Между невмешательством и бездействием. Как России реагировать на кризис в Армении

Может ли в Армении появиться внятная сила, способная сплотить расколотое, усталое, разочарованное общество и одновременно стать серьезным партнером и стратегическим союзником Москвы? Пока этой силы не видно, но ее нужно настойчиво искать, а найдя, при необходимости помогать ей.

Вслед за второй карабахской войной острый кризис уже внутри Армении заставляет российское руководство вновь обратить внимание на кавказского союзника – теперь с точки зрения его внутриполитической стабильности. В более широком плане речь, по-видимому, идет о том, где во внешней политике России должна проходить граница между невмешательством в дела соседей и безразличием к их внутренним делам. 

Ситуация, складывающаяся по итогам карабахской войны и внутриполитического кризиса в Армении, требует перезагрузки российско-армянских отношений. А для такой перезагрузки Москве нужен надежный партнер в Ереване. Надежный не значит во всем податливый: такой не удержит страну и только повредит интересам России. Опираться можно только на что-то твердое и устойчивое.

Может ли в Армении появиться внятная сила, способная сплотить расколотое, усталое, разочарованное общество и одновременно стать серьезным партнером и стратегическим союзником Москвы? Пока этой силы не видно, но ее нужно настойчиво искать, а найдя, при необходимости помогать ей.

Вслед за второй карабахской войной острый кризис уже внутри Армении заставляет российское руководство вновь обратить внимание на кавказского союзника – теперь с точки зрения его внутриполитической стабильности. В более широком плане речь, по-видимому, идет о том, где во внешней политике России должна проходить граница между невмешательством в дела соседей и безразличием к их внутренним делам.

Опасность пата

С тех пор как военные действия в Нагорном Карабахе остановились в ноябре 2020 года, Москва ставила перед собой несколько задач, чтобы закрепить свое присутствие в регионе. Главными среди них были – обеспечить режим прекращения огня в Карабахе и запустить под российской эгидой армяно-азербайджанский диалог с прицелом на экономические и инфраструктурные проекты. Также важно было ограничить военную роль Турции, чтобы та не выходила за пределы совместного с Россией удаленного мониторинга линии разграничения.

Достичь этих целей было проще, если в Ереване у власти сохранялось правительство во главе с премьером Николом Пашиняном, который подписал трехстороннее заявление от 10 ноября, остановившее войну. Свержение Пашиняна в тех условиях поставило бы перемирие под угрозу срыва, что, в свою очередь, подорвало бы правовую базу российского военного присутствия в Карабахе.

Четыре месяца спустя соглашение по Карабаху действует без существенных проблем. Российские миротворцы обустроились в новом для себя регионе, где фактически появилась вторая военная база РФ на Южном Кавказе. Заработал российско-турецкий мониторинговый центр в Агдаме. Диалог между Ереваном и Баку при посредничестве Москвы, хотя с огромным трудом, продолжается.

В то же время в самой Армении политическая нестабильность усилилась, стала хронической. Создалась патовая ситуация. Премьер Пашинян, на котором лежит ответственность за неудачную войну и потерю Карабаха, пользуется поддержкой меньшинства населения. Но и альтернатива ему – так называемый карабахский клан бывших президентов Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна – отвергается большинством граждан.

В результате умелый популист Пашинян в, казалось бы, однозначно проигрышной ситуации способен держаться в кресле премьера. Паралич власти, однако, дорого обходится стране.

Москва уже давно дала понять своим союзникам и партнерам по ОДКБ и ЕАЭС, что она не будет стремиться решать за них их внутренние проблемы, да и во внешних делах будет действовать лишь строго в рамках своих обязательств. Кремль не только не организует перевороты, чтобы приводить к власти своих ставленников, но и недвусмысленно сигнализирует, что персоналии во главе союзных государств его интересуют гораздо меньше, чем конкретные российские интересы.

Такая эволюция подхода Москвы к бывшим союзным республикам – прежним окраинам империи – признак крепнущего реализма российской внешней политики в ближнем зарубежье.

