Балканы как зона (без)ответственности НАТО

В 1990-х гг. прошлого века Вашингтон сформулировал особую повестку по Балканам – вести дело к развалу Югославской Федерации с последующим вытеснением из региона исторического влияния России. Балканы должны были стать зоной ответственности НАТО. Предполагалось активно задействовать и сепаратистские настроения албанской части населения Косово. Тревожные сигналы поступали в МИД России из российских посольств и других источников.

Была ещё одна причина возрастающего интереса к Балканам. Обстановка в этом регионе становилась своего рода регулятором скорости и качества западноевропейской интеграции. Как только ситуация в регионе обострялась, сразу же выплывали на поверхность противоречия между членами ЕС, процесс евроинтеграции начинал спотыкаться. Ещё свежи в памяти разногласия между Испанией, Францией, Италией из-за событий на Балканах, связанные с производством сельхозпродукции и наплывом беженцев. Эти страны также с недоверием смотрели на возможность приближения и выхода Германии к Средиземному морю.

Классическое представление о том, что страна, контролирующая Балканы, во многом определяет ситуацию в Европе и Средиземноморье, не утратило актуальности сегодня. К тому же Балканы – невралгический стык трёх конфессий, двух религий: католики, православные, мусульмане.

Хотя исторически Косово является сербской территорией, надо отметить, что Слободан Милошевич совершил ряд ошибок, обостривших ситуацию в крае. Белградские власти не уделяли внимания, а порой и игнорировали интересы албанского нацменьшинства. Власти стали изымать в Косово албанский язык из университетов, СМИ и работы органов власти. Всё это явилось своеобразным «подарком» как албанским сепаратистам («Армия освобождения Косово»), так и внешним силам для дальнейшего раскачивания ситуации в Югославии. Доводы российского руководства в адрес Белграда о необходимости более внимательного отношения к правам нацменьшинств, к сожалению, не воспринимались. 

В этот период наша дипломатия принимала участие в усилиях по стабилизации обстановки. Международная рабочая группа по Косово, в которую от России входил опытный российский дипломат, посол Владимир Чижов, прорабатывала идею созыва международной конференции по Югославии с использованием опыта ОБСЕ. По нашей инициативе и при поддержке ООН был создан компактный комитет юристов по разработке плана поэтапного перехода Косово к автономии. В него входили: известный российский юрист-международник посол Борис Майорский, американец Кристофер Хилл и австриец Вольфганг Петрич. Этот вполне реалистичный план был подготовлен и лёг в основу работы первого этапа международной конференции в пригороде Парижа Рамбуйе. Косовских албанцев на конференции представлял Ибрагим Ругова. Работа шла тяжело, но постепенно стал вырисовываться приемлемый вариант, на который были готовы дать согласие и в Белграде.

Однако в последний день работы конференции выяснилось, что в привязке к плану натовцы за спиной российской делегации разработали и выложили на стол дополнительную «военную составляющую». Одновременно на конференции появился и албанский полевой командир Хашим Тачи, которого госсекретарь США Мадлен Олбрайт буквально привела за руку и представила как якобы официального представителя Косово. Американцы и европейские натовцы давали своё согласие на план, разработанный конференцией, только в случае нашего одобрения «военной составляющей». Российская и сербская делегации отказались. Олбрайт пыталась напрямую уговорить министра иностранных дел РФ Игоря Иванова. Не получилось.

У нашей делегации создалось впечатление, что натовцы сознательно блефовали, разыгрывали заготовку по плану юристов и затем по «военной составляющей», чтобы в случае неудачи возложить на Москву и Белград ответственность за срыв конференции.

Война НАТО против Югославии стала поворотным моментом международной политики. Силовую акцию начали, невзирая ни на чьи возражения. Какую цель преследовал альянс? Почему американская сторона отказалась от мирного урегулирования, предложенного в том числе российской дипломатией? По какой причине российские миротворцы в итоге ушли из Косово? Чему научил опыт 1999 г. Россию? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Александр Авдеев, первый заместитель министра иностранных дел России (1998–2002), в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Кампания 1999 г. НАТО против Югославии – первая масштабная военная акция НАТО в истории (и в холодную войну, и после неё). Почему это случилось? Что произошло с НАТО? Кто хотел этой войны? И хотел ли вообще кто-нибудь?

Александр Авдеев: В 1990-х гг. прошлого века Вашингтон сформулировал особую повестку по Балканам – вести дело к развалу Югославской Федерации с последующим вытеснением из региона исторического влияния России. Балканы должны были стать зоной ответственности НАТО. Предполагалось активно задействовать и сепаратистские настроения албанской части населения Косово. Тревожные сигналы поступали в МИД России из российских посольств и других источников.

