Факты священны, а мнения свободны

В конце 2019 г. издательство «Весь мир» опубликовало книгу П. Кошкина «Американская журналистика и постправда». В работе поднимается ряд значимых для современной журналистики вопросов: что такое постправда, нужен ли раздел мнений в СМИ, где проходит грань между мнением и новостями и как дальше быть журналистике, когда доверие к ней постепенно тает?

Что делать с объективностью в журналистике? Едва ли кто-то может ответить на этот вопрос однозначно. Вряд ли кому-то удастся достичь идеала, но стремиться к совершенству все же необходимо. Это подтверждается и в книге — некоторые медиа все же находятся достаточно близко к балансу, хотя без перекосов не обходится и у The New York Times.

Колонки, мнения, «оп-эды» могут послужить тем инструментом, который способен привнести баланс и нейтральность в политику издания. В то же время один из главных вопросов для журналиста сегодня — как сохранить объективность и не угодить в «ловушку» нейтральности, ведь реальность часто не нейтральна. Как отмечает редактор The New York Times Серж Шмеман, на которого ссылается Павел Кошкин, «мы не обязаны становиться рабами нейтральности».

В конце 2019 г. издательство «Весь мир» опубликовало книгу Павла Кошкина «Американская журналистика и постправда». В работе поднимается ряд значимых для современной журналистики вопросов: что такое постправда, нужен ли раздел мнений в СМИ, где проходит грань между мнением и новостями и как дальше быть журналистике, когда доверие к ней постепенно тает?

Во введении автор останавливается на причинах, побудивших его начать работу над книгой. И первым он упоминает тот факт, что доверие к журналистике стремительно падает. Об этом говорится и в докладе Института журналистики Рейтер при Оксфордском университете, упомянутом в книге, это подтверждает и последний опрос Edelman Trust Barometer. Во время текущего кризиса, связанного с пандемией коронавируса, люди стали меньше доверять журналистам и отдают предпочтение другим источникам информации.

Павел Кошкин: Американская журналистика и постправда

Тем не менее кризис доверия — это не единственная проблема, с которой сталкивается журналистика сегодня. Доверие всегда строится на опыте взаимодействия, а за последнее десятилетие этот опыт омрачили другие тенденции в мировой журналистике — фейковые новости, «альтернативные факты» с постправдой, элементарное возвращение к пропаганде и многое другое.

Мнения — это факты?

В книге П. Кошкина отчетливо прослеживается лейтмотив — журналистика фактов и журналистика мнений слились воедино. Колумнистика смешалась с новостями и редакционными статьями, а объективность либо никому не нужна, либо едва ли достижима. Автор пытается разобраться, когда мнения становятся орудием пропаганды, а когда — средством борьбы с фальшивыми новостями и релятивизмом постправды; когда авторские колонки вовлекают аудиторию в поиск истины и развивают критическое мышление, а когда притупляют его, превращаясь в источник политической или корпоративной пропаганды.

Тенденцию слияния мнений и новостей подтверждают и последние исследования. Результаты опроса The American Press Institute показывают, что люди зачастую не осознают, с чем они сталкиваются, читая прессу, — новости или мнение. Лишь немногим больше половины американцев заявили, что им легко отличить новости от колонки мнений в СМИ. При этом чаще всего люди с трудом могли заметить различие именно в онлайн-изданиях и в материалах из соцсетей. Ровно половина опрошенных в США были незнакомы с термином «оп-эд» (от англ. opposite to the editorial page, колонка внештатного комментатора), а трое из десяти подтвердили, что не знают различий между новостью и редакционной колонкой. Авторы исследования приходят к выводу, что журналистам следует не только маркировать материалы, но и давать определения жанрам — мнениям, колонкам, комментариям.

В качестве предмета исследования в работе выступили материалы, связанные с различными аспектами культурной и политической жизни в России, которые были опубликованы в газете The New York Times. Был также проведен ретроспективный анализ образа России в американской прессе, начиная с конца XIX в. Очевидно, что негатив по отношению к России в прессе США — тенденция не новая. Автор подмечает, что дискурс неоднократно пересматривался в американском обществе: «Романтизация и демонизация России всегда шли бок о бок, периодически сменяли друг друга в зависимости от событий, происходивших в самой России и в США». Помимо цикличности этому дискурсу всегда была характерна и другая особенность — его двойственность. Это видно на страницах The New York Times сегодня, это же можно было проследить десятилетия назад. С одной стороны, Россия — это всегда «зловещий Кремль», расчетливые и циничные политики; а с другой — неоднородное российское общество, представители культуры, общественные деятели и лидеры оппозиции.

