Отчасти усилиями СМИ, а отчасти в силу объективных обстоятельств, но эмоциональное напряжение вокруг военно-политического конфликта России и Запада достигает в эти дни очередных вершин. И мало сомнений в том, что в будущем нам предстоит еще немало подобных моментов: выгоды США и Европы от их силовой монополии очень велики, а решимость России или Китая изменить это весьма последовательна. Поэтому не стоит думать, что новый международный порядок наступит легко и даже в весьма продолжительной перспективе мы сможем сравнительно спокойно смотреть на внешнюю политику.
В таких драматических обстоятельствах может возникнуть вопрос: а зачем вообще нужны глобальные структуры, если будущее решается на полях сражений? И в первую очередь такие сомнения могут быть обращены к организациям вроде «Большой двадцатки», саммит которой проходит в эти дни в Бразилии. Россия там уже традиционно представлена министром иностранных дел – самым опытным дипломатом планеты Сергеем Лавровым. Практически все остальные участвуют на уровне глав государств и правительств.
«Большая двадцатка» («Группа двадцати», G20) – это одновременно символ уже ушедшей эпохи и полигон, где новый мир отрабатывает свои навыки глобальной политики. Она была создана США и Великобританией во время кризиса 2008 года, чтобы размазать ответственность за свои ошибки на остальное человечество. Но теперь уверенно используется именно лидерами крупнейших развивающихся стран для самоутверждения в мире, который приходит на смену западному доминированию.
Отчасти усилиями СМИ, а отчасти в силу объективных обстоятельств, но эмоциональное напряжение вокруг военно-политического конфликта России и Запада достигает в эти дни очередных вершин. И мало сомнений в том, что в будущем нам предстоит еще немало подобных моментов: выгоды США и Европы от их силовой монополии очень велики, а решимость России или Китая изменить это весьма последовательна. Поэтому не стоит думать, что новый международный порядок наступит легко и даже в весьма продолжительной перспективе мы сможем сравнительно спокойно смотреть на внешнюю политику.
В таких драматических обстоятельствах может возникнуть вопрос: а зачем вообще нужны глобальные структуры, если будущее решается на полях сражений? И в первую очередь такие сомнения могут быть обращены к организациям вроде «Большой двадцатки», саммит которой проходит в эти дни в Бразилии. Россия там уже традиционно представлена министром иностранных дел – самым опытным дипломатом планеты Сергеем Лавровым. Практически все остальные участвуют на уровне глав государств и правительств.
«Большая двадцатка» («Группа двадцати», G20) – это одновременно символ уже ушедшей эпохи и полигон, где новый мир отрабатывает свои навыки глобальной политики. Она была создана США и Великобританией во время кризиса 2008 года, чтобы размазать ответственность за свои ошибки на остальное человечество. Но теперь уверенно используется именно лидерами крупнейших развивающихся стран для самоутверждения в мире, который приходит на смену западному доминированию.
Как и многое в этом мире, судьба «Большой двадцатки» зависит от способности Запада приспособиться к утрате привилегированного положения. А точнее – того, насколько последовательными и осторожными окажутся все остальные страны мира. Совершенно не желающие больше жить в соответствии с указаниями США и Европы, а также обеспечивать их всем необходимым, но не согласные и на разрушение глобализации, приносящей выгоду каждому.
Сама по себе идея создать нечто, где страны «Большой семерки» могли бы следить за поведением остальных, появилась на фоне финансового кризиса в Азии в конце 1990-х годов. Тогда стало очевидно, что темпы развития и масштаб азиатских экономик могут оказывать влияние на положение во всем мире. США после холодной войны чувствовали себя уверенно и подумывали о том, чтобы допустить к обсуждению важнейших проблем развития страны, не входящие в круг их ближайших сателлитов.
Тем более что тогда на Западе всеобщей была уверенность, что по мере своего экономического развития Китай также откажется от полного суверенитета и вольется в ряды Либерального мирового порядка. Учредительная конференция первого издания «Двадцатки» прошла в Берлине в декабре 1999 года. Но сразу после этого о новой глобальной структуре успешно забыли. В самих США к власти пришли силы, решившиеся на попытку закрепить свою власть силой. То, что эта власть постепенно размывается, было очевидно тогда для многих. И вместо хотя бы частичного разделения привилегий с более широким составом участников Вашингтон попробовал всех просто запугать.
