурсов в обход центрального правительства, не говоря уже о более серьезных западных игроках, для которых образование новых мини-государств - удачный путь подобраться как можно ближе к китайской границе.

Наркобизнес

Решение этнической проблемы в Мьянме неотделимо от борьбы с наркобизнесом. Северо-Восток Мьянмы наряду с сопредельными районами Таиланда и Лаоса входит в состав так называемого «золотого треугольника» - зоны выращивания опиумного мака, получившей мировую известность. Производство наркотиков в этом районе было поставлено на поток в 1950-1960-х годах, когда, с одной стороны, там обосновалась часть гоминьдановских войск, выбитых из Китая после образования КНР, а с другой - активизировались различные сепаратистские этнические группировки. И те и другие использовали наркобизнес как источник своего финансирования.

На Шанскую национальную область приходится 92% культивирования опиумного мака в «золотом треугольнике». Прежний военный режим, действуя методами как кнута - вооруженных рейдов против сепаратистов-наркодилеров, так и пряника - экономического поощрения крестьян, отказывающихся от мака в пользу альтернативных культур, обеспечил в конце 1990-х - начале 2000-х годов устойчивое падение производства опиума в Мьянме. С 1996 по 2004 год площадь, занятая в стране под маком, сократилась со 160 до 44 тыс. га. В последние годы, однако, вновь наблюдается рост как площадей под маком (до 55 тыс. га в 2015 г.), так и производства опиума: если в 2004 году в Мьянме было произведено 370 т опиума, то в 2015 году - 730 т. Свою роль, несомненно, сыграло ослабление контроля силовых ведомств над ситуацией в условиях перехода к гражданскому правлению.

Мусульманский вопрос

Весьма злободневным в Мьянме становится и мусульманский вопрос. Мьянма - буддистская страна. Тем не менее в ней живут и мусульмане, в основном потомки переселенцев из современных Индии и Бангладеш, которых, по официальным данным, примерно 4%, а по неофициальным - до 10% населения.

Особую остроту в последние годы приобрела проблема так называемых рохинджа - этнических бенгальцев, живущих в основном на севере мьянманской Ракхайнской национальной области на границе с Бангладеш. По внешнему виду, языку, культуре, религии рохинджа резко отличаются от ракхайнцев и бирманцев, но ничем - от бенгальцев, живущих на юго-востоке Бангладеш в районе Читтагонга. Мьянманские власти на этом основании традиционно утверждали, что нет особого этноса рохинджа, а есть этнические читтагонгские бенгальцы, нелегально живущие на территории Мьянмы. По оценкам неправительственных организаций, численность рохинджа - порядка 800 тыс. человек, с бангладешской стороны народ постоянно прибывает, да и рождаемость в этих анклавах очень высока - иногда по 10-12 детей на одну женщину.

Прежний военный режим Янгона вполне обоснованно опасался превращения Ракхайнской национальной области в мьянманское Косово и отказывался признавать рохинджа гражданами Мьянмы. Для мьянманских властей неприемлемо и само слово «рохинджа». Это слово, которое появилось всего полвека назад и произошло от названия мьянманского региона Ракхайн, как бы указывает на то, что рохинджа - коренные жители региона. Это подобно тому, как косовских албанцев в период югославского кризиса стали называть «косовары», создавая впечатление, что они - коренные жители исторически сербского Косова. Международные же гуманитарные организации однозначно осуждали военный режим за ограничение прав рохинджа и направляли им разностороннюю помощь, что придавало рохинджа дополнительную уверенность в противостоянии с мьянманскими властями и мьянманцами в целом.

Все это обусловило в последние годы повсюду в Мьянме подъем своеобразного буддистского национализма, который в определенной степени подогревался и военным режимом, и оппозицией. Известна, например, так называемая «шафрановая революция» 2007 года, когда на улицы Янгона с антиправительственными лозунгами вышли тысячи буддистских монахов в своих традиционных шафрановых одеяниях. Наиболее радикальная организация буддистских националистов, так называемая Буддистская ассоциация в защиту расы и религии, требует законодательного ограничения прав не только рохинджа, но любых мусульман в Мьянме.

Примечательно, что Аунг Сан Су Чжи так же, как и прежний военный режим, не признает рохинджа гражданами Мьянмы и даже публично обратилась к американскому послу с призывом не употреблять термин «рохинджа» в его выступлениях о положении мусульман в стране, что немедленно вызвало в западных СМИ волну публикаций с обвинениями Су Чжи в диктаторских замашках и расизме.

