Позиции Ирана в Иракском Курдистане ослабевают по мере изменения динамики региональной власти

В исторически значимый момент, характеризующийся уникальными изменениями в отношениях между Тегераном и Иракским Курдистаном, эксперты интерпретируют текущую ситуацию как свидетельство фундаментального сдвига в балансе сил и характере их взаимодействия. Данная трансформация обусловлена ослаблением политического, военного и оборонного влияния Ирана в регионе. В рамках новой динамики Курдистан, вероятно, будет стремиться к пересмотру своей стратегии в ответ на изменившиеся условия.

Ожидаемая стратегия Иракского Курдистана в ближайшем будущем может быть сведена к трем основным аспектам.

1. Противодействие влиянию Сил народной мобилизации (Хашд аш-Шааби): эта структура, тесно связанная с Ираном, представляет собой значительную угрозу для Курдистана, поскольку препятствует реализации конституционных прав региона. Ослабление иранского влияния может способствовать перераспределению сил внутри Ирака в пользу Багдада и созданию более сбалансированной политической системы. В этом контексте важно упомянуть три основополагающих принципа, выдвинутых лидером Демократической партии Курдистана (ДПК) Масудом Барзани, направленные на достижение эффективного управления в Багдаде. В стратегических расчетах Ирана может существовать альтернативный план, нацеленный на восстановление шиитского полумесяца, который не предполагает полного выхода с иракской политической арены. Таким образом, Иран будет вынужден учитывать влияние Муктады ас-Садра, стремящегося сохранить свою роль и шиитскую идентичность в политическом управлении, по крайней мере, в пределах Ирака. Это становится особенно актуальным на фоне суровых прогнозов в свете международных изменений, произошедших после возвращения к власти Д. Трампа, и тенденции к ограничению иранского влияния в Ираке. В результате Иран будет вынужден принять ожидаемый национальный проект М. ас-Садра в преддверии предстоящих выборов в октябре 2025 г., в которых примут участие курды, сунниты и часть шиитского движения в действующей координационной структуре в Багдаде.
2. Адаптация политики безопасности: Курдистан стремится минимизировать угрозы со стороны Ирана, включая воздушные атаки и использование курдских беженцев в качестве инструмента давления. Укрепление пограничного контроля и диалог с Тегераном представляются ключевыми элементами этой стратегии. Кроме того, в регионе намерены избежать использование лагерей беженцев как инструмент манипуляции. Иранское силовое воздействие на Курдистан осуществляется через собственные службы безопасности и с использованием посредников среди иракских структур, также как в политической, так и в военной сферах. Это давление стало мощнейшим фактором подрыва доверия к курдским властям как внутри страны, так и со стороны иностранных инвесторов. В регионе сформировалась устойчивая атмосфера внутреннего беспокойства среди населения, вызванная именно такими методами воздействия Ирана на Курдистан.
3. Использование связей с иранскими курдами: Курдистан может использовать свои отношения с иранскими курдскими группами для установления баланса интересов с Ираном, что позволит снизить напряженность и создать условия для взаимовыгодного сотрудничества. Предыдущий подход с нулевой суммой, который Иран использовал в отношении своего курдского населения, что вынудило Иракский Курдистан управлять сотнями тысяч иранских курдских беженцев в этом районе, похоже, подходит к концу.

Перспективы Курдистана в Ираке в контексте его давнего стремления к независимости зависят от различных внутренних и внешних факторов. Баланс собственных интересов с требованиями федерального правительства в Багдаде и соседних стран, особенно Турции и Ирана, имеет решающее значение для будущего Курдистана. Можно выделить три возможных сценария развития событий:

1. Расширение автономии в рамках федеративного Ирака: Курдистан может стремиться к усилению своих полномочий без достижения полной независимости, что потребует урегулирования конфликтов с Багдадом.
2. Достижение независимости: несмотря на историческую значимость этой цели, независимость Курдистана сталкивается с серьезными региональными и международными препятствиями, как показал референдум 2017 г.
3. Политический упадок: в случае эскалации внутренних и региональных конфликтов Курдистан может столкнуться с ослаблением своего влияния и роли в регионе.

Таким образом, будущее Курдистана во многом зависит от способности его лидеров балансировать между национальными устремлениями, требованиями Багдада и интересами региональных игроков, а также от их умения мобилизовать международную поддержку для решения ключевых вопросов.

