И в дипломатии, и в разведке человек всегда будет незаменим

В МГИМО с момента его создания работали выдающиеся ученые, практики и дипломаты, а учиться к нам приходили ребята прямо с фронта. Мы очень гордимся тем, что нашими первыми студентами были пять Героев Советского Союза. Фронтовики составляли больше половины учащихся, продолжая поступать в институт вплоть до начала 1950-х годов. 

И именно они создали такое удивительное студенческое братство, которое затем уже мы культивировали, а теперь, как старшее поколение, пытаемся прививать молодежи. И, надо сказать, у нас получается, потому что эта, как принято говорить, «корпорация мгимошников», на самом деле существует: даже разбежавшись по окончании института, у ребят остается сильная тяга к общению, многие затем помогают и поддерживают друг друга. 

Но, конечно, жить прошлым нельзя. Вспоминать прошлое, питаться от его корней очень важно, но мы живем настоящим и будущим. Институт стал, во-первых, университетом. Если 30 лет назад у нас было четыре факультета, то сегодня — четырнадцать, если раньше обучали по четырем базовым специальностям, то  сегодня их  число превышает два десятка. Во-вторых, институт разросся физически. Развивается наш кампус, построено новое общежитие на  полторы тысячи студентов, в котором есть все условия для проживания, учебы и отдыха, для творческой деятельности. В-третьих, это постоянное обновление. Мы все время совершенствуем программы, курсы, в том числе языковые, потому что  сегодня, когда существует машинный перевод, ребятам нужно давать такие компетенции, чтобы они могли дать фору любому компьютеру. Так, сегодня в МГИМО при изучении иностранных языков используются когнитивные технологии и виртуальная реальность. Для нас, учившихся в 1970-е годы, это фантастика! 

По случаю начала нового учебного года и в преддверии 80‑летия МГИМО «Разведчик» побеседовал о прошлом, настоящем и будущем легендарного вуза с его ректором Анатолием Торкуновым.

Анатолий Васильевич, какие достижения в развитии университета за прошедшие годы вы считаете наиболее значимыми и какие задачи ставите перед собой и коллективом на дальнейшую перспективу?

В МГИМО с момента его создания работали выдающиеся ученые, практики и дипломаты, а учиться к нам приходили ребята прямо с фронта. Мы очень гордимся тем, что нашими первыми студентами были пять Героев Советского Союза. Фронтовики составляли больше половины учащихся, продолжая поступать в институт вплоть до начала 1950-х годов. 

И именно они создали такое удивительное студенческое братство, которое затем уже мы культивировали, а теперь, как старшее поколение, пытаемся прививать молодежи. И, надо сказать, у нас получается, потому что эта, как принято говорить, «корпорация мгимошников», на самом деле существует: даже разбежавшись по окончании института, у ребят остается сильная тяга к общению, многие затем помогают и поддерживают друг друга. 

Но, конечно, жить прошлым нельзя. Вспоминать прошлое, питаться от его корней очень важно, но мы живем настоящим и будущим. Институт стал, во-первых, университетом. Если 30 лет назад у нас было четыре факультета, то сегодня — четырнадцать, если раньше обучали по четырем базовым специальностям, то  сегодня их  число превышает два десятка. Во-вторых, институт разросся физически. Развивается наш кампус, построено новое общежитие на  полторы тысячи студентов, в котором есть все условия для проживания, учебы и отдыха, для творческой деятельности. В-третьих, это постоянное обновление. Мы все время совершенствуем программы, курсы, в том числе языковые, потому что  сегодня, когда существует машинный перевод, ребятам нужно давать такие компетенции, чтобы они могли дать фору любому компьютеру. Так, сегодня в МГИМО при изучении иностранных языков используются когнитивные технологии и виртуальная реальность. Для нас, учившихся в 1970-е годы, это фантастика! 

Разнообразие профессий, которые выбирают наши выпускники, тоже впечатляет. Вы можете их  встретить практически в  любой структуре: и  в  государственной, и  в  общественной, и  в  частной. Это говорит о  том, что  подготовка, которую мы здесь даем, универсальна. Она позволяет ребятам свободно менять траекторию их  карьеры, выбирать любые отрасли и  сферы применения своих знаний и способностей. Я считаю, что,  имея универсальное образование, человек лучше приспособлен к жизни, он может гибко реагировать на  потребности рынка труда, на запросы общества и государства. И это то, что, как мне кажется, составляет фундамент нашего университета. 