Роман Майка:
Edelman: информации СМИ о коронавирусе доверяют только 43%

The New York Times анализируется в книге неспроста — это одна из старейших и эталонных газет в США, где раздел «Мнения» всегда был гордостью издания. Результаты контент-анализа, проведенного автором, указывают на то, что, несмотря на общий негативный тон издания по отношению к России и ее внутренней и внешней политике, в газете в разделе мнений можно встретить материалы, которые по тональности можно отнести к сбалансированным или даже позитивным. «Это способствует созданию рынка мнений на сайте одного издания и является достоинством газеты. Однако ее недостаток заключается в том, что противоположные мнения публикуются разрозненно, то есть не содержат активной гиперссылки на статью, в которой высказывается альтернативная точка зрения. Это означает, что читателю “Нью-Йорк таймс” будет непросто ориентироваться на сайте, чтобы найти точки зрения, содержащие благосклонные или сбалансированные оценки внешней и внутренней политики Кремля… Кроме того газета постоянно публикует письма читателей, которые нередко оспаривают мнения, опубликованные на страницах издания. Так достигается относительный баланс», — констатирует автор.

Финальная (четвертая) глава завершает целостную картину. Автором были опрошены ведущие представители современной российской и американской профессиональной журналистики и международной экспертизы. Среди них и редактор The New York Times Серж Шмеман, и внештатные автор газеты — российский журналист Максим Трудолюбов и британский политолог Марк Галеотти, российские эксперты Елена Черненко, Андрей Колесников, Андрей Золотов, а также глава московского бюро газеты The Guardian Эндрю Рот и Дмитрий Тренин, независимый американский журналист Грегори Файфер. Эти интервью нельзя подвести под общий знаменатель, но по многим вопросам опрошенные эксперты согласны друг с другом. В идеальном мире колумнистика все же может быть инструментом достижения баланса в традиционных медиа, хотя достичь его получается далеко не всегда. Например, не все опрошенные эксперты соглашаются, что колумнистика The New York Times взвешена и сбалансирована.

Но как же новые медиа?

Однако если качественную традиционную журналистику, которая зачастую остается главным источником информации для элит, можно сбалансировать с помощью колумнистики (по крайней мере, постараться это сделать), то что делать с новыми медиа? Результаты последних исследований показывают, что все больше людей выбирают соцсети и нишевые онлайн-СМИ в качестве ключевых поставщиков информации. В этом сегменте преобладают мнения, а не новости. И это безупречная почва для распространения фальшивых новостей и постправды. П. Кошкин справедливо подмечает, что «…в мире постправды нет места объективности и достоверности — здесь доминируют оценки, комментарии, слухи, байки, мифы и легенды. В этой системе координат отсутствует твердая опора, определенность и авторитеты, зато есть зыбкость, недосказанность, научный нигилизм и отрицание».

Павел Кошкин:
Коронавирус в умах: как пандемия превратилась в информационную эпидемию и как с ней бороться

Интернет-технологии сегодня позволяют любому стать блогером и транслировать свою точку зрения. Традиционная журналистика потеряла монополию на донесение информации до общественности. Некоторые аккаунты знаменитостей, признанных лидерами общественного мнения, могут похвастаться гораздо более многочисленной аудиторией, чем популярные СМИ. И если аккаунт Дональда Трампа в Twitter по понятным причинам сам по себе является и СМИ, и ньюсмейкером, то есть и другие весьма популярные аккаунты людей, не являющихся государственными деятелями и официальными лицами. Это, например, блоги, которые читают миллионы людей, и в которых может доминировать одна единственная точка зрения. Если на Западе большую популярность имеют аккаунты инфлюенсеров в Twitter, то в России это Telegram-каналы. Анонимный формат, которого придерживаются многие каналы, способствует возникновению дополнительных домыслов и слухов, а также распространению фальшивых новостей, становящихся источником информации уже и для традиционных СМИ.

Существует еще одна категория СМИ — нишевые интернет-издания, которые, как правило, имеют ярко выраженную политическую направленность. И если отдельное нишевое интернет-издание может уступать мейнстримовым по числу читателей, то их суммарная аудитория может посоревноваться с медиа-гигантами. На сайтах, подобных Breitbart, наряду с новостями, колонками и комментариями часто появляются фейковые новости и конспирологические теории (стоит вспомнить печально известный «пицца гейт» в 2016 г.).

***

Что делать с объективностью в журналистике? Едва ли кто-то может ответить на этот вопрос однозначно. Вряд ли кому-то удастся достичь идеала, но стремиться к совершенству все же необходимо. Это подтверждается и в книге — некоторые медиа все же находятся достаточно близко к балансу, хотя без перекосов не обходится и у The New York Times.

Колонки, мнения, «оп-эды» могут послужить тем инструментом, который способен привнести баланс и нейтральность в политику издания. В то же время один из главных вопросов для журналиста сегодня — как сохранить объективность и не угодить в «ловушку» нейтральности, ведь реальность часто не нейтральна. Как отмечает редактор The New York Times Серж Шмеман, на которого ссылается Павел Кошкин, «мы не обязаны становиться рабами нейтральности».