Глобализация позволила США и Западу в целом получить значительные конкурентные преимущества, хотя и ценой обнищания своего среднего класса. Но выиграли и другие страны, прежде всего Китай, который использовал западные инвестиции, технологии и рынки для своего «мирного подъема». Более того, за 40 лет он создал насчитывающий сотни миллионов человек средний класс, добился первенства в ряде направлений искусственного интеллекта, а цифровые «кошельки» стали обыденным явлением, по крайней мере, для 100 миллионов китайских граждан.
Столь неоднозначная картина распределения «вершков и корешков» глобализации привела американцев к простому решению — «закрыть» тот же Китай, который Запад «открывал» в Опиумные войны середины XIX века. О необходимости свернуть глобализацию говорили на одном из Давосских форумов. Об этом открытым текстом китайской аудитории (в интервью газете «Саут Чайна Морнинг Пост») вещал приближённый Д.Трампа Стивен Бэннон, а сам Трамп пытался изолировать Китай под предлогом пандемии Ковида-19, назвав его «китайской заразой».
Тем временем глобализация вышла на региональный уровень, когда до 50% торгово-экономических связей стали выстраиваться в рамках регионов напрямую. Произошло то, что называется регионализацией глобальной торговли и что отвечает аналогичному тренду в сфере мировой политики, когда многие региональные проблемы решаются на уровне самих регионов.
Глобализация позволила США и Западу в целом получить значительные конкурентные преимущества, хотя и ценой обнищания своего среднего класса. Но выиграли и другие страны, прежде всего Китай, который использовал западные инвестиции, технологии и рынки для своего «мирного подъема». Более того, за 40 лет он создал насчитывающий сотни миллионов человек средний класс, добился первенства в ряде направлений искусственного интеллекта, а цифровые «кошельки» стали обыденным явлением, по крайней мере, для 100 миллионов китайских граждан.
Столь неоднозначная картина распределения «вершков и корешков» глобализации привела американцев к простому решению — «закрыть» тот же Китай, который Запад «открывал» в Опиумные войны середины XIX века. О необходимости свернуть глобализацию говорили на одном из Давосских форумов. Об этом открытым текстом китайской аудитории (в интервью газете «Саут Чайна Морнинг Пост») вещал приближённый Д.Трампа Стивен Бэннон, а сам Трамп пытался изолировать Китай под предлогом пандемии Ковида-19, назвав его «китайской заразой».
Тем временем глобализация вышла на региональный уровень, когда до 50% торгово-экономических связей стали выстраиваться в рамках регионов напрямую. Произошло то, что называется регионализацией глобальной торговли и что отвечает аналогичному тренду в сфере мировой политики, когда многие региональные проблемы решаются на уровне самих регионов.
Это делает проблематичным «закрытие» глобализации, в том числе через санкционное давление Запада на «несогласных», на такие страны, как Россия, Китай, Иран, Венесуэла и другие государства. Достигший предела в контексте нынешнего кризиса в отношениях Запада с Россией санкционный прессинг выявил, что число «несогласных» составляет большинство членов мирового сообщества. И это в дополнение к тому, что своими действиями западные столицы подрывают доверие к контролируемой ими же глобальной валютно-финансовой системе (Бреттон-Вудс-2), к ее институтам и инструментам, наконец, к доллару и тем самым ставят под вопрос их легитимность. Там, где эти институты, вроде как универсальные, начинают работать против интересов США, их функционал попросту ограничивают, как это было с блокированием Вашингтоном работы механизма ВТО по разрешению торговых споров.
Налицо тренд саморазрушения западного доминирования: теряя свою универсальность, система движется в направлении все той же регионализации. Во многом об этом говорил на днях президент В.В.Путин на пленарной сессии Международного дискуссионного клуба «Валдай». Доминирование Запада, осуществляемое в корыстных интересах его элит - отнюдь не большинства собственного населения, по сути, привело к глобальному кризису развития. Как объясняли саудовские представители в ответ на критику американцами недавнего решения ОПЕК+ о снижении уровня добычи нефти, речь идёт об их национальных интересах, а не стремлении досадить Вашингтону или лично Байдену. Ничего личного: просто демография и интересы развития страны с преобладающим молодым населением, которому надо дать образование и работу в диверсифицированной экономике, не позволяют отдавать цену на свои ресурсы на откуп рынку, который никогда не был свободным, скорее инструментом неоколониальной зависимости.
Именно об этой второй волне деколонизации сейчас и идёт речь. Что позволяет судить о том, что время дешевых ресурсов миновало. А они ограничены, и их хищническая эксплуатация в интересах меньшинства человечества ставит в глобальную повестку дня нравственные императивы, которые противостоят западным приоритетам «демократии и свободного рынка». Последние напоминают дипломатию канонерок, с помощью которых Запад «открывал» страны Востока полтора столетия назад. В этом и смысл тезиса о «порядке, основанном на правилах»: каких «правилах», почему не на международном праве, включая Устав ООН, вообще нормах, принимаемых мировым сообществом коллективно и открыто? Речь идёт о корректировке механизмов нечестной конкуренции. Старая система не обеспечивает больше должные конкурентные преимущества.