В исторически значимый момент, характеризующийся уникальными изменениями в отношениях между Тегераном и Иракским Курдистаном, эксперты интерпретируют текущую ситуацию как свидетельство фундаментального сдвига в балансе сил и характере их взаимодействия. Данная трансформация обусловлена ослаблением политического, военного и оборонного влияния Ирана в регионе. В рамках новой динамики Курдистан, вероятно, будет стремиться к пересмотру своей стратегии в ответ на изменившиеся условия.

Фахил Абдулкарим:
Курдский вопрос: беспорядки в Сирии и будущее Иракского Курдистана

В течение двух десятилетий, с 2005 г., когда иракская конституция закрепила федеральный статус Иракского Курдистана как первого курдского политического образования, Иран воспринимал данное образование как угрозу своим региональным планам. В ответ Иран принял ряд мер, направленных на ослабление и фактическую дестабилизацию Курдистана, используя комплекс инструментов, включая меры безопасности, военные, политические и экономические рычаги с целью расширения базы шиитских политических сил в Ираке. Эти действия основывались на политических и финансовых ресурсах, которые стали доступны Тегерану после падения режима Саддама Хусейна в 2003 г., и которые значительно превосходили возможности Иракского Курдистана для эффективного противодействия.

На протяжении этого периода иранские угрозы в отношении региона не только не ослабевали, но и приобретали все более разнообразные формы. Иран оставался ключевым фактором, препятствующим иракским политическим силам в реализации Конституции 2005 г., особенно в тех аспектах, которых касались прав курдского населения, таких как спорные территории, экспорт нефти и финансирование сил Пешмерга. Кроме того, Иран поддерживал иракские ополченческие группы, которые проводили атаки на военные базы и экономические объекты в Курдистане, включая гражданские аэропорты, нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающие заводы. Тегеран также неоднократно угрожал военным вторжением в регион, осуществлял ракетные удары по гражданским районам в Эрбиле, а также сыграл значительную роль в блокировании проведения курдского референдума о независимости в 2017 г. и поддерживал радикальную оппозицию правящим властям в регионе.

Политическая неприязнь Ирана к Курдистану: три ключевых фактора

Иран в рамках своей политической и практической стратегии в отношении Курдистана в Ираке признает этот регион как политически, так и экономически, а также взаимодействует с ним на институциональном уровне. С 2007 г. Иран располагает двумя консульствами в Иракском Курдистане, одно расположено в столице региона Эрбиле, а другое — в городе Сулеймания, находящемся под контролем Патриотического союза Курдистана (ПСК). Объем торгового обмена между Ираном и Курдистаном достигает шесть млрд долл. в год. Однако Иран рассматривает это образование как потенциальную политическую угрозу, которую могут использовать против него региональные державы, стремящиеся помешать его проектам. В связи с этим Иран считает необходимым ослабить Курдистан до такой степени, чтобы подчинить его своим интересам, применяя различные меры безопасности, военные и политические практики. В целом, можно выделить три объективных, фундаментальных и устойчивых фактора, способствующих возникновению политической неприязни Тегерана к Иракскому Курдистану.

Фахил Абдулкарим:
Курдская динамика: что принесет инициатива Бахчели?

Во-первых, Эрбиль, особенно ДПК, явно не разделял позиции Тегерана в вопросах безопасности, а также в политическом планировании региональных инициатив. В то же время возрастала обеспокоенность Тегерана о том, что Эрбиль может стать препятствием для реализации этих проектов. Таким образом, статус Иракского Курдистана в масштабах всей страны стал объектом повышенного внимания со стороны Ирана. Это произошло в результате того, что ДПК, контролирующая Курдское региональное правительство, воспрепятствовала иранским усилиям по изменению политической системы Ирака.

Во-вторых, Иран выражает беспокойство по поводу того, что Иракский Курдистан не придерживается политического нейтралитета, в отличие от ряда других сил, выступающих против иранского влияния в таких странах, как Ливан, Йемен и Сирия. Напротив, Иракский Курдистан оказался под значительным влиянием США как в Ираке, так и в регионе в целом.

