В последние месяцы украинский кризис и резкое ухудшение отношений России с Западом несколько потеснили Ближний Восток на шкале российских внешнеполитических приоритетов. Неожиданный бурный всплеск активности террористов на Ближнем Востоке и в Северной Африке и их военные успехи в Ираке предопределили новый рост внимания России к региону. Кроме того, есть все основания считать, что по мере появления первых признаков улучшения ситуации на Украине и роста уверенности Кремля в том, что ему удастся не допустить критического влияния развязанной Западом санкционной войны на российскую экономику (российские лидеры говорят даже о полезной мобилизации внутренних ресурсов в результате западных санкций), значение Ближнего Востока будет и далее возрастать. Это касается отношений России как с арабским миром, объединяющимся в борьбе с «Исламским государством», так и с неарабскими региональными игроками – Ираном, Турцией, Израилем.
Москва давно пыталась привлечь внимание своих зарубежных партнеров к необходимости противодействия террористическим группировкам в Сирии, которые сейчас превратились в главную силу, ведущую борьбу против правительственных сил. Россия выразила свою полную поддержку Ираку в его борьбе с «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ) и очень быстро приняла решение о поставках Багдаду первой партии самолетов «СУ-25». Принятие специальной сессией Совета ООН по правам человека (СПЧ) от 1 сентября с.г. резолюции, осуждающей преступления ИГИЛ, Москва назвала «знаковым событием». В то же время российские дипломаты в очередной раз подчеркнули, что всплеск террористической угрозы стал во многом результатом «внешнего противоправного силового вмешательства во внутренние дела государств с целью решения корыстных геополитических задач». В то же время нанесение авиацией США ударов по позициям боевиков «Исламского государства» в Ираке не вызвало в Москве никаких негативных эмоций, во-первых, потому что оно было осуществлено в соответствии с обращением властей этой страны и, во-вторых, потому что Россия крайне заинтересована в ликвидации гнезд террористов в регионе, будучи сама объектом их угроз. Лишь отдельные эксперты при этом высказывали критические оценки, в целом не подвергая сомнению легитимность американских действий. Отмечая, к примеру, то, что противодействие Запада террористам носит выборочный характер, что у Запада «не получается противостоять» джихадистам или что «жестокость боевиков “Исламского государства” на руку военному лобби США».
Еще более знаковым для Москвы явилось такое событие, как встреча руководителей внешнеполитических ведомств Лиги арабских государств 7 сентября и принятый ими документ, в котором изложена инициатива, предусматривающая создание системы раннего оповещения и формирования сил арабской коалиции по модели миротворческого контингента НАТО с тем, чтобы помогать арабским режимам в борьбе с боевиками из исламистских организаций. Официальное информационное агентство ИТАР-ТАСС особо выделило следующий пассаж в заявлении генсека ЛАГ Набиля аль-Араби: «В настоящий момент обсуждается вопрос о всеобъемлющем договоре коллективной безопасности. Он позволит совместно противостоять угрозе, с которой столкнулись арабские страны (http://russian.rt.com/World_News). В одиночку мы слабы и не способны противостоять угрозам».
В связи с этим высказыванием и принятым решением в целом встает целый ряд вопросов. Во-первых, действительно ли арабским странам удастся добиться реализации столь амбициозной задачи, как создание системы коллективной безопасности. Во-вторых, возможно ли в перспективе подключение к этой системе неарабских государств региона. В-третьих, как будет на практике реализовываться план создания общеарабского воинского контингента. В-четвертых, кем и как будут приниматься решения о его использовании и только ли против сил «Исламского государства» или также против других группировок. В-четвертых, возможно ли использование подобного арабского миротворческого контингента не только в Ираке, но и в других странах, к примеру, в Ливии, Сомали или Йемене (напомню, что по территории двух последних государств США также наносили удары с воздуха, с помощью которых совсем недавно был уничтожен лидер группировки «аш-Шабаб» Ахмед Годани). И какая роль в этом контексте может быть уготована Сирии – возможного участника коалиции или возможной площадки для действий арабского контингента против джихадистов. В-пятых, можно ли прогнозировать создание более широкой международной коалиции (то есть с участием глобальных игроков) по борьбе с «Исламским государством» и, возможно, с другими террористическими группировками. Наконец, в шестых, имеется ли в этом случае перспектива подключения к подобной коалиции России. Пока, как мне кажется, речь может идти о координации действий (в том числе и дипломатических), ведущихся на параллельных треках.
