Прагматика со вкусом нефти: сделка ОПЕК+ как иллюстрация арабской политики балансирования

Трансформация глобальной системы международных отношений, вызывающая состояние мирового беспорядка, а также снижение значимости США как центра силы с одновременным усилением альтернативных полюсов — все это актуализирует вопрос будущего положения региональных подсистем в мирополитических процессах. Вновь возросшее значение энергетической безопасности, потребность в дешевых энергоресурсах в странах Запада усиливает роль ближневосточных экспортеров энергоносителей. Учитывая сложившуюся конъюнктуру, в политике ближневосточных государств просматривается общая тенденция — прагматично использовать сложившуюся конъюнктуру и отказываться от сотрудничества там, где это грозит большими издержками.

Именно поэтому в сделке ОПЕК+ не стоит усматривать ни новый союз между Россией и монархиями Залива, ни новую нефтяную войну арабских стран против Запада. Вечную дружбу Москве никто не обещал, а уж союзничество тем более. Нет смысла арабским монархиям идти на прямую конфронтацию с западными странами, но есть резон пересмотреть правила игры. В нынешней же ситуации, скорее, можно говорить о совпадении интересов РФ и заливных монархий. Для России выгодно использовать нефть как инструмент давления, нанося ущерб экономическому благополучию западных противников. Европе это сулит реальным расколом по вопросу о реальной необходимости столь существенной поддержки Украины и практической потребности в столь жестких антироссийских санкциях, вредящих самим европейцам. Для монархий Залива ситуация представляет возможность увеличить свою мировую политическую значимость как провайдеров энергетической безопасности. Более того, сложившаяся конъюнктура позволяет наполнять бюджеты арабских государств для реализации моделей экономической модернизации — например, «Видение Саудовской Аравии 2030» или «Стратегия четвертой промышленной революции ОАЭ».

Трансформация глобальной системы международных отношений, вызывающая состояние мирового беспорядка, а также снижение значимости США как центра силы с одновременным усилением альтернативных полюсов — все это актуализирует вопрос будущего положения региональных подсистем в мирополитических процессах. Вновь возросшее значение энергетической безопасности, потребность в дешевых энергоресурсах в странах Запада усиливает роль ближневосточных экспортеров энергоносителей. Учитывая сложившуюся конъюнктуру, нефтеэкспортирующие государства региона прагматично используют свое положение, балансируя между различными центрами силы.

Сделка ОПЕК+ как триггер для изменения отношений

Александр Аксенёнок:
Фактор США на Ближнем Востоке в новых условиях

Текущее осложнение отношений Соединенных Штатов с некоторыми монархиями Персидского залива, особенно заметное на американо-саудовском треке, часто объясняется лишь в контексте ответа Вашингтона на крайне неудобное для него решение ОПЕК+ о сокращении добычи нефти в начале октября. Однако если рассматривать связи Ближнего Востока с Западом системно, становится понятно — почва для изменений назрела давно. Объявленное Белым домом решение пересмотреть отношения с Эр-Риядом, сообщение о срыве секретного соглашения между сторонами, предложение американских конгрессменов лишить саудовцев и эмиратцев оборонительного щита — все эти факторы крайне симптоматичны, потому как свидетельствуют о желании ближневосточных государств продемонстрировать снижение роли Запада в своих региональных делах, особенно в период вновь возросшей значимости региона из-за глобальной энергетической нестабильности. Вместе с тем прослеживается намерение западных стран сохранить прежнюю логику выстраивания отношений с Ближним Востоком — без оглядки на текущую конъюнктуру. В сложившейся ситуации, новая сделка нефтяного картеля стала явным триггером для возрастания напряженности в отношениях с Западом.

На встрече 5 октября в Вене страны — члены ОПЕК+ договорились о крупнейшем сокращении добычи нефти со времен начала пандемии COVID-19. В итоговом коммюнике говорится о решении сторон снизить квоты по добыче на 2 млн баррелей в сутки (б/с) в ноябре. Ограничение предложения происходит на и без того узком рынке, несмотря на давление со стороны Соединенных Штатов и других стран, страдающих от высоких цен на энергоресурсы.

