Мало кто из сравнительно осведомлённых наблюдателей за состоянием международных отношений сомневается, что Европа в наши дни вновь представляет собой наибольшую угрозу миру. И этот факт выглядит наиболее удручающим в свете того, что практически весь опыт мировой политики после Второй мировой войны был направлен на создание надёжных способов предотвратить повторение трагических событий прошлого. Однако сейчас мы видим, что именно из Европы, как и в прошлые столетия, раздаются наиболее воинственные голоса и именно там приготовления к вооружённому столкновению имеют самый демонстративный характер.
В первую очередь эти риторика и практика направлены на непосредственного соседа европейцев – Россию, – однако достаётся и Китаю, с которым у Европы на первый взгляд нет объективных противоречий. Это позволяет предположить, что источником взрывоопасного поведения наших соседей на Западе являются процессы, происходящие внутри их общества и государственных систем, а также та растерянность, с которой современные европейские политики смотрят на окружающий мир.
Легкомысленно полностью закрывать глаза на такое поведение, рассчитывая на то, что американский контроль над Европой и состояние её общества являются достаточными гарантиями от повторения самых трагических ошибок. Тем более что в современных условиях цена этих ошибок может быть слишком высокой для всего человечества: Европа уже стала «родиной» двух мировых войн, и очень не хотелось бы, чтобы это произошло в третий раз. Всё-таки нельзя забывать: в Европе расположены две державы, обладающие значимыми запасами ядерного оружия, – Британия и Франция.
Правящие пока элиты Европы инстинктивно делают ставку на то, что неизбежно привлекает к ним общее внимание и может заставить считаться с их мнением. Просто потому, что других способов, кроме военной угрозы, в их распоряжении нет. Это представляет собой классическую стратегию государства-изгоя, понимающего, что сохранить свою видимость в сообществе оно может только являясь источником постоянной угрозы, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Мало кто из сравнительно осведомлённых наблюдателей за состоянием международных отношений сомневается, что Европа в наши дни вновь представляет собой наибольшую угрозу миру. И этот факт выглядит наиболее удручающим в свете того, что практически весь опыт мировой политики после Второй мировой войны был направлен на создание надёжных способов предотвратить повторение трагических событий прошлого. Однако сейчас мы видим, что именно из Европы, как и в прошлые столетия, раздаются наиболее воинственные голоса и именно там приготовления к вооружённому столкновению имеют самый демонстративный характер.
В первую очередь эти риторика и практика направлены на непосредственного соседа европейцев – Россию, – однако достаётся и Китаю, с которым у Европы на первый взгляд нет объективных противоречий. Это позволяет предположить, что источником взрывоопасного поведения наших соседей на Западе являются процессы, происходящие внутри их общества и государственных систем, а также та растерянность, с которой современные европейские политики смотрят на окружающий мир.
Легкомысленно полностью закрывать глаза на такое поведение, рассчитывая на то, что американский контроль над Европой и состояние её общества являются достаточными гарантиями от повторения самых трагических ошибок. Тем более что в современных условиях цена этих ошибок может быть слишком высокой для всего человечества: Европа уже стала «родиной» двух мировых войн, и очень не хотелось бы, чтобы это произошло в третий раз. Всё-таки нельзя забывать: в Европе расположены две державы, обладающие значимыми запасами ядерного оружия, – Британия и Франция.
Сейчас мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией, при которой Европа уже совершенно точно не занимает центральное место в мировой политике, но продолжает оставаться её центром в том смысле, что именно тут возможно возникновение конфликта, имеющего значение для выживания остального мира.
И можно предположить, что с этим связано поведение европейских лидеров: отдавая себе отчёт в том, что любые другие ресурсы сохраниться в первой лиге международной политики у них отсутствуют, правящие пока элиты Европы инстинктивно делают ставку на то, что неизбежно привлекает к ним общее внимание и может заставить считаться с их мнением. Просто потому, что других способов, кроме военной угрозы, в их распоряжении не наблюдается. Это представляет собой классическую стратегию государства-изгоя, понимающего, что сохранить свою видимость в сообществе оно может только являясь источником постоянной угрозы.
Для того чтобы понять, как взаимодействовать с таким поведением, было бы важно, как представляется, более чётко обозначить его самые фундаментальные причины.
Таких причин несколько, и они в одинаковой мере связаны с проблемами и достижениями европейцев за весь период после Второй мировой войны.