Результатом стали военные вторжения в Афганистан (1991) и Ирак (2003), которые посеяли сомнения в адекватности американцев даже во Франции и Германии. А окончательно черту под походом за мировым доминированием США подвел экономический кризис 2008–2013 годов. Он, как мы помним, начался с ипотечного кризиса в США, а дальше приобрел характер мирового финансового кризиса. Это неудивительно – ведь внутренние экономические проблемы в Америке никто не решал, а вся надежда была на то, что перепуганный американской мощью мир сам принесет все «на блюдечке с голубой каемочкой».
Этого не произошло. Более того, складывается впечатление, что именно в 2008-2009 годах ведущие страны за пределами Запада осознали – ничего существенного кроме неприятностей им от США и Евросоюза ожидать не стоит. На Западе это достаточно быстро поняли и переполошились: нужно было срочно придумать способ, как сохранить хотя бы некоторый контроль над поведением остальных. Все это было, напомним, на фоне Мюнхенской речи Владимира Путина и разворота Китая к политике, олицетворением которой стал Си Цзиньпин.
При этом реально делиться с кем-либо полномочиями по управлению мировой экономикой на Западе, само собой, никто не собирался. Задачи были в том, чтобы, во-первых, сделать антикризисные меры правительств по всему миру выгодными для США и, во вторую очередь, Европы. А во-вторых, создать видимость всеобщего единодушия по поводу того, что фундаментально в мировой экономике менять ничего не надо.
Неолиберальная модель рынка американцев вполне устраивала, как ее реформировать, они не знали и в итоге стремились просто решать тактические задачи. Сохранение «Большой семерки», где страны Запада в узком кругу обсуждали свои отношения с окружающим миром, гарантировало, что предлагаемые на рассмотрение «Двадцатки» решения будут отвечать интересам тех, кто виноват в экономических потрясениях.
Поэтому, когда к 2012 году острота мирового финансового кризиса постепенно прошла для Запада, смысл существования «Двадцатки» оказался понемногу утерян. Именно тогда можно было говорить о вероятном финале «Двадцатки» и о том, что эта структура скоро уйдет в небытие. Попытки России и развивающихся стран двигать дело к созданию более-менее справедливого экономического порядка традиционно Западом заматывались. А контролируемые США газеты и информационные агентства начали писать о кризисе исполнения решений в таком масштабном формате.
США и Европа вообще очень любят убеждать нас в неэффективности того, что не приносит им самим немедленной пользы. Такого рода оценки в принципе могут служить показателем: если Bloomberg, Reuters или британские газеты что-то в мире ругают, то значит это дело хорошее и перспективное. А если хвалят – то точно дрянь или очередная задуманная Западом пакость.
Но ожидаемой 10 лет назад смерти «Большой двадцатки» не произошло: чудесным образом и к разочарованию ее создателей. Наоборот, она внезапно обрела новый смысл. Последним ее саммитом, где царило хотя бы сравнительное единодушие, оказалась встреча в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 года. Но уже через несколько месяцев начался украинский кризис, и следующая «Двадцатка», собравшаяся в Австралии, полностью прошла под влиянием наступления США и Европы на Россию. Тогда страны Запада впервые попробовали использовать «Двадцатку» уже в политических целях. Но ничего из этого не получилось: крупные развивающиеся страны уже создали БРИКС, а все остальные совершенно не стремились изолировать Москву в угоду текущим интересам ее противников.
Как и во многом другом, что касается современного мира, главную ошибку США и Европа сделали после начала специальной военной операции, попытавшись поставить остальных перед выбором: мы или Россия. Последовавшие за этим встречи «Двадцатки» в Индонезии (2022) и Индии (2023) показали: никто кроме ближайших союзников США делать такой выбор не собирается. И если Индонезия как страна, более зависимая от Запада, пыталась США и Евросоюз успокоить, то Индия их просто проигнорировала. Сейчас на саммите в Бразилии речи об осуждении России даже не идет.
Мировое большинство согласно говорить с Западом, даже принимает его некоторые инициативы и предложения в экономике. Но абсолютно исключает вероятность того, что «Двадцатка» станет площадкой для борьбы против России или в недалеком будущем Китая. Насколько устойчивой окажется такая динамика, сказать сложно: Запад все еще может «сорваться с цепи» и начать разрушать все, что не может контролировать. Однако пока «Двадцатка» выглядит так, как будто нашла свое новое предназначение.
Источник: Взгляд
