Ближневосточная политика Д.Трампа: damage control

События последнего месяца, и прежде всего убийство Дж. Аль-Хашикджи 2 октября 2018 г. в генконсульстве КСА в Стамбуле, поставили под вопрос всю ближневосточную стратегию президента Д. Трампа, которая выстраивалась с мая 2017 г. (визит Трампа в Эр-Рияд) с опорой на наследного принца М. Бен Сальмана. Эта опора оказалась ненадежной, но главный дефект региональной политики Администрации, наверное, в том, что США позволили Эр-Рияду формулировать ее цели и даже тактику. Причем в условиях эрозии собственного «стратегического присмотра» за Ближним Востоком, когда регионалы, не имея должного внешнеполитического опыта и подчас не обладая даже элементарной политической культурой (об умеренности говорить уже не приходится), попросту разыгрались, утеряв всякое чувство реальности. В первую очередь это относится к альянсу двух наследных принцев — КСА и ОАЭ (М. Бен Зайд, который к тому же является неформальным ментором саудовца). М. Бен Сальман, оказывается, нигде на Западе не учился (эмиратец закончил Сэндхерст), на что эксперты относят все его ошибки, включая последнюю.

Разумеется, осложняющим положение американцев фактором было то, что указанные страны являются неформальными союзниками Израиля, прежде всего в плане противостояния Тегерану и выстраивания всей региональной политики в русле суннитско-шиитской конфронтации. Ключевой ставкой новой Администрации США стал выход из ядерной сделки с Ираном (СВПД). Затем сюда добавились планы Трампа по так называемой «сделке века» по решению палестинского вопроса на качественно новой, по сути продиктованной Израилем основе, что невозможно без серьезной поддержки в арабской среде, то есть тех же КСА и ОАЭ. Кстати, с видами на такую перспективу Трамп поспешил признать Иерусалим в качестве столицы Израиля и перевести туда посольство. Тогда же, в мае 2017 г., Трамп поддержал курс Эр-Рияда и Абу-Даби на изоляцию Катара за его поддержку «братьев-мусульман» и нежелание участвовать в антииранской кампании. Это, в свою очередь, привело к расколу в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Ранее, под предлогом якобы происков Тегерана, была развязана война в Йемене, приведшая к фактическому уничтожению этой древней страны и крупнейшей гуманитарной катастрофе в регионе. Война велась при прямой и косвенной поддержке англо-американцев, включая военных советников, поставки оружия и боеприпасов, а также политико-дипломатическое прикрытие в ООН, на других международных площадках, в своих Конгрессе и Парламенте.

Теперь встал вопрос о будущем всего этого, мягко говоря, сомнительного наследия, преодолении того, что нельзя спасти, и сохранении, пусть и в модифицированном и сокращенном виде, тех элементов, которые не совсем потеряны. Наиболее внятным сигналом о переоценке ситуации (даже если речь идет о реабилитации М. Бен Сальмана в самой Америке) стали заявления министра обороны Дж. Мэттиса и Госсекретаря М. Помпео 30 октября 2018 г. с призывом ко всем сторонам конфликта в Йемене прекратить огонь в течение 30 дней и сесть за стол переговоров. Особо сказано о необходимости немедленно прекратить авиаудары по населенным пунктам.

События последнего месяца, и прежде всего убийство Дж. Аль-Хашикджи 2 октября 2018 г. в генконсульстве КСА в Стамбуле, поставили под вопрос всю ближневосточную стратегию президента Д. Трампа, которая выстраивалась с мая 2017 г. (визит Трампа в Эр-Рияд) с опорой на наследного принца М. Бен Сальмана. Эта опора оказалась ненадежной, но главный дефект региональной политики Администрации, наверное, в том, что США позволили Эр-Рияду формулировать ее цели и даже тактику. Причем в условиях эрозии собственного «стратегического присмотра» за Ближним Востоком, когда регионалы, не имея должного внешнеполитического опыта и подчас не обладая даже элементарной политической культурой (об умеренности говорить уже не приходится), попросту разыгрались, утеряв всякое чувство реальности. В первую очередь это относится к альянсу двух наследных принцев — КСА и ОАЭ (М. Бен Зайд, который к тому же является неформальным ментором саудовца). М. Бен Сальман, оказывается, нигде на Западе не учился (эмиратец закончил Сэндхерст), на что эксперты относят все его ошибки, включая последнюю.