Вместе с тем мы хорошо понимаем, что сегодня социо-гуманитарное образование, которым всегда славился МГИМО, требует приобретения новых компетенций, изучения новых технологий. И мы тоже стараемся это внедрять в учебный процесс. Верю, что  будущее за  единством гуманитарного, естественно-научного и  технологического. С  учетом текущей геополитической ситуации мы уделяем повышенное внимание решению хозяйственных проблем в нашей стране: в одинцовском филиале МГИМО запущена уникальная программа обучения по специальностям в сфере территориального развития. Есть и  специальная программа для ветеранов СВО.

Год назад открылась отдельная совместная программа с Московским государственным университетом, в  рамках которой студенты МГИМО будут изучать психологические особенности международной деятельности, в том числе переговорной практики. Конечно, наши преподаватели и  раньше давали ребятам знания в  этой области. Но  теперь обучение вышло на новый уровень, основывается на последних научных достижениях. В  целом сетевое взаимодействие с  российскими вузами существенно расширилось. Мы реализуем ряд программ с  Кубанским и  Ставропольским аграрными университетами, МФТИ, Губкинским университетом, новосибирским «Нархозом», Морским университетом во  Владивостоке. Причем это уже широкая практика, речь идет об объединении компетенций разных вузов для  подготовки специалистов в  различных сферах. С  одной стороны, мы пытаемся отвечать на запросы извне, с  другой — активно взаимодействовать с  государственными и  бизнес-структурами. В  общем, это дорога с  двусторонним движением. Не  без  трудностей, конечно, но в целом, я считаю, у нас все получается.

Как  на  деятельности университета и, в частности, на проектах международного сотрудничества сказалось начало Специальной военной операции? На ваш взгляд, с какими странами такие проекты сейчас наиболее перспективны?

Как я уже говорил, наш институт продолжает динамично развиваться, несмотря на то что у нас, как и у всех российских вузов, после введения санкций возникли некоторые трудности. Наши многочисленные партнеры — а только со странами, которые сегодня относятся к недружественным, мы имели 35 совместных магистерских программ — эти программы закрыли. Причем решения о  закрытии принимались на  государственном уровне, университеты были готовы продолжать сотрудничать, мы это знаем.

В  то  же время у  нас прекрасно продвигаются партнерские проекты в других регионах. Например, уже пять лет — с сентября 2019  года — успешно функционирует филиал МГИМО в Ташкенте. Сейчас прорабатывается открытие филиала в  Казахстане. Запущены новые совместные программы с  вузами Индии, Ирана, КНР, Пакистана. В  целом, конечно, география изменилась. Сейчас к нам приезжает больше студентов из  Азии, с  Ближнего Востока, из Африки. Я  считаю, что  это хорошо, мы стараемся сделать образование доступным для них.

МГИМО также активно работает на площадке сетевых университетов СНГ, ШОС, БРИКС, но тут есть свои нюансы. Если, к примеру, говорить об обмене студентами с Бразилией, то это, конечно, дорого и тяжело. Да, есть онлайн-обучение, и  мы его тоже продвигаем. Но я лично считаю, что, как гора книг не заменит хорошего учителя, так и онлайн-образование не заменит «химии» личного общения между преподавателем и учеником.

Два года назад Россия вышла из Болонской системы, которая, как  считается, провоцировала отток из страны квалифицированных кадров, сейчас по инициативе Президента начата реформа системы высшего образования. На ваш взгляд, было ли участие в Болонском процессе ошибкой и какой вам видится оптимальная модель высшего образования в России?

Откровенно говоря, я  не  очень понимаю смысла борьбы с «бакалаврами» и «магистрами», потому что  это ведь не  Болонская система придумала такие названия. В России и  бакалавры, и  магистры существовали всегда, в том числе в дореволюционный период. Сегодня они есть в Китае и Индии, в Африке и Латинской Америке.