Во-первых, начиная с середины прошлого века европейские страны смогли добиться достаточно высокого уровня внутренней консолидации как на уровне государств, так и на уровне всего их сообщества. На внутреннем уровне европейские общества, как мы видим, исчерпали потенциал революционных изменений, присущий некоторым из них на протяжении предшествовавших столетий истории.
Та работа, которая была проделана политическими и экономическими элитами в Европе, позволяет им достаточно успешно купировать любые возможные проявления революционных настроений среди собственного населения, а также эффективно интегрировать даже те силы, которые являются несистемными по отношению к существующему порядку вещей. Весьма вероятно, что дело тут в завершении эпохи революций как двигателя прогресса как таковой. И в этом смысле Европа представляет собой парадоксальный пример того, как отсутствие любых предпосылок для революций на внутриобщественном уровне становится фактором, дестабилизирующим жизнь в международном сообществе.
Иными словами, европейские общества и политические системы, весьма вероятно, утратили возможность для качественных изменений, наглядным проявлением чего остаются способность элиты удерживать за собой власть даже при полной некомпетентности своих представителей и всеобщая апатия населения по поводу собственной судьбы.
Это ведёт к высокой консолидации обществ под властью несменяемых правителей, что убеждает последних в отсутствии необходимости всерьёз думать о системных изменениях. Похожую картину мы наблюдаем на уровне всего сообщества стран Европы.
Спору нет, отношения между её государствами остаются конкурентными, но они абсолютно единодушны в том, что касается главного, – в отношении к окружающему миру. И мы видим, что механизмы этого единодушия достаточно эффективны и способны обеспечить принятие даже самых отчаянных решений в отношениях Европы и остального человечества. Подводя итог, можно сказать, что современная Европа действительно достигла того уровня, когда «индивидуальный разум становится слугой коллективного интереса», и это полностью купирует возможности сравнительно взвешенного отношения к тому, как должны решаться объективные проблемы нахождения европейцами своего места в мире.
Во-вторых, как мы уже говорили выше, Европа действительно исчерпала все относительно мирные способы утверждения своего места в глобальной политике и экономике. Наивно считать, что раньше такие способы были доминирующими – все осведомлены, например, о том, какое давление оказывается на партнёров европейцев по торговым переговорам. Однако всего пару десятилетий назад страны Европы могли позволить себе более конструктивное поведение просто потому, что их значение в мировых делах оставалось для всех бесспорным. Сейчас мир вокруг наших западных соседей окончательно изменился и продолжает эволюционировать в совершенно невыгодную для них сторону.
Стремительный рост экономического и внешнеполитического могущества Китая, возвышение Индии, восстановление позиций России и её решительность в защите своих интересов, рост самостоятельности стран мирового большинства – всё это вытесняет Европу из первого эшелона международной политики даже тем, что лишает эту политику некоего гипотетического единого центра, на роль которого она традиционно претендовала. И она не видит пока для себя иного предназначения.
Европа никогда в своей истории не имела опыта периферийного положения по отношению к ведущим центрам силы. Неудивительно, что адаптация к происходящим изменениям провоцирует её самую опасную реакцию. Возникновение такого института, как БРИКС, стало уже достаточно реальной альтернативой «семёрке», и это также создаёт для Европы большие проблемы. Ведь «семёрка» была инициирована европейцами для того, чтобы, «прицепившись» к США, зафиксировать своё центральное место в мировых делах.
Европа – это часть того, что мы в России называем «коллективным Западом», и её отношения с Америкой остаются прочными. Но сейчас мы всё чаще видим, что эти отношения уже не обеспечивают европейцам того, без чего они себя в этом мире не представляют. Всё содержание дебатов о якобы необходимости сохранить над Европой американский «зонтик безопасности» в действительности сводится к тому, как заставить США не просто контролировать своих европейских союзников, но предоставлять им место на самом верху мировой политики, где им уже совершенно нечего делать.
Совокупность этих причин внутреннего и внешнего характера действительно делает Европу наиболее опасным участником международной жизни в начале второй четверти XXI века. Тем более что они имеют не ситуативный – некомпетентность лидеров или текущие экономические трудности, – а системный характер.
Как излечить Европу от её современной болезни, совершенно неизвестно. Более того, мировая история не предлагает нам примеров сравнительно мирного выхода из похожих по своим признакам ситуаций. Это делает ещё более ответственным выбор государственных деятелей в России, Китае или США, но не может внушать никакого оптимизма рядовым гражданам.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