Сразу после заключения соглашения предполагалось, что цена на нефть может снова превысить отметку в 100 долларов за баррель марки Brent. Еще летом стоимость на нее упала примерно до 90 долларов со 120 долларов, которой она достигла после начала российской специальной военной операции (СВО) на Украине. Тогда снижение цены было вызвано стабилизацией глобального спроса, повышением процентных ставок в США и укреплением доллара. Спустя месяц после достижения договоренностей ОПЕК+, котировки не достигли отметки в 100 долларов, а находятся в районе 94–96 долларов за баррель. Однако повышение все еще считается вероятным сценарием. Резкого роста цен удалось избежать из-за действий США, которые выставили на продажу 10 млн баррелей нефти в ноябре и выставят 15 млн в декабре из своего стратегического резерва.

Вместе с тем следует понимать, что результатом договоренностей ОПЕК+ станет не только повышение нефтяных котировок. Последствия от сокращения добычи нефти можно рассматривать в двух плоскостях: экономической и политической. С экономической точки зрения мировая инфляция сохранится на высоком уровне, вынуждая Федеральную резервную систему и любой другой крупный центральный банк проводить еще более ограничительную денежно-кредитную политику, тем-самым увеличивая шансы на глобальную рецессию.

С политической точки зрения процесс сокращения нефти — сигнал Соединенным Штатам со стороны членов ОПЕК. Участники картеля в очередной раз демонстрируют Вашингтону изменение мировой политической конъюнктуры, в которой становится возможным выстраивать равноценные отношения не только с одним центром силы. Этот шаг может позволить другим странам чувствовать себя более спокойно, сближаясь с новыми формирующимися полюсами многополярного мира, в том числе и с Россией.

Новая цена за энергетическую безопасность

Однако нельзя забывать и о возможных негативных последствиях от решения ОПЕК+, таких как увеличение цены на сырую нефть, что повлечет за собой рост темпов инфляции, которые достигли рекордных уровней за десятилетия во многих странах, включая европейские.

В этом контексте примечательна позиция арабской части картеля. На итоговой пресс-конференции министр энергетики ОАЭ Сухейль аль-Мазруи заявил, что речь об «энергетический бедности» в Европе не идет. Он пояснил, что проблема гораздо более остро стоит в других странах, в частности в Африке, а в Европе вопрос заключается в энергобезопасности. Характерно, что практически одновременно с ним выступил генеральный секретарь ОПЕК Хайтам аль-Гаис. Отвечая на вопрос американской журналистки о будущих высоких ценах на нефть, он недвусмысленно сказал: «Цена есть у всего, в том числе у энергетической безопасности». Реакция аль-Гаиса показывает общее настроение, сложившееся в нефтяном картеле, и даже представляет собой своеобразный сигнал внешним силам. В ситуации глобальной инфляции, замедления темпов экономического роста среди развитых стран, неэффективной политики энергетической диверсификации и вновь возникшей потребности в доступе к дешевым энергоносителям, сотрудничество с членами организации актуализируется с новой силой. В то же время, ОПЕК готова и дальше оставаться провайдером энергетической безопасности, но цена за ее обеспечение будет уже другой. Позиция аль-Гаиса демонстрирует накопившееся общее недовольство среди членов картеля слишком жестким использованием Запада своих финансовых и политических рычагов для давления на поставщиков нефти. В текущей же ситуации наступает удобный момент заметно снизить это давление.

Партнерство не благодаря, а вопреки

Алексей Хлебников:
Смена ролей: почему за странами Ближнего Востока может быть будущее посреднических усилий?

Не осталось без внимания и продление сотрудничества между нефтяным картелем и Россией в рамках неофициального формата. В оценке ситуации совместной сделки между РФ и ОПЕК, большинство аналитиков усмотрели обоюдное желание выступить против Соединенных Штатов. Причем это стремление переносится прежде всего на монархии Персидского залива. Связывают это в основном с тем, что арабские члены картеля не прислушались к просьбам США отказаться от сокращения нефти. За неделю до объявления сделки, официальные лица администрации Джо Байдена обнаружили, что их срочные звонки в Эр-Рияд, Кувейт и Абу-Даби остались без ответа. Ситуация повторяется. После начала российской спецоперации на Украине Саудовская Аравия и ОАЭ игнорировали звонки из Вашингтона. Тогда Соединенные Штаты призывали арабские страны нарастить добычу нефти и присоединиться к санкциям против Москвы, но американские просьбы так и остались без ответа.