При  этом возникают серьезные трудности с  иностранными студентами, которых мы набирали и  будем продолжать набирать, выполняя в том числе Указ Президента, который поручил к 2030 году увеличить число иностранных учащихся в российских вузах не менее чем до 500 тысяч. Сейчас иностранцы у  нас спрашивают: какую степень я получу по окончании, что будет написано у меня в дипломе? Они же не знают, что такое «специалист», а им потом у себя трудоустраиваться надо…

Да, я согласен с тем, что переход на двухступенчатую модель, положим, в инженерных вузах не  дал значимого эффекта. Но  цель реформ, на  мой взгляд, должна состоять не  в  том, чтобы всех подвести под  общий знаменатель, а  в  том, чтобы сделать российское образование самым современным и  передовым. Например, у  нас в  МГИМО большинство бакалавров продолжают обучение в  магистратуре, причем зачастую это обучение совмещается с практической работой. Мы даже расписание составляем таким образом, чтобы часть времени студенты могли посвятить работе, приобретая нужные навыки, а магистратура выступала своего рода «надстройкой».

Кроме того, мы сейчас ввели очень интересную, абсолютно новаторскую программу — магистратуру плюс аспирантуру. То есть два года обучения в исследовательской магистратуре, затем год в аспирантуре с защитой диссертации. Сегодня в этой программе порядка пятнадцати человек. Может быть, со временем мы ее расширим, но пока надо посмотреть на результаты: сумеют ли учащиеся в установленные сроки защитить кандидатские диссертации. Это нужно и  для  обновления профессорскопреподавательского состава. Мы, конечно, очень ценим наших ветеранов и стараемся их  всячески поддерживать. Тем  не  менее омоложение кадров — задача государственного уровня.

Что касается «оттока» мозгов из России, мне кажется, в  настоящее время об  этом речь не  идет. Напротив, я  вижу другой процесс. Я  бы его назвал «обратная релокация». Многие родители, которые раньше всерьез задумывались о том, чтобы отправить своих детей учиться за рубеж, сегодня настоятельно рекомендуют им не уезжать, а укореняться здесь, на российской почве. Причем это относится не только к студентам, но и к бизнесу. И это абсолютно позитивный момент.

В прошлом году вы в соавторстве с В. Р. Мединским разработали новый учебник по истории России для школьников старших классов, к началу этого учебного года выпущены такие учебники и  для  6–9‑х классов. Расскажите, в чем их особенность.

Над учебниками работал большой коллектив авторов, мы с  Владимиром Ростиславовичем выступали в  качестве соавторов и редакторов. Сразу отмечу, что их уже успели подвергнуть критике, но главным образом не со стороны учителей или учеников, а со стороны тех, кому в принципе не нравится предлагаемый подход к  освещению событий — исключительно объективный, на мой взгляд, но, естественно, с патриотических позиций, поскольку школа должна прививать детям любовь к Отечеству. Если вы возьмете, к примеру, два тома для 10–11-х классов, то увидите, что там ничего не упущено, сказано все: и про репрессии — довоенные и  послевоенные, и  про  ошибки руководства на  начальном этапе войны, и  о  тяжелой жизни нашего крестьянства в конце 1940-х — начале 1950-х годов.

В  начале лета на  ПМЭФ министр просвещения С. С.  Кравцов представил обложку нового учебника для  6-го класса, на  которой изображена картина В. М.  Васнецова «Три богатыря». Тоже сразу пошла критика: мол, при чем здесь богатыри, это  же учебник истории… Прошлое страны надо изучать одновременно с  историей отечественной художественной культуры, поэтому у  нас все тома исполнены в  таком стиле. Например, на обложке учебника для 7-го класса, посвященного XVI–XVII  векам, изображена Переяславская рада, если это 8-й класс (XVIII — начало XIX века) — портрет Петра I кисти В. А.  Серова. То  есть мы сразу визуально вводим учеников в ту или иную эпоху. Более того, я уверен, что любую дисциплину, в том числе точные науки, нужно изучать в совокупности с ее творческой стороной — это способствует гармоничному развитию личности.

А насколько сегодняшняя молодежь восприимчива к урокам патриотизма?

За  всю молодежь я  не  возьмусь говорить, но конкретно у нас в институте очень активный студенческий союз и студенческие организации, что меня, безусловно, не может не  радовать. Часто именно наши студенты инициируют патриотические проекты. Прежде всего речь о  волонтерстве. В  последние годы ни  одно крупное международное мероприятие в нашей стране, будь то  ПМЭФ, Восточный экономический форум или  Всемирный фестиваль молодежи в Сочи, не проходит без участия волонтеров МГИМО, которые выступают там переводчиками, сопровождающими, организаторами. Так что сегодня это тоже важнейшая часть нашей работы. И  мне кажется, что  у  нас в целом получается.