Российские СМИ (например, www.lenta.ru/news/2014/09/07/arab/) сообщают, что по данным дипломатических источников, министры иностранных дел сначала намеревались поддержать военную кампанию США против «Исламского государства», но сам текст резолюции не содержит прямого одобрения военных действий. Правда, обращенный к арабам призыв к сотрудничеству с США и Ираком может быть расценен как молчаливое согласие с антиисламистской кампанией Вашингтона. В этом контексте принятые решения можно расценивать как дипломатическую победу США.
Растущее внимание России к региону также обусловлено событиями, развернувшимися в зоне палестино-израильского конфликта. Как известно, 31 августа израильские власти объявили о планах присоединения к Израилю примерно 400 гектаров земли в окрестностях Вифлеема. Москва отреагировала уже на следующий день, хотя язык официального заявления МИД РФ был весьма корректным. МИД призвал Израиль пересмотреть эти планы, заявив, что «подобные односторонние действия нанесут существенный урон перспективам палестино-израильского урегулирования» (http://russian.rt.com/World_News). При этом подчеркивалось, что это урегулирование должно быть основано «на принципе проведения границ будущего палестинского государства по линиям 1967 года с согласованными территориальными разменами».
В ходе дебатов, ведущихся в России по поводу событий высказываются различные оценки, в том числе полярные и довольно жесткие. Известный российский журналист Максим Шевченко сетовал, что «в России не только верят, но и доказывают право Израиля на злодейства» и что «любой голос в поддержку Палестины должен долго пробиваться в российских СМИ» (www.kavpolit.com/blogs/shevchenkomax/5972, 24.07.2014).
Московские аналитики обратили внимание на сообщения о серьезных трениях, возникающих между главой Палестинской автономии и лидером ХАМАС, несмотря на достигнутые договоренности о создании коалиционного (точнее технократического) правительства. По данным ливанской газеты «аль-Ахбар», Махмуд Аббас во время визита в Катар в августе с.г. обвинил Халеда Машаля и других лидеров ХАМАС, проживающих за границей, в срыве переговоров с Израилем и связях «с его идеологическим противником Мухаммадом Дахланом с целью осуществления переворота» (www.newsru.co.il/mideast/01sep2014/abbas_003.html). Как сообщала израильская радиостанция «Решет Бет» (со ссылкой на ту же ливанскую газету), эта информация была передана Аббасу главой израильской Службы общей безопасности (ШАБАК) Йорамом Коэном во время встречи с главой ПА. Тогда же, 18 августа ШАБАК дала санкцию на публикацию сообщения о задержании на Западном берегу 93 боевиков движения ХАМАС, входивших в «террористические ячейки» в 46 населенных пунктах ПА и будто бы готовивших не только захват власти в ПА, но и ряд терактов против израильтян, в том числе на Храмовой горе (www.utro.ru/18aug2014/shabak456.html). Некоторые российские аналитики отмечали, что здесь имела место хорошо подготовленная операция израильской спецслужбы, направленная не осуществление одновременно двух целей – нанесение удара по военной структуре ХАМАС и на внесение раздора в отношения между лидерами двух палестинских движений с целью срыва достигнутых между ними договоренностей о примирении.
Впрочем, в ходе дебатов, которые велись в Москве во время последнего кризиса в Газе, высказывалось мнение о неэффективности действий израильских спецслужб и, в более широком плане, всей системы обеспечения безопасности страны. Во-первых, Израиль, зациклившись на иранской «экзистенциальной угрозе», просмотрел вырытые боевиками многочисленные туннели, в создании которых движение ХАМАС проявило исключительное мастерство и умение действовать скрытно. Во-вторых, израильская система противовоздушной обороны, хотя и защитила жизненно важные объекты от поражения с помощью достаточно эффективного «Железного купола», все же не смогла полностью обеспечить прикрытие воздушного пространства от самых примитивных ракет. В-третьих, осуществляя акции возмездия с исключительной жестокостью, не считаясь с потерями среди мирного населения, Израиль понес сильные репутационные потери, которые так или иначе скажутся на его безопасности.
Говоря о возрастании значения ближневосточного региона для России, нельзя обойти стороной российско-иранское сотрудничество. В этой связи обращают на себя внимание предпринимаемые в настоящее время шаги по реализации стратегического решения о закупках Москвой больших объемов иранской нефти. Некоторые эксперты отмечают, что это связано не с потребностью России в самом топливе, которого у нее хватает, а с накоплением резервов для оказания влияния на формирование цены на мировом рынке.
Источник: Al Monitor
