Протесты в Ираке и чем опасна «мухасаса»?

Парламент Ирака проголосовал за отставку премьер-министра страны Адиля Абдель Махди. Прошение главы правительства освободить его от должности одобрили 100 депутатов и, по словам Махди, он ушел с поста, чтобы «избежать кровопролития и предотвратить сползание страны в пучину насилия и хаоса». Спикер парламента республики рассказал, что теперь президент поручит сформировать правительство кандидату от партийного блока, у которого есть большинство в совете представителей. Об этих и других перестановках в правительстве Ирака в интервью для Радио Sputnik рассказывает координатор ближневосточных проектов РСМД Руслан Мамедов.

Парламент Ирака проголосовал за отставку премьер-министра страны Адиля Абдель Махди. Прошение главы правительства освободить его от должности одобрили 100 депутатов и, по словам Махди, он ушел с поста, чтобы «избежать кровопролития и предотвратить сползание страны в пучину насилия и хаоса». Спикер парламента республики рассказал, что теперь президент поручит сформировать правительство кандидату от партийного блока, у которого есть большинство в совете представителей. Об этих и других перестановках в правительстве Ирака в интервью для Радио Sputnik рассказывает координатор ближневосточных проектов РСМД Руслан Мамедов.

Руслан, все это происходит на фоне и из-за тех самых протестов, которые происходят в Ираке вот уже с октября, т.е. практически два месяца. Есть и жертвы, и кровопролитие, и ожесточенные столкновения. Действительно ли отставка Махди угомонит всю эту ситуацию, успокоит все эти бурления?

Руслан Мамедов:
Формирование политической элиты современного Ирака: американский и иранский факторы

Можно сказать, что на это на самом деле и рассчитывают те, кто стоят за этим решением. Потому что все-таки попытки отправить премьер-министр в отставку были предприняты несколько раз, и, наверное, наиболее серьезная из них была сделана 3–4 недели назад, однако в последний момент вмешались третьи лица, которым это было не выгодно. Стоит отметить, что на сегодняшний день уже более 350–400 человек погибли из-за протестов и демонстраций в Ираке, которые проходят почти во всех 18 провинциях. В общей сложности были ранены около 15 тыс. человек.

Масштаб очень серьезный. Другой вопрос, что существует некая чисто иракская культура насилия. Все-таки страна прошла через период экономической блокады 1990-х гг., через американское вторжение 2003 г., а затем — через оккупационный период. Правительства, приходившие на смену друг другу, не смогли справиться с одной конкретной проблемой — предоставить простейшие услуги населению (водоснабжение, электричество и пр.). Было огромное количество проблем. Этим и возмущены демонстранты, которые прошли через этот период. Протестует новое поколение, которое выросло в 1990-х, 2000-х, 2010-х гг. Оно ничего не боится; и в этом плане, конечно, идея правительства использовать службы безопасности для подавления недовольств не сработала.

Говоря о правящей элите, стоит отметить, что она весьма разношерстная. Будучи образованой еще до 2003 г. вне страны (до вторжения США в Ирак), эта элита продолжает оставаться сейчас у власти. Собственно, она и попытается пожертвовать премьер-министром для того, чтобы успокоить демонстрации. Мне кажется, что именно на это рассчитывает правящая элита, но расчеты могут не оправдаться.

Но ведь этого может быть недостаточно? Например, появится новый премьер-министр, но он в одночасье не решит все эти проблемы.

И иракцы все это понимают. Один из лозунгов протестующих — «народ хочет свержения режима», но они этим не ограничиваются. Напротив, они говорят, что хотят уйти от системы «мухасаса» (иракская система с 2003 г.). Эта система — неписаный закон, его нет в конституции, но именно по нему этноконфессиональные группы получали определенные посты в соответствие с их долей в составе населения. То есть, например, шиит традиционно занимал пост премьер-министра, суннит — место спикера парламента, а курд — место президента страны. И так было до сих пор, до последнего момента. Сейчас, конечно, население требует реформ. Но уйти от этой системы будет тяжело, поскольку за всеми политическими партиями, существующими в стране, стоят кланы и семьи, формирующие ту самую правящую элиту, которая образовалась после 2003 г. Уйти от нее будет крайне сложно просто потому, что эта система сама пересоздает и укореняет эти силы там –– они получили свою власть благодаря ей. Население протестует, но будет ли у них возможность добиться того, чего они хотят? Они говорят, что из этой системы и вышла вся коррупция, и слово «фасад» (коррупция) сейчас самое главное в Ираке. Но уйти от этой системы достаточно тяжело — все эти элементы сами себя воспроизводят.

На мой взгляд, правящая элита никуда не денется, эти люди останутся у власти. Но такой внутрииракский запрос приведет к тому, что все более и более националистические силы будут обретать большую популярность и власть в парламенте. Рост националистических сил наблюдался с 2014 г. — с того момента, когда террористическая организация «Исламское государство» заняла практически половину территории страны. Однако Ираку все же удалось победить эту «болезнь» при помощи своих партнеров и союзников, включая как Иран, так и США и Россию. Удалось стабилизировать эту ситуацию. Но сейчас идет борьба против коррупции, против неэффективной системы, неэффективного правительства, и вот это будет ключевым драйвером, определяющим дальнейшую политическую повестку. По крайней мере, безусловно, политические силы будут использовать это в риторике.

А кто может прийти, не только занять пост премьера, но и какие могут быть более глубинные политические изменения?

Константин Труевцев:
Волнения в Ираке: продолжение арабской весны или новая политическая реальность?

Я думаю, что ключевым моментом будет то, что националистические силы, за которыми стоят, например, такие политические блоки как «Саирун», блок коммунистов с движением садристов, и Муктада ас-Садр в качестве одного из ключевых духовных деятелей Ирака, который продвигает эти протесты, не будучи в них особо замешанным… Он главный выразитель этих чаяний в уже существующей системе, он использует эту риторику. Я думаю, что у него будет стремление получить больше мест в парламенте для того, чтобы определять политику. На самом деле его партия уже обрела большее количество мест в парламенте, чем все остальные, но, так или иначе, это не абсолютное большинство. И, собственно, отсутствие этой возможности получить большинство и мешает...

А он или другие деятели — они способны производить коренные реформы?

Так получилось, что до сих пор, даже, например, сама отставка премьер-министра зависела от решения Наджафа. Наджаф — это священный город в Ираке для шиитов, где располагается офис во главе с (тут в первую очередь я говорю о духовном верховном лидере Ирака) Али аль-Систани. Так получилось, что после того, как Али аль-Систани заявил о необходимости решить вопрос в парламенте. Он даже перестал обращаться к правительству и поддерживать его, поддержав протестующих. Только после этого премьер-министр заявил, что он готов уйти. Скорее всего, серьезных изменений ожидать не стоит. Однако воспользуются данной риторикой, если мы говорим о тех политиках и деятелях, которые есть в Ираке, – это Мукдата ас-Садр и блок «Саирун», и своя роль будет у Али аль-Систани, как человека, который «в последний момент появляется и всех спасает», в первую очередь, правящую элиту. Он это делал не единожды и в этот раз сделал то же самое: власть была на грани — но появился такой внесистемный элемент, который сдерживает всю ситуацию от скатывания в полную деградацию.

Насколько велик потенциал протестующих? Долго еще они будут готовы выходить на улицы?

Я думаю, что это главная переменная, от которой будет зависеть дальнейшее развитие событий. У них есть большой опыт, они показали это, ведь они бастуют уже 2 месяца, и ничего им не страшно. Если они продолжат наращивать давление на элиту, элите придется с этим мириться и как-то менять ситуацию.