СВПД 2.0: перспективы возобновления ядерной сделки с Ираном в материалах ближневосточных аналитических центров

В апреле 2025 г. были возобновлены переговоры по вопросу СВПД, США и ИРИ провели несколько раундов встреч — в Маскате и Риме. Можно полагать, что причинами поворота Д. Трампа к переговорам стали рост напряженности на Ближнем Востоке, а также стремление заключить новую сделку «с позиции силы». Важно отметить, что новые переговоры не означают смягчение позиции американской администрации, наоборот, целью может быть навязывание более жестких условий, чем в первой версии СВПД. В таком случае подписание новой сделки станет победой стратегии давления Д. Трампа, что в значительной степени укрепит его образ жесткого и эффективного переговорщика.

По общему мнению экспертов рассмотренных аналитических центров, возвращение к соглашению зависит в большей степени не от позиций самих подписавших стран, а от более широких геополитических процессов и взаимодействия с другими ключевыми региональными игроками, такими как Израиль и аравийские монархии.

Во всех случаях, когда Иран оказывается основным получателем выгоды от возобновления СВПД, в исследованиях арабских и израильских аналитических центров акцент смещается на статус угрозы для региона, исходящей от Тегерана. Это обусловлено позицией арабских стран, которые рассматривают Иран как источник дестабилизации, опасаясь его экономического и геополитического усиления, и в связи с этим подчеркивая необходимость усиления военного присутствия США в регионе. Однако такой подход расширения участия Вашингтона в Персидском заливе наряду с отсутствием выгод от подписания СВПД 2.0 принципиально неприемлем для Тегерана, что делает саму возможность компромисса фактически недостижимой.

Кроме того, арабские государства не рассматривают наличие ядерного потенциала у Израиля как проблему, что создает дополнительный барьер для переговоров: Тегеран не видит оснований идти на уступки, когда его региональный оппонент сохраняет статус-кво.

Израиль, в свою очередь, выступает против соглашения, опасаясь угрозы безопасности со стороны ИРИ, а США не демонстрируют намерений идти на серьезные уступки в рамках переговоров. Роль государств-переговорщиков в рамках договора СВПД 2015 г., формально остающихся подписантами сделки остается минимальной и, по общему мнению аналитиков, не оказывает существенного влияния на процесс.

Отличительной чертой большинства подходов, демонстрируемых региональными аналитическими центрами (кроме иранских), выступает их направленность на дискредитацию самого соглашения, поскольку оно противоречит интересам большинства стран региона, которые стремятся не допустить усиления Ирана. Единственным исключением в этом контексте выступает Турция, мозговые центры которой озвучивают иную оценку перспектив соглашения и необходимость более гибкого подхода к диалогу с Тегераном, что во многом связано с некоторой географической отдаленностью Турции от субрегиона Залива.

Таким образом, можно сделать вывод, что единственной заинтересованной стороной в заключении СВПД 2.0 выступает ИРИ. Это подчеркивается в исследованиях иранских аналитических центров, в то время как другие ближневосточные центры полностью игнорируют интересы Тегерана в обмен на его уступки в рамках СВПД вплоть до полного прекращения ядерной программы ИРИ. Несмотря на то, что подписание СВПД 2.0 наряду с присоединением Израиля к ДНЯО послужило бы значительному снижению напряженности в регионе Ближнего Востока и стало бы существенным шагом на пути к реализации ЗСОМУ, все это остается нереализуемым в связи с целым рядом непреодолимых препятствий. Это связано как с низким уровнем межгосударственного доверия на Ближнем Востоке, так и продолжающейся политической нестабильностью и вооруженными конфликтами в ряде стран региона, что также значительно снижает шансы на заключение соглашений. В этой связи, учитывая нестабильную ситуацию вокруг конфликта в секторе Газа и победу на выборах в США Д. Трампа, шаги в сторону заключения нового долгосрочного соглашения пока представляются маловероятными.

Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы, подписанный в июле 2015 г. Ираном с одной стороны, и группой P5+1 (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, а также Германия) с другой, стал значимым шагом в области международного сотрудничества по ядерной безопасности. Основная цель СВПД заключалась в ограничении целого ряда аспектов атомной программы Ирана, прежде всего в области обогащения урана, в обмен на снятие экономических санкций.