Впрочем, это не означает, что монархии Залива заняли пророссийскую позицию. Здесь необходимо трезво оценивать степень двусторонних отношений. Если ОАЭ и Саудовская Аравия в период СВО в той или иной степени выступили на стороне России, то остальные монархии Залива либо заняли нейтральную позицию, либо выступили на стороне Украины. Например, Кувейт был одним из инициаторов антироссийской резолюции в Генеральной Ассамблее ООН. К тому же партнерство Москвы с Эр-Риядом и Абу-Даби не имеет длинной истории. США же, наоборот, уже много десятилетий вкладываются в сотрудничество с государствами Залива. Если говорить о формальных признаках партнерских отношений, среди членов ОПЕК тот же Кувейт имеет статус «Основного союзника вне НАТО». Россия же не имеет оформленного партнерства или союзнических отношений с арабскими членами нефтяного картеля.

Арабская политика балансирования

Для понимания реальной ситуации необходимо вспомнить один исторический случай. Саудовский король Фейсал бин Абдул-Азиз в 1973 г. направил поздравление Брежневу с годовщиной Октябрьской революции. Этот шаг был сделан вовсе не для того, чтобы улучшить тогда фактически замороженные советско-саудовские отношения. Фейсал добивался, что о его письме узнают в Вашингтоне. Даже если учесть имеющийся сегодня совершенно иной уровень отношений монархий Залива с Россией, нежели с Советским Союзом, арабская политика балансирования между мировыми центрами силы остается все той же. На фоне устойчивого дрейфа Саудовской Аравии и ОАЭ в сторону Китая и России, и их отказа вводить санкции против Москвы, значительно повышается цена, которую должны будут заплатить Вашингтон и Брюссель за уступки со стороны Эр-Рияда и Абу-Даби (помимо частных экономических преференций, она чаще всего имеет политический характер).

Сегодня движущие силы в отношениях России с монархиями Залива обычно рассматриваются через желание последних застраховаться от вакуума безопасности, который постепенно образовывается в связи с сокращающимся интересом США к региону. Теперь ключевые приоритеты внешней политики Соединенных Штатов переносятся в Тихоокеанский регион. Именно с этим связано сокращение американского военного присутствия в Афганистане и Ираке. Ближневосточные энергоресурсы также потеряли прежнюю актуальность для энергетической безопасности самих США по причине увеличения внутренней добычи нефти и газа. Например, два новых основополагающих документа США — Стратегия национальной безопасности и Стратегия национальной обороны — обосновывают необходимость сокращения численности и присутствия американского военного контингента на Ближнем Востоке, тем самым позволяя Министерству обороны переоснащать и модернизировать войска на случай непредвиденных обстоятельств с Китаем и Россией.

Такая оценка ситуации вполне реальна и максимально близка к действительности, но не стоит создавать ложные иллюзии, считая, что Россия способна полностью заполнить оставленный вакуум. Во-первых, Вашингтон не полностью уходит из региона, а лишь отказывается от обременительных направлений. До сих пор группировка Центрального командования ВС США составляет около 50 тыс. чеовек. Во-вторых, Москва не располагает всей полнотой возможностей чтобы стать главным региональным провайдером безопасности. В то же время ближневосточные государства, осознавая сложившуюся ситуацию, отказываются от партнерства лишь с США, активно развивая отношения с другими центрами силы, в том числе и с Россией.

Например, стремительное развитие российско-саудовских отношений в середине 2010-х гг. произошло благодаря пониманию сторонами потенциальной выгоды от координации политики в энергетической сфере. В итоге был создан неофициальный формат ОПЕК+ с расширенным участием третьих стран. В политической плоскости военная операция России в Сирии заметно повысила роль Москвы в регионе, дав осознание безальтернативности решения ряда вопросов без участия Кремля. Результатом этого стал первый государственный визит короля Саудовской Аравии Салмана бин Абдул-Азиза в Россию осенью 2017 г., который также был нацелен на то, чтобы его увидели в Вашингтоне. Стоит обратить внимание и на личные отношения, установившиеся между Владимиром Путиным и наследным принцем Мухаммадом бин Салманом. Кронпринц наравне с турецким лидером проявляет себя как эффективный медиатор в российско-украинском кризисе. Именно при посреднической роли Саудовской Аравии был совершен обмен военнопленными между Москвой и Киевом.