В-третьих, экзистенциальное положение Курдистана в Ираке, не интегрированного Ираном в свою региональную структуру, фактически поддерживается Соединенными Штатами. Это формирует альтернативную модель с потенциалом успешного развития при американской поддержке, в отличие от региональных схем, предлагаемых Ираном, которые имеют ограниченные перспективы. Кроме того, Иран испытывает дискомфорт в отношении Курдистана, что обусловлено характером политического, культурного и социального взаимодействия местных жителей с миллионами иранских курдов, проживающих в сложных географических условиях — горных районах и глубоких долинах. Эти территории имеют политическую историю и социальную память, связанную с репрессиями со стороны иранской власти. На протяжении последних двух десятилетий Иран полагал, что модель, предложенная Курдистаном в составе Ирака, может стать вдохновляющим примером для курдов в стране, а также для других этнических групп, окружающих Иран, таких как азербайджанцы, арабы и белуджи. В течение многих лет в докладах о безопасности и политике Ирана постоянно подчеркивается растущая популярность термина «федерализм» в произведениях иранских оппозиционных сил и активные дискуссии по этому вопросу, основанные на опыте Иракского Курдистана в реализации своих требований. Это вызывает тревогу в Тегеране, который из всех сил старается не допустить консолидации оппозиции.

Курдистан: переосмысляя региональное влияние

Олег Рустамов:
Хезболла в новой реальности — умирающий или черный лебедь?

Иракский Курдистан на протяжении двух десятилетий находился под значительным давлением из-за глубоких разногласий с Ираном. Это давление было особенно жестким, поскольку его оказывала группа региональных акторов, действующих в согласии между собой и фактически подчиняющихся иранской воле (оси сопротивления). На 2005 г. вся региональная структура, окружающая Курдистан — от Ирана до Ливана, включая Ирак и Сирию (имеются в виду движения, а не государства) — функционировала в рамках высшей иранской политической воли. Даже Турция, конкурировавшая с осью, в вопросе статуса Курдистана и механизмов решения курдского вопроса в Ираке имела сходные позиции.

В таких условиях Иракский Курдистан не мог избежать влияния иранской оси, особенно с учетом отсутствия альтернативных региональных союзников, способных противостоять иранскому доминированию. Однако ослабление иранского влияния в Сирии и Ливане, вызванное падением режима Башара Асада и политической нестабильностью в Ливане, привело к разрушению иранского «окружения» вокруг Курдистана. Это создало предпосылки для маневрирования Иракского Курдистана между интересами региональных игроков, использования их противоречий и поиска новых форм поддержки.

В 1980-х гг. на фоне ирано-иракской войны и региональной поляризации курдское националистическое движение в Ираке добилось значительных успехов благодаря поддержке со стороны Ирана и Сирии. После поражения курдского вооруженного движения в 1975 г. оно оставалось ослабленным. В этот период Иран достиг полного примирения с Ираком после подписания Алжирского соглашения в 1975 г. Отношения между Сирией и Ираком отличались высоким уровнем дружбы, что проявилось в планах возможного объединения, закрепленных в Хартии совместных национальных действий Сирии и Ирака, подписанной в 1978 г. Этот документ представлял собой декларацию о намерениях баасистских режимов двух стран сотрудничать в военной и экономической сферах. В начале 1979 г. также было достигнуто соглашение о создании Сирийско-иракского федеративного государства, однако этот проект был прекращен с приходом к власти Саддама Хусейна в середине 1979 г. Затем, в ходе войны с Ираком, курды смогли установить контроль над значительными территориями в горных районах Иракского Курдистана. Это стало возможным благодаря их интеграции в ряды иракской оппозиции, поддерживаемой Ираном и Сирией, а также благодаря позиционированию себя как альтернативы баасистскому режиму.

Современная региональная динамика вокруг Иракского Курдистана во многом напоминает ситуацию 1980-х гг. После периода доминирования иранского влияния наблюдается новая волна региональной поляризации, в которой Сирия и Турция, с одной стороны, и Иран с Ираком, с другой, выступают в качестве центров притяжения для Иракского Курдистана. При этом активно используются инструменты религиозного дискурса, конкуренция в сфере безопасности, а также финансовая и политическая поддержка различных групп.

Курдистан и Иран: новый баланс сил

Руслан Мамедов:
Второй срок Трампа. Контуры ближневосточной политики США

Снижение иранского влияния не означает, что Иракский Курдистан намерен вступать в открытую конфронтацию с Тегераном или полностью устранять его присутствие в регионе. Однако это создает для Курдистана новые возможности для снижения иранского давления и укрепления собственной автономии. В отличие от 1980-х гг., современный Иракский Курдистан представляет собой законное и конституционное образование, которое стремится реализовать свои интересы и обеспечить свою безопасность через установление политических отношений и использование дипломатических инструментов.

Ожидаемая стратегия Иракского Курдистана в ближайшем будущем может быть сведена к трем основным аспектам.

