Эпоха больших пространств

Цивилизации не ограничиваются пределами государственных границ, они оказывают влияние на вовлекаемые в них государственные образования, как и другие цивилизации, определяя направление их развития на столетия вперед. При этом, как правило, не принято замечать проявлений влияния цивилизаций на жизнь народов, что особенно характерно для современных политологических школ, продолжающих ориентироваться на процессы, ограниченные рамками отдельных государств.

В рамках цивилизационного дискурса не вызывает сомнений существование устойчивых пространственных общностей, связанных этническими, историческими, культурными, информационными и, что немаловажно, хозяйственными связями, выходящими далеко за рамки государственных границ. В юридической науке данный феномен известен как «большие пространства».

Государство-центричная картина мира не дает полного представления о той сложности и многогранности обстоятельств и движущих сил, в рамках которых развиваются исторические события. Известная формула российских дипломатов «США и примкнувшие к ним сателлиты» хотя вряд ли отражает реальное положение дел во всем его многообразии, но является практическим способом отражения влияния сформировавшегося вокруг Соединенных Штатов «большого пространства» на реалии международных отношений.

Это поощрение интеграции в рамках общностей единых цивилизационных качеств, таких как язык, культура, этнические связи и т.д. (то что позволяет идентифицировать, например, африканские или латиноамериканские общности) и ограничение влияния на них извне, запрет на распространение какой-либо идеологии в качестве условия для экономического взаимодействия, уход от системы безальтернативных международных институтов, подобных ВТО и МВФ, работающих по принципу «договора присоединения», поощрение двухсторонней кооперации как основы международного общения, ликвидация постоянных и существующих без конкретной достижимой цели военных блоков, представляющих основную угрозу международной стабильности и многое другое.

Трудно не заметить, что данные принципы востребованы, некоторые из них уже были озвучены высшим политическим руководством Российской Федерации. Вопрос в том, готовы ли мы действительно осознать своё большое пространство, выйти за пределы государство-центричного мировоззрения и заявить о существовании альтернативного пути развития для всего человечества.

Отечественному ученому Н. Данилевскому принадлежит важное наблюдение: он увидел в мировой истории цивилизационные конфликты, возникшие по причине противостояния культурно-исторических типов. Помимо Шпенглера и Тойнби, которые во многом вторили Данилевскому, известны и другие мыслители, представлявшие свои подходы по проблеме противостояния оседлых и кочевнических цивилизаций или соперничества цивилизаций суши и моря.

Не вдаваясь в подробности причин подобных конфликтов и оставив в стороне немаловажный аспект влияния классовой борьбы на их возникновение и развитие, чему много внимания уделяла марксистская историческая наука, представляется возможным признать, что все эти подходы по-своему верны. Основа возникновения цивилизационных конфликтов многофакторна. Цивилизационные кризисы, разрешение которых принимает форму конфликтов, берут свои начала в экономических, социальных, религиозных и культурных особенностях противостоящих сторон.

Крайне важным является соотнесение понятий «цивилизация» и «государство».

Ольга Лебедева, Александр Бобров:
Концепция внешней политики России 2023: стратегия многополярного мира

Цивилизации не ограничиваются пределами государственных границ, они оказывают влияние на вовлекаемые в них государственные образования, как и другие цивилизации, определяя направление их развития на столетия вперед. При этом, как правило, не принято замечать проявлений влияния цивилизаций на жизнь народов, что особенно характерно для современных политологических школ, продолжающих ориентироваться на процессы, ограниченные рамками отдельных государств.

Хотя понятие «цивилизация» представляется достаточно удобным для использования в исторической науке или философии, именно его «историчность» не позволяет усмотреть реальное участие в геополитических процессах иных пространственных категорий.

Вопрос о том, что действующее, исключительно «государственное» международное право уже не отвечает требованиям окружающей действительности, поднимался и ранее. В рамках цивилизационного дискурса не вызывает сомнений существование устойчивых пространственных общностей, связанных этническими, историческими, культурными, информационными и, что немаловажно, хозяйственными связями, выходящими далеко за рамки государственных границ. В юридической науке данный феномен известен как «большие пространства».

При вводе в международно-правовой оборот понятия «большого пространства», территория любого государства предстает тем, чем она является в действительности: случаем возможных представлений о пространстве.

Пожалуй, единственным успешным примером закрепления большого пространства в международном праве была провозглашённая в 1823 г. президентом США Джеймсом Монро доктрина Монро. Смысл данной доктрины может быть описан следующими тезисами: независимость всех американских государств, недопустимость колонизации на территории обеих Америк, недопустимость интервенции внешних сил в этом пространстве.

Обратимся к словам самого президента Дж. Монро: «Мы обязаны, таким образом, той ясности и тем дружеским отношениям, которые существуют между Соединенными Штатами и теми державами [имея в виду европейские державы — прим. автора] объявить, что мы должны рассматривать любую попытку с их стороны распространить их систему на любую часть этого полушария как угрожающую нашему миру и безопасности» [1].

Легитимизация доктрины Монро мировым сообществом была обеспечена тем, что устав Лиги Наций в статье 21 признал за оговоркой доктрины Монро статус нормы международного права, и это при том, что сами Соединенные Штаты в Лигу Наций так и не вступили.

С первого взгляда кажется, что доктрина Монро носит оборонительный характер, однако никакие иные государства Северной и Южной Америк в ней никогда не участвовали, и ведущая роль США была присвоена самостоятельно. Есть основания полагать, что такое целеполагание никуда не исчезло.

Иван Тимофеев:
Государство-цивилизация и политическая теория

Конфуций учил, что всему нужно давать правильное имя. В противном случае мы упускаем суть того явления, с которым сталкиваемся, а соответственно — не можем адекватно на него реагировать.

Государство-центричная картина мира не дает полного представления о той сложности и многогранности обстоятельств и движущих сил, в рамках которых развиваются исторические события. Известная формула российских дипломатов «США и примкнувшие к ним сателлиты» хотя вряд ли отражает реальное положение дел во всем его многообразии, но является практическим способом отражения влияния сформировавшегося вокруг Соединенных Штатов «большого пространства» на реалии международных отношений.

Да, вокруг США сформировалось большое пространство, которое, вероятно, было бы уместно назвать тем самым «коллективным Западом». Однако несмотря на то очевидное обеспечение примата гегемона за счет повсеместного военного присутствия и «тихой» угрозы военной силы, данная система функционирует на принципах, которые оказываются сложнее классических суверенно-вассальных отношений. США в отличие от многих гегемонов прошлого активно инвестируют получаемые от своих «вассалов» средства в укрепление инфраструктуры своего верховенства, что создает массу привлекательных возможностей для примкнувших к лидеру. В этом смысле функционирующее большое пространство не всегда требует каких-то специфических приказов от лидера, а способно действовать самостоятельно и жертвовать какими-то частными (в данном случае чаще всего национальными) интересами. Понимая это, такие, казалось бы, очевидные «выстрелы в ногу», как отказ некоторых европейских держав от доступных и безопасных энергоносителей из России и выгодных инфраструктурных проектов (например, «Северный поток-2») уже не кажутся столь очевидными. Более того, как показал пример президентства Д. Трампа, сами США также оказались в зависимом положении от своей же зоны влияния.

Западный мир создал, как ему представляется, в высшей степени гуманистическую картину развития своей цивилизации, где дальнейшая экспансия достигается преимущественно экономическими и культурными методами воздействия. Инфраструктура неометрополий становилась настолько привлекательной, что очередь из добровольных колоний должна была включить в себя едва ли не весь мир. Примерами инструментов нового типа, используемых при решении этой задачи, являются Международный валютный фонд, Европейский союз и производные от него, вроде Энергетического сообщества. Политически Европейский союз и его структуры выступают здесь проводником интересов большего по отношению к нему пространства «коллективного Запада», большинство государств-членов Европейского объединения являются также и членами НАТО, внешняя политика Европейского союза очевидно гармонизируется в интересах этого блока. Как мы видим на примере той же Сербии в ситуации с присоединением к антироссийским санкциям [2], Брюссель давит на кандидатов на вступление в данное интеграционное объединение продвигая единую «западную» геополитическую повестку, экономически же Европейский союз обеспечивает свою привлекательность за счёт финансовой системы, связанной с финансовой системой США. То же касается технологий, энергетики и, естественно, обороны. И зависимость только растет [3].

Ольга Алексеева-Карневали:
Контуры миропорядка будущего

Иными словами, это своеобразный «договор присоединения» к финансовой и политической инфраструктуре гегемона, основанной на жёсткой иерархии, выражающейся в подчинении национальных интересов интересам западного подхода к глобализации. Идеология же выступает в качестве обязательного условия для «подключения» и направлена на подавление национальной индивидуальности, в частности в сфере государственного устройства, поскольку допустимым политическим режимом может являться исключительно так называемая либеральная демократия либо, что особенно на слуху в последнее время, в сфере продвижения новой гендерной политики и пересмотра института семьи. Всё это служит укреплению устойчивости всей системы. Соответствующая страна постепенно изымается из пределов влияния своей цивилизации, своего большого пространства.

Последние украинские события если не разделили текущий этап истории на «до» и «после», то, по крайней мере, дали повод пересмотреть подходы к осознанию геополитической реальности.

Как показал, например, несомненный успех недавнего саммита Россия — Африка, нашей стране есть, что предложить миру. Более того, феномен большого пространства России, того самого Русского мира, уже практически сложился, его концепцию осталось лишь решиться сформулировать и произнести. Уникальность российского государственного опыта (в частности, опыта сосуществования различных культур вне колониальных насильственных структур, опыта реального равенства народов и мирного сосуществования религий) предоставляет необходимую основу для заявления Россией своего лидерства в мире на альтернативных основаниях.

Речь идёт о глобализации неколониального характера. Вызовы нашего времени подталкивают Россию к построению нового, более справедливого мироустройства, учитывающего не только национальные интересы, но и интересы больших пространств. Это поощрение интеграции в рамках общностей единых цивилизационных качеств, таких как язык, культура, этнические связи и т.д. (то что позволяет идентифицировать, например, африканские или латиноамериканские общности) и ограничение влияния на них извне, запрет на распространение какой-либо идеологии в качестве условия для экономического взаимодействия, уход от системы безальтернативных международных институтов, подобных ВТО и МВФ, работающих по принципу «договора присоединения», поощрение двухсторонней кооперации как основы международного общения, ликвидация постоянных и существующих без конкретной достижимой цели военных блоков, представляющих основную угрозу международной стабильности и многое другое.

Трудно не заметить, что данные принципы востребованы, некоторые из них уже были озвучены высшим политическим руководством Российской Федерации [4]. Вопрос в том, готовы ли мы действительно осознать своё большое пространство, выйти за пределы государство-центричного мировоззрения и заявить о существовании альтернативного пути развития для всего человечества.

1. https://www.archives.gov/milestone-documents/monroe-doctrine#transcript

2. https://www.kommersant.ru/doc/5977517

3.https://www.ft.com/content/80ace07f-3acb-40cb-9960-8bb4a44fd8d9

4. См. например: https://iz.ru/1548501/2023-07-24/putin-nazval-novyi-mnogopoliarnyi-miroporiadok-bolee-spravedlivym

https://russian.rt.com/ussr/news/1080162-medvedev-gensek-nato-ukraina

https://www.rbc.ru/rbcfreenews/63ecb2449a79477438769ff8