Санкционная агрессия

Односторонние рестриктивные меры в эпоху растущей экономической взаимозависимости подрывают принцип государственного суверенитета, главенствующую роль ООН в мировых делах и основы зарождающегося многополярного мира, и, следовательно, нуждаются в международно-правовой регламентации.

Тезис о том, что современный мир характеризуется беспрецедентным уровнем взаимозависимости вследствие стремительно развивающихся процессов глобализации, региональной интеграции и либерализации мировой торговли, уже не первое десятилетие появляется в газетных статьях, научных исследованиях и студенческих работах. Эта уже набившая оскомину многим интеллектуалам формулировка зачастую воспринимается как очередная банальность, не несущая в себе абсолютно никакой смысловой нагрузки. Однако какой бы избитой ни была эта мысль, крайне важно не терять из виду то, что огромная взаимозависимость государств в современном мире имеет серьезнейшие последствия, в том числе в области международных отношений и мировой политики.

Среди таких последствий наиболее очевидным представляется снижение вероятности возникновения войн. На первый взгляд, все логично — мир опутывают трансграничные цепочки производства, государства углубляют свою специализацию и расширяют импорт товаров, производство которых на их территории не слишком рентабельно, ввиду чего возможный конфликт грозит непозволительно большими экономическими потерями для всех вовлеченных в него сторон. Тем не менее при более детальном рассмотрении такой постулат начинает казаться очередной неолиберальной сказкой, построенной на чересчур идеализированном восприятии действительности. Вне всяких сомнений, подобная модель может работать в ряде частных случаев — например, в американо-китайских отношениях, где обе стороны обладают примерно равным экономическим потенциалом. Проблема заключается в том, что примеров подобного паритета в мире чрезвычайно мало, в то время как разного рода диспропорций — огромное множество, в результате чего возникает ситуация, описать которую словом «взаимозависимость» можно лишь зачеркнув в нем первые шесть букв.

Иван Тимофеев:
Санкции: цена вопроса

Нет, речь здесь не пойдет о прелестях автаркии, опоре на собственные силы и самоизоляции от внешнего мира. Выгода от международного экономического взаимодействия намного превышает все возможные издержки, которые к тому же многим видятся вполне естественными. Хорошо это или плохо, неравенство присутствует во всех областях нашей жизни. Ни одна попытка претворения в жизнь эгалитарных концепций не увенчалась успехом. Но даже несмотря на это, мы всячески пытаемся сглаживать неравенство, предотвращать его рост, чреватый усилением напряженности и прочими крайне негативными последствиями, стремимся не собственно к равенству реальному, но, по крайней мере, к равенству номинальному, то есть равенству возможностей и прав, предотвращая воспроизводство неравенства неестественным путем. В международных отношениях эту роль выполняет, во-первых, принцип государственного суверенитета, подразумевающий среди прочего равенство прав государств. А во-вторых, именно с целью придания международной системе более справедливого и демократичного характера многие страны, включая Россию, выступают за становление многополярного мира. Неизменное присутствие этой формулы в заявлениях представителей нашего государства на самом высоком уровне свидетельствует о том, что это стратегическая задача внешней политики России. Но при всей традиционной последовательности и продуманности нашей дипломатии, представляется, что мы недооцениваем то, насколько деструктивной для укрепления многополярных тенденций является роль, которую играет такое явление современной международной жизни как санкции, введенные одними государствами в отношении других.

Санкции — неотъемлемый элемент внешнеполитического инструментария многих современных стран. Растущая популярность такого способа давления объясняется его преимуществами по сравнению с другими механизмами — санкции не так затратны, как военные операции, и, в отличие от традиционных дипломатических демаршей, могут похвастаться определенной степенью эффективности. Однако разворачивающаяся в настоящее время санкционная кампания Запада, направленная против России, выявила целый ряд серьезных проблем, связанных с применением этого инструмента во внешней политике.

Иван Тимофеев:
Противодействие санкциям: от законодательства к стратегии

Во-первых, принятие подобных мер ничем не ограничено, кроме воли одного конкретного государства. В вопросе применения санкций страны опираются исключительно на внутреннее законодательство и, что самое важное, на собственное видение ситуации, сложившееся на основе существующей системы ценностей. Само существование такого института, как санкции, таким образом, выражает претензию его субъекта на универсальность собственного подхода как к международным, так и внутренним вопросам, что идет вразрез с концепцией многополярности, которая не может существовать без плюрализма.