1. Противодействие влиянию Сил народной мобилизации (Хашд аш-Шааби): эта структура, тесно связанная с Ираном, представляет собой значительную угрозу для Курдистана, поскольку препятствует реализации конституционных прав региона. Ослабление иранского влияния может способствовать перераспределению сил внутри Ирака в пользу Багдада и созданию более сбалансированной политической системы. В этом контексте важно упомянуть три основополагающих принципа, выдвинутых лидером Демократической партии Курдистана (ДПК) Масудом Барзани, направленные на достижение эффективного управления в Багдаде. В стратегических расчетах Ирана может существовать альтернативный план, нацеленный на восстановление шиитского полумесяца, который не предполагает полного выхода с иракской политической арены. Таким образом, Иран будет вынужден учитывать влияние Муктады ас-Садра, стремящегося сохранить свою роль и шиитскую идентичность в политическом управлении, по крайней мере, в пределах Ирака. Это становится особенно актуальным на фоне суровых прогнозов в свете международных изменений, произошедших после возвращения к власти в США Д. Трампа, и тенденции к ограничению иранского влияния в Ираке. В результате Иран будет вынужден принять ожидаемый национальный проект М. ас-Садра в преддверии предстоящих выборов в октябре 2025 г., в которых примут участие курды, сунниты и часть шиитского движения в действующей координационной структуре в Багдаде.
2. Адаптация политики безопасности: Курдистан стремится минимизировать угрозы со стороны Ирана, включая воздушные атаки и использование курдских беженцев в качестве инструмента давления. Укрепление пограничного контроля и диалог с Тегераном представляются ключевыми элементами этой стратегии. Кроме того, в регионе намерены избежать использование лагерей беженцев как инструмент манипуляции. Иранское силовое воздействие на Курдистан осуществляется через собственные службы безопасности и с использованием посредников среди иракских структур, также как в политической, так и в военной сферах. Это давление стало мощнейшим фактором подрыва доверия к курдским властям как внутри страны, так и со стороны иностранных инвесторов. В регионе сформировалась устойчивая атмосфера внутреннего беспокойства среди населения, вызванная именно такими методами воздействия Ирана на Курдистан. В ходе недавнего визита в Багдад заместитель министра иностранных дел Ирана по дипломатическим вопросам Мехди Сафари направил послания политическим партиям Ирака, как в столице, так и в Курдистане. В этих обращениях он предупредил о рисках, связанных с неполным соблюдением соглашений о безопасности, которые ограничивают передвижение и деятельность курдских оппозиционных групп в регионе. В ответ на эти заявления президент Иракского Курдистана Нечирван Барзани отметил, что начинается новая важная глава в укреплении связей между Ираном и Иракским Курдистаном. Он также подчеркнул, что меры безопасности и контроль на границе были усилены с целью предотвращения любых инцидентов, способных повлиять на стабильность в пограничной зоне.

Иван Бочаров:
Внерегиональные акторы в восприятии стран Ближнего Востока
3. Использование связей с иранскими курдами: Курдистан может использовать свои отношения с иранскими курдскими группами для установления баланса интересов с Ираном, что позволит снизить напряженность и создать условия для взаимовыгодного сотрудничества. Предыдущий подход с нулевой суммой, который Иран использовал в отношении своего курдского населения, что вынудило Иракский Курдистан управлять сотнями тысяч иранских курдских беженцев в этом районе, похоже, подходит к концу.

Судьба Курдистана: автономия, независимость или упадок?

Перспективы Курдистана в Ираке в контексте его давнего стремления к независимости связаны с различными внутренними и внешними факторами. Баланс собственных интересов с требованиями федерального правительства в Багдаде и соседних стран, особенно Турции и Ирана, имеет решающее значение для будущего Курдистана. Можно выделить три возможных сценария развития событий:

1. Расширение автономии в рамках федеративного Ирака: Курдистан может стремиться к усилению своих полномочий без достижения полной независимости, что потребует урегулирования конфликтов с Багдадом.
2. Достижение независимости: несмотря на историческую значимость этой цели, независимость Курдистана сталкивается с серьезными региональными и международными препятствиями, как показал референдум 2017 г.
3. Политический упадок: в случае эскалации внутренних и региональных конфликтов Курдистан может столкнуться с ослаблением своего влияния и роли в регионе.

Таким образом, будущее Курдистана во многом зависит от способности его лидеров балансировать между национальными устремлениями, требованиями Багдада и интересами региональных игроков, а также от их умения мобилизовать международную поддержку для решения ключевых вопросов.