Валдай: читать и пересчитывать

Речь президента Путина на встрече с международниками уже аттестовали как ту, что будут читать, изучать и перечитывать. Алексей Токарев внимательно сделал всё это.

Речь президента Путина на встрече с международниками уже аттестовали как ту, что будут читать, изучать и перечитывать. Алексей Токарев внимательно сделал всё это.

В Валдайской речи Путина 4 620 слов. По объёму того, что президент хочет сказать городу и миру, это больше всего похоже на Крымскую речь (4 646 слов). Для сравнения, в Донбасской речи 2022 года — 3 828, в Мюнхенской — 3 372). При этом речь 2022 года плотнее и насыщеннее Крымской, т.е. в них использовано больше разновидностей слов: индекс вокабуляра — 0,49 (Донбасская), 0,46 (Валдайская) против 0,41 в Крымской.

С точки зрения контент-анализа, Валдайская речь, безусловно, посвящена Западу. Морфем «…росси…» в ней только 39, а морфем «…запад…» целых 60. США в разных формах Путин упоминает 12 раз, «…европ…» — 8. Именно кардинальное переформатирование отношений с «коллективным Западом» больше всего занимает президента в этой речи. В документе лишь 2 «Украины» и 2 «Африки».

Не менее интересен анализ ответов на вопросы. Из них спонтанно сложился ещё один текст, по объёму в 4 раза больший, по сравнению с самой речью. Вопросы участников «Валдая» и ответы президента Путина дают нам для анализа ещё 18 223 слова, а вот разнообразие этой части в 2 раза ниже. В устной речи и президент, и вопрошающие используют меньше уникальных словоформ, и индекс вокабуляра снижается до 0,27.

Андрей Кортунов:
Консолидация Запада и асимметричная биполярность

Ответы на вопросы уводят внимание зрителей, читателей и счетоводов только от Запада, перенося его на весь земной шар. Основ «…запад…» тут 43, а вот «…росси…» вырастает до 155. Больше всего растет внимание к Украине — в 21 раз до 42 упоминаний. Число слов, посвящённых разным названиям США, вырастает до 41, «...европ…» — до 27. Появляется 47 «кита…» (все про Китай), 27 «инд…» (из которых 20 про Индию, 6 про Индонезию, 1 слово «индустриальный»), 22 «африк…», 7 раз упоминается Латинская Америка, 4 морфемы про Бразилию.

В самой речи ни слова про сферу ядерного нераспространения, но первый же вопрос даёт президенту пас, после которого Путин долго говорит про необходимость сохранения баланса в мире. Важное заявление: «Мы никогда не говорили об инициативном применении ядерного оружия». Президент ещё раз адресует западным коллегам максиму, известную всем российским международникам: читайте наши доктринальные документы. Собственно, на них и опирается российская внешняя и оборонная политика, в т.ч. в части ядерного сдерживания. Иными словами, Россия не будет первой применять ядерное оружие на театре военных действий, если это не угрожает существованию российского государства.

Президент в Валдайской речи продолжает транслировать сложившееся в российском руководстве восприятие мировой политики. Мы — настоящие либералы Земли. Владимир Путин ни разу не произносит слово «либерализм», полагаю, из-за негативной коннотации, сложившейся вокруг него во внутренней политике России и формальной аттестации нынешнего несправедливого для незападной части планеты миропорядка как неолиберального. Но именно про истинный либерализм как пространство конкуренции идей и права на выбор национальных моделей развития в любой точке Земли и говорит российский лидер. В этом смысле Россия противопоставляет себя ведущему «грязную игру» коллективному Западу, который всё сильнее напоминает первые годы существования Советского Союза, грезившего мировой революцией. Теперь на смену идеям коммунизма, но ровно в той же марксистской логике линейного развития, когда все общества пусть с разной скоростью проходят одни и те же стадии, пришли идеи либеральной демократии.

Россия оппонирует такому подходу, настаивая на ценности национального суверенитета. Уже по традиции президент обращается к народам других государств поверх голов их элит, говоря, что Россия будет строить отношения с народами коллективного Запада напрямую, тем паче, что повсюду есть не столько сторонники России, сколько поборники более справедливого миропорядка, который должен быть построен с учётом конкуренции национальных моделей развития, а не навязыванию всему миру одинаковых ценностей. Ключевое отличие российского видения мира и западного состоит в характере конкуренции. Запад видит необходимой унификацию ценностей всего мира, когда конкурентная борьба приводит к одной и той же цели. Россия в качестве образца воспринимает конкуренцию сильных суверенных стран, правительства которых руководствуются национальными интересами. В этом смысле важны личные оценки Путина в отношении Эрдогана, который дважды аттестован как надёжный партнёр, при этом ставящий интересы своей страны выше всего. В противовес этому президент говорит, не называя персонально, о бывшем французском президенте Франсуа Олланде, который после визита в Вашингтон обнулил все договорённости по урегулированию в Сирии.

Несмотря на всю негативную риторику российского лидера в адрес конкретных западных стран, он не отказывается от переговоров, прогнозируя, что и нынешним государствам — лидерам Запада и ключевым незападным центрам придётся договариваться. Путин прямо говорит, что готов к переговорам с американским лидером по стратегической стабильности. Эта повестка между нашими странами вечная при любом лидере и любом уровне отношений. Просто потому что именно на России и США лежит ключевая ответственность за глобальный мир.

«Валдай» остаётся по-настоящему большим форматом уважительного, но при этом не сервильного, а местами вполне ироничного разговора с главой государства. «Не командуйте, Владимир Владимирович, здесь я командую!» — уверенно говорит Фёдор Лукьянов, упоминаемый в стенограмме встречи на сайте Кремля 60 раз (президент Путин — 66 раз). Именно такой профессиональный разговор на равных (с обоюдным интересом и почтением) президента и международников друг к другу и позволяет лучше понимать российскую внешнюю политику, национальные интересы и цели в мире.