Была ещё одна причина возрастающего интереса к Балканам. Обстановка в этом регионе становилась своего рода регулятором скорости и качества западноевропейской интеграции. Как только ситуация в регионе обострялась, сразу же выплывали на поверхность противоречия между членами ЕС, процесс евроинтеграции начинал спотыкаться. Ещё свежи в памяти разногласия между Испанией, Францией, Италией из-за событий на Балканах, связанные с производством сельхозпродукции и наплывом беженцев. Эти страны также с недоверием смотрели на возможность приближения и выхода Германии к Средиземному морю.

Классическое представление о том, что страна, контролирующая Балканы, во многом определяет ситуацию в Европе и Средиземноморье, не утратило актуальности сегодня. К тому же Балканы – невралгический стык трёх конфессий, двух религий: католики, православные, мусульмане.

Хотя исторически Косово является сербской территорией, надо отметить, что Слободан Милошевич совершил ряд ошибок, обостривших ситуацию в крае. Белградские власти не уделяли внимания, а порой и игнорировали интересы албанского нацменьшинства. Власти стали изымать в Косово албанский язык из университетов, СМИ и работы органов власти. Всё это явилось своеобразным «подарком» как албанским сепаратистам («Армия освобождения Косово»), так и внешним силам для дальнейшего раскачивания ситуации в Югославии. Доводы российского руководства в адрес Белграда о необходимости более внимательного отношения к правам нацменьшинств, к сожалению, не воспринимались. 

В этот период наша дипломатия принимала участие в усилиях по стабилизации обстановки. Международная рабочая группа по Косово, в которую от России входил опытный российский дипломат, посол Владимир Чижов, прорабатывала идею созыва международной конференции по Югославии с использованием опыта ОБСЕ. По нашей инициативе и при поддержке ООН был создан компактный комитет юристов по разработке плана поэтапного перехода Косово к автономии. В него входили: известный российский юрист-международник посол Борис Майорский, американец Кристофер Хилл и австриец Вольфганг Петрич. Этот вполне реалистичный план был подготовлен и лёг в основу работы первого этапа международной конференции в пригороде Парижа Рамбуйе. Косовских албанцев на конференции представлял Ибрагим Ругова. Работа шла тяжело, но постепенно стал вырисовываться приемлемый вариант, на который были готовы дать согласие и в Белграде.

Однако в последний день работы конференции выяснилось, что в привязке к плану натовцы за спиной российской делегации разработали и выложили на стол дополнительную «военную составляющую». Одновременно на конференции появился и албанский полевой командир Хашим Тачи, которого госсекретарь США Мадлен Олбрайт буквально привела за руку и представила как якобы официального представителя Косово. Американцы и европейские натовцы давали своё согласие на план, разработанный конференцией, только в случае нашего одобрения «военной составляющей». Российская и сербская делегации отказались. Олбрайт пыталась напрямую уговорить министра иностранных дел РФ Игоря Иванова. Не получилось.

С начала марта стала поступать информация о подготовке натовских бомбардировок. Российские посольства подробно сообщали о том, с каким трудом Вашингтону удавалось продавливать через парламенты стран – членов НАТО резолюции о поддержке бомбардировок.

Удивили французы. В тот период Франция не состояла в военных институтах НАТО, декларировала независимую внешнюю политику, однако американцам удалось довольно легко пролоббировать через французский парламент согласие на натовские бомбардировки. Правда, через некоторое время, французская пресса запустила версию о том, что Париж, мол, дискретно, через своего офицера связи, заранее передавал Белграду график и объекты французских бомбардировок. Но это воспринималось как слабое оправдание.

Кстати, в 2003 г., будучи послом во Франции, я был приглашён на авианосец «Шарль де Голль», и командир авианосца представил мне находившихся на борту французских лётчиков. В разговоре выяснилось, что они участвовали в бомбардировках Белграда. Честно сказал им, что, если бы знал заранее, руки бы не пожал. 

Замечательно действовало посольство России в Белграде во главе с Юрием Котовым. Ему удалось в срочном порядке эвакуировать из Югославии 2 тысячи российских граждан – подобная операция стала уникальной в работе МИД.

23 марта 1999 г. президент США Билл Клинтон и генсек НАТО Хавьер Солана подготовили совместный секретный приказ о подготовке и проведении авиаударов. Правда, точная дата их начала не была зафиксирована.

Председатель Правительства РФ Евгений Примаков, зная о подготовке агрессии, тем не менее, по согласованию с президентом Борисом Ельциным, вылетел в Вашингтон для проведения срочных переговоров с американским руководством. Хотя формально речь шла об очередном заседании межправительственного комитета «Примаков – Гор», имелось ввиду, что российский премьер использует эту возможность для обстоятельных бесед с целью остановки эскалации напряжённости вокруг Югославии.

Как рассказывал сам Евгений Максимович, ему на борт самолёта позвонил вице-президент США Альберт Гор и откровенно сообщил, что для российской делегации не должно быть неожиданностью, если к моменту её прилёта и пребывания начнутся бомбардировки.

Примаков сразу же связался с президентом Ельциным и запросил согласие на разворот самолёта и возращение в Москву. Президент этот шаг поддержал. Жизнь подтвердила правильность и своевременность этого мудрого решения.

