Как генерировать будущее: противоречивость и сложность миссий постсоветских элит на примере Армении

Россия может и должна интенсивно модернизировать себя и стать флагманом модернизации в регионах СНГ. Именно такой процесс модернизации станет дополнительным притяжением в интеграционных процессах и стимулом для нового качественного прорыва во всех наших странах. И одним из главных факторов эффективной модернизации является сочетание нового мышления с накопленным опытом элит 2000-х гг. Нарушение такого баланса обычно приводит к дестабилизации общественных отношений, где начинают превалировать псевдоценности и популизм.

Взяться за написание этой статьи пришлось из-за ситуации, в которой оказались многие постсоветские страны в современный период своего развития. Этот период неопределенности, полный вызовов, рисков и несправедливостью нам надо пройти максимально осторожно и мудро, чтобы не оказаться в ситуации необходимости вынужденного выбора.

То, о чем будет сказано ниже, является осознанием того огромного практического (эмпирического) материала, которое сосредоточила в себе моя память за время профессиональной карьеры в Армении, начиная с осени 1996 г., на должностях помощника премьер-министра и президента Армении, руководителя Аппарата президента и секретаря Совета безопасности, вице-премьера правительства.

Очерк об общей картине

Константин Курылев:
Институт президентства Республики Армения после «бархатной революции» 2018 г.

Принято считать, что каждое поколение лидеров имеет свою историческую миссию. На примере развития стран Южного Кавказа и России можно обозначить историческую миссию политических элит этих стран в 2000-е гг., а также ее трансформацию.

В 1990-х гг. перед элитами стояла задача выживания и сохранения необходимых основ для суверенитета недавно получивших независимость государств. Уже в 2000-х гг. в историческом смысле постсоветские элиты были призваны осуществить в своих странах «рывок в развитии», мобилизовав имевшиеся финансово-экономические, политические ресурсы и человеческий капитал. Нужно было пользоваться всем, что было доступно, подключить новые возможности, в том числе путем поиска новых партнеров. Нужен был рывок, чтобы не застрять в проблемах и противоречиях 1990-х гг. Такой рывок для каждой постсоветской страны имел свое исключительное значение.

Россия, например, как сказал президент Владимир Путин, должна была «собрать государство», обеспечить единство страны и ее лидерство в региональных процессах. Грузия эпохи Михаила Саакашвили нацелилась на обеспечение дополнительных преимуществ развития за счет нового геополитического вектора. Азербайджан Ильхама Алиева выбрал путь развития инфраструктурных проектов для решения своих внутренних проблем. В начале 2000-х гг. при президенте Роберте Кочаряне в Армении исходили из того, что в сложных геополитических условиях можно развиваться и повышать свою безопасность и обороноспособность, а также создавать конкурентное преимущество страны.

В этих процессах специальная миссия была у политической элиты России: она должна была превратить Россию 2000-х гг. в локомотив развития, в первую очередь экономического, для всего региона, что должно было помочь ей объединить вокруг себя страны СНГ, запустить новые интеграционные проекты. Это необходимо было для реабилитации страны и восстановления ее роли на международной арене после дефолта 1998 г. и войны в Чечне. Очевидно, что темпы развития в России во многом предопределяют и объективные факторы развития в странах СНГ. Во-первых, Россия — это рынок сбыта; во-вторых, это основной поставщик энергоресурсов; в третьих, Россия — конечный пункт для миграционных потоков из стран региона. Россия начала 2000-х гг. — это государство, находившееся в поиске своего пути развития, который не только обеспечил бы внутреннюю стабильность и благополучие страны, но и заставил бы считаться с ней. Современная Россия — страна, которая в определенном смысле определяет если не правила игры, то, как минимум, условия их формирования в мире.

Трансформации армянской элиты в 2000-е гг.

На примере Армении 2000-х гг. можно показать некоторые особенности, которые были присущи элите страны, заложившей тот фундамент, на котором и сейчас держится суверенитет и экономика Армении.

В начале 2000-х гг., в период президентства Роберта Кочаряна, удалось при основном выборе в пользу России найти правильный баланс в отношениях с ЕС и США. Для этого надо было рационально и с пользой для собственной национальной безопасности сохранять паритет и учет интересов всех игроков в регионе. С 2001 г. Вашингтон и Брюссель стали основными донорами и партнерами в сфере реализации внутренних реформ в Армении, а с Россией наладилось тесное военно-техническое и торгово-экономическое стратегическое партнерство. Сочетание этих интересов и возможностей привело к достижению баланса во внешних отношениях, который сохранялся вплоть до весны 2018 г.

