Преступления без наказаний: быть «акулой пера» все опаснее

2 ноября, согласно календарю ООН, был Международный день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов. Хороший повод для обращения к статистике, тем более что в российском случае она выглядит весьма тревожной. После запуска в начале 2015 г. Советом Европы (СЕ) Платформы по содействию защите журналистики и безопасности журналистов, на ней было размещено 70 тревожных сообщений (alerts), информирующих СЕ о фактах, подрывающих свободу СМИ и безопасность журналистов в России. Из них 6 касаются безнаказанности за убийства. Речь идет об отсутствии правосудия для заказчиков, а в ряде случаев и для исполнителей этих преступлений.

На сегодняшний день в этот механизм не поступило ни одной официальной российской реакции ни по одному из опубликованных Платформой «тревожных сигналов», которых с 2015 года скопилось около 70. Если молчание России — это дипломатическая стратегия, суть которой сводится к известной формуле: «собаки лают — караван идет», то в день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов стоит еще раз задуматься о целесообразности такой стратегии и такого молчания.

У нее есть по меньшей мере три слабые стороны. Во-первых, отсутствие российской реакции на публикуемые на Платформе сообщения заметно сужает пространство для дипломатического маневра во время обсуждения проблем свободы СМИ в европейских многосторонних форматах. Если до возникновения этого механизма диалог по проблемам свободы СМИ и безопасности журналистов мог происходить в форме обмена аргументами, то после создания Платформы молчание России подкрепляет позицию ее контрагентов неумолимой силой факта. Из него уже в настоящее время выводятся весьма категоричные утверждения. Так, в последнем ежегодном докладе об угрозах свободе СМИ дана следующая оценка действий российских госорганов: «власти обычно не предпринимают корректирующих шагов для предотвращения насилия в отношении журналистов, включая убийства, физические нападения и угрозы, создавая тем самым атмосферу безнаказанности, которая поощряет дальнейшие нападения». Выводы предвзятые, так как учитывают только негативные тенденции. Есть и позитивные, отличающие Россию от многих государств Европы.

Во-вторых, отсутствие реакции сопряжено с серьезными имиджевыми издержками для России. Появляется возможность представить дело таким образом, что защита журналистов и свободы СМИ ни в малейшей степени не заботит российские власти. В то время как ст. 10 Европейской конвенции по правам человека, согласно современному толкованию этой статьи, выраженному в решениях ЕСПЧ, налагает на государства позитивные обязательства по созданию для журналистов безопасных условий работы. Не реагируя на «тревожные сигналы», Россия зарабатывает себе сомнительную репутацию лидера в сфере безнаказанности за убийства и нападения на журналистов.

Наконец, большая степень внимания к этим вопросам со стороны России может стать положительным сигналом и для российского общества, и для тех органов власти, которые осуществляют применение норм права.

Вовлечение России в работу по «тревожным сигналам», публикуемым на Платформе СЕ по продвижению журнализма и безопасности журналистов, может быть полезно по многим причинам, но прежде всего — для исправления сложившейся ситуации в сфере свободы СМИ и безопасности журналистов. Платформа — не очередной инструмент «для наказания плохих учеников». Она создана для того, чтобы привлечь внимание государств — членов СЕ к проблемам защиты журналистов. Ряд стран уже начали активное взаимодействие с Платформой. В числе «передовиков» — Франция и Украина, создавшие межведомственные рабочие группы для реагирования на «тревожные сигналы». И России стоит последовать этому примеру.

На днях, 2 ноября, согласно календарю ООН, был Международный день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов. Хороший повод для обращения к статистике, тем более что в российском случае она выглядит весьма тревожной. После запуска в начале 2015 г. Советом Европы (СЕ) Платформы по содействию защите журналистики и безопасности журналистов [1], на ней было размещено 70 тревожных сообщений (alerts), информирующих СЕ о фактах, подрывающих свободу СМИ и безопасность журналистов в России.

