Брекзит или как уйти по-английски

Наверное, одним из наиболее самых значимых для Европы событий текущего года является предстоящий выход Великобритании из Евросоюза – процесс, который идёт очень туго. Потянет ли эта проблема за собой ворох иных европейских проблем, в том числе завязанных на поддержание европейской безопасности? На эту тему наш обозреватель беседует с генеральным директором Российского совета по международным делам Андреем КОРТУНОВЫМ. 

Наверное, одним из наиболее самых значимых для Европы событий текущего года является предстоящий выход Великобритании из Евросоюза – процесс, который идёт очень туго. Потянет ли эта проблема за собой ворох иных европейских проблем, в том числе завязанных на поддержание европейской безопасности? На эту тему наш обозреватель беседует с генеральным директором Российского совета по международным делам Андреем КОРТУНОВЫМ.

– На первом заседании нового созыва Европарламента, которое состоялось 2 июля в Страсбурге, депутаты от Великобритании стали во время исполнения гимна Евросоюза спиной к залу, продемонстрировав тем самым полное неуважение к этому объединению. Что вы скажете в этой связи?

– Что здесь можно сказать? Сошлюсь лишь на мнение спикера Европарламента Антонио Таяни, который после инцидента заявил, что «слушать гимн, даже если вы не разделяете взглядов Евросоюза, является вопросом уважения». Совершенно очевидно, что, высказавшись на референдуме в пользу брекзита, британцы недовольны той жёсткой позицией, которую занял Евросоюз в отношении этого решения.

Напомню, что изначально выход Великобритании из Евросоюза должен был состояться 29 марта этого года. Однако парламент трижды отклонил соглашение с Брюсселем, о котором договорилась премьер-министр Тереза Мэй. В итоге брекзит отложен до 31 октября, а Мэй объявила об уходе в отставку. Теперь новому премьеру придётся либо уговаривать парламент принять соглашение на условиях ЕС, так как Евросоюз решил не менять их, либо провести «жёсткий» брекзит без сделки с Брюсселем. Борис Джонсон, который в настоящее время лидирует в гонке за премьерство, заявил, что готов вывести страну из ЕС без соглашения в обозначенные сроки.

– В своё время Уинстон Черчилль говорил: мы – в Европе, но мы не с ней, имея, очевидно, в виду, что Британия – островное государство, и её политика – островная. Британия на протяжении нескольких столетий была «владычицей морей», ведущей морской державой, в прошлом веке утратила этот статус. Не отсюда ли её болезненная реакция на многие международные проблемы?

– Согласен, что островное положение и утрата былого имперского статуса сильно влияют на политическое мышление британской элиты. Хотя со времён деколонизации прошло уже много десятилетий, пост-имперская травма полностью не преодолена. Выход Великобритании из Европейского союза – тоже в какой-то степени проявление этой травмы. Ведь для многих «брекзитёров» членство в ЕС плохо уже потому, что оно ограничивает свободу рук Лондона на мировой арене, растворяет собственно британские интересы в общеевропейских. Поэтому брекзит рассматривается в том числе и как возможность повысить статус Британии в международных делах. Насколько это получится – сказать трудно.

А что касается высказывания Черчилля, то я бы перевернул его логику – сегодня Соединённое королевство хотело бы быть вместе с Европой, но не внутри Европы. Ведь по принципиальным вопросам большой политики между Лондоном и Брюсселем серьёзных разногласий нет, разногласия в большей степени касаются вопросов суверенитета и статуса Великобритании.

– Тем не менее вопросы европейской безопасности касаются и Великобритании. Как в Лондоне вообще относятся к этой проблеме? Насколько, скажем, влиятельно мнение Лондона при разработке концепций в сфере безопасности?

– Во-первых, Британия остаётся одним из самых влиятельных и самых активных членов НАТО. С учётом выхода из Евросоюза значение членства в НАТО для Лондона будет только расти. Но специфическую роль Британии в Североатлантическом альянсе потребуется определить заново. Раньше Лондон нередко пытался выступать посредником между Вашингтоном и европейскими столицами, а также между старой и новой Европой. Сейчас посредничать будет намного труднее. Образно говоря, раньше Лондон играл на «трансатлантическом рояле» обеими руками, а теперь придётся играть только одной рукой. При том, что окончательно превращаться в американского вассала Лондону тоже очень не хочется, особенно учитывая опыт общения с президентом Трампом. Посмотрим, как британцы решат эту непростую задачу.

Во-вторых, британские элиты не хотят полного прекращения сотрудничества с Европейским союзом в сфере безопасности. Например, Великобритания солидарна с другими странами Евросоюза в поддержке иранской ядерной сделки и не одобряет выход США из этого соглашения. И по многим другим проблемам безопасности позиции Великобритании ближе к позициям Германии или Франции, чем к установкам администрации Трампа. Поэтому говорить о новом геополитическом расколе между англосаксонским миром и континентальной Европой, на мой взгляд, преждевременно.

Британские элиты не хотят полного прекращения сотрудничества с Европейским союзом в сфере безопасности

– И всё же, учитывая идущие в НАТО процессы, невольно приходишь к выводу, что внутри альянса могут сложиться два своего рода блока – англоязычный в лице США, Британии и Канады, к которому пытаются приткнуться Польша и три республики Прибалтики, и блок остальных стран.

