На уровне стран реакция на кризисы, как правило, проявляется в большей инновационности в тех случаях, когда модель экономического развития данной страны отдаёт приоритет развитию человеческого капитала, а также созданию благоприятного инвестиционного и делового климата. При этом не менее важными, чем политика, направленная на расширение использования новых технологий в ответ на кризис, являются инновации в экономической политике, пишет Ярослав Лисоволик, программный директор клуба «Валдай».
Кризисы являются неотъемлемой частью нынешней экономической системы, и, хотя вопрос, как избежать серьёзных кризисов в будущем, неизменно будет фигурировать в дебатах по экономической политике, более реалистичный вопрос на повестке дня – можно ли использовать потенциал кризисных периодов для стимулирования инноваций? Действительно, реакция бизнес-сообщества на уникальное состояние глобальной экономики позволила выявить значительные возможности для решения проблем, связанных с пандемией, посредством адаптации к изменениям спроса. Авиакомпании перешли с пассажирских рейсов на грузовые перевозки, рестораны и торговые точки расширили возможности доставки еды для клиентов (в том числе за счёт активного развития онлайн-платформ), а компании сектора услуг начали ориентироваться на «новый спрос» в таких областях, как телемедицина и образование. Вопрос в том, будут ли такие инновации и адаптивность наблюдаться в разных странах и регионах, а также на уровне глобального управления.
На уровне стран реакция на кризисы, как правило, проявляется в большей инновационности как раз в тех случаях, когда модель экономического развития данной страны отдаёт приоритет развитию человеческого капитала (включая образование и здравоохранение), а также созданию благоприятного инвестиционного и делового климата, что ведёт к появлению новых стартапов. Последнее предполагает меньшее вмешательство и административное давление на бизнес, активное продвижение государственно-частного партнёрства, а также поддержку научно-исследовательской деятельности. Правовой климат, связанный с защитой прав интеллектуальной собственности, также важен для обеспечения достаточных стимулов для компаний к участию в инновационных проектах.
Если бы я спрашивал людей, чего они хотят, они бы попросили более быструю лошадь.
Генри Форд
Когда дует ветер перемен, одни строят стены, а другие – ветряные мельницы.
Китайская пословица
На уровне стран реакция на кризисы, как правило, проявляется в большей инновационности в тех случаях, когда модель экономического развития данной страны отдаёт приоритет развитию человеческого капитала, а также созданию благоприятного инвестиционного и делового климата. При этом не менее важными, чем политика, направленная на расширение использования новых технологий в ответ на кризис, являются инновации в экономической политике, пишет Ярослав Лисоволик, программный директор клуба «Валдай».
Кризисы являются неотъемлемой частью нынешней экономической системы, и, хотя вопрос, как избежать серьёзных кризисов в будущем, неизменно будет фигурировать в дебатах по экономической политике, более реалистичный вопрос на повестке дня – можно ли использовать потенциал кризисных периодов для стимулирования инноваций? Действительно, реакция бизнес-сообщества на уникальное состояние глобальной экономики позволила выявить значительные возможности для решения проблем, связанных с пандемией, посредством адаптации к изменениям спроса. Авиакомпании перешли с пассажирских рейсов на грузовые перевозки, рестораны и торговые точки расширили возможности доставки еды для клиентов (в том числе за счёт активного развития онлайн-платформ), а компании сектора услуг начали ориентироваться на «новый спрос» в таких областях, как телемедицина и образование. Вопрос в том, будут ли такие инновации и адаптивность наблюдаться в разных странах и регионах, а также на уровне глобального управления.
На уровне стран реакция на кризисы, как правило, проявляется в большей инновационности как раз в тех случаях, когда модель экономического развития данной страны отдаёт приоритет развитию человеческого капитала (включая образование и здравоохранение), а также созданию благоприятного инвестиционного и делового климата, что ведёт к появлению новых стартапов. Последнее предполагает меньшее вмешательство и административное давление на бизнес, активное продвижение государственно-частного партнёрства, а также поддержку научно-исследовательской деятельности. Правовой климат, связанный с защитой прав интеллектуальной собственности, также важен для обеспечения достаточных стимулов для компаний к участию в инновационных проектах.
Скандинавская модель, а также упор на развитие человеческого капитала и НИОКР в таких странах, как США и Сингапур, предоставляют значительные возможности для стимулирования инноваций и технологического развития в качестве реакции на кризисы.
Не менее важными, чем политика, направленная на расширение использования новых технологий в ответ на кризис, являются инновации в экономической политике. Собственный опыт России показывает, что тяжёлые кризисы 1998, 2008–2009 и 2014 годов оказались мощным катализатором существенных изменений в экономической политике. В частности, создание Стабилизационного фонда России во время первого президентского срока Путина, а также досрочное погашение внешнего долга стали ответом на серьёзный кризис 1998 года. Введение фиксированной ставки налога на прибыль в размере 13% также должно было сократить масштабы «теневой экономики», которая быстро распространилась в 1990-е годы. Запуск национальных проектов в последние несколько лет был направлен на ускорение темпов роста России, которые после кризиса 2014 года постоянно отставали от темпов роста мировой экономики.
Возможно, на уровне глобального управления в международной финансовой архитектуре до сих пор не хватает инноваций с точки зрения реакции на текущий кризис.
Вместо того, чтобы искать новые пути к расширению возможностей для многосторонней дипломатии, налицо примеры разрыва этих линий коммуникаций в отношении международных организаций (США и ВОЗ), а также дальнейшее усугубление тупика в таких международных институтах, как ВТО (на примере разрешения споров и реформы ВТО).
Одним из возможных новаторских ответов на нынешний спад могло бы стать создание нового регионального уровня глобального управления, нацеленного на усиление сотрудничества между региональными интеграционными блоками и их институтами развития. Такая глобальная платформа для региональных институтов откроет новые каналы связи в международной дипломатии и позволит объединить ресурсы для противодействия нынешним и будущим кризисам в глобальной экономике.
В конечном счёте, влияние экономического кризиса на инновации далеко не однозначно. С одной стороны, серьёзные кризисы, такие как нынешняя пандемия COVID, создают огромную неопределённость, которая ограничивает инвестиции, а стратегии корпоративного развития становятся менее ориентированными на долгосрочную перспективу и более оборонительными. Кроме того, серьёзные спады приводят к значительному сокращению средств, доступных для инноваций. Многие фирмы также могут стать чрезмерно зависимыми от государственной поддержки и антикризисных мер, вместо того чтобы полагаться на инновации как на средство преодоления кризиса. С другой стороны, теория «созидательного разрушения», разработанная Шумпетером, предполагает, что во время кризисов открывается поле для развития новых идей и бизнес-моделей. Согласно парадигме «вызова и ответа» Арнольда Тойнби, кризис также является мощным импульсом к переменам. Баланс между этими факторами будет в значительной степени определяться экономической моделью страны, в частности степенью развития «человеческого капитала». Конечная задача для России будет заключаться в том, чтобы двигаться вперёд, внедряя инновации и совершенствуя экономическую политику, не дожидаясь приближения очередного обвала цен на нефть и снижения экономической активности.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