Реализм, однако, не означает отстраненности, особенно когда речь заходит о российских интересах. На фоне унижения от военного разгрома и разочарования в действующей власти и оппозиции, в армянском обществе усиливается недоверие к России.

Москву упрекают за то, что она не поддержала союзника в ходе войны, хотя российские гарантии Армении никогда не распространялись на Карабах, о чем в Ереване было хорошо известно. За то, что Россия заняла позицию равноудаленного посредника между Ереваном и Баку, хоть это никогда не скрывалось, поскольку соответствует российским национальным интересам. За то, что Москва, как подозревают, благосклонно относится к политикам, свергнутым в 2018 году, и готова помочь им вернуться к власти, когда Пашинян доделает тяжелую и неблагодарную работу, связанную с закреплением последствий поражения в Карабахе.

В таких условиях России вряд ли приходится надеяться на то, что армянское общество будет ей благодарно за то, что она не допустила окончательного разгрома Армении и полного исхода армян из Карабаха.

Интересы России в Армении

Прежде чем понять, как действовать в этой ситуации, нужно разобраться в том, насколько важны для России отношения с Арменией в ключевых сферах – геополитике, безопасности, экономике и гуманитарных связях. Иными словами, нужно ответить на вопрос, стоят ли российские позиции в Армении того, чтобы их активно отстаивать.

В геополитическом отношении Армения как член ОДКБ и ЕАЭС является одним из немногих союзников и партнеров России на международной арене. В ООН и других форумах Ереван обычно голосует вместе с Москвой.

Эта поддержка не абсолютна: Армения не признала присоединение Крыма к России, как и независимость Абхазии и Южной Осетии от Грузии. Кроме того, Армения поддерживает хорошие отношения с США, а также Францией и другими странами ЕС, с которым Ереван заключил соглашения об экономической ассоциации и о присоединении к Восточному партнерству.

Участие Армении в организации коллективной безопасности и экономическом союзе не является критическим для этих объединений. Тем не менее, союзничество и партнерство с небольшим южнокавказским государством представляет политическую ценность для Москвы.

В военно-политическом смысле Эриванская губерния в XIX – начале ХХ века была российским плацдармом, выдвинутым в сторону Османской и Персидской империй. Во времена Холодной войны Армянская ССР была советским форпостом на границах с натовской Турцией и долгое время проамериканским Ираном.

После распада Советского Союза ситуация коренным образом изменилась. Россия располагает военной базой в армянском Гюмри, но основное предназначение этой базы состоит в том, чтобы физически гарантировать безопасность Армении от недружественных соседей – Турции и Азербайджана.

Рубеж безопасности России в кавказском регионе проходит по южным границам самой РФ и границам ее фактических военных протекторатов – Абхазии и Южной Осетии. Российская 102-я база в Армении выдвинута далеко на юг, доступ к ней возможен только через территории или воздушные пространства государств, чья дружественность по отношению к России либо полностью отсутствует (Грузия), либо условна (Азербайджан, Турция, Иран).

Разумеется, военно-политическое присутствие РФ в Армении способно приносить России определенную пользу, стабилизируя ситуацию в регионе. Для Армении это присутствие – гарантия внешних границ государства.

Более того, после второй карабахской войны Армения превратилась в тыловую базу российской миротворческой операции в Нагорном Карабахе. Само же российское военное миротворчество в регионе позволяет Москве контролировать опасный очаг непотушенного конфликта, который способен, как мы недавно видели, привлекать на Кавказ боевиков и террористов со всего Ближнего Востока и даже вести к прямому столкновению России и Турции.

В определенных условиях позиция в Армении может стать для России базой для антитеррористических операций в регионе Ближнего Востока. Таким образом, военное присутствие России в Армении и Нагорном Карабахе – то есть на территории Азербайджана – имеет существенное значение для безопасности РФ на кавказском направлении.