Однако в мае 2018 г. США под руководством президента Д. Трампа вышли из соглашения, что стало причиной эскалации международной напряженности. Уже в 2019 г. Тегеран начал последовательно увеличивать мощности по обогащению урана, что только усугубило ситуацию вокруг иранского ядерного досье. В 2021 г. переговоры о восстановлении сделки возобновились, но результат до сих пор не достигнут ввиду невозможности сторон прийти к консенсусу. Возвращение Д. Трампа в Белый дом в 2025 г. вновь ставит СВПД на повестку дня.

Исследование подходов аналитиков региональных аналитических центров позволяет избавиться от «когнитивных искажений», которые возникают из-за доминирования дискурсов, формируемых внешними медиа и заявлениями отдельных внерегиональных акторов, которые заинтересованы в секьюритизации некоторых вопросов региональной повестки дня. Учитывая предмет исследования, при анализе перспектив подписания СВПД 2.0 в материалах четырех типов ближневосточных «фабрик мысли» (арабских, иранских, турецких и израильских) мы ограничились рассмотрением тех акторов, которым может быть выгодно возобновление ядерной сделки с Ираном — арабские страны, Израиль, страны — подписанты СВПД 2015 г.

Арабские страны

Лана Раванди-Фадаи:
Ирано-американские отношения: от эскалации к диалогу?

Наибольший объем публикаций, подготовленных ближневосточными «фабриками мысли» по иранскому ядерному досье, пришелся на 2021–2023 гг., то есть с момента возобновления переговоров в Вене до обострения палестино-израильского конфликта, когда фокус внимания сместился на события в секторе Газа.

Эксперты эмиратского центра EPC не видят перспектив подписания СВПД 2.0 без включения в повестку переговоров тематики разработки средств доставки ядерных взрывных устройств — беспилотных летательных аппаратов и баллистических ракет, имеющихся в распоряжении Ирана. В связи с этим исследователи настаивают на расширении вопросов ядерного урегулирования за счет включения в переговорный процесс проблемы ракетной программы ИРИ, поскольку в противном случае вопросы по «иранской угрозе» останутся не до конца решенными.

Серьезным недостатком в застопорившемся международном диалоге с Ираном, по общему мнению арабских экспертов, выступает исключение арабских стран из переговорного процесса. Однако несмотря на то, что ввиду географической близости арабских государств к ИРИ их участие в переговорах было бы целесообразным, реализация такой региональной инициативы потребовала бы от арабских государств единой позиции по характеру взаимоотношений с Ираном. КСА, ОАЭ и Бахрейн воспринимают Иран в качестве главного источника нестабильности на региональном уровне, что связано как с поддержкой Тегераном шиитских меньшинств в регионе Залива, так и с противоположными позициями, занятыми сторонами в региональных конфликтах в Йемене и Сирии. Что касается Катара, то он занимает другую позицию, развивая тесные экономические связи с Тегераном, в том числе в энергетической сфере (в частности, в рамках добычи природного газа из общего месторождения (Северный и Южный Парс)). Тем не менее в аналитических материалах арабских «фабрик мысли» уделяется мало внимания анализу различий в подходах арабских стран к отношениям с Тегераном. При этом, как представляется, эти расхождения не только усложняют их взаимодействие на ближневосточной арене, но и создают дополнительные препятствия для продвижения переговорного процесса по СВПД 2.0.

Среди стран — участниц ССАГПЗ также отсутствует единство взглядов на перспективы возобновления СВПД, и на это обращают внимание исследователи турецких «мозговых центров». В их докладах подчеркивается, что, с одной стороны, арабские страны понимают опасность отсутствия сделки, которое чревато превращением ИРИ в ядерную державу. Вместе с тем восстановление СВПД наряду с параллельной активизацией существующих региональных диалогов могло бы стать первым важным шагом к началу более широкого процесса регионального примирения. С другой стороны, существуют основания полагать, что на самом деле сделка может иметь обратный эффект и способствовать новой эскалации напряженности. Это обусловлено, по мнению турецких аналитиков, рядом факторов.

Во-первых, завышенные ожидания от СВПД 2.0 могут привести к появлению новых проблем. Успешное восстановление сделки лишь предотвратит конфликт вокруг ядерной программы Ирана, но не окажет более масштабного геополитического влияния на ситуацию в Персидском заливе.

