Ступив на «особый путь», будь готов зайти в тупик

Глобализация не прихоть развитых стран, но объективный процесс, который вот уже 150 лет определяет развитие мировой экономики. Однако в развивающихся странах, а в последнее время и в развитых, стали появляться политики, которые обещают своим гражданам скоротечное решение проблем, которые появляются вследствие процесса глобализации. Представители, как это явление стало принято называть, популизма особый упор делают на культурную идентичность, опираясь на которую все проблемы якобы будут решены. Однако чем дольше политики используют подобную риторику при нерешенных проблемах, тем скорее у населения кончается терпение. А это значит, что ставки придется повышать. К чему приведет это повышение можно только гадать, но предотвращение этого сценария позволит избежать не просто кризиса в мировой экономике, но и во всей системе международных отношениях.

Глобализация не прихоть развитых стран, но объективный процесс, который вот уже 150 лет определяет развитие мировой экономики. Однако в развивающихся странах, а в последнее время и в развитых, стали появляться политики, которые обещают своим гражданам скоротечное решение проблем, которые появляются вследствие процесса глобализации. Представители, как это явление стало принято называть, популизма особый упор делают на культурную идентичность, опираясь на которую все проблемы якобы будут решены. Однако чем дольше политики используют подобную риторику при нерешенных проблемах, тем скорее у населения кончается терпение. А это значит, что ставки придется повышать. К чему приведет это повышение можно только гадать, но предотвращение этого сценария позволит избежать не просто кризиса в мировой экономике, но и во всей системе международных отношениях.

Людям нравится жить в историческую эпоху, эпоху смены мирового порядка. Нравится эту историческую эпоху ваять в умах людей тем, кто зарабатывает этим на хлеб. Несмотря на то что при близком рассмотрении как история, так и сфера международных отношений больше похожи на case studies — набор ситуаций с уникальными субъектами, обстоятельствами и результатами, глупо отрицать, что есть в мире процессы объективные, которые не свернешь яркими лозунгами и стремлением достать из шкафа истории старинный костюм для маскарада идентичностей. Таким процессом является глобализация, которая была запущена не группой политиков, но которая началась еще в XIX в. со складыванием единой мировой капиталистической системы. Относительно новое явление в международных отношениях, популизм, пытается использовать недоверие людей к глобализации, создавая определенный род эскапизма — бегства от реальности в дебри поиска собственной культурной идентичности. Хотя популизм видится явлением приходящим, его укоренение в качестве политической традиции может стать большой опасностью не столько для глобализации, сколько для мирового устойчивого развития.

Достижения пика глобализации в экономической сфере в самое ближайшее время не предвидится. Однако очевидно, что если миру не придется пережить некий катаклизм (каким явилась Первая мировая война, завершившая «золотой век» глобализации) и подкорректировать парадигму своего развития, то рано или поздно мы увидим глобальную экономику с интеграционными институтами, объединяющими мир в могучий организм, отличающийся единством производительных сил, если пользоваться аналогиями Герберта Спенсера. С глобализацией в культурной сфере все обстоит ровно наоборот. Принятие культурных ценностей происходит гораздо быстрее, и даже в Иране продукцию брендов, производимых «Большим Сатаной», стремятся получить для того, чтобы подчеркнуть свой социальный статус. При этом перспективы глобализации «мира идей» остаются туманными и расплывчатыми. Ничего не предвещает даже в долгосрочной перспективе рождение «гражданина мира», который был бы толерантен ко всем особенностям своего собеседника с другого континента, при этом не считал бы его носителем совершенно иного культурного кода.

Сцепление между экономической и культурной глобализацией видится единственным ключом к устойчивому мировому развитию, где конкуренция являлась бы не поводом для конфликтов, но стимулом к наращиванию экономического потенциала. Год назад в связи с победой на президентских выборах в США Дональда Трампа в российском экспертном сообществе стала муссироваться тема переориентации США с глобализации на чуть ли не автаркию. Использование Трампом риторики, нацеленной на обиженного «простого американца», сопровождалась указанием на глобализацию (локомотивом которой и является вторая экономика мира по ППС) как на причину всех его бед — закрытых производств, больших социальных расходов. Концепция «Трампономики» стала попыткой пробудить в американцах воспоминания о временах Рональда Рейгана, его попытке расшевелить американскую экономику и восстановить лидерские позиции США в мире.

