Наблюдая очередные попытки Европейского Союза регулировать миграционные потоки, договориться о реформе еврозоны с созданием специального бюджета, системы обороны и плана спасения проблемных банков, я подумал, что для описания состояния сегодняшнего миропорядка характеристика "нестабильность" будет не совсем точной. "Кризис глобализации" - уже теплее.
Посмотрим на то, что происходит на Западе: Великобритания покидает Евросоюз, торговая война между ЕС и США - уже реальность, Вашингтон выходит из Парижского соглашения и ядерной сделки по Ирану. Теперь посмотрим на Восток: Китай действует в логике "око за око" и вводит дополнительные таможенные пошлины на американские автомобили и сельхозпродукцию в ответ на установленные Вашингтоном заградительные сборы на китайские товары, обострившаяся ситуация в Южно-Китайском море еще больше усиливает напряженность между США и КНР - в ответ на размещение китайцами ракет на спорных островах Белый дом ответил усилением патрулирования этой территории.
Помнится, еще в 2016 году аналитики глобального инвестиционного банка Merrill Lynch называли геополитические риски и протекционизм одними из главных рисков для глобальных рынков капитала. Что ж, прошло два года - и ничего не изменилось, политический климат по-прежнему ставит под угрозу экономическое развитие, рост товарооборота, глобальную и региональную интеграцию.
Кризис глобализации вкупе с неспособностью правящих элит большинства западных государств противостоять росту терроризма и хаоса, бедности, экономическому кризису и нестабильности, приводит к тому, что "трансатлантическая цивилизация", судя по всему, начинает уступать свои позиции в мировом экономическом и политическом процессе, в то время как заметно увеличиваются шансы у других центров экономической силы, среди которых важное место занимает евразийское пространство.
Находившаяся раньше на периферии мировой экономики, сегодня Евразия оживает - российский ВВП показывает, пусть небольшой, но рост, проводит самую масштабную за последние десятилетия приватизацию госактивов Казахстан, выходит из экономической изоляции и начинает активно использовать свой транзитный и энергетический потенциал Узбекистан, несмотря на внешнеполитические ограничения растет экономика Ирана, развитие китайского инфраструктурного проекта "Пояс и Путь" обещает странам региона дополнительный мощный импульс хозяйственному развитию.
Словом, в Евразии появляются реальные признаки преобладания центростремительных тенденций над центробежными, а Евразийский экономический союз обещает стать одним из самых развитых интеграционных объединений. Как известно, образованию ЕАЭС предшествовала долгая история взаимодействия на постсоветском пространстве - еще в 1994 президент Казахстана Нурсултан Назарбаев высказал идею создания Евразийского союза, выступая с лекцией в Московском государственном университете. Позже было создание Таможенного союза и формирование Единого экономического пространства и, наконец, образование Евразийского экономического союза, крупного субъекта мировой экономики, чей совокупный ВВП составляет почти 2 триллиона долларов.
Безусловно, говорить о том, как все безоблачно в ЕАЭС, я не буду, потому что это не так. У евразийской интеграции много проблем и рисков. Главный среди них - "проклятие размерности". Очевидно, что развитие любого интеграционного блока проходит легче, когда его участники - это более или менее равновеликие страны, как это было при становлении Евросоюза. В случае с ЕАЭС есть Россия, на которую приходится свыше 80 процентов экономической мощи союза, и есть, например, Кыргызстан, экономика которого в рамках объединения совсем незначительна. Кроме того, нельзя не сказать, что сейчас страны ЕАЭС находятся в стадии "негативной интеграции" - когда есть определенный прогресс в устранении барьеров в отношениях между членами союза, но нет достаточной координации их экономических политик.
Тем не менее, прогресс в развитии ЕАЭС нельзя не заметить. Созданы и работают единые техрегламенты, работают - не просто существуют на бумаге, а действительно вносят вклад в развитие союза - органы ЕАЭС, такие как Евразийская экономическая комиссия, определяются статус и полномочия наднационального финансового регулятора, вступили в силу нормы нового Таможенного кодекса, что существенно упростило прохождение товаров через границу. ЕАЭС не тяготеет к какому-то центру - председательство ротационное, в руководстве представлены все страны-участницы.
Лучше всего об успехе ЕАЭС скажут, конечно, не количество принятых техрегламентов или цифры товарооборота, а заинтересованность третьих стран в сотрудничестве с евразийским интеграционным объединением. А ситуация здесь достаточно красноречива. МИД РФ недавно заявил, что более 50 стран хотят сотрудничать с ЕАЭС. Египет, Иран, Сингапур, Пакистан, Индия, Израиль и другие страны выразили желание создать зону свободной торговли с ЕАЭС, с Вьетнамом такая зона уже создана, а с Китаем заключен договор о торгово-экономическом сотрудничестве.
В то же время очевидно, что масштабные региональные проекты и меморандумы о намерениях сами по себе, без доступа к финансированию, мало что значат. И здесь Казахстан, 25 лет назад выдвинувший идею создания евразийского объединения, делает еще один шаг для развития этого союза - создает в Астане международный финансовый центр, призванный стать финансовым хабом для всего региона и привлечь деньги глобальных инвесторов не только в сам Казахстан, но и в другие страны евразийского региона и в проекты глобальной китайской инфраструктурной инициативы "Пояс и Путь". Освободив инвесторов от налогов на полвека и дав им понятное прецедентное английское право, не зависимое от казахстанской судебной системы, в международном финцентре в Астане уже приняли первых участников, среди которых такие гиганты, как Госбанк Китая, например.
На постсоветском пространстве и раньше были разговоры о том, чтобы создать некие инструменты и организации для привлечения в регион внешнего капитала. Москва заявляла о создании финцентра регионального значения, но в текущих геополитических реалиях говорить об этом проекте вряд ли придется в ближайшее время. В Казахстане заявлений громких не делали, но собрали команду финансистов со всего света, дав им свободу действий, а также проявили политическую волю: чтобы создать такой оазис с английским правом внутри страны, Казахстану пришлось даже чуть поступиться суверенитетом, внести изменения в свою конституцию. Но Назарбаев пошел на это, зная, что создание финансового центра будет иметь долгосрочное позитивное влияние не только на страну, но и на регион в целом - как с точки зрения привлечения инвестиций, так и с точки зрения углубления интеграции.
России же нужно обратить особое внимание на новые возможности для интеграции и не упустить их. Ведь для РФ интеграция означает, в первую очередь, создание адекватной среды для диверсификации структуры экономики. А ведь это та задача, над решением которой бьемся уже не первый год.
Наконец, судя по всему, в ближайшие несколько десятков лет в мировой политике будут доминировать США и Китай и, если мы хотим стать третьим серьезным игроком, определяющим политическую повестку дня, не остается других вариантов кроме как укреплять и развивать евразийское партнерство.
Источник:
Российская Газета 