Алексей Кожемяков:
«Второе пришествие» — к возвращению России в ПАСЕ

Из них 6 касаются безнаказанности за убийства. Речь идет об отсутствии правосудия для заказчиков, а в ряде случаев и для исполнителей этих преступлений. До сих пор не предстали перед судом заказчики убийства Анны Политковской, несмотря на то что прошло более десяти лет с момента ее гибели. Не найдены убийцы Х. Камалова — учредителя издающейся в Дагестане общественно-политической газеты «Черновик». Он был расстрелян в упор неподалеку от офиса газеты в 2011 г. в Махачкале. Правосудие не восторжествовало в отношении лиц, напавших и зверски избивших главного редактора «Химкинской правды» М. Бекетова, скончавшегося в 2013 г. в больнице от полученных травм. До сих пор не предстали перед судом убийцы Т. Куашева, корреспондента журнала «Дош», независимого издания, выходящего в Грозном и сфокусированного на правозащитной тематике. Журналист был найден мертвым в 2014 г. у дороги близ Нальчика. Не раскрыто убийство журналиста А. Ахмеднабиева, расследовавшего факты нарушения прав человека в Дагестане. Он скончался в 2013 г. от множественных пулевых ранений. В перечне случаев безнаказанности и убийство редактора ставропольской газеты «Сельсовет» Н. Потапова. Он был смертельно ранен в 2013 г. Убийц Н. Потапова задержали по горячим следам, но имя предполагаемого заказчика неизвестно до сих пор.

Пока родственники погибших обращаются в Страсбургский суд [2], в адрес России звучат призывы предоставить официальный ответ на эти и другие факты, опубликованные на Платформе Совета Европы. Положение дел в сфере свободы СМИ и безопасности журналистов в России уже длительное время является постоянной темой дипломатических встреч и пресс-конференций с участием российских дипломатов. И как видно из их ответов, Россия не уклоняется от диалога по этим сложным вопросам. Но создание в начале декабря 2014 г. Платформы СЕ по защите журналистов внесло новый элемент во взаимодействие России, если не с Западом в целом, то по меньшей мере с Советом Европы по проблемам свободы СМИ.

На сегодняшний день в этот механизм не поступило ни одной официальной российской реакции ни по одному из опубликованных Платформой «тревожных сигналов», которых с 2015 года скопилось около 70. Если молчание России — это дипломатическая стратегия, суть которой сводится к известной формуле: «собаки лают — караван идет», то в день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов стоит еще раз задуматься о целесообразности такой стратегии и такого молчания.

У нее есть по меньшей мере три слабые стороны. Во-первых, отсутствие российской реакции на публикуемые на Платформе сообщения заметно сужает пространство для дипломатического маневра во время обсуждения проблем свободы СМИ в европейских многосторонних форматах. Если до возникновения этого механизма диалог по проблемам свободы СМИ и безопасности журналистов мог происходить в форме обмена аргументами, то после создания Платформы молчание России подкрепляет позицию ее контрагентов неумолимой силой факта. Из него уже в настоящее время выводятся весьма категоричные утверждения.

Марк Энтин, Екатерина Энтина:
Испытание Советом Европы

Так, в последнем ежегодном докладе об угрозах свободе СМИ дана следующая оценка действий российских госорганов: «власти обычно не предпринимают корректирующих шагов для предотвращения насилия в отношении журналистов, включая убийства, физические нападения и угрозы, создавая тем самым атмосферу безнаказанности, которая поощряет дальнейшие нападения». Выводы предвзятые, так как учитывают только негативные тенденции. Есть и позитивные, отличающие Россию от многих государств Европы. Например, если в таких европейских странах, как Австрия, Венгрия, Италия, Франция, Чехия и в ряде других политики все чаще позволяют себе агрессивные и оскорбительные высказывания в адрес журналистов, то ничего подобного в России не происходит. Напротив, делается очень многое для поддержания престижа профессии: взять, например, прямые президентские линии для общения с народом. В их организации и проведении ключевую роль играют журналисты, хотя возможности современных массовых коммуникаций позволяют обойтись и без них (вспомним твиттер-дипломатию Д. Трампа).

Во-вторых, отсутствие реакции сопряжено с серьезными имиджевыми издержками для России. Появляется возможность представить дело таким образом, что защита журналистов и свободы СМИ ни в малейшей степени не заботит российские власти. В то время как ст. 10 Европейской конвенции по правам человека, согласно современному толкованию этой статьи, выраженному в решениях ЕСПЧ, налагает на государства позитивные обязательства по созданию для журналистов безопасных условий работы. Не реагируя на «тревожные сигналы», Россия зарабатывает себе сомнительную репутацию лидера в сфере безнаказанности за убийства и нападения на журналистов.