В экономическом отношении Армения – небольшая величина. В списке торговых партнеров России она находится где-то в середине пятого десятка. Армения, однако, обладает немалыми интеллектуальными ресурсами, а благодаря диаспоре – широкими связями с партнерами на Западе и Ближнем Востоке.

Армянский бизнес в широком смысле слова может быть интересным партнером для бизнеса российского в ряде сфер – от информационных технологий до банковского дела. В условиях санкционного давления Запада на Россию это сотрудничество может представлять определенный интерес.

Наконец (не по важности), в гуманитарном плане Россия и Армения тесно связаны. В России проживает, по разным данным, от 1,2 до 2 миллионов армян. Исторически православная Россия была защитницей армянских христиан, а многие выходцы из Армении – государственные деятели, военачальники, ученые, музыканты, художники – играли выдающуюся роль в истории российского государства, были истинными патриотами большой России.

В России сегодняшней, как продемонстрировали события 2020 года, нет «армянской партии», как нет и других этнических лобби, способных решающим образом влиять на внешнюю политику. Это однозначно хорошо, так должно оставаться и впредь, но игнорировать чувства значительной группы соотечественников российская власть не может и не должна.

Этого краткого перечисления достаточно для иллюстрации тезиса о существенной, хотя и не критической, значимости Армении для России. Внешняя политика Москвы основана, конечно, не на эмоциях и исторических воспоминаниях, а на базовых ценностях государства и конкретных национальных интересах. Будучи на тактическом уровне прагматичной, она призвана поддерживать стратегическое равновесие между своими многочисленными страновыми направлениями.

В случае Южного Кавказа, наряду с тесными связями с Арменией, которые необходимо сохранять и развивать, России важны отношения с соседним Азербайджаном и региональной державой Турцией. Пускай эти отношения качественно иные, чем с Арменией, но они, очевидно, не менее значимы.

Конструктивное невмешательство

Москва, безусловно, должна уважать суверенитет армянского государства, судьбу и политический выбор которого определяет армянский народ – и только он. Отказ от диктата, от грубого навязывания своей воли партнерам и союзникам прочно утвердился как принцип российской постсоветской политики.

В то же время полностью отстраняться от процессов, идущих у близких соседей, неправильно. Опыт последних трех десятилетий свидетельствует, что эффективная политика требует постоянного контакта со всеми значимыми политическими и общественными силами в союзных странах, а не только с теми, которые находятся у власти или имеют особые связи с Москвой.

За своими рубежами Россия должна поддерживать не конкретные силы или отдельных лиц, а свои собственные интересы. Далеко не всегда те, кто больше всего хотят понравиться Москве или чьи материальные интересы больше всего связаны с Россией, являются наиболее эффективными партнерами для РФ. Нужно внимательно отслеживать движения политических элит и контрэлит в соседних странах, чтобы отмечать для себя наиболее перспективных партнеров.

Максимального расширяя контакты, российские посольства в странах ОДКБ и ЕАЭС могут повысить свой авторитет и принимать более активное участие в выработке Москвой соответствующих внешнеполитических решений. Значение посольств РФ в Минске и Нур-Султане, Бишкеке и Душанбе, а также – не в последнюю очередь – в Ереване нужно существенно поднимать. Эти бывшие республиканские центры стали для Москвы в новых условиях важнее многих европейских столиц.

Ситуация, складывающаяся по итогам карабахской войны и внутриполитического кризиса в Армении, требует перезагрузки российско-армянских отношений. А для такой перезагрузки Москве нужен надежный партнер в Ереване. Надежный не значит во всем податливый: такой не удержит страну и только повредит интересам России. Опираться можно только на что-то твердое и устойчивое.

Ни Пашинян, ни Кочарян—Саргсян по разным причинам, к счастью или к сожалению, не могут стать такими партнерами. Может ли в Армении появиться внятная сила, способная сплотить расколотое, усталое, разочарованное общество и одновременно стать серьезным партнером и стратегическим союзником Москвы? Пока этой силы не видно, но ее нужно настойчиво искать, а найдя, при необходимости помогать ей.