Выступая по итогам саммита БРИКС в Йоханнесбурге, Сергей Лавров успокоил тех, кто ломал голову, как будет звучать аббревиатура после прибавления шести букв: «Все за то, чтобы название осталось прежним, это уже стало брендом». Вольно или невольно, министр зафиксировал важное. Бренд зажил своей жизнью, структуры, которая его произвела, больше нет. Она уступает место иной сущности. Продолжая метафорический ряд, можно сказать, что БРИКС изначального образца передал франшизу на свой бренд другому хозяйствующему субъекту.
До августа-2023 БРИКС был группой с возможностью трансформироваться либо в более или менее структурированную организацию, либо в сообщество вольной формы. Выбор был сделан в пользу второго варианта.
О расширении БРИКС говорили давно. Дискуссии представлялись беспредметными, поскольку отсутствовали критерии. Структура заведомо неформальна, не имеет устава, процедур, органов координации. Работает классическая дипломатия – прямые, без участия международных институтов, переговоры для сопряжения национальных интересов. Единственная платформа, где принимаются решения, – встреча глав стран-участниц, они договариваются полюбовно, когда получается. Новые государства так и пригласили – обсудили и объявили. Набор вызвал недоумение – почему они, в чем логика? Ни в чем, так договорились.
Выступая по итогам саммита БРИКС в Йоханнесбурге, Сергей Лавров успокоил тех, кто ломал голову, как будет звучать аббревиатура после прибавления шести букв: «Все за то, чтобы название осталось прежним, это уже стало брендом». Вольно или невольно, министр зафиксировал важное. Бренд зажил своей жизнью, структуры, которая его произвела, больше нет. Она уступает место иной сущности. Продолжая метафорический ряд, можно сказать, что БРИКС изначального образца передал франшизу на свой бренд другому хозяйствующему субъекту.
До августа-2023 БРИКС был группой с возможностью трансформироваться либо в более или менее структурированную организацию, либо в сообщество вольной формы. Выбор был сделан в пользу второго варианта.
О расширении БРИКС говорили давно. Дискуссии представлялись беспредметными, поскольку отсутствовали критерии. Структура заведомо неформальна, не имеет устава, процедур, органов координации. Работает классическая дипломатия – прямые, без участия международных институтов, переговоры для сопряжения национальных интересов. Единственная платформа, где принимаются решения, – встреча глав стран-участниц, они договариваются полюбовно, когда получается. Новые государства так и пригласили – обсудили и объявили. Набор вызвал недоумение – почему они, в чем логика? Ни в чем, так договорились.
Событие знаковое. Дело не в количестве и качестве принимаемых держав, а в выборе модели развития. До сих пор БРИКС представлял собой компактную группу, членов которой, несмотря на все различия, объединяли способность и готовность проводить самостоятельный, свободный от внешних ограничений курс. Государств, которые могут таким похвастаться, в мире немного – у кого-то нет достаточного военно-экономического потенциала, а у кого-то уже имеются обязательства перед другими партнерами. Но пятерка более или менее соответствовала. Поэтому БРИКС рассматривали как прообраз структуры, противопоставленной «Группе семи» (за которой – жесткое атлантическое единство). Отсюда и ожидание, что БРИКС станет углублять и институционализировать взаимодействие, создавая общие структуры, и постепенно превращаться в единую силу на мировой арене.
Такие расчеты, однако, неосновательны. Не столько даже из-за различий стран, сколько по причине их масштаба, не подразумевающего самоограничения ради кого бы то ни было, в том числе единомышленников. Не проходит и идея придать БРИКС четкую антизападную направленность – кроме России, ни одна страна сейчас не намерена педалировать антагонизм с Западом. В общем, БРИКС-5 и дальше оставался бы многообещающим и очень статусным прототипом без перспективы превращения в действующий образец.
Предстоящий БРИКС-11 и далее – другой подход. Расширение вряд ли совместимо с полноценной институционализацией, слишком все усложняется. Но этого и не нужно, расширение границ сообщества теперь самоценно. Критерии не существенны. Что с того, что Аргентина или Эфиопия в долгах, как в шелках, и не имеют практически ничего из того, что считалось изначально отличительными чертами стран БРИКС? Зато они и, вероятно, еще какое-то число кандидатов следующей волны увеличивают сферу незападного взаимодействия. Это, кстати, единственное требование для приглашения – неучастие в западных военно-политических коалициях. Остальные параметры условны.
Основной сторонник расширения – Китай. Новая конфигурация комфортна для державы, выдвигающей лозунг неконкретизированной «общей судьбы» без обязательств. БРИКС-франшиза больше отвечает мировым тенденциям, чем БРИКС предыдущего типа. Жесткая рамка непопулярна, большинство стран мира хотят гибких отношений максимального охвата, чтобы не упускать никаких возможностей.
Для России этот новый подход приемлем. Превратить БРИКС в таран против западной гегемонии нереально. А вот расширение сферы взаимодействия в обход Запада с поэтапным созданием соответствующих инструментов и механизмов отвечает российским интересам. Собственно, интересам всех, потому что гегемония уже никого не греет, она как раз сужает возможности.
Успех не гарантирован, расширение может превратиться в автоматическое добавление новых стран по формальному принципу. Но в целом мягкое размежевания Запада и не-Запада – процесс на предстоящие годы объективный. Так что популярность франшизы будет расти.
Источник: Профиль
