И где наши союзники? Что Россия приобрела и что потеряла в 2020 году

Мало нам было пандемии, так ещё и вокруг России всё время что-то происходит. Война в Карабахе, революция в Киргизии, протесты в Белоруссии, смена власти в Молдавии. И всё это на фоне обострения конфликта с Европой из-за Навального, скандальных выборов в США. Удастся ли России эти проблемы «разрулить»?

Пока России удалось с честью выйти из многих ситуаций, на тактическом уровне в этом году наша страна одержала много побед, рассказал «АиФ» гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов. Однако в стратегическом плане остаётся ещё немало угроз.

Мало нам было пандемии, так ещё и вокруг России всё время что-то происходит. Война в Карабахе, революция в Киргизии, протесты в Белоруссии, смена власти в Молдавии. И всё это на фоне обострения конфликта с Европой из-за Навального, скандальных выборов в США. Удастся ли России эти проблемы «разрулить»?

Пока России удалось с честью выйти из многих ситуаций, на тактическом уровне в этом году наша страна одержала много побед, рассказал «АиФ» гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов. Однако в стратегическом плане остаётся ещё немало угроз.

Глеб Иванов, «АиФ»: Андрей Вадимович, после соглашения по Карабаху, заключённого при посредничестве России, в регионе сложился новый баланс сил. С вашей точки зрения, насколько удачно Россия действовала в этом кризисе?

Андрей Кортунов: Здесь надо различать тактическое и стратегическое измерения.

Тактически Россия достигла большого успеха. Это единственный внешний участник конфликта, который смог его остановить. Ни Минская группа ОБСЕ с сопредседателями в лице США и Франции, ни Турция с влиянием в Азербайджане, ни ООН — никто, кроме России, не смог остановить насилие в Карабахе. Москва показала, что именно она главный игрок на Южном Кавказе. И она добилась перемирия, сохранив нормальные, конструктивные отношения с обеими странами, что было тяжело, учитывая остроту конфликта.

Стратегически же вызовы сохраняются. Прежде всего продолжается проникновение Турции в нашу зону влияния и укрепление её позиций. Очевидно, Турция будет становиться для Азербайджана всё более важным партнёром. Позиции России под угрозой.

Новые проблемы будут и в Армении. Армяне, которые сейчас протестуют против соглашения, считают, что вина за поражение висит не только на Пашиняне, но и на России. Есть настроения, что Москва сделала недостаточно, что её поддержка оказалась не очень эффективной, что Россия нарушила если не букву, то дух военных соглашений. Неприятный осадок будет сказываться на наших позициях. И нужно приложить усилия, чтобы это изменить.

— Фактически получается, что решение Азербайджана обострить конфликт привело к его победе. Не самый хороший вывод?

— К сожалению, он действительно напрашивается. 30 лет все говорили: конфликт не имеет военного решения, надо искать политическое. 30 лет диалог шёл, но ни к чему не привёл. А когда Азербайджан пошёл на войну при поддержке внешней силы, то сразу проблема стала решаться. Может быть, не идеально, но прогресс есть. Особенно для Баку.

И это очень неприятный сигнал другим сторонам, которые находятся в замороженных конфликтах, что рано ещё списывать военную силу как инструмент решения проблем. А учитывая, что многие замороженные конфликты находятся неподалёку от наших границ, это может привести к большому количеству проблем.

— Некоторые эксперты критикуют отечественные власти за то, что они однозначно заняли сторону Лукашенко. С учётом масштабов протестов в Белоруссии не является ли такая поддержка ошибкой?

— Я склонен согласиться с оценкой, что это опасно. Если Россия будет безоговорочно поддерживать нынешнее руководство, то она вынуждена будет разделить ответственность за все те эксцессы, которые там происходят. Это может привести к изменению отношения к России если не со стороны всего белорусского общества, то, по крайней мере, некоторой его части. Здесь должно быть определённое дистанцирование от Лукашенко, тем более что в текущих условиях у него выбора нет. Если Москва будет от него дистанцироваться, он не сможет переориентироваться на ЕС.

Но мы не знаем, что происходит на переговорах. Возможно, там идёт речь о политическом транзите, торг о сроках и формате смены власти, положении Лукашенко после того, как он уйдёт с поста.