Такой баланс основывался на доверительных отношениях руководителей России и Армении. Была взаимная уверенность в том, что в главном стороны друг друга никогда не подведут. В историческом смысле это можно объяснить и тем, что почти синхронно в двух странах начали формироваться новые команды государственных управленцев. И в этой системе координат очень важно, когда понимание и в определенной степени химия отношений складывается не только между первыми лицами государств, но и между командами. Без этого есть только полезные и партнерские отношения, но никак не доверительные. Это разные каналы и уровни коммуникации — обмен информацией, обсуждение актуальных вопросов и проектов, сверка позиций, подготовка решений, интенсивные визиты. Все это формирует неосязаемую, но очень необходимую атмосферу доверия и понимания между элитами.

Есть еще одна интересная особенность развития Армении в 2000-х гг., которую, наверное, могли заметить только те, кто был внутри политических и иных процессов. Если вкратце — многие знаковые с точки зрения развития страны проекты были осуществлены или профинансированы западными структурами. Надеюсь, многим должно быть понятно, что такое положение дел свидетельствовало о том, что западные партнеры доверяли властям, видели честность и последовательность, а также решительность и целеустремленность. Многие международные организации, особенно финансовые, видели в лице Армении и надежного партнера, так как страна, несмотря на все сложности и трудности экономического развития, брала в долг, но и возвращала эти долги, причем впоследствии — раньше намеченных сроков.

Сергей Маркедонов:
Армения: нет у революции конца?

Были ли в этих процессах проблемы, упущения и недоработки? Немало. Но их наличие не могло и не должно было останавливать движение властей вперед, их работу, поиск компромиссов и новых решений. Заметьте, что как в начале 1990-х гг., так и в начале 2000-х гг. в стране основу руководящей элиты составляли выходцы из советской эпохи; знания и опыт руководящей работы были пронизаны административными представлениями, и только дух работы — идеями независимости и либерализма. Это сейчас, через 28 лет, мы можем надеяться на новое поколение управленцев, экономистов и юристов, в том числе окончивших за последние 10 лет лучшие вузы мира при содействии фонда «Луйс». Но порой мне кажется, что наличие специалистов с современными знаниями и умениями не компенсирует отсутствие у них той целеустремленности и преданности делу, которые существовали 20–25 лет назад, когда закладывался фундамент нашего последующего развития.

Справедливости ради надо указать на то, что представители армянской диаспоры в России именно в 2000-е гг. начали наращивать свои возможности параллельно с экономическим ростом России и стали активно участвовать в экономическом развитии Армении на более поздних этапах.

Было ли прорывом для Армении развитие страны в 2000-х гг.? Уверен, что да. Иначе страна застряла бы в проблемах 1990-х гг. (военные действия, энергетический кризис, зона землетрясения, блокада соседей) и стала бы самой отсталой в регионе.

Но никто не мог предполагать тогда, что придет эпоха социальных медиа и постправды, и общество быстро (надеюсь, временно) забудет все перечисленные достижения, сформируются неверные и нерациональные общественные настроения и начнется вольная интерпретация новейшей истории. Никто не мог предположить, что основной автор роста и развития в Армении президент Р. Кочарян окажется под арестом. Это одна из основных печальных констатаций, которую делают представители постсоветских элит 2000-х гг.

В общем, жизнь показывает, что собирательная положительная память общества в наших странах очень коротка в основном из-за социально-экономических реалий. Многие даже не понимают, что, может быть, уже прожили самый интересный и продуктивный период становления и развития страны и не заметили этого. Поэтому всегда в зависимости от качества власти будет звучать разный ответ на вопрос «на какой результат работать: милость и понимание сегодняшних поколений или снисходительность будущих?». Парадокс в том, что политическая элита Армении конца 1990-х гг. и начала 2000-х гг. не получила в итоге ни того, ни другого. По крайней мере, на данный момент.

Другой парадокс заключается в том, что если имеющие в общественном сознании спорную легитимность прежние власти обеспечивали высокие темпы роста во всех областях, то «более легитимная» сегодняшняя власть стремится не к практическим результатам, а к сохранению этого высокого уровня легитимности. Имеющие такой невосполнимый и редкий ресурс как высокий уровень легитимности и общественной поддержки власти не работают на развитие и процветание страны, на стратегические реформы, и этот ресурс иссякает, в том числе из-за спорного качества действующей власти.

Тезисно о проблемах и упущениях

Рывок в развитии 2000-х гг. сконцентрировал в себе не только положительное. Такой мгновенный и мобилизующий процесс незаметно формировал также неэффективные тенденции общественно-политической жизни и государственного управления. На мой взгляд, наряду с успехами нам не удалось искоренить элементы восточного мышления и культуры управления. Нам не удалось уйти от протекционизма, кумоства, клановости, монополизации и концентрации возможностей и ресурсов, от наличия неформальных правил игры. Параллельно с экономическим усилением страны формировались новые центры влияния, и становилась если не очевидной, то осязаемой взаимозависимость власти и этих центров влияния.