Во-вторых, санкции подкрепляют право сильного. Если малая латиноамериканская страна в связи с несогласием с политикой США примет в их адрес ограничительные меры, они не возымеют хоть сколько-нибудь ощутимого эффекта, пусть даже основания для введения санкций будут весомыми. А Соединенные Штаты, в свою очередь, пользуясь своим доминирующим положением в мировой экономике, имеют возможность вводить любые меры в отношении любого государства и на абсолютно любых, даже сфабрикованных основаниях, поскольку никто не обременяет их необходимостью доказывать обоснованность вводимых ограничений, и эффект от таких мер будет куда более значительным. Проанализировав вводный пассаж о росте зависимости в результате экономической либерализации, можно заключить, что это не теоретические измышления, а вполне реальная проблема современных международных отношений. Антироссийские санкции в этой связи не являются самым удачным примером, поскольку Российская Федерация обладает достаточно мощной экономикой для того, чтобы противостоять внешним ограничениям. Однако на малую страну, чья экономика завязана на разгневанную державу, санкционное давление в действительности может оказать сильное влияние, и если не приведет к смене курса, то обречет ее народ на десятилетия нищеты и лишений.

В-третьих, практика одностороннего применения санкций подрывает роль ООН и международного права. Говоря по справедливости, те санкции, о которых шла речь выше, санкциями называть не вполне корректно, поскольку слово это имеет конкретное международно-правовое наполнение, которое относится к исключительной компетенции Совета Безопасности. То есть слово «санкции» ввиду того, что под ним подразумевается коллективное, продуманное, взвешенное и принятое на основе консенсуса всех гарантов мирового порядка решение о применении мер в отношении государства, нарушающего общепринятые нормы международного права, несет в себе сильный заряд легитимности, который не должен распространяться на действия, предпринимаемыми странами в одностороннем порядке, которые к тому же никак не регламентированы международным правом. Имя им — односторонние рестриктивные меры. И никак иначе. Но самая большая проблема заключается даже не в названии, а в том, что добиться принятия санкций через Совбез — задача достаточно трудоемкая. Отсюда и соблазн, который обычно возникает у тех, кто занимает главенствующее положение в иерархии мирового хозяйства, и заключается в том, чтобы избавить себя от нужды что-то разъяснять мировому сообществу и ввести ограничительные меры самостоятельно.

Доклад РСМД
Санкции против России: направления эскалации и политика противодействия

Какие же выводы из этого можно сделать с точки зрения российской внешней политики? Вывод один — необходимо выстроить четкую стратегическую линию поведения в вопросах, связанных с односторонними рестриктивными мерами отдельных государств. В настоящее время мы лишь заявляем о незаконности ограничений, введенных рядом стран Запада в отношении России, но своего отношения к подобным мерам как к практике в международных отношениях без привязки к конкретным субъектам и объектам выражено не было. Кроме того, Российская Федерация применяет свои собственные специальные экономические меры в отношении ряда стран в соответствии с одноименным законодательным актом.

Исходя из вышеизложенного, в основу нового подхода могло бы лечь требование международно-правовой регламентации односторонних рестриктивных мер, предпринимаемых отдельными государствами. То, какую форму она примет, будет зависеть уже от коллективных усилий мирового сообщества, однако очевидно, что наиболее желательным вариантом представляется осуждение одностороннего использования данного внешнеполитического инструмента. Учитывая, что мы живем в эпоху широкого распространения гибридных войн, вполне приемлемым шагом могло бы стать расширение определения агрессии в виде включения в него в том числе применения методов экономического давления, не получивших одобрения в ООН. Принимая во внимание сложность принятия санкций в Совете Безопасности, а также всевозможные политические противоречия, существующие между его членами, разрешению этой проблемы могло бы поспособствовать создание независимого постоянного санкционного комитета при ООН. Этот комитет был бы уполномочен разбирать отдельные случаи применения односторонних рестриктивных мер и передавать выводы об их обоснованности в Совбез и на суд общественности. В качестве дополнительной меры по борьбе с излишним желанием в любой непонятной ситуации хвататься за «санкционную дубину» можно было бы предусмотреть создание механизмов, позволяющих представителям компаний и частным лицам обращаться с жалобами в международные органы, в случае если их интересы пострадали в связи с введением государством, в котором они ведут свою деятельность, или любым другим государством односторонних рестриктивных мер.

Разумеется, любые изменения даются международной системе с большим трудом, и подобные радикальные преобразования не могут быть сразу встречены на ура большинством стран мира. Однако это не означает, что не нужно предпринимать вообще никаких усилий в этом направлении. Как минимум, привлечение внимания мирового сообщества к проблеме экономического давления может заставить задуматься многие правительства, не желающие ориентироваться на Вашингтон, ведь никто не может гарантировать им, что после России внимание Запада не переключится на их страну.