Понятно, что Москва не заинтересована в дестабилизации ситуации. Хочется, чтобы управляемость не была потеряна. И она хотела бы, чтобы все изменения обстановки в Белоруссии были постепенными, эволюционными, а не революционными. Но для этого важно выстраивать диалог и с белорусской оппозицией. Тем более что она не имеет однозначной антироссийской направленности.

Однако всё-таки надо помнить, что белорусские силовики свою лояльность не сменили. И именно президент пока держит ситуацию в своих руках — это реалии, с которыми мы имеем дело.

— Есть ли вина западных стран в том, что на наших границах неспокойно?

— Наоборот, во всех кризисах в странах бывшего СССР Запад проявил свою недееспособность. В Белоруссии позиция была неубедительной: «Мы не вмешиваемся, и вы не вмешивайтесь». В Брюсселе были готовы поддержать оппозицию морально, но даже вопрос о санкциях против Лукашенко стал предметом очень больших споров. Не говоря уж о чём-то большем.

В Нагорном Карабахе западные лидеры все как один заявили, что воевать нехорошо, надо жить дружно. Но это на словах. Турция — член НАТО, и в альянсе побоялись повлиять на неё. Все боятся ссориться с Эрдоганом. Запад показал, что у него нет ни ресурсов, ни возможностей, ни большого желания как-то очень активно работать на постсоветском пространстве.

Открыть некоторое количество НКО в Киргизии или в Армении — это они могут. Но сыграть существенную роль, когда начинается кризис, Запад не в состоянии. В той же Армении ко многим людям, которые традиционно ориентировались на Запад и пытались Ереван от Москвы оттолкнуть, сейчас возникнут вопросы. Как говорится у классика: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» Пашинян много говорил о том, что хочет укреплять отношения с Западом. Ездил на саммит НАТО. И — ничего.

Но, справедливости ради, не могу не отметить и нашу ошибку. Во всех трёх случаях (в Белоруссии, Карабахе и Киргизии) отечественная политика была ориентирована на сохранение статус-кво. Мы работали не на упреждение, а на консервацию: «пусть всё идёт как идёт». Мы игнорировали изменения ситуации на местах. В результате не купировали угрозы, а дали им воспламениться. И хорошо, что удаётся с ними сладить.

— Итоги президентских выборов в США до сих пор под вопросом, однако Джо Байден имеет все шансы на победу. Для России будет лучше или хуже, если он возглавит США, учитывая его тесные отношения с постмайданной властью на Украине?

— В каких-то областях нам с Байденом будет легче. С ним в американскую внешнюю политику вернутся системность, ясные и понятные цели. Мы знаем, кто будет в его команде, как с ними работать. Вообще он, скорее всего, будет больше делегировать работу своей команде — это значит, что политика будет более профессиональной и предсказуемой. Наверное, у нас появятся возможности в сфере контроля за вооружением вроде продления СНВ-3 и фактического выполнения ДРСМД. Может быть, станет проще на Ближнем Востоке, где мы сможем теснее сотрудничать с американцами.

Но, конечно, будут и проблемы. Например, возобновится давление по поводу «нарушений прав человека». Для Трампа всё это было пустым звуком, для Байдена нет — в силу партийной специфики. Поддержка стран вокруг России усилится, в первую очередь Украины и Грузии. Усилится поддержка оппозиции в Белоруссии. Усилится информационная война. Больше денег будут получать НКО, которые работают с оппозиционными силами и гражданским обществом.

— Что будет с санкциями?

— Есть два пути. Первый — всё примерно так и останется. Останутся точечные санкции против российских элит. Расширят список Магнитского, список Навального. Это, конечно, не очень хорошо, но не конец света.

Другой путь — если Байден выведет санкционную политику на качественно другой уровень. Если она распространится на системообразующие госбанки. Или он, как в случае с Ираном, попытается заблокировать выход российской нефти и газа на мировые рынки или выгонит Россию из SWIFT. Будет загонять нас в угол и усугублять наши экономические проблемы.

Я считаю, что первый путь всё-таки более вероятен. Не потому что Байден хорошо к нам относится, а потому что новый уровень санкций означает новые риски — и политические, и экономические. В условиях коронавируса новый удар по международной энергетической системе (Россия — один из основных поставщиков энергоресурсов) может привести к международной катастрофе. А учитывая стиль Байдена, мне кажется, он будет осторожен.

Но если возникнет шанс навредить России без особых потерь, он будет использован.

Источник: Аргументы и факты.