Директива раздора: как новые нормы корпоративной устойчивости CSDDD раскалывают Европу и нервируют поставщиков

Политика Европейского зеленого курса вступает в новую, более жесткую фазу, переходя от общих деклараций к созданию конкретных юридических обязательств для бизнеса, задавая новые правила в области корпоративной социальной ответственности. Будучи законодателем трендов по зеленой тематике, ЕС стремится продвигать свои правила в рамках «ответственных цепочек поставок», что позволяет масштабировать влияние европейских правил на мировой рынок энергетики. В связи с этим в ноябре 2025 г. Катар в очередной раз пригрозил возможным прекращением экспорта СПГ в ЕС, если последний не смягчит или не отменит штрафы в размере 5% от общего мирового оборота в сфере энергетики за несоблюдение требований по выбросам CO₂, правам человека и трудовому законодательству. Данная санкция предусмотрена Директивой ЕС о должной осмотрительности в отношении корпоративной устойчивости № 2024/1760 (CSDDD), представляющей собой часть действий ЕС по достижению нулевого уровня выбросов в атмосферу к 2050 г.

Согласно вышеупомянутой Директиве, компании под юрисдикцией стран — членов ЕС после принятия документа обязаны будут проводить комплексную проверку (due diligence) соблюдения прав человека и охраны окружающей среды как в своей компании, так и в дочерних структурах, у своих поставщиков и деловых партнеров, а также раскрывать данную информацию в своей отчетности. С точки зрения экологии CSDDD представляет собой первый законодательный акт ЕС, обязывающий организации принять климатический план: крупные компании обязаны будут гарантировать, что их бизнес-стратегии совместимы с целями по ограничению глобального потепления до 1,5°C в соответствии с Парижским соглашением. Что касается социального аспекта, в первую очередь Директива затрагивает соблюдение правил охраны здоровья, недопущение дискриминации, своевременную выплату поставщиками заработной платы своим сотрудникам, что впоследствии позволит обеспечить высокий уровень доверия к бизнесу, справедливость и здоровую рабочую среду для будущих поколений.

Камнем преткновения является положение о штрафных санкциях в случае невыполнения комплексной проверки после окончательного вступления в силу Директивы в размере не менее 5% от мирового чистого оборота компании за последний финансовый год. Ситуация усугубляется еще и тем, что даже если компания не имеет прямых контрактов и каналов сотрудничества с европейскими организациями, ей придется учитывать требования Директивы, обязывающей коммерческие предприятия осуществлять контроль деятельности своих контрагентов и отдавать предпочтение работе с теми, кто соблюдает требования по защите окружающей среды.

Директива CSDDD, сформированная в логике необходимости обеспечения ЕС безопасной, конкурентной и устойчивой энергией, в конечном счете, как и пограничный корректирующий углеродный механизм, представляется скорее политизированной попыткой повысить конкурентоспособность европейской экономики в условиях деиндустриализации и переноса ряда европейских производств в третьи страны. Однако по итогам внедрения положений этой Директивы на национальном уровне в аутсайдерах окажутся прежде всего ведущие по ВВП экономики стран — членов ЕС, наиболее связанные глобальными цепочками поставок, например, Германия и Франция. Внедрение подобных мер подчеркивает наступательный характер энергетической политики ЕС, который явно ставит продвижение собственных энергетических интересов выше взаимовыгодного, равноправного сотрудничества с другими странами.

Политика Европейского зеленого курса вступает в новую, более жесткую фазу, переходя от общих деклараций к созданию конкретных юридических обязательств для бизнеса, задавая новые правила в области корпоративной социальной ответственности (КСО). На фоне этой тенденции фокус смещается на обеспечение прозрачности и подотчетности по всей производственной цепочке, что неизбежно затрагивает и внешних экономических партнеров. Будучи законодателем трендов по зеленой тематике, ЕС стремится продвигать свои правила в рамках «ответственных цепочек поставок», что позволяет масштабировать влияние европейских правил на мировой рынок энергетики. В связи с этим в ноябре 2025 г. Катар в очередной раз пригрозил возможным прекращением экспорта СПГ в ЕС, если последний не смягчит или не отменит штрафы в размере 5% от общего мирового оборота в сфере энергетики за несоблюдение требований по выбросам CO₂, правам человека и трудовому законодательству[i]. Данная санкция предусмотрена Директивой ЕС о должной осмотрительности в отношении корпоративной устойчивости № 2024/1760 (CSDDD), принятой 5 июля 2024 г. и представляющей собой часть действий ЕС по достижению нулевого уровня выбросов в атмосферу к 2050 г.

Согласно вышеупомянутой Директиве, компании под юрисдикцией стран — членов ЕС после принятия документа обязаны будут проводить комплексную проверку (due diligence) соблюдения прав человека и охраны окружающей среды как в своей компании, так и в дочерних структурах, у своих поставщиков и деловых партнеров, а также раскрывать данную информацию в своей отчетности. В отношении поставщиков комплексная проверка подразумевает разработку и реализацию «планов профилактических действий», получение контрактных гарантий от прямых поставщиков, а также последующую проверку соблюдения требований, предъявляемых поставщикам. У государств — членов ЕС есть еще чуть более полугода до введения Директивы в действие через национальное законодательство своих стран, запланированного на 26 июля 2026 г., которое будет отражать более подробную выборку компаний и требований к ним.

Евгений Типайлов:
Международная климатическая повестка как инструмент западной газовой дипломