Послание Президента В.В. Путина: немного геополитики

Собранию справедливо рассматривается многими на Западе как асимметричный ответ Москвы на Ядерную доктрину новой Администрации США. С той, разумеется, поправкой, что качественно новые стратегические и двойного применения вооружения разрабатывались на протяжении последних 15 лет в ответ на выход США из Договора по ПРО в 2002 году. В итоге произошла своего рода эмансипация России от угрозы ядерного шантажа, который мог бы стать реальностью в случае подрыва стратегической стабильности вследствие создания глобальной системы ПРО США с ее позиционными районами по периметру наших границ, в том числе в Европе.

Создаются те самые благоприятные внешние условия для нашего внутреннего развития, о которых говорится в российских документах стратегического планирования, включая Концепцию внешней политики, на протяжении все тех же 15 лет. К тому же очевидна дешевизна такой модернизации: речь идет о «мозгах» в чистом виде, отсутствии необходимости количественного наращивания стратегических вооружений, ухода от изнуряющей в том числе наших партнеров гонки вооружений. Идеально реализуется принцип build down, когда количество снижается за счет качества принимаемых на вооружение систем. Заодно реализуется и такой важнейший принцип нашей внешней политики, как открытость, позволяющая апеллировать напрямую к общественному мнению других стран, без всякой «кабинетной» и иной секретной дипломатии.

Содержание военно-политического раздела ежегодного Послания Президента Федеральному Собранию справедливо рассматривается многими на Западе как асимметричный ответ Москвы на Ядерную доктрину новой Администрации США. С той, разумеется, поправкой, что качественно новые стратегические и двойного применения вооружения разрабатывались на протяжении последних 15 лет в ответ на выход США из Договора по ПРО в 2002 году. В итоге произошла своего рода эмансипация России от угрозы ядерного шантажа, который мог бы стать реальностью в случае подрыва стратегической стабильности вследствие создания глобальной системы ПРО США с ее позиционными районами по периметру наших границ, в том числе в Европе.

Создаются те самые благоприятные внешние условия для нашего внутреннего развития, о которых говорится в российских документах стратегического планирования, включая Концепцию внешней политики, на протяжении все тех же 15 лет. К тому же очевидна дешевизна такой модернизации: речь идет о «мозгах» в чистом виде, отсутствии необходимости количественного наращивания стратегических вооружений, ухода от изнуряющей в том числе наших партнеров гонки вооружений. Идеально реализуется принцип build down, когда количество снижается за счет качества принимаемых на вооружение систем. Заодно реализуется и такой важнейший принцип нашей внешней политики, как открытость, позволяющая апеллировать напрямую к общественному мнению других стран, без всякой «кабинетной» и иной секретной дипломатии.

Характер объявленных в Послании систем вносит существенный элемент предсказуемости в общую геополитическую ситуацию, которая как раз страдала от неопределенности в связи с отсутствием формального урегулирования после окончания холодной войны. Вместе со стратстабильностью устойчивость обрела и система контроля над вооружениями. Уже можно сказать, что ей не грозит обнуление. Наверное, вне опасности и Договор о ракетах средней и меньшей дальности, поскольку российская крылатая ракета с неограниченным радиусом действия (благодаря ядерной энергетической установке) уже относится к стратегическим системам, то есть может достигать территории США. Сам класс ракет средней дальности как бы выводится за скобки и сохраняет свое значение лишь в прежнем технологическом исполнении. Не менее важно и то, что Россия ничего не нарушает — это подкрепляет роль международного права в общем комплексе международных отношений.

Игорь Иванов:
Важно, чтобы в мире ясно услышали и правильно поняли прозвучавший из Москвы сигнал

В то же время, твердая уверенность в том, что миру не грозит ядерный конфликт между США и Россией, переносит фокус военной политики на обычные вооружения и конфликты с их применением. В этом смысл новой военной доктрины США, принятой в январе этого года. Она предусматривает возможность ведения обычных войн с Россией и Китаем. Можно предположить, что речь идет о конфликтах, которые не затрагивают территорию «главных действующих лиц». То есть получается возврат к «кабинетным войнам» XVII–XVIII вв. в Европе, когда они могли длиться годами и десятилетиями с переменным успехом для достижения ограниченных целей и не затрагивали территорию вовлеченных в них держав, как, впрочем, и достоинство их государей.

В этом плане обращает на себя внимание то, что модернизация стратегических сил произошла почти одновременно с модернизацией сил общего назначения России. Отсюда следует, что США столкнулись с качественно новой для себя ситуацией, когда они уже не смогут воевать в условиях превосходства над противником в воздухе и на море. К этому придется привыкать. Соответственно, лишена смысла и стратегия «поддержания баланса сил с моря» (offshore balancing). Военно-морские активы теряют значение и как элементы глобальной ПРО. Что остается на ближайшую перспективу, по крайней мере до того времени, когда прояснятся результаты гонки обычных вооружений, которую Вашингтон собирается навязать своим европейским союзникам (в том числе в интересах своей реиндустриализации через укрепление ВПК)? Можно предположить, что никто не будет никому объявлять войну, как это было в свое время в Европе. Главная роль будет отводиться обеспечению превосходства на уровне развертывания соответствующих систем вооружений и психологического выдавливания соперника из периферийного региона, где интересы не совпадают, например, на Ближнем Востоке, где уже наметилась реконфигурация сложившихся альянсов. Возможно, посредством инцидентов, которые неизбежны в условиях тесноты совместного пребывания на том, что раньше называлось театром военных действий (ТВД).

Нельзя исключать, что планам американцев европейцы предпочтут создание в Европе внятной и инклюзивной системы коллективной безопасности на континенте с участием России, что не было сделано 25 лет назад вопреки нашим призывам. Вполне вероятно, что ускорится предсказанный Х. Маккиндером 100 лет назад закат атлантических и вообще морских держав. Он предполагал, что будущее за сухопутными державами, особенно теми, которые, как Россия, Китай и Индия, занимают Хартленд, то есть Евразийский материк. Эту гонку за контроль над Евразией проиграли Германия и Япония. Похоже, что нет шансов и у других претендентов — место занято и теперь весьма надежно. Надо полагать, что постепенно к своему естественному состоянию сухопутной державы — после аберрации, вызванной Русской революцией, создавшей условия для вовлечение американцев в европейские дела, — будет возвращаться и Америка. По крайней мере, это следует из философии президента Д. Трампа, его приоритета укрепления внутренних источников конкурентоспособности страны и акцента на двусторонних торговых соглашениях.