Кровавый конфликт между Израилем и ХАМАС, кажется, заслонил или отодвинул на второй план все другие события на Ближнем Востоке. Действительно, происходящее не имеет аналогов в истории затяжного палестино-израильского противостояния. Можно полагать, что нынешний кризис на протяжении еще сравнительно долгого времени будет доминировать в ближневосточной повестке и оказывать влияние на весь регион. Нельзя полностью исключить и возможность вовлечения в конфликт других стран в случае его затяжного характера. Но разразившийся кризис не означает сворачивания ранее наметившихся трендов в развитии региона, хотя некоторые из них сейчас поставлены на паузу.
Речь идет о наметившейся в последние три года тенденции к деэскалации напряженности между отдельными игроками. Она сформировалась в условиях, когда обладающие ресурсами арабские государства стали реализовать амбициозные планы развития, что требовало снижения различного рода военных угроз в регионе. Участники региональной подсистемы международных отношений хотят выстроить более предсказуемые взаимоотношения между государствами. Можно упомянуть наметившееся сближение между оппонентами: Турцией и Египтом, Саудовской Аравией и Ираном, рядом арабских государств и Израилем (что вылилось в подписание ряда договоренностей, известных как «Соглашения Авраама»). Причем за такого рода сближением или нормализацией нередко следовало создание новых логистических цепочек, предоставление технологий и инвестиций, заключение взаимовыгодных договоров.
Кровавый конфликт между Израилем и ХАМАС, кажется, заслонил или отодвинул на второй план все другие события на Ближнем Востоке. Действительно, происходящее не имеет аналогов в истории затяжного палестино-израильского противостояния. Можно полагать, что нынешний кризис на протяжении еще сравнительно долгого времени будет доминировать в ближневосточной повестке и оказывать влияние на весь регион. Нельзя полностью исключить и возможность вовлечения в конфликт других стран в случае его затяжного характера. Но разразившийся кризис не означает сворачивания ранее наметившихся трендов в развитии региона, хотя некоторые из них сейчас поставлены на паузу.
Речь идет о наметившейся в последние три года тенденции к деэскалации напряженности между отдельными игроками. Она сформировалась в условиях, когда обладающие ресурсами арабские государства стали реализовать амбициозные планы развития, что требовало снижения различного рода военных угроз в регионе. Участники региональной подсистемы международных отношений хотят выстроить более предсказуемые взаимоотношения между государствами. Можно упомянуть наметившееся сближение между оппонентами: Турцией и Египтом, Саудовской Аравией и Ираном, рядом арабских государств и Израилем (что вылилось в подписание ряда договоренностей, известных как «Соглашения Авраама»). Причем за такого рода сближением или нормализацией нередко следовало создание новых логистических цепочек, предоставление технологий и инвестиций, заключение взаимовыгодных договоров.
Если нормализация сейчас явно буксует, то тенденция к росту самостоятельности региональных акторов по-прежнему привлекает к себе внимание. Растущая независимость ведущих стран Ближнего Востока определяется базовыми причинами – становлением и укреплением национальных государств с собственной системой интересов. Немаловажную роль играет общемировой тренд к многополярности, который интерпретируется ближневосточными государствами как залог большей свободы в принятии решений и расширение поля для внешнеполитического маневра.
Так, арабские монархии Залива, сохраняя зависимость от США и ряда европейских государств, развивая с ними военно-политические и экономические отношения, тем не менее достаточно жестко преследуют собственные интересы, особенно в энергетической сфере и в сфере безопасности. Турция, оставаясь членом НАТО, демонстрирует готовность принимать решения, которые вызывают резкую критику и даже санкции со стороны Вашингтона. Израиль, будучи главным стратегическим союзником США в регионе, нуждается в нормальных отношениях с Россией.
Ближневосточные государства, стремясь обрести большую устойчивость в современном бурно меняющемся мире, активно расширяют отношения с Россией и Китаем, с государствами Южной Азии, Африки, Латинской Америки. Диверсификация партнерских связей продиктована не сиюминутными соображениями, а долгосрочными прагматическими целями.
Одним из способов обеспечения собственных приоритетов ближневосточных стран на международной арене становится их присоединение или ассоциация с региональными объединениями (Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), БРИКС). Во-первых, они не выдвигают непреодолимых требований к тем государствам, которые настроены на сотрудничество или на членство, не вмешиваются в их внутренние дела. Во-вторых, имеются непосредственные экономические выгоды от развития связей, выхода на новые рынки.
Решение о расширении альянса было принято на саммите БРИКС, проходившем в Йоханнесбурге 22–24 августа 2023 года. Египет, Иран, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты станут полноправными членами БРИКС с 1 января 2024 года.
Движение наиболее влиятельных государств Ближнего Востока в сторону региональных объединений не ограничивается БРИКС. В 2023 году Иран стал полноправным членом ШОС. Статус партнеров по диалогу имеют Турция и ОАЭ.
Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Израиль, Иран, Тунис вели переговоры о вхождении в зону свободной торговли ЕАЭС. Интерес к свободной зоне проявляла и Сирия.
В сложившейся на Ближнем Востоке кризисной ситуации проблема безопасности приобретает ключевое значение. Отсутствие предсказуемости, военные вызовы и нестабильность будут негативно отражаться на планах социально-экономического развития расположенных здесь государств. Кроме того, ранее заключенные между ними соглашения в условиях военной напряженности могут быть надолго заморожены или даже денонсированы. Самостоятельность ближневосточных игроков, очевидно, должна будет выражаться и в их более активной роли по урегулированию конфликтов, способных к продуцированию войн и столкновений.
Источник: Независимая газета.