Оживление внешних контактов

Мьянма находится на пересечении геополитических путей между Восточной и Южной Азией и стратегических интересов региональных «полюсов силы» - Китая, Индии и АСЕАН. Растущий интерес к Мьянме выказывают и Соединенные Штаты. В 2011 году Вашингтон восстановил в полном объеме дипломатические отношения с Мьянмой - прежде при военном режиме американское посольство возглавлял лишь временный поверенный в делах. США и Евросоюз сняли с Мьянмы экономические санкции, сохранив запреты лишь на военно-техническое сотрудничество. Мьянму дважды - в 2012 и 2014 годах - посетил Президент США Б.Обама, там постоянно бывают и другие американские официальные лица, включая госсекретаря Дж.Керри.

Вместе с тем американский бизнес не проявил пока большой активности в отношении Мьянмы. На август 2014 года общий объем американских инвестиций в Мьянму не превышал 250 млн. долларов. Некоторые аналитики объясняют это гражданской нестабильностью в стране, однако есть и другие причины. В 2012 году Обама разрешил американским компаниям инвестировать в Мьянму, но запретил иметь дело с хозяйственными структурами, связанными с военными, такими как уже упоминавшиеся ЮМЭХ и МЭК. Нарушение запрета карается штрафом в размере до 1 млн. долларов или тюремным заключением сроком до 20 лет. Правда, эту норму можно обойти: американские бизнесмены регистрируют компании в Сингапуре и затем вкладывают сотни миллионов долларов в Мьянму.

Компании из других стран таких проблем не испытывают, поэтому приходят в Мьянму сами. В стране наметился определенный экономический подъем. Сообщается, что по темпам роста экономики Мьянма заняла в прошлом году 13-е место в мире. В начале 2016 года начались торги на первой в истории Мьянмы Янгонской фондовой бирже. На улицах Янгона, Нейпьидо, Мандалая и других городов страны названия «Кока-Кола» и «Самсунг» перемежаются на рекламных щитах с названиями норвежской компании мобильной связи «Теленор», индийской «Тата Моторс» и ведущей китайской компании бытовой электроники «Хайер». Японская компания «Ниссан» совместно с малайзийской «Tan Chong Group» планируют в 2016 году открыть в административной области Баго завод по производству компактного седана «ниссан санни».

Китайский фактор

Китайский фактор играет в мьянманских делах во многом определяющую роль. Два государства особенно сблизились на рубеже 1980-1990-х годов. Тогда оба они оказались в непростом и сходном положении в международном сообществе. Китай - из-за событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, Мьянма - после военного переворота 1988 года и отказа военного режима признать результаты парламентских выборов 1990 года, большинство на которых завоевала гражданская оппозиция. До последнего времени Китай - главный торгово-экономический партнер Мьянмы и главный иностранный инвестор в этой стране. На Китай приходится 42% иностранных инвестиций в 33,67 млрд. долларов, поступивших в мьянманскую экономику в период 1988-2013 годов, а также 60% импорта вооружений и боевой техники для мьянманских Вооруженных сил.

Мьянма служит также воротами Китая в Индийский океан. Китай очень зависит от поставок нефти, прежде всего из стран Персидского залива и африканских государств - на их долю приходится основная часть нефтегазового импорта КНР. Прежде эти поставки шли исключительно по Индийскому океану через узкий Малаккский пролив, который может быть легко перекрыт базирующимися в регионе кораблями Седьмого флота ВМС США. Сейчас же протянутые через территорию Мьянмы трубопроводы дают Китаю прямой доступ к Индийскому океану. Так, в 2013 году был введен в строй газопровод с пропускной способностью в 12 млрд. кубометров, по которому газ с мьянманского месторождения Шве у побережья национальной области Ракхайн поставляется в китайскую провинцию Юньнань. А в январе 2015 года заработал принадлежащий китайской компании «CNPC» нефтяной терминал в глубоководном порту Чаукпью в национальной области Ракхайн. По магистральному нефтепроводу протяженностью 771 км, проложенному от этого терминала в Китай параллельно ранее построенному газопроводу, может транспортироваться до 400 тыс. баррелей нефти в сутки, что в годичном исчислении составляет около 8% импортируемой в Китай нефти.

Проекты не только сократили издержки по транспортировке ближневосточных и африканских углеводородов за счет уменьшения пути доставки на тысячи километров, но и сделали этот процесс более безопасным. Также развитие транспортного коридора через Мьянму позволило Китаю решать и иные задачи, например развития внутренних провинций страны, не имевших раньше выходов к океану, а следовательно, на внешние рынки. Английский журнал «Дипломат» сообщал в январе 2016 года, что Китай намерен использовать порт в Чаукпью не только для приема крупных судов по перевозке сжиженного газа, но и мощных грузовых судов-контейнеровозов класса «Панамакс» для вывоза товаров китайского экспорта.