Во-вторых, Саудовская Аравия и ОАЭ, а также другие арабские государства Персидского залива обеспокоены тем, что восстановление СВПД и снятие санкций с Ирана само по себе угрожает им, поскольку «Тегеран воспользуется выгодой от сделки для финансирования поддерживаемых им в регионе прокси». Кроме того, исследователей тревожит отсутствие намерения согласовать дорожную карту, которая содержала бы следующие шаги по развитию сотрудничества между арабскими государствами и ИРИ после подписания СВПД 2.0.

Однако можно предположить, что арабские государства не могут выработать подобный план, так как привыкли следовать политике сдерживания Ирана, а не налаживания сотрудничества с ним. Пересмотр данной модели также затруднен ввиду отсутствия единой позиции арабских государств по отношению к шиитскому соседу. Ключевой нарратив в исследованиях арабских «фабрик мысли» строится вокруг необходимости минимизировать выгоды Ирана от возрождения ядерной сделки, а сама ИРИ представляется как угроза, которую следует ослабить.

Важно, что, несмотря на подписанное в марте 2023 г. при посредничестве Китая соглашения о возобновлении дипломатических отношений между КСА и ИРИ, вышеперечисленные опасения арабских стран по отношению к Тегерану сохраняются, что находит свое отражение в работах арабских мозговых центров. По мнению арабских аналитиков, все инициативы ИРИ направлены на расширение ее оборонного потенциала, а не на экономическое развитие. В свою очередь, обострившаяся конфронтация между Ираном и Израилем в свете конфликта в секторе Газа усиливает нестабильность в регионе, еще больше подрывая доверие к Ирану и его ядерной программе. Арабские страны опасаются, что Тегеран использует данный конфликт как оправдание для развития ядерных технологий, а также серьезно обеспокоены тем, что в ходе конфликта ракеты ИРИ могут быть по ошибке или намеренно направлены на арабские территории.

Таким образом, судя по исследованиям арабских аналитических центров, аравийские монархии ставят своей целью саботировать возобновление договоренностей с Ираном в области атома. Вероятно, арабские страны не верят в стремление Ирана нарушить ДНЯО, создав ядерное оружие, которое в условиях географической близости может быть применено против соседних стран. Напротив, более реалистичным и поэтому более нежелательным для стран Залива представляется свободный от санкций Иран, который будет быстро развиваться в условиях тесного взаимодействия с Россией и Китаем.

США

Андрей Евсеенко:
Сегодня американская политика в секторе Газа — это скорее тактика, чем стратегия

По мнению арабских исследователей, именно Вашингтон несет ответственность за то, станет Иран ядерным или нет. Кроме того, в публикациях Вашингтон обвиняется в провале переговоров, которые начались еще при администрации Дж. Байдена в 2021 г. С первых дней Иран требовал нерушимых гарантий приверженности США подписанным договоренностям при будущих правительствах. Однако подобные гарантии, которые связали бы обязательствами следующие администрации США, невозможны в условиях отсутствия одобрения 2/3 Сената США, что неосуществимо ввиду серьезных внутриполитических разногласий.

Помимо «проваленной миссии» Вашингтона по возобновлению СВПД турецкие исследователи отмечают, что администрация Дж. Байдена препятствовала двустороннему и многостороннему региональному дипломатическому взаимодействию в Персидском заливе. Вместо того, чтобы создавать условия, которые могли бы способствовать развитию региональной дипломатии, администрация Дж. Байдена стремилась, опираясь на соглашения Авраама, создавать военные партнерства и альянсы на антииранской основе. Однако эта стратегия не была реализована в полной мере, главным образом вследствие очередного обострения конфликта в секторе Газа 7 октября 2023 г.

Тем не менее с подобной оценкой согласны не все. Ряд экспертов турецкого аналитического центра «Форум аш-Шарк», анализируя ракетный удар Ирана по Израилю в апреле 2024 г., отмечают, что во время этого удара некоторые арабские страны обменивались информацией о радиолокационном слежении и держали свои вооруженные силы в режиме повышенной готовности. По мнению аналитиков «Форума аш-Шарк», усилия США по сплочению арабских стран и Израиля оправдались, о чем свидетельствовала одинаковая реакция арабской и израильской сторон на иранскую атаку.

В то же время исследователями турецких «фабрик мысли» высказывается мнение, что Вашингтону следует помочь государствам ССАГПЗ в их дипломатических отношениях с Ираном путем создания условий для дальнейшего регионального сотрудничества и интеграции, включающей Иран. Однако на современном этапе данный шаг не представляется осуществимым ввиду того, что для США невыгоден мир между КСА и ИРИ, поскольку США не желают способствовать становлению такого сильного противника Израиля в регионе, как Иран.