Одновременно именно из-за наличия вышеуказанных особенностей, на мой взгляд, многие постсоветские страны и их элиты оказались в ситуации некоего цивилизационного антагонизма, который создавал и в известной степени продолжает создавать противоречия и трудности для интенсивного развития.

Самым общим образом сущность такого цивилизационного антагонизма можно определить так: общество декларирует западные, либеральные, демократические ценности и ориентиры в своем развитии, ведомое при этом элитой, воспитанной в своем большинстве в духе советского партийно-хозяйственного мышления. Кажется, что появление этого противоречия между целями общественного развития и опытом элиты на постсоветском пространстве являлось объективным или неизбежным процессом.

Цивилизационный антагонизм как социально-философский феномен и результат ценностной и психологической трансформации руководящей элиты в наших странах имеет, как мне кажется, две составляющие: мировоззренческую дилемму и поколенческий вызов.

Арег Галстян:
«Постреволюционной» Армении требуется работа над ошибками

Мировоззренческая дилемма в основном проявляется в адаптивности руководящей элиты страны к восприятию итогов своей деятельности на уровне общей удовлетворенности, в отсутствии стремления к превосходству, в появляющейся комфортности сложившейся ситуацией и условиями работы и жизни, в нежелании инициировать, а порой и неспособности генерировать новые процессы и идеи; в определенном смысле это преобладание, условно говоря, ресурсного подхода над инновационным. Современный динамичный мир бизнеса и инноваций перестает рассматривать страны с подобной дилеммой как потенциальных партнеров, разумную инвестиционную площадку, привлекательную гавань для инноваций и прорывных технологий. В итоге имеем государство среднего уровня без явных достижений и ярких преимуществ.

Поколенческий вызов проявляется в безысходности для нового поколения людей, постепенно осваивающих ценности открытого общества, к функционированию в искаженной системе общественных координат. Поколенческий вызов — это эпоха, при которой не сформировался как в решающих объемах, так и по качеству так называемый средний класс, который должен стать основным двигателем и вдохновителем позитивной динамики развития любого развитого государства, любого полноценного гражданского общества.

Другим «явным проявлением» поколенческого вызова является отсутствие «новой» элиты, призванной выработать целостную систему современных ценностных критериев и норм поведения. Общество перестает создавать «бесспорные авторитеты общественного мнения», таковыми являющиеся отдельные личности исчезают с общественной сцены в силу возраста или, как правило, ассоциируются с действующей властью, что приводит к потере «ценности» их суждений и советов. В обществе начинают формироваться и преобладать нерациональные, искаженные модели для потенциального подражания в среде подрастающего поколения, система образования начинает давать качественные сбои.

Цивилизационный антагонизм приводит к тому, что страна упускает свой исторический шанс стать уникальным субъектом современных глобальных отношений и превращается в среднеразрядное государство. Такое государство не может не только вызывать масштабный интерес, но и становится объектом внешнего влияния, теряя свою самостоятельность и постепенно попадая в зависимость от обстоятельств.

Сейчас настало время модернизации государств нашего региона, в первую очередь их общественных отношений. Объективно формируется социальный заказ на новый прорыв. Современные развитые общества движимы инновациями, креативностью и социальной ответственностью. У нового поколения сформировалось новое глобальное мышление, сущность которого — признание уникальности в любом начинании, в любой новой инициативе. В мире сформировалось новое «поколение прорыва» вне политических элит. Посмотрите, какой средний возраст у людей, которые создают и руководят глобальными корпорациями и компаниями, которые меняют мир и устоявшиеся стереотипы. Они формируют конкурентное преимущество своих фирм, обществ, в которых функционируют, и, в конечном итоге, своих стран. Есть ли потенциал такого пути развития в наших странах сегодня? Уверен, что есть. Но в наших условиях мы опять вынуждены искать собственный путь развития. Основная суть такого пути развития — это оптимальная мобилизация (сочетание) интеллектуального и управленческого потенциала разных поколений и приоритет общенациональных интересов и вызовов над частными и корпоративными. Это путь упорного движения вперед.

В начале статьи я попытался выделить миссию российской постсоветской элиты начала 2000-х гг.; хотел бы завершить также некоторыми суждениями о миссии российской политической элиты в современных условиях. Основное из них заключается в том, что Россия может и должна интенсивно модернизировать себя и стать флагманом модернизации в регионах СНГ. Именно такой процесс модернизации станет дополнительным притяжением в интеграционных процессах и стимулом для нового качественного прорыва во всех наших странах. И одним из главных факторов эффективной модернизации является сочетание нового мышления с накопленным опытом элит 2000-х гг. Нарушение такого баланса обычно приводит к дестабилизации общественных отношений, где начинают превалировать псевдоценности и популизм.