Сближение Мьянмы с США после 2011 года совпало по времени с приостановкой прежним правительством Мьянмы - под предлогом протестов местной общественности - таких китайско-мьянманских проектов, как строительство плотины Myitsone (стоимость проекта 3,6 млрд. долл.), разработка медного месторождения Летпадаун и строительство железной дороги между китайской провинцией Юньнань и мьянманской национальной областью Ракхайн (стоимость проекта 20 млрд. долл.), что вызвало определенное беспокойство в Пекине. Поэтому неслучайно первым иностранным гостем, посетившим Нейпьидо по приглашению нового министра иностранных дел Аунг Сан Су Чжи уже через пять дней после принятия присяги новым правительством Мьянмы, был ее китайский коллега Ван И. Помимо Су Чжи у него прошли встречи с Президентом Тхин Чжо, главкомом Вооруженных сил Мин Аунг Хлайном, генеральным секретарем прежней правящей Партии солидарности и развития Союза, другими руководителями Мьянмы. Отмечают, что визит состоялся в развитие начатого в 2015 году диалога Пекина с НЛД в ходе визита Аунг Сан Су Чжи в Китай, когда она, в частности, была принята Председателем Си Цзиньпином.

Визит Ван И проходил на фоне одобрения Комитетом Мьянмы по иностранным инвестициям соглашения между китайской государственной организацией «Guangdong Zhenrong Energy» и рядом мьянманских фирм о строительстве в городе Давей на юго-востоке Мьянмы нефтеперерабатывающего завода стоимостью 3 млрд. долларов.

Примечательно, что одной из тем, поднятых Ван И в Нейпьидо, было обещание содействовать приоритетному для нового правительства Мьянмы мирному урегулированию с этническими повстанцами на северо-востоке страны. С учетом исторических связей Китая с национальными меньшинствами в этом регионе Пекин, несомненно, мог бы сыграть здесь весомую роль. Этнический конфликт в Мьянме не в интересах Китая - для осуществления хозяйственных проектов по продвижению к Индийскому океану и реализации инициативы «Один пояс, один путь» ему нужны мир и безопасность в приграничных районах Мьянмы и тесное сотрудничество с центральным правительством в Нейпьидо. Через содействие примирению центра с этническими повстанцами и выражая готовность выступить своеобразным гарантом такого примирения, Китай стремится навести мосты с правительством НЛД и сохранить свое влияние в Мьянме.

Интерес Индии

Из глобальных игроков на статус важного партнера Мьянмы претендует также Индия. И через три недели после Ван И в Нейпьидо направилась министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж. Нью-Дели давно поддерживал рабочие отношения с прежним военным режимом, а сейчас рассчитывает использовать Мьянму как ворота в АСЕАН. Индийский премьер Нарендра Моди преобразует провозглашенную Нью-Дели политику «смотри на Восток» (Look East Policy) в «действуй на Востоке». Нью-Дели, в принципе, пытается конкурировать с Пекином в регионе и, с беспокойством наблюдая за наращиванием сотрудничества между Китаем и Бангладеш, отвечает на это контактами со странами, находящимися в сфере влияния Китая, прежде всего Мьянмой, а также Таиландом и Вьетнамом. Взаимодействие с Мьянмой необходимо Индии и в логистическом плане. Мьянма, с одной стороны, - единственный сухопутный «мост» для Индии к рынкам Юго-Восточной Азии, а с другой - через мьянманскую территорию пролегают удобные пути снабжения северо-восточных районов самой Индии.

В 2008 году Индия и Мьянма договорились о строительстве четырехполосной, 3200-километровой автомагистрали, соединяющей Индию, Мьянму и Таиланд, завершение которого планируется в 2016 году. В середине октября 2011 года Индия объявила о намерении предоставить Мьянме кредит на 500 млн. долларов на развитие инфраструктурных проектов. В частности, 136 млн. долларов было выделено на строительство компанией «Эссар Груп» в Ракхайнской национальной области, неподалеку от строящегося китайцами глубоководного порта Чаукпью, глубоководного порта Ситуэ, призванного стать отправной точкой мультимодального транспортного коридора Каледан к северо-восточному индийскому штату Мизорам.

Индийцы заинтересованы в сотрудничестве с мьянманской стороной и по обеспечению безопасности в своих северо-восточных штатах, граничащих с Мьянмой. Есть данные о том, что действующие там сепаратисты, в частности из племен нага, получают поддержку от своих соплеменников в Мьянме.

Россия - Мьянма

Что касается России, то наша страна поддерживает с Мьянмой давние связи. В Янгоне помнят о советско-бирманском сотрудничестве в конце 1950-х и первой половине 1960-х годов, когда в Бирме при советском содействии был сооружен целый ряд объектов, полностью и в срок оплаченных бирманской стороной, а сотни бирманских юношей учились в нашей стране. Сегодня для России, осуществляющей в своей внешней политике разворот на Восток, партнерство с Мьянмой важно в плане укрепления мира и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Мьянма - активный участник Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в 2014 году она председательствовала в этой влиятельной международной организации и принимала Восточноазиатский саммит (ВАС), в котором с 2011 года участвует и Россия.