Начавшиеся бомбардировки Югославии продолжались 78 дней. Самое большое количество жертв было среди мирного населения – более 2 тысяч погибших. Югославская армия сопротивлялась мужественно, удалось сбить несколько натовских самолётов. По окончании первого этапа натовской операции – бомбардировок, на середину июля 1999 г. блоком был намечен второй этап – вторжение сухопутных войск НАТО. Стратегическим объектом для осуществления операции натовцы выбрали Приштинский аэродром «Слатина» – единственный в регионе способный принимать тяжёлые транспортные самолёты альянса.

В эти дни, в обстановке строжайшей секретности, нашим Министерством обороны был разработан план взятия под контроль аэродрома «Слатина» и переброски в этот район российского миротворческого контингента. Была поставлена задача использовать в этих целях миротворческие силы (200 человек), находившиеся в Боснии и Герцеговине, организовать их марш-бросок в 600 км до Приштины, захватить и удерживать аэродром до прихода сил НАТО. Авторы и разработчики операции – генералы Валентин Корабельников, Леонид Ивашов, Юрий Балуевский и Виктор Заварзин. До прихода миротворцев группа спецназа ГРУ заняла аэродром, блестяще подготовила и обеспечила его к приходу наших войск. Затем состоялся знаменитый «приштинский бросок».

В связи с возникшей острой военно-политической ситуацией в срочном порядке была принята знаменитая резолюция 1244 Совета Безопасности ООН, в которой говорилось о необходимости прекращения боевых действий, создании специальных войск для присутствия в Косово.

Заработали ооновские военные механизмы по определению районов дислокации. Работой руководили спецпредставитель США Ричард Холбрук и представитель ЕС Мартти Ахтисаари. С этой целью в Хельсинки состоялась их встреча с российским спецпредставителем Виктором Черномырдиным. По итогам переговоров российским миротворцам так и не было отведено отдельного сектора. Пробрасывалась идея о том, что это можно будет сделать в случае, если наши военные согласятся подчиняться командованию НАТО. Российская делегация отказалась. Вместе с тем присутствие наших миротворцев в Приштине стало реализованной данностью, которая затем получила признание де-факто со стороны Запада. 

В этот период мне довелось дважды встречаться с первым замгоссекретаря США Строубом Тэлботтом для обсуждения ситуации в Косово. Несмотря на его опыт и знание досье, американский дипломат имел типичный для своих коллег недостаток – вместо профессионального поиска совместного решения, непредвзятого анализа ситуации он занимался менторством. Пришлось сказать: «Из тебя получился бы хороший  пастор, но в поиске дипломатического выхода мы не продвинулись ни на миллиметр». Удивляло, что у американца не было смущения в связи с огромными человеческими жертвами бомбардировок. Он заявил, что даже если бы Белград согласился с условиями нахождения натовских войск в Косово, альянс всё равно совершил бы бомбардировки.

Надо сказать, что уже в октябре 1999 г. нахождение наших миротворцев в Косово переросло в более мощное присутствие. Прибыли наши военнослужащие не только из Боснии и Герцеговины, но и из самой России, мы были легализованы, появились первые официальные контакты с силами KFOR.

Фёдор Лукьянов: Почему всё-таки ушли?

Александр Авдеев: Ушли по инициативе начальника генштаба Анатолия Квашнина, из-за нехватки финансирования.

Фёдор Лукьянов: Если попробовать суммировать по прошествии 25 лет, чему научил опыт 1999 года? И научил ли он чему-нибудь? Ведь после этого была попытка установить с НАТО очень тесные отношения.

Александр Авдеев: Какие выводы можно сделать сегодня из этой истории и трагедии Югославии?

Первый. Хартия Россия – НАТО и другие важные международные документы по укреплению безопасности и стабильности полезны, но не являются панацеей. Лучшим инструментом, по-прежнему, остаётся обеспечение безопасности собственными силами.

Второй. Переход натовских стран к использованию в международных делах так называемых «понятий» и отказ от международного права обессмыслили предыдущие надежды на примат общечеловеческих ценностей. События в Югославии это наглядно продемонстрировали.

В тот период хорошо себя показало тесное взаимодействие российской дипломатии с Министерством обороны РФ и нашими спецслужбами. Именно оно позволило свести к минимуму имеющиеся недочёты и затвердить прочный формат сотрудничества на будущее. Мощно работали наши разведслужбы. Мы в МИД знали – где, что и в каком объёме происходит, буквально в масштабе реального времени.

Хотел бы отметить большую роль в дипломатической работе МИД на балканском направлении Николая Афанасьевского, Бориса Майорского, Владимира Чижова, Сергея Кисляка, посла РФ в Югославии Юрия Котова. Умело и эффективно руководил всей этой работой наш министр иностранных дел Игорь Иванов.

---

Источник: Россия в глобальной политике