Александр Собко:
Газовый рынок: однозначные шаги на фоне неопределённости

Довольное схожее состояние отношений между РФ и ОАЭ. Реальное значение Объединенных Арабских Эмиратов долгое время преуменьшалось в российских внешнеполитических приоритетах. Однако стремительное экономическое сотрудничество, в том числе крупные инвестиции со стороны ОАЭ в российскую экономику, изменили характер отношений. Абу-Даби стал пользоваться услугами Москвы для укрепления своих региональных позиций в Ливии и Сирии, стороны активно сотрудничают в Судане. В момент крупнейшего санкционного давления на РФ, именно ОАЭ стали одним из центров аккумулирования российского капитала. Сегодня Эмираты — второе по популярности направление для российских туристов. Более того, если посредничество Анкары и Эр-Рияда в украинском конфликте носит явный характер, то о результатах усилий Абу-Даби публично известно мало. Однако данное государство также выполняет роль медиатора. Во время октябрьского визита президента ОАЭ Мухаммада бин Зайда в Россию, Владимир Путин поблагодарил коллегу за «посреднические усилия, которые приводят к решению ряда довольно чувствительных гуманитарных вопросов». Кроме того, президент РФ на саммите «Россия — Центральная Азия» рассказал, что Эмираты также участвуют в обмене пленными. «ОАЭ готовы к посреднической роли. И надо сказать, что президент ОАЭ занимается этим, в том числе вопросами гуманитарного характера — обменами и так далее, и небезуспешно, за что мы ему тоже благодарны», — сказал Владимир Путин на пресс-конференции в Астане.

Вместе с тем благосклонной позицией ОАЭ к укрытию российского капитала от санкций явно недовольны на Западе. Страна даже попала «серый список» Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег. Во многом это говорит о потенциальных издержках содействия уклонению России от санкций, заставляя Абу Даби идти на уступки Вашингтону. В качестве подтверждения можно привести пример, как ОАЭ приняли во внимание готовность Минфина США вводить санкции за использование платежной системы «Мир» вне России. Вероятно, эта инициатива в первую очередь была направлена против Анкары. Но турецкий Denizbank, один из первых отказавшихся от системы «Мир», контролируется вторым крупнейшим государственным банком ОАЭ. Кроме того, Mashreqbank — один из старейших частных эмиратских банков — приостановил кредитование российских финансовых организаций в связи с высокими рисками. Кроме того, уже в конце марта самый крупный ближневосточный фонд по объему инвестиций в РФ — эмиратский Mubadala — приостановил новые вложения в стране. По заявлению генерального директора фонда Халдуна аль-Мубарака, решение принято из-за «воздействия конфликта на Украине на экономику по всему миру». Описанная политика демонстрирует общую тенденцию — прагматично использовать сложившуюся конъюнктуру и отказываться от сотрудничества там, где это грозит большими издержками.

Именно поэтому в сделке ОПЕК+ не стоит усматривать ни новый союз между Россией и монархиями Залива, ни новую нефтяную войну арабских стран против Запада. Вечную дружбу Москве никто не обещал, а уж союзничество тем более. Нет смысла арабским монархиям идти на прямую конфронтацию с западными странами, но есть резон пересмотреть правила игры. В нынешней же ситуации, скорее, можно говорить о совпадении интересов РФ и заливных монархий. Для России выгодно использовать нефть как инструмент давления, нанося ущерб экономическому благополучию западных противников. Европе это сулит реальным расколом по вопросу о реальной необходимости столь существенной поддержки Украины и практической потребности в столь жестких антироссийских санкциях, вредящих самим европейцам. Для монархий Залива ситуация представляет возможность увеличить свою мировую политическую значимость как провайдеров энергетической безопасности. Более того, сложившаяся конъюнктура позволяет наполнять бюджеты арабских государств для реализации моделей экономической модернизации — например, «Видение Саудовской Аравии 2030» или «Стратегия четвертой промышленной революции ОАЭ».