– Полагаю, что расклад сил в НАТО сложнее, чем деление на два блока. У администрации Трампа вообще своеобразное отношение к трансатлантическому сотрудничеству – в Белом доме хотели бы перевести это сотрудничество на «хозрасчётную» основу, что вызывает целую гамму эмоций на другом берегу Атлантики – от возмущения до иронии.

Есть противостояние по линии «Юг – Восток»: средиземноморские члены НАТО считают главным вызовом европейской безопасности нестабильность на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а для стран Балтии и Центральной Европы нет ничего важнее «российской угрозы».

Есть и раскол по финансовым основаниям – между теми, кто готов тратить пресловутые 2 процента ВВП на оборону, и теми, кто под разными предлогами уклоняется от этого. Есть напряжённость между Турцией и остальными членами НАТО – и в связи с решением Анкары приобрести российские системы С-400, и в связи с наметившимся отходом Турции от западных моделей политического развития.

Таким образом, налицо постепенная фрагментация блока. И по всей видимости, этот процесс будут продолжаться и дальше. А значит, для решения конкретных задач в рамках НАТО будут возникать тактические коалиции и временные объединения. В каких-то из них Лондон будет участвовать, а в каких-то не будет.

– А что, по вашему мнению, в английской столице хотели бы получить от НАТО?

– Мне кажется, что отношение в Лондоне к НАТО на данный момент не вполне однозначное. С одной стороны, Великобритания – один из лидеров альянса, и, наверное, британской элите хотелось бы оставаться в НАТО «первым после бога», то есть быть самой главной силой после Соединённых Штатов. С другой стороны, «таскать каштаны из огня» для американцев в Лондоне готовы далеко не все. Мне, например, часто жаловались британские коллеги, что роль их страны в международных операциях в Ираке и Афганистане была сильно недооценена американскими партнёрами.

Есть и проблемы с финансами. В прошлом году, по данным Стокгольмского института исследования проблем мира, Великобритания занимала седьмое место в мире по размерам оборонного бюджета. Но до 2 процентов от ВВП британцы, в отличие, скажем, от французов, хронически не дотягивают. А ближайшие годы для страны будут очень нелёгкими, «развод» с Евросоюзом при любом его сценарии обойдётся Лондону в десятки, если не в сотни миллиардов фунтов. Так что нарастить оборонные расходы едва ли получится. Значит, и ведущая роль Великобритании в Североатлантическом альянсе будет подвергаться сомнениям.

– Насколько важны для Лондона внутрибританские проблемы, поскольку Шотландия – вторая после Англии по значимости территория острова не хочет брекзита, стремится остаться в ЕС? Да и в Северной Ирландии ситуация не из простых.

– Проблемы шотландского, ирландского и даже валлийского сепаратизма в обозримом будущем никуда не уйдут, и нынешний политический кризис, как нетрудно догадаться, оказался роскошным подарком для самых разных националистов Соединённого Королевства. Чем дольше будет продолжаться кризис, чем больше будет неразберихи и замешательства в рядах преимущественно английской элиты, тем сильнее будут становиться националисты.

Кстати, в ответ на национализм меньшинств в стране начинает формироваться и собственно английский национализм. Конечно, было бы неправильным проводить прямые параллели между Великобританией сегодня и Советским Союзом конца 80-х годов прошлого века, но и приуменьшать проблему не следует. И всё-таки главная угроза сегодня – не национализм, а перспектива развала политической системы страны: её институтов власти, ведущих партий, механизмов достижения компромиссов и национального консенсуса относительно будущего страны.

Я наблюдаю за внутриполитическими процессами в Великобритании больше сорока лет, с того момента, когда впервые приехал в Лондон в 1978 году. Но нынешнее положение дел мне даже и сравнить не с чем – ситуация совершенно беспрецедентная и очень опасная для будущего британского государства и общества.

– Не так давно в РСМД был проведён круглый стол, посвящённый российско-британским отношениям и взаимодействию двух стран в сфере европейской безопасности. А имеет ли вообще смысл разговаривать с Британией на эту тему, поскольку страна занимает самые антироссийские позиции среди стран Европы вместе с Польшей и Прибалтикой?

– Мне кажется, что разговаривать нужно в первую очередь именно с трудными партнёрами и оппонентами, хотя это и не всегда получается. Британия, несмотря на глубокий и затяжной внутриполитический кризис, остаётся крупным и влиятельным международным игроком – и не только в Европе, но и в мире в целом. Без учёта «британского фактора» трудно обсуждать вопросы урегулирования в Сирии или перспективы Афганистана. Британия – постоянный член Совета Безопасности ООН, член «ядерного клуба», активный участник G7 и G20. У Лондона по-прежнему сильные позиции в Африке, Южной Азии.

Поэтому диалог нужен и на официальном, и на экспертном уровнях. Хочу подчеркнуть, что мы в Российском совете по международным делам очень ценим те доверительные отношения, которые нам удалось установить с британскими коллегами, в том числе и с теми, кто непосредственно связан с министерством обороны Великобритании. На это ушёл не один год, но сегодня мы можем обсуждать даже самые сложные и чувствительные проблемы между двумя нашими странами.

---

Источник: Красная Звезда