В данном контексте невозможно обойти стороной перемены в высших эшелонах власти в ИРИ и США. Избрание М. Пезешкиана, представляющего реформаторское крыло иранского политического истеблишмента, на пост президента Ирана летом 2024 г. и победа Д. Трампа на президентских выборах в США в ноябре 2024 г. ставят вопрос о возможных изменениях в области переговоров по СВПД 2.0.

Так, в апреле 2025 г. были возобновлены переговоры по вопросу СВПД, США и ИРИ провели несколько раундов встреч — в Маскате и Риме. Можно полагать, что причинами поворота Д. Трампа к переговорам стали рост напряженности на Ближнем Востоке, а также стремление заключить новую сделку «с позиции силы». Важно отметить, что новые переговоры не означают смягчение позиции американской администрации, наоборот, целью может быть навязывание более жестких условий, чем в первой версии СВПД. В таком случае подписание новой сделки станет победой стратегии давления Д. Трампа, что в значительной степени укрепит его образ жесткого и эффективного переговорщика.

Согласно позиции ближневосточных экспертов, тактика иранской и американской сторон направлена на то, чтобы максимально усилить давление, добиться уступок и получить наиболее выгодные условия. Компромиссное решение, которое может быть достигнуто между умеренными иранскими политиками и демократами из дипломатического корпуса США, скорее всего, будет основываться на формуле «минимальная уступка за минимальную уступку». Согласно мнению саудовских экспертов, такое соглашение стало бы ощутимым достижением для администрации США в то время, когда ей нужны видимые и незамедлительные победы. Для Ирана это стало бы критически важной возможностью смягчить углубляющийся экономический кризис.

Однако ближневосточные аналитики отмечают, что любой подобный компромисс неизбежно столкнется со значительными трудностями в политических коридорах как Вашингтона, так и Тегерана. В Иране любое урегулирование, предполагающее отказ от ядерных достижений, столкнется с серьезным внутренним сопротивлением, особенно со стороны парламента, в котором преобладают консерваторы. В США компромиссное решение, позволяющее Ирану обогащать уран до 3,67%, без полного отказа от ядерной программы и без ограничения ракетных возможностей или региональной деятельности, также встретит сильное сопротивление среди республиканцев. Более того, если Иран в качестве предварительного условия потребует ратификации Конгрессом США, то перед администрацией США встанет еще более сложная задача, особенно в условиях поляризованного политического климата.

Помимо внутренних разногласий, международные проблемы еще больше усложняют перспективы компромисса. Согласно позиции исследователей ОАЭ, обе стороны, по-видимому, стремятся ограничить участие других участников в переговорах — такой подход вряд ли получит поддержку ключевых акторов, которые ранее критиковали по этой же причине ядерное соглашение 2015 г. Более того, Европейский союз может рассматривать новое соглашение как попытку исключить его из процесса, особенно если его участие в переговорах будет ограниченным. Китай, со своей стороны, может расценить любую новую инициативу США по ядерной программе как геополитический маневр, направленный на дальнейшую изоляцию Ирана от его стратегического союза с Пекином.

Ближневосточные аналитики, хотя и возлагают ответственность на Вашингтон за судьбу соглашения, не считают при этом, что правительство США на сегодняшний день заинтересовано в серьезных шагах навстречу ИРИ в рамках СВПД 2.0., и мы склонны с ними в этом согласиться, поскольку администрация Д. Трампа видит в Иране не только ядерную угрозу, но и более широкий вызов своей региональной стратегии на Ближнем Востоке. Укрепление связей Тегерана с Москвой и Пекином, а также региональная политика ИРИ воспринимаются США как угроза американским интересам и безопасности союзников (Израиля и арабских монархий Персидского залива).

Израиль

Владислав Белов:
Медиация вместо интервенции: подходы Берлина к конфликтам на Ближнем Востоке

В работах израильских «фабрик мысли», в свою очередь, транслируется официальная позиция Израиля: авторы выступают против любого соглашения в рамках СВПД, не гарантирующего полного сворачивания иранской атомной программы, что создает дополнительные сложности для многосторонних переговоров.

Согласно позиции INSS, на стратегическом уровне ядерная и ракетная программы ИРИ представляют собой серьезную стратегическую угрозу национальной безопасности Израиля. Это объясняет тот факт, что израильские аналитические центры публикуют наибольшее количество работ по проблематике СВПД по сравнению с другими ближневосточными аналитическими центрами.

Серьезную озабоченность у израильских экспертов вызывают текущее состояние атомных разработок Тегерана. Исследователи утверждают: имеющиеся в распоряжении Израиля, хотя и непроверенные, данные о том, что Иран обладает способностью создать ядерную бомбу в течение короткого промежутка времени, вынуждают Израиль усовершенствовать свой разведывательный мониторинг, чтобы получать достоверные факты и разрабатывать механизмы предупреждения о любых существенных изменениях в этой сфере со стороны Ирана.

Отмечается, что Израиль прилагает усилия, направленные на противодействие Ирану в развитии атомной отрасли, в том числе в получении внешней помощи для строительства научно-технической инфраструктуры, связанной с ядерным топливным циклом (ЯТЦ). Так, по мнению израильских экспертов, именно благодаря стараниям Израиля после более чем трех десятилетий непрерывных усилий Иран все еще не достиг своей цели по приобретению ядерного оружия. Однако отсрочка программы не означает, что Иран изменил свои стратегические намерения, в израильских публикациях доминируют предположения о наличии у Тегерана технических возможностей для создания ядерной бомбы, а отсутствие «прорыва» в этом объясняется тем, что соответствующий приказ пока не поступил от правительства ИРИ.

Решение администрации Д. Трампа (при активном поощрении премьер-министра Израиля Б. Нетаньяху) о выходе из СВПД в 2018 г. израильские аналитики рассматривают в контексте отсрочки реализации ядерной программы Ирана. Однако в то же время они считают американское сдерживание надежным, но недостаточным. Так, по мнению ученых Института национальной безопасности, на современном этапе ключевая задача Израиля — добиться от США введения более серьезных санкций и более жесткой международной изоляции Ирана наряду с обозначением «красной линии», нарушение которой со стороны Тегерана повлечет военное вмешательство со стороны Вашингтона. Причем отмечается, что предлагаемый военный вариант — не альтернативная стратегия, а дополнительное средство замедления прогресса Ирана. Вместе с тем не исключается, что такой подход может привести к обратному эффекту, усилив мотивацию Тегерана к созданию бомбы.

Важно, что в публикациях израильских «фабрик мысли» неоднократно подчеркивается, что позиция Израиля — несогласие с возвращением мирового сообщества к переговорам в рамках СВПД, особенно при условии снятия санкций с ИРИ. По заявлениям премьер-министра Б. Нетаньяху, «возврата к предыдущему ядерному соглашению быть не должно, необходимо проводить бескомпромиссную политику, гарантирующую, что Иран не будет разрабатывать ядерное оружие».

Иран

Опираясь на заявление К. Харази, бывшего министра иностранных дел ИРИ, исследователи Института политических и международных исследований Министерства иностранных дел Ирана подчеркивают, что Тегеран на протяжении долгого времени выступает за создание ЗСОМУ в регионе с обязательным ядерным разоружением Израиля и присоединением последнего к ДНЯО. Отмечается, что на современном этапе ИРИ действительно производит усовершенствованные центрифуги, но без стремления производить бомбы, в связи с чем все опасения арабских государств на этот счет не обоснованы.

Исследователи указывают, что именно «незаконный» выход США из соглашения создал напряженность в регионе. Ученые придерживаются позиции, что СВПД — эффективное соглашение, а также достижение коллективной дипломатии, которое необходимо сохранить, поскольку его должное выполнение могло бы способствовать региональной стабильности и укреплению режима ядерного нераспространения на международной арене. Кроме того, в случае провала переговоров по СВПД 2.0 найти ему замену в будущем будет невозможно.

В работах иранских центров демонстрируется собственная оценка политики США в рамках ядерной сделки, а в качестве ключевых для Вашингтона целей называется смена режима в Иране или заключение такого соглашения, которое было бы «основано на новых американских условиях». В этой связи отмечаются провалы руководства Белого дома — политика «максимального давления» США на Иран потерпела неудачу, поскольку не привела к коллапсу иранской экономики, лишь создав дополнительные экономические трудности для населения. Утверждается, что сложная экономическая ситуация даже послужила объединению народа Ирана, усилив недовольство граждан политикой американской администрации.

Важно, что во многих иранских исследованиях внимание акцентируется на активной приверженности Тегерана обязательствам по СВПД при условии его восстановления, однако для возвращения к сделке необходимо предоставление гарантий со стороны США по устойчивости соглашения.

Для достижения прочной базы соглашения на региональном и международном уровнях иранские аналитики обращаются к предложению президента Франции Э. Макрона, который выступал за участие в переговорах по ядерной программе Ирана ряда стран Ближнего Востока (Турции, Саудовской Аравии и Израиля). Однако в этой связи важно, чтобы указанные страны были готовы, как Иран, быть прозрачными в отношении своей деятельности в области атома и поставить свои ядерные программы под контроль МАГАТЭ. Данное предложение поспособствовало бы развитию проекта ближневосточной ЗСОМУ, в котором не наблюдается никакого прогресса уже многие годы в связи с рядом серьезных разногласий по этому вопросу в регионе ввиду нереалистичности создания таковой на современном этапе, учитывая наличие у Израиля ядерного потенциала.

Страны — подписанты СВПД

Петр Кортунов:
Перо или меч на Ближнем Востоке: ожидать ли новой «ядерной сделки»?

В контексте анализа подходов к восстановлению СВПД невозможно обойти стороной позицию ближневосточных аналитиков по роли остальных стран, подписавших соглашение в 2015 г. (Великобритания, Франция, Германия, Россия, Китай).

Экспертами арабских аналитических центров отмечается, что эти страны имеют различные интересы и стратегии, что влияет на их готовность к переговорам и возможность поддержки возвращения к СВПД. Например, Россия и Китай могут рассматривать возобновление сотрудничества с Ираном как способ укрепления своих позиций на Ближнем Востоке и уменьшения влияния США в регионе, что позитивно оценивается иранскими аналитиками наряду с ролью этих стран в смягчении санкционного режима.

Арабские эксперты отмечают, что Великобритания и Франция заинтересованы в стабилизации ситуации на Ближнем Востоке для обеспечения безопасности в Европе в контексте решения миграционного вопроса и предотвращения дальнейшей ядерной эскалации на Ближнем и Среднем Востоке.

В свою очередь, аналитики турецких мозговых центров рассматривают позиции европейских игроков через призму региональных интересов Турции, утверждая, что активное участие европейских государств в переговорах по СВПД может привести к стабилизации Ближнего Востока, что соответствует интересам Анкары. Особое внимание турецкие эксперты уделяют возможностям экономического сотрудничества и энергетической безопасности в контексте восстановления СВПД.

Что касается подходов, изложенных в публикациях израильских центров, то, как они критически оценивают роль европейских стран, а также России и Китая в переговорах по СВПД 2.0, считая, что их стремление к дипломатическому урегулированию может привести к ослаблению давления на Иран.

Однако важно, что ближневосточные аналитики в рамках анализа перспектив восстановления СВПД не уделяют данным акторам серьезного внимания, отмечая их несущественную роль в восстановлении или провале ядерного соглашения с Ираном, что обусловлено двумя факторами.

Во-первых, согласно рассмотренным исследованиям, основные условия и обязательства по ядерному соглашению зависят от прямых переговоров между Вашингтоном и Тегераном — без взаимного согласия и уступок между этими двумя странами усилия других участников будут недостаточными для достижения прогресса.

Во-вторых, большая часть экономических санкций против Ирана была введена непосредственно США, поэтому даже при поддержке новых договоренностей странами Европы, Россией и Китаем их возможности по смягчению экономического давления на Иран ограничены американским влиянием.

Таким образом, несмотря на активное участие в переговорном процессе по СВПД 2.0 европейских стран, России и Китая, их влияние рассматривается экспертами Ближнего Востока как вспомогательное, тогда как ключевые решения остаются за США и Ираном.

Прогнозы

В целом можно отметить, что ближневосточные мозговые центры практически не делают прогнозов в своих исследованиях, ограничиваясь анализом препятствий для нее и артикуляцией своих опасений. Тем не менее в исследованиях турецкого аналитического центра «Форум аш-Шарк» высказывается мнение, что ожидания кардинальных изменений во внешней политике Тегерана преждевременны, особенно с учетом всплеска насилия в конфликте в секторе Газа. В свою очередь, саудовский центр Rasanah и эмиратский EPC отмечают, что М. Пезешкиан выражает готовность возобновить ядерную сделку, чтобы положить конец западным санкциям.

В то же время аналитик EPC О. Ташпынар считает, что единственным шансом на прорыв в достижении договоренностей для Тегерана был бы приход к власти в США К. Харрис, поскольку новая администрация Д. Трампа не будет радикально менять свою политику в отношении Ирана, основываясь на якобы умеренных политических взглядах нового президента ИРИ. Кроме того, стабильность и мир на палестинском фронте также абсолютно необходимы для того, чтобы Вашингтон поставил ядерный вопрос на первый план вместо прекращения огня в Газе.

Эксперты «фабрик мысли» Израиля выражают крайнюю обеспокоенность перспективами возвращения к условиям СВПД 2015 г., поскольку никакое соглашение, по их мнению, не способно предотвратить дальнейшее развитие иранской ядерной программы. В связи с этим формат подписания нового соглашения с Ираном для израильских аналитиков считается неприемлемым, и в работах предлагается усилить санкционное давление на Иран наряду с военным вмешательством.

В исследованиях иранских центров не дается подробных прогнозов по перспективам СВПД 2.0, однако подчеркивается заинтересованность Тегерана в подписании соглашения при условии гарантий его стабильности со стороны Вашингтона.

Заключение

По общему мнению экспертов рассмотренных аналитических центров, возвращение к соглашению зависит в большей степени не от позиций самих подписавших стран, а от более широких геополитических процессов и взаимодействия с другими ключевыми региональными игроками, такими как Израиль и аравийские монархии.

Во всех случаях, когда Иран оказывается основным получателем выгоды от возобновления СВПД, в исследованиях арабских и израильских аналитических центров акцент смещается на статус угрозы для региона, исходящей от Тегерана. Это обусловлено позицией арабских стран, которые рассматривают Иран как источник дестабилизации, опасаясь его экономического и геополитического усиления, и в связи с этим подчеркивая необходимость усиления военного присутствия США в регионе. Однако такой подход расширения участия Вашингтона в Персидском заливе наряду с отсутствием выгод от подписания СВПД 2.0 принципиально неприемлем для Тегерана, что делает саму возможность компромисса фактически недостижимой.

Кроме того, арабские государства не рассматривают наличие ядерного потенциала у Израиля как проблему, что создает дополнительный барьер для переговоров: Тегеран не видит оснований идти на уступки, когда его региональный оппонент сохраняет статус-кво.

Израиль, в свою очередь, выступает против соглашения, опасаясь угрозы безопасности со стороны ИРИ, а США не демонстрируют намерений идти на серьезные уступки в рамках переговоров. Роль государств-переговорщиков в рамках договора СВПД 2015 г., формально остающихся подписантами сделки, исходя из анализа материалов изученных центров, остается минимальной и, по общему мнению аналитиков, не оказывает существенного влияния на процесс.

Отличительной чертой большинства подходов, демонстрируемых региональными аналитическими центрами (кроме иранских), выступает их направленность на дискредитацию самого соглашения, поскольку оно противоречит интересам большинства стран региона, которые стремятся не допустить усиления Ирана. Единственным исключением в этом контексте выступает Турция, мозговые центры которой озвучивают иную оценку перспектив соглашения и необходимость более гибкого подхода к диалогу с Тегераном, что во многом связано с некоторой географической отдаленностью Турции от субрегиона Залива.

Таким образом, согласно позиции ближневосточных экспертов, единственной заинтересованной стороной в заключении СВПД 2.0 выступает ИРИ. Это подчеркивается в исследованиях иранских аналитических центров, в то время как другие ближневосточные центры полностью игнорируют интересы Тегерана в обмен на его уступки в рамках СВПД вплоть до полного прекращения ядерной программы ИРИ. Несмотря на то, что подписание СВПД 2.0 наряду с присоединением Израиля к ДНЯО послужило бы значительному снижению напряженности в регионе Ближнего Востока и стало бы существенным шагом на пути к реализации ЗСОМУ, все это остается нереализуемым в связи с целым рядом непреодолимых препятствий. Это связано как с низким уровнем межгосударственного доверия на Ближнем Востоке, так и продолжающейся политической нестабильностью и вооруженными конфликтами в ряде стран региона, что также значительно снижает шансы на заключение соглашений. В этой связи, учитывая нестабильную ситуацию вокруг конфликта в секторе Газа и победу на выборах в США Д. Трампа, шаги в сторону заключения нового долгосрочного соглашения пока представляются маловероятными.