Следуя тренду, многие мировые политики пытаются выстроить якобы новую иерархию ценностей, которая часто рассматривается экспертами как попытка перестроить архитектуру современных международных отношений. На самом деле риторика любого политика всегда направлена на «внутреннего потребителя», да и цели государства во внешней политике должны исходить из целей в политике внутренней. Остается только посочувствовать тому политику, который руководствуется иным принципом — в общественном сознании все победы на международной арене в одно мгновение могут превратиться из поводов для национальной гордости в попытку провести «маленькую победоносную войну», чтобы «одурачить народ».

Определенный набор приемов, который политики используют в медиа для продвижения собственного образа последний год принято называть популизмом. Было бы неверным сказать, что этот феномен появился с выходом на сцену Дональда Трампа. Неудивительно, что эти техники еще раньше стали осваивать лидеры развивающихся стран. В 2014 году с приходом к власти в Индии БДП (Бхаратий Джаната Парти, Индийская народная партия), ее лидером и нынешним премьер-министром Индии, Нарендрой Моди, был опробован весь спектр популистских техник. Повышенное внимание к уникальной индийской культуре и религии, успех функционирования «самой большой демократии в мире», особенности концепции «единства в многообразии», цементирующей все народы целого субконтинента в единую, индийскую нацию, были обозначены как предпосылки наступления «века Индии». Все неудачи были обозначены как недоразумения, случившиеся по причине оппортунистского правления ИНК (Индийского Национального Конгресса).

Моди пытается продвигать в мировой политике скорее альтерглобалистскую концепцию, чем антиглобалистскую. В этом он схож с руководителем соседнего государства — КНР, но при этом у Китая есть институциональная база, которая может обеспечить продвижение китайских программ. Неудачи индийского руководства в реализации программы «Make in India» показывают, что спекуляции на инерционном развитии после структурных реформ начала 90-х годов не всегда могут помочь в поиске инвесторов. Индия еще не дотягивает до «образа обобщающего Другого» для США. Это место крайне неохотно предоставляется для Китая, при этом Трамп дальновидно делает акценты именно на экономических разногласиях, избегая цивилизационной дискуссии.

Популизм использует риторику, которая может эпатировать, но не шокировать. При всей экстравагантности своих политических заявлений, политики чувствуют ту черту, которую нельзя переступать. Что Дональд Трамп, что Нарендра Моди, что Си Цзиньпин апеллируют лишь к ценностям, которые не входят в противоречие с общепризнанными ориентирами развития. К примеру, важность эффективного труда как залога устойчивого развития легко подходит как к концепции протестантской и конфуцианской этики, так и к мировидению индуса. Допусти Трамп высказывание о конфуцианстве сравнимое с его пассажами в сторону ислама — и перспективы взаимодействия, скорее всего, окажутся под вопросом. Попытки пожалеть избирателя, который действительно пострадал от глобализации, подчеркнутый мачизм, обещания о решении внутренних проблем и возвращении (в случае Индии и Китая после продолжительного перерыва) к мировому господству — способы набрать популярность у населения, которое не готово дальше терпеть лишения издержек глобализации. Но избиратель готов выбрать руководителя, который укажет им на их исключительность и возможность вернуть порядок вещей «как в старые времена» за очень короткое время. Продолжительное время использовать такие методы не представляется возможным, ведь реальные результаты экономического развития ощущаются не сразу, а при недоедании и безработице эффект гордости за то, сколько существует та или иная цивилизация, мгновенно улетучивается. Поэтому остается лишь надеяться, что при повышении ставок в борьбе за избирателя мировые лидеры не перейдут тонкую грань и резуьтаты долгого процесса глобализации, столь неоднозначного, сколь и созидательного, не окажутся перечеркнутыми.