Александр Крамаренко:
Дело Аль-Хашикджи: неужели смена режима?

Разумеется, осложняющим положение американцев фактором было то, что указанные страны являются неформальными союзниками Израиля, прежде всего в плане противостояния Тегерану и выстраивания всей региональной политики в русле суннитско-шиитской конфронтации. Ключевой ставкой новой Администрации США стал выход из ядерной сделки с Ираном (СВПД). Затем сюда добавились планы Трампа по так называемой «сделке века» по решению палестинского вопроса на качественно новой, по сути продиктованной Израилем основе, что невозможно без серьезной поддержки в арабской среде, то есть тех же КСА и ОАЭ. Кстати, с видами на такую перспективу Трамп поспешил признать Иерусалим в качестве столицы Израиля и перевести туда посольство. Тогда же, в мае 2017 г., Трамп поддержал курс Эр-Рияда и Абу-Даби на изоляцию Катара за его поддержку «братьев-мусульман» и нежелание участвовать в антииранской кампании. Это, в свою очередь, привело к расколу в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Ранее, под предлогом якобы происков Тегерана, была развязана война в Йемене, приведшая к фактическому уничтожению этой древней страны и крупнейшей гуманитарной катастрофе в регионе. Война велась при прямой и косвенной поддержке англо-американцев, включая военных советников, поставки оружия и боеприпасов, а также политико-дипломатическое прикрытие в ООН, на других международных площадках, в своих Конгрессе и Парламенте.

Теперь встал вопрос о будущем всего этого, мягко говоря, сомнительного наследия, преодолении того, что нельзя спасти, и сохранении, пусть и в модифицированном и сокращенном виде, тех элементов, которые не совсем потеряны. Наиболее внятным сигналом о переоценке ситуации (даже если речь идет о реабилитации М. Бен Сальмана в самой Америке) стали заявления министра обороны Дж. Мэттиса и Госсекретаря М. Помпео 30 октября 2018 г. с призывом ко всем сторонам конфликта в Йемене прекратить огонь в течение 30 дней и сесть за стол переговоров. Особо сказано о необходимости немедленно прекратить авиаудары по населенным пунктам.

Эту операцию по минимизации ущерба Вашингтону приходится осуществлять в условиях укрепления региональных позиций Анкары — главного соперника Эр-Рияда в исламском мире и на Ближнем Востоке. О многом говорит уже то, что А. Меркель и Э. Макрон не смогли отказать Р. Эрдогану и прибыли на четырехсторонний саммит в Стамбуле 27 октября. Саудовцы сами дали туркам такой важный козырь против себя, как «дело Хашикджи». По сути, наследный принц Королевства оказался у них в руках, поскольку они явно обладают всеми доказательствами и уликами, о чем регулярно давались «утечки» в СМИ, включая партийную прессу правящей Партии справедливости и развития. Нет никаких сомнений в том, что турецкие спецслужбы прослушивали и, возможно, вели скрытое видеонаблюдение в саудовском генконсульстве. Вполне возможно, что турки на каком-то этапе поделились своими данными с ключевыми странами по каналам разведслужб. Как всегда, Лондон ни за что не отвечает, но все знает: по свидетельству «Санди экспресс», англичане перехватили разговоры саудовцев о планах ликвидации Хашикджи, призвали их по линии спецслужб этого не делать, но американцам не сообщили.

Виктор Катона:
Призрак американской нефтяной гегемонии

Соответственно, США вынуждены лавировать между двумя союзниками. Сдавать наследного принца не получается: за него горой встал отец — король Бен Сальман. Младший брат принца, срочно отозванный из Вашингтона, похоже, оказался причастным к этой истории, поскольку направил Хашикджи за документами о его разводе в Стамбул. Возможны дворцовые перевороты, но они несут в себе дополнительные риски в условиях уже раскачанной ситуации в КСА, будь то деспотичное правление молодого принца или фальстарт объявленных им довольно радикальных для теократии реформ. Поэтому главное для американцев — добиться того, чтобы Р. Эрдоган не требовал голову принца. Похоже, что это получается: турецкие власти уже официально объявили, что диссидент был сразу же задушен, как только вошел в генконсульство. Это снимает многие вопросы, которые будировались в «утечках» — о пытках, телефонном разговоре с Эр-Риядом и расчленении тела. Последний момент, надо полагать, наиболее чувствительный и инкриминирующий, так как речь, скорее всего, идет о трупе без головы, которую, по средневековой традиции, «опричники» принца захватили с собой, то есть за нее саудовцы отчитаться никак не смогут. Поэтому тема о найденном теле пока ушла в песок.