Россия и Мьянма придерживаются схожих подходов к большинству актуальных мировых проблем, традиционно оказывают взаимную поддержку в ООН и на других международных форумах. Как многонациональные государства, Россия и Мьянма заинтересованы в сотрудничестве по таким вопросам, как противодействие сепаратизму и религиозному экстремизму. Важное значение для обеих стран имеет взаимодействие в борьбе с нелегальным оборотом наркотиков.

В последние десятилетия созданы хорошие заделы в формате двустороннего сотрудничества. В 2014 году образована Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, первое заседание которой состоялось в августе 2014 года в Нейпьидо. В ноябре 2015 года сдана в эксплуатацию первая очередь чугуноплавильного комбината в городе Таунджи (Шанская область), сооружаемого при техническом содействии российской компании «Тяжпромэкспорт».

Успешно функционирует механизм Смешанной российско-мьянманской комиссии по военно-техническому сотрудничеству, начатому в 2000 году. Вооруженные силы Мьянмы эксплуатируют российские самолеты МиГ-29, вертолеты Ми-17 и Ми-24, зенитно-ракетные комплексы «Печора». В текущем году в Мьянму запроданы и учебно-боевые самолеты Як-130. Мьянманские офицеры учатся в российских военных вузах. В 2013 году впервые в истории состоялся визит отряда боевых кораблей Тихоокеанского флота в мьянманский порт Тилава близ Янгона, в мае 2016 года этот порт вновь посетил отряд российских военных кораблей в составе большого противолодочного корабля «Адмирал Виноградов», океанского спасателя «Фотий Крылов» и танкера «Иркут». В апреле этого года министр обороны России С.Шойгу имел в Москве беседу со своим мьянманским коллегой, генерал-лейтенантом Сейн Лвином. 11 мая нижняя палата парламента Мьянмы единодушно одобрила проект нового российско-мьянманского соглашения о сотрудничестве по военной линии, представленного Вооруженными силами Мьянмы.

Расширяются связи в области образования. Начиная с 2001 года в российских вузах по направлению мьянманского правительства за его счет получили образование около 4 тыс. мьянманских студентов и аспирантов. С 2014 года для молодых граждан Мьянмы предоставляются и государственные стипендии по линии Россотрудничества.

В последние годы активизируются двусторонние политические контакты. В 2013 году в Нейпьидо побывали министр иностранных дел России С.В.Лавров и министр обороны России С.К.Шойгу, в 2014 году председатель правительства России Д.А.Медведев, секретарь Совета безопасности России Н.П.Патрушев, делегации российских министерств и ведомств. В 2015 году состоялись визиты в Россию вице-президента РСМ Ньян Туна, заместителя министра культуры До Санда Кхин, других официальных лиц.

Установлен диалог и с новым руководством Мьянмы. Президент России В.В.Путин встретился с Президентом Республики Союз Мьянма У Тхин Чжо 21 мая этого года «на полях» саммита Россия - АСЕАН в Сочи.

Идущие в Мьянме процессы открывают перед страной широкие перспективы как во внутри-, так и внешнеполитическом плане. Страна имеет хороший потенциал, чтобы вернуться на международную арену в качестве влиятельного политического и экономического игрока. Но речь сегодня может идти именно о перспективах - для возрождения страны на принципах демократии созданы определенные заделы, но прочной, надежной основы пока не выстроено. В нынешней Мьянме присутствуют, по сути, два центра власти - представители прежней демократической оппозиции во главе с Аунг Сан Су Чжи и выходцы из прежней военной верхушки, в течение десятилетий эту оппозицию подавлявшей. Будущее страны зависит от того, смогут ли прошлые противники сегодня объединить усилия в преодолении стоящих перед страной вызовов - примирения между центром и национальными окраинами, урегулирования мусульманского вопроса, подавления наркобизнеса. Как распорядится своими немалыми формальными полномочиями Президент У Тхин Чжо, никогда не бывший публичным политиком и занявший пост главы государства лишь потому, что был школьным другом Аунг Сан Су Чжи? И как, наконец, поведет себя сама Су Чжи, по ее собственному определению, «стоящая над президентом»?

В пользу нового правительства работает тот фактор, что ни одна из внешних сил - ни Китай, ни партнеры по АСЕАН, ни Запад - не хочет превращения Мьянмы в очередной очаг международной напряженности. Вывод Мьянмы из изоляции, ее социально-экономический подъем, превращение в полноценного участника международного общения - все это пошло бы только на пользу миру и безопасности в Юго-Восточной Азии и за ее пределами.

Источник: Международная жизнь