Запад сам своей упёртой и близорукой политикой, а также, похоже, органической неспособностью сделать контролируемые им институты инклюзивными, способствовал прояснению реального положения дел в глобальной экономике и торговле. Санкционный бумеранг показал, что ресурсы, как и реальный «простой продукт» вообще, имеют значение. Как имеет значение реальная экономика - в отличие от виртуальной, опирающейся на финансиализацию с ее деривативами. Достаточно упомянуть рост экспорта из России в последние полгода в незападные и те же западные страны, включая США.
Ещё Ковид-19 выявил издержки западной глобализации, лишенной гибкости и не выдержавшей испытания чрезвычайной ситуацией. Все осознали, что важнее иметь реальные товары, а не деньги, которые ничем не обеспечены и которые, как показало замораживание США российских валютных резервов в размере 340 млрд. долл., могут ничего не значить. Отсюда растущее стремление к расчетам в торговле, прежде всего в рамках регионов, в национальных валютах, таких как юань, рупия и дирхам. Актуализировалась и тема цифровых валют, которые гарантируют от произвольной приватизации эмитентами нынешних резервных валют. Надо полагать, что на переходном этапе будут задействованы и такие инструменты, как бартер и клиринг.
Но главное, что может привести к упорядочению международных отношений на прочной основе и в духе всеобщего запроса на справедливость, это создание финансовых механизмов, которые будут гарантировать от политизации валютно-финансовых отношений и использования резервных валют в качестве оружия, что происходит сейчас. К этому и призывает Москва. За этим стоит авторитет спасителя западной экономики в XX веке, каковым был Джон М.Кейнс: ещё на этапе проведения Бреттон-Вудской конференции он предлагал создать именно международную валюту, а не использовать в качестве резервной национальную, но американцы решили иначе.
В итоге мы наблюдаем нынешнюю разбалансировку послевоенного мирового экономического порядка, все более явно приватизируемого западными странами. Верный признак его кризиса — торговые войны, например, США с Китаем, который определён в американский доктринальных документах как главный соперник и конкурент. Внедрение в экономику старой геополитики с ее «ловушками Фукидида» разрушает иллюзию, в том числе Пекина, что «игра по правилам» в западной системе может обеспечить ему достойное место в ней сообразно росту экономической и технологической мощи Китая.
Не все ладно и в самом Западном альянсе. США явно используют нынешний кризис в целях ослабления своих европейских союзников по принципу «дружба дружбой, а табачок врозь». Вашингтон, навязав Европе ЕС солидарность в Украинском вопросе и вынудив европейский бизнес (правда, далеко не весь) уйти из России, теперь использует энергетические проблемы европейцев в целях побудить их перенести производство на американскую территорию. Мало того, американскому бизнесу законодательно создаются дополнительные конкурентные преимущества. На это вынуждены будут отвечать Берлин и Париж, которые не могут с безразличием взирать, как их бизнес и рабочие места буквально «уплывают» за океан.
Пока трудно судить, что из этого «перетягивания бизнеса» получится. Но не за горами более настоятельное требование Вашингтона к союзникам об уходе из Китая, опять же не иначе как в общезападных интересах. Тут нынешняя демократическая администрация США выступает преемником политики Трампа. На кону, как никогда в послевоенный период (если не считать План Маршалла), суверенитет европейских стран, ресурсы которых, прежде всего производственные, включая технологии и рабочую силу, становятся расходным материалом в деле реиндустриализации Америки. Это лишний раз говорит о том, что дни виртуальной экономики сочтены, что в глобальной экономике грядет мощный передел в пользу пушкинского Адама Смита «простого продукта».
Мощным катализатором такого передела и стала политика коллективного Запада по нанесению России «стратегического поражения». Она вызвала нарушение производственных и логистических цепочек, прекращение страхования грузов и рост цен на энергоносители, удобрения и продукты питания, то есть практически на все. Вдруг оказалось, что в мгновение ока те же германские зелёные могут «слить» свою «зелёную экономику», не подкрепленную реальными ресурсами, прежде всего из области традиционной энергетики. Для начала надо обогреваться, генерировать электроэнергию и иметь что-то на обеденном столе. Превратив взаимозависимость в оружие, западные элиты подвергли такому испытанию себя, а заодно и весь мир, включая развивающиеся страны.
В этих условиях Россия и ее единомышленники, включая Китай, должны создавать основы мировой торговли нового типа. Что требует альтернативной западной валютно-финансовой и иной архитектуры с новыми (старыми) институтами и инструментами. В этой новой системе координат потребуется объективная оценка экономического потенциала государств с должным учетом всех реальных ресурсов, включая производственные, полезные ископаемые, сельхозугодья, леса, водные ресурсы и многое другое, что Запад стремился обесценить и даже объявить международным достоянием, дабы ему было легче распоряжаться тем, что ему не принадлежит.
В целом, пришло время решить вопрос о создании теоретической базы для политической экономии нового типа — с учетом всех современных тенденций и реалий, а главное, критического осмысления всего накопленного человечеством опыта хозяйственной деятельности, которая должна служить удовлетворению реальных потребностей людей и отвечать требованиям справедливого — в интересах всего человечества — использования ресурсов нашей планеты.
Источник: Форпост. Северо-Запад.