Возьмем, к примеру, дело питерского журналиста и правозащитника Н. Андрущенко, который умер в больнице в 2017 г. через две недели после того, как был найдет избитым на одной из улиц Санкт-Петербурга. Еще до своей смерти журналист подавал жалобу в ЕСПЧ на условия содержания в СИЗО во время одного из своих арестов. В настоящее время Россия просит Страсбургский суд закрыть дело, так как результаты проверки показали, что нормы содержания журналиста соответствовали всем международным стандартам [3]. Такое объяснение, возможно, достаточно для письменных форм коммуникации с ЕСПЧ, но для устных форматов обсуждения проблем безопасности журналистов в России оно явно недостаточно. Тех, кто представляет себе, как выглядел Н. Андрущенко в последние годы жизни, прежде всего интересуют подробные ответы на вопросы об обстоятельствах получения им увечий и достаточности проведенных проверок по его показаниям о пытках. И в этом свете можно говорить о том, что от России СЕ хотел бы видеть большую степень внимания к этическим аспектам разбираемых проблем, хотел бы добиться признания «гуманизма другого человека» (если говорить языком Э. Левинаса).

Наконец, большая степень внимания к этим вопросам со стороны России может стать положительным сигналом и для российского общества, и для тех органов власти, которые осуществляют применение норм права. Если брать конкретные примеры, то самым громким делом последних месяцев является дело псковской журналистки С. Прокопьевой [4], которую обвиняют в публичном оправдании терроризма.

Андрей Кортунов:
Битва прагматиков со скептиками. Что означает возвращение России в ПАСЕ

С другой стороны, все познается в сравнении. Пока внутренняя общественная дискуссия в России по недавним законам развивается в русле их трактовки как чрезмерных, своего рода «репрессивных механизмов» государства. Ответы на эти обвинения, которые довольно быстро появляются и на «журналистской» Платформе СЕ в виде «тревожных сигналов», могли бы включать в себя сравнительный анализ законодательства других стран. В Великобритании, например, антитеррористическое законодательство еще строже. За пропаганду и оправдание терроризма можно оказаться за решеткой на 10 лет. Есть и британские аналоги законов о «фейковых новостях» и неуважении к обществу и представителям власти. Закон о злонамеренных коммуникациях 1988 г. (Malicious Communication Act) и ст. 127 закона о коммуникациях 2003 г. могут применяться и к подобным случаям. Например, недавно эти законодательные нормы были применены для наложения штрафа на телекомпанию, распространившую новость об изобретении чудо-лекарства от рака. Кроме того, не так давно была осуждена группа лиц, которая оскорбила британское общество своим видео, выложенным в Youtube. На нем видно, как шестеро мужчин сжигают картонную модель Гренфеллской башни. В нарисованных окнах видны человечки, молящие о помощи. Видео вызвало волну возмущения из-за своего оскорбительного (gross offensive) для британцев характера. Нельзя в Британии и оскорблять полицейских. Молодому британцу, нарисовавшему непристойные символы на фотографии полицейского, и выложившему ее в сеть, пришлось заплатить штраф. Вообще, ст. 127 закона о коммуникациях предусматривает наказание в виде штрафа либо лишения свободы на срок до полугода (не сравнить с российскими 15 сутками за доказанные в суде факты неуважения к властям и обществу).

Итак, вовлечение России в работу по «тревожным сигналам», публикуемым на Платформе СЕ по продвижению журнализма и безопасности журналистов, может быть полезно по многим причинам, но прежде всего — для исправления сложившейся ситуации в сфере свободы СМИ и безопасности журналистов. Платформа — не очередной инструмент «для наказания плохих учеников». Она создана для того, чтобы привлечь внимание государств —членов СЕ к проблемам защиты журналистов. Ряд стран уже начали активное взаимодействие с Платформой. В числе «передовиков» — Франция и Украина, создавшие межведомственные рабочие группы для реагирования на «тревожные сигналы». И России стоит последовать этому примеру.

1. Платформа была создана в результате подписания меморандума о взаимопонимании между Советом Европы и организациями-партнерами, в число которых вошли такие НПО, как «Репортеры без границ», Международная федерация журналистов, Европейская федерация журналистов, Ассоциация европейских журналистов и «Статья 19». Подробнее см.: официальный сайт Платформы: https://www.coe.int/en/web/media-freedom/the-platform

3. Мишина В., Самедов Т. Родители журналиста Тимура Куашева обратились в ЕСПЧ. Коммерсант. 08.06.2018.

3. Маракулин Д., Пушкарская А. Правительство РФ ответило умершему журналисту. ЕСПЧ занялся жалобой учредителя «Нового Петербурга. Коммерсант. 03.05.2017.

4. Светлана Прокопьева: «Я журналист, и меня могут посадить за «оправдание терроризма»...». Новая газета. №110 от 02.10.2019.