Некоторые материалы в американских СМИ позволяют судить о том, что получила Анкара от американцев. Так, «Вашингтон икземинер» сообщает, что турки не подпадут под санкции, вводимые США 4 ноября против Ирана в части закупок нефти. Не будет санкций и за покупку российских С-400. Что касается антииранских санкций вообще, то европейцам якобы удалось уговорить Вашингтон (причем это произошло совсем недавно) не отлучать Тегеран от платежной системы SWIFT на том основании, что это позволит отслеживать соответствующие сделки иранцев. Добавим, что сказались и договоренности по сохранению СВПД между ЕС и Москвой, уже не говоря о том, что резкие шаги американцев сыграли бы на руку нам в плане дедолларизации и введения своей альтернативной платежной системы.

Что-то уже получили и сами американцы: цена нефти упала примерно на 12% (и продолжает снижаться), чего добивался Трамп от саудовцев накануне 2 октября. Как полагают некоторые аналитики (Стив Ханке в журнале «Форбс» за 23 октября), увеличение добычи нефти саудовцами, помимо того что снижает стоимость накопленных нефтяных запасов, может свидетельствовать о том, что саудовская элита делает ставку на максимальную и ускоренную монетизацию своих природных ресурсов и тем самым демонстрирует отсутствие уверенности в будущем страны.

Григорий Лукьянов:
США на Ближнем Востоке: в поисках новой реальности

Что до «сделки века», то, видимо, пока придется подождать. Тем более, что в этом вопросе Анкара занимает прямо противоположную позицию и вряд ли сдаст родственную ей по духу Хамас. Надо иметь в виду и соответствующую риторику турок: антииранская кампания воспринимается ими как завуалированный «саудовско-израильский заговор» (при «участии» Египта) против Турции, отвернувшейся от ЕС и развернувшейся лицом к своему региону. В числе прочего это может означать, что антииранская политика Трампа потерпела серьезное поражение еще на старте. Нельзя исключать попыток превратить территорию Сирии в «поле битвы» с Тегераном, так как нельзя же признать поражение столь быстро, но там придется иметь дело с Россией и, опять же, Турцией, перед которой американцы «в долгу» по курдам. Получается, что у Трампа были верные инстинкты — уходить из региона, но вряд ли на это можно пойти сейчас, когда осложнилось положение сразу двух региональных союзников — КСА и Израиля. Кстати, выход Вашингтона из ДРСМД только легитимирует ракетную программу Ирана с точки зрения самих американцев, хотя иранцы и так ничего не нарушают, но уже не смогут давить в этом вопросе на нас и своих европейских союзников.

Можно предположить, что Анкара, частично реализовав новые возможности, будет продолжать свой антисаудовский квест, благо удар нанесен и он может оказаться смертельным (при необходимости улики могут просто «утечь», а они говорят сами за себя) даже с заменой принца: Королевство не имеет будущего, нереформируемо и окончательно утратило свой моральный авторитет в арабо-исламском мире.

Ситуация иллюстрирует, в сколь сложных и быстро меняющихся условиях приходится работать в регионе российской дипломатии. Мы не ввязываемся в «дело Хашикджи», но нам, разумеется, нужно, чтобы Эр-Рияд (и Абу-Даби) окончательно прекратил поддержку джихадистов в Сирии, а в перспективе — в порядке подкрепления своей легитимности в регионе — и принял участие в ее восстановлении. Многовариантность развития событий сохранится: возвращение к одним, Блистательным «воротам» в регион уже невозможно. Будет расти роль Китая в ближневосточных делах. И нет сомнений в том, что править бал тут будет гибкая, чуткая ко всем переменам сетевая дипломатия. О том, что именно так ситуацию оценивают в Москве, говорит недавнее объявление о сотрудничестве России, Ирана и Индии в создании транспортного коридора Север-Юг через Каспий.