Думаю, не  откроем секрет, если скажем, что  МГИМО является кузницей кадров не  только для  МИД, но  и  для СВР России. Многие выпускники университета успешно служат в разведке, добиваясь значимых результатов. Как считаете, готовы ли сегодняшние студенты к столь непростой работе?

Хочу сразу оговориться: речь о том, что мы в рамках своих программ специально готовим кого-то для последующей работы в разведке, конечно же, не идет. Где продолжать свой жизненный и профессиональный путь, какое специальное образование для  этого получать — это уже выбор самих ребят. Но в целом патриотический настрой среди студентов МГИМО очень велик. Неслучайно сегодня некоторые наши учащиеся взяли академические отпуска и  отправились в зону проведения СВО, посчитав для себя нужным и важным личное участие в борьбе за судьбу Родины.

Безусловно, для какой-то части наших студентов перспектива службы в  разведке кажется очень заманчивой. И с профессиональной точки зрения, и исходя из чувства патриотизма и желания послужить на благо Отечества на  таком непростом, но  очень интересном поприще. Но еще раз хочу подчеркнуть: наш вуз специально для  спецслужб никого не готовит.

При  этом в  МГИМО на  регулярной основе проходят выступления ветеранов разведки, которые всегда привлекают много внимания. В прошлом учебном году при содействии Совета ветеранов и  Зала истории СВР были организованы две тематические выставки, имевшие несомненный успех. Надеемся, что такого рода взаимодействие будет и дальше продолжаться. На мой взгляд, это очень важно, в  том числе в  контексте патриотического и  профессионального воспитания. Хочу напомнить, что в свое время директор СВР России Евгений Максимович Примаков открывал у  нас в  институте курс лекций «Разведка в  современном мире», и мы эту традицию продолжали многие годы. Я считаю, что студентам очень важно послушать, да и посмотреть на людей с героическим прошлым. 

А  как  на  работе будущих дипломатов и  разведчиков могут сказаться новые технологии и, в частности, искусственный интеллект?

Я глубоко убежден в том, что никакой искусственный интеллект или  компьютерные технологии не  заменят профессии разведчика и дипломата. Если говорить, собственно, о дипломатии, я уверен, что «очная» дипломатия всегда будет играть большую роль, потому что  люди могут договариваться только общаясь друг с другом. Очень важна, что называется, человеческая «химия», и  в  будущем в этом плане ничего не изменится.

Также и  искусственный интеллект никогда не  заменит человеческую интуицию. Мой товарищ, декан экономического факультета МГУ А. А. Аузан во время дискуссий экспертов о том, какую роль в нашей жизни будет играть искусственный интеллект, часто приводит такой пример: «Биологи уверены, что лиса умнее зайца. Почему тогда зайцы до сих пор живы и лисы их всех не перехватали? Потому что  заяц бегает по  сложной, запутанной траектории. А  по  какой траектории он побежит, заяц заранее знает? Нет, не  знает, ему это подсказывает интуиция. Вот потому-то лиса и не может поймать зайца — у него развита интуиция!» Так и в дипломатии, и  в  разведке: человеческий фактор, фактор интуиции всегда будет определяющим, а сам человек всегда будет незаменим.

В завершение, если позволите, личный вопрос: что для вас МГИМО?

Конечно, для меня МГИМО — вся моя жизнь, говорю это без всякого пафоса и преувеличения. Я здесь много лет, прошел все ступени: еще студентом работал секретарем комитета комсомола, потом стал помощником ректора, деканом, проректором. Затем уехал за рубеж, снова вернулся, опять был избран деканом главного факультета — международных отношений, потом — первым проректором. Наконец, в  1992  году меня избрали ректором. Так что институт я знаю, что называется, изнутри.

А  если  бы судьба так сложилась, что за 50 лет после выпуска вам ни разу не  довелось побывать в  родном вузе, вы бы его сегодня узнали?

Да  узнал  бы, конечно, узнал!.. Мне, правда, сложно судить, ведь я  все время тут, но  наш институт регулярно навещают ветераны, которые ходят по коридорам и все как один говорят: прежний дух сохраняется, дух МГИМО, о  котором министр иностранных дел России С. В. Лавров писал в гимне как  о  студенческом братстве. И  я  считаю, что  сохранение этого духа, быть может, и есть мое самое большое личное достижение в качестве ректора.