Проблема выстраивания диалога в российско-казахстанских отношениях на современном этапе

В 2023 г. российско-казахстанское «добрососедство и союзничество в XXI веке», зафиксированное в Договоре от 2013 г., отмечает юбилей. Данное соглашение считается стратегической основой взаимоотношений двух стран. В документе закрепляются необходимость сближения и совместной работы и обязательство сторон проводить согласованную внешнюю политику. В то же время за прошедшее десятилетие изменилась внутренняя и глобальная среда взаимодействия России и Казахстана, поэтому многие положения Договора перестали соответствовать политической реальности. Если на этапе становления дипломатических отношений речь шла о «дружбе и взаимопомощи», позже — «о вечной дружбе и союзничестве», то сегодня даже на высоком уровне говорят, скорее, о торгово-экономическом партнерстве и добрососедстве.

Ситуация усугубляется попытками каждой из сторон предопределить издержки и выгоды другой, что в некоторых случаях имеет характер игры с нулевой суммой и не может быть основой плодотворного двустороннего сотрудничества. С одной стороны, Казахстан все смелее позиционирует себя в качестве региональной державы, сохраняющей нейтралитет по многим политическим вопросам, и потенциального регионального медиатора, которому может быть выгодно дистанцироваться от такой крупной державы, как РФ. С другой — российско-казахстанское партнерство по-прежнему активно развивается. Так, за половину 2023 г. Россия стала вторым крупнейшим торговым партнером республики с долей в 19,1%, а за 2022 г. двусторонний товарооборот достиг рекордных 26 млрд долл. Страны активно взаимодействуют в ШОС, ОДКБ и ЕАЭС.

Несмотря на продолжительный опыт сотрудничества Москвы и Астаны, различия во внутри- и внешнеполитических условиях существования стран осложняет согласование их позиций на международной арене. При нейтральной многовекторности, к которой движется Казахстан, баланс интересов может быть достигнут со значительными издержками. Однако Российская Федерация и Республика Казахстан по-прежнему отмечают потребность тесного и продуктивного сотрудничества и его потенциал в отдельных сферах, к которым относятся прежде всего транспорт, атомная энергетика, развитие водородных технологий. Реализация многочисленных российско-казахстанских инициатив возможна лишь при глубоком анализе как самого партнера, специфической среды, в которой он находится, так и коммуникационных барьеров на уровне двустороннего диалога. Казахстан является для России потенциально выгодным пока что не политическим, но экономическим партнером. В свою очередь, заинтересованность Астаны в укреплении взаимодействия с Москвой в ряде областей соответствует стратегической цели превращения Казахстана в динамично развивающегося и самостоятельно актора международных отношений, что в том числе можно рассматривать как вклад в продвижение многополярного мира.

Вследствие событий февраля 2022 г. большинство стран мира столкнулось с необходимостью комплексного анализа и пересмотра внешнеполитической деятельности. Россия оказалась в серьезной, хотя и не полной, как многие предполагали, изоляции в ряде областей. Если ранее РФ проводила наиболее активную и разноплановую политику на европейском направлении, где представители бизнеса, дипломатического корпуса и обычные граждане видели больше возможностей, чем в «повороте на Восток», то сегодня оценка рисков и перспектив расширения партнерских связей со странами в ближайшем геополитическом окружении стала для Москвы стратегическим приоритетом.

Артем Данков:
«Новый Казахстан» vs. «Разделенный Казахстан»: важнейшие политические задачи К.-Ж. Токаева

Несмотря на то что идея становления РФ в качестве глобальной евразийской державы не является новой — еще Михаил Горбачев предлагал идею приоритизации партнерства с азиатскими странами в контексте решения проблем глобальной безопасности, практическая деятельность на данном направлении долгое время имела точечный характер. Она включала отдельные проекты, такие как создание Межправительственной Российско-Китайской комиссии по инвестиционному сотрудничеству, строительство газопроводов «Восточная Сибирь — Тихий Океан» и «Сила Сибири», дотационную поддержку стран Центральной Азии, разработку и продвижение теоретических концепций новой глобализации России и Большого Евразийского партнерства. Однако именно 2014 и 2022 гг. напомнили не только о планах активизации сотрудничества на евразийском направлении, но и о необходимости их содержательной проработки.

Очевидно, что последовательное создание и поддержание прочных связей (на самых разных уровнях — от межкультурного до технологического и финансового) с географически и идейно близкими Москве странами изначально стоило рассматривать как ключевое направление внешней политики. Стремление к продуктивному сотрудничеству с дружественными государствами неоднократно фигурировало в официальной риторике, в том числе в Концепции внешней политики РФ (КВП) 2023 г. В нынешних условиях России необходимо обеспечить выход на качественно новый уровень взаимодействия с давними союзниками, к которым относится в том числе Казахстан. При этом, учитывая возможность западных стран оказывать экономическое давление на российских партнеров, для поддержания российско-казахстанских отношений Москве важно сосредоточиться на глубоком понимании контрагента.

Многолетняя история отношений создала предпосылки как для эффективного взаимодействия, так и для формирования противоречий. Открытыми остаются вопросы: являются ли существующие проблемы решаемыми, и превалируют ли позитивные аспекты российско-казахстанского диалога над негативными? По всей вероятности, в настоящий момент ответ неочевиден для обеих стран.

Ситуация усугубляется попытками каждой из сторон предопределить издержки и выгоды другой, что в некоторых случаях имеет характер игры с нулевой суммой и не может быть основой плодотворного двустороннего сотрудничества. С одной стороны, Казахстан все смелее позиционирует себя в качестве региональной державы, сохраняющей нейтралитет по многим политическим вопросам, и потенциального регионального медиатора, которому может быть выгодно дистанцироваться от такой крупной державы, как РФ. С другой — российско-казахстанское партнерство по-прежнему активно развивается. Так, согласно внешнеторговой статистике Казахстана, за период с января по июль 2023 г., РФ стала вторым крупнейшим торговым партнером республики с долей в 19,1%, а за 2022 г. двусторонний товарооборот достиг рекордных 26 млрд долл. Страны активно взаимодействуют в ШОС, ОДКБ и ЕАЭС, в 2021 г. интенсивность двусторонних миграционных потоков из Казахстана в Россию составила около 73 тыс. чел., в обратном направлении — 24 тыс. чел.

В 2023 г. российско-казахстанское «добрососедство и союзничество в XXI веке», зафиксированное в Договоре от 2013 г., отмечает юбилей. Данное соглашение считается стратегической основой взаимоотношений двух стран. В документе закрепляются необходимость сближения и совместной работы и обязательство сторон проводить согласованную внешнюю политику. В то же время за прошедшее десятилетие изменилась внутренняя и глобальная среда взаимодействия России и Казахстана, поэтому многие положения Договора перестали соответствовать политической реальности, несмотря на то что отмеченные в 2013 г. ключевые вызовы и возможности для российско-казахстанского сотрудничества по-прежнему остаются актуальными. Например, к ним относятся заявленные задачи по противостоянию блоковости в многополярном мире, формированию единых рынка труда и транспортной системы, сохранению кадрового потенциала, поддержанию экологической безопасности и т.д.

Екатерина Чимирис:
Языковая политика в Казахстане — риски политизации языкового вопроса

Сегодня в отношениях между странами наблюдается разрыв между практическим и элитарным уровнями сотрудничества. Так, форматы поддержания двустороннего диалога представителей бизнес-сообщества и СМИ отличаются от подходов, которых придерживаются государственные органы. События января 2022 г. в Казахстане и позиция, занятая им во время СВО, показали, что страна находится на этапе значительных внутриполитических перемен — в Казахстане активно развиваются институты гражданского общества, растет популярность националистической риторики. Казахстан, не имевший до 1991 г. собственной государственности, во многом видит прочность своего суверенитета в противопоставлении себя России. В связи с этим исторически обусловленная интенсивность и продолжительность российско-казахстанских отношений не способствует консолидации позиций Москвы и Астаны по вопросам экономического и политического сотрудничества.

Основная трудность в выстраивании долгосрочного партнерства на данном этапе состоит в налаживании комплексной коммуникации от медиапространства до концептуальных основ взаимодействия двух стран. Чтобы оценить ее влияние на отношения РФ и РК, стоит обратить внимание на изменения формулировок в базисных российско-казахстанских документах: если на этапе становления дипломатических отношений речь шла о «дружбе и взаимопомощи», позже — «о вечной дружбе и союзничестве», то сегодня даже на высоком уровне с характерной для него декларативностью говорят, скорее, о торгово-экономическом партнерстве и добрососедстве. При этом Казахстан часто акцентирует внимание на том, что союзничество с Россией необходимо в первую очередь для решения глобальных проблем и обеспечения роста национальных экономик.

Осложняют конструктивное взаимодействие и противоречия на уровне дискурса. Фактически любое высказывание лидера одной из стран можно интерпретировать по-разному в соответствии с повесткой дня или спецификой канала передачи информации. Неосторожность национальных СМИ, радикализация части населения и вмешательство иностранных медиа приводят к дистанцированию инфопространств двух стран. В частности, известны случаи распространения фейковых новостей об ограничении казахстанскими банками операций в рублях или резонанс, вызванный отказом К.Ж. Токаева присутствовать на ПМЭФ-2023. В первом случае новость являлась недостоверной, а во втором — инфоповодом, так как ни один из лидеров ЕАЭС не планировал официальное посещение данного мероприятия. В то же время в казахстанских СМИ появляется информация о планируемых военных операциях России в Северном Казахстане. В свою очередь, в российском политическом дискурсе укрепились неоднозначные оценки действий Казахстана, ставящих под сомнение статус страны как одного из ключевых партнеров РФ на постсоветском пространстве. Такого рода заявления подкрепляются информацией об активном участии Республики Казахстан в продвижении конкурентных российскому направлений энергомаршрутов, например, Транскаспийского газопровода и трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан, росте технологического и инвестиционного сотрудничества компаний Казахстана с недружественными странами; или даже обвинениями в отступлении от российской дипломатической позиции. Такая риторика усиливает взаимное недоверие и негативно отражается на общей заинтересованности в углублении сотрудничества между Москвой и Астаной.

Официальные комментарии в отношении подобных информационных волн имеют низкую эффективность в сравнении с масштабом и скоростью их распространения. В связи с этим для России и Казахстана представляется целесообразным превентивное использование инструментов «мягкой силы» для формирования безопасной инфоcреды двустороннего взаимодействия.

Реальным вызовом для двусторонних связей также становится трансформация международной роли России и Казахстана в условиях турбулентности внешней среды. РФ уверенно взяла курс на строительство качественно нового международного порядка. В соответствии с положениями КВП-2023, Москва «выступает в качестве одного из суверенных центров мирового развития и выполняет исторически сложившуюся уникальную миссию по поддержанию глобального баланса сил и выстраиванию многополярной международной системы». Форсированная переориентация России на южное и восточное направления внешней политики реализуется беспрецедентными темпами: она включает активизацию российско-китайского сотрудничества, углубление партнерства с Туркменистаном, возросшее количество российско-африканских инициатив (например, проекты с участием таких отечественных компаний, как «Росатом», «Газпромнефть», участие глав шести африканских стран в ПМЭФ-2023) и др.

Владислав Толстых:
В поисках нового Казахстана: экономический и международно-правовой анализ

В свою очередь, Казахстан закрепляет за собой статус логистического и инвестиционного хаба (в 2022 г. объем привлеченных в страну ПИИ составил 28 млрд долл.) и центра «зеленого» развития, тем самым демонстрируя глубокое понимание таких глобальных трендов, как становление институциональной экономики (основанной по большей части на оказании услуг, функционировании платформ в постиндустриальном обществе), достижение целей устойчивого развития и показателей, зафиксированных в Парижском соглашении по климату. Также страна стремится к проведению независимой, разнонаправленной и проактивной политики, которая включает стремление к обеспечению лидерских позиций на региональном уровне, усилению связей в области энергетики (наращивание поставок угля в ЕС, экспорт нефти в ФРГ, участие в инициативах ОПЕК+), финансов и экологических инициатив.

Экономическое сотрудничество с Россией для Казахстана также представляет значительные перспективы, в том числе в сфере параллельного импорта. Однако политические издержки такого курса по-прежнему остаются высокими. Казахстан старается опереться на идеи национального суверенитета, поэтому самостоятельная и нейтральная внешнеполитическая позиция может быть способом поддержания относительной стабильности в стране и основой для укрепления отношений с Россией. В частности, Доктрина внешней политики Республики Казахстан на 2020–2030 гг. закрепляет приоритет экономики над политикой: «продвижение международных инициатив Казахстана на основе прагматизма, системного анализа в целях получения конкретных результатов для страны и мира» стоит после цели превращения страны в лидирующий в Евразии инвестиционный и транспортный хаб.

Несмотря на продолжительный опыт сотрудничества Москвы и Астаны, различия во внутри- и внешнеполитических условиях существования стран осложняют согласование их позиций на международной арене. При нейтральной многовекторности, к которой движется Казахстан, баланс интересов может быть достигнут со значительными издержками. Однако Москва и Астана по-прежнему отмечают потребность тесного и продуктивного сотрудничества и его потенциал в отдельных сферах, к которым относятся прежде всего транспорт, атомная энергетика, развитие водородных технологий. Реализация многочисленных российско-казахстанских инициатив возможна лишь при глубоком анализе как самого партнера, специфической среды, в которой он находится, так и коммуникационных барьеров на уровне двустороннего диалога. Казахстан является для России потенциально выгодным пока что не политическим, но экономическим партнером. В свою очередь, заинтересованность Астаны в укреплении взаимодействия с Москвой в ряде областей соответствует стратегической цели превращения Казахстана в динамично развивающегося и самостоятельно актора международных отношений, что в том числе можно рассматривать как вклад в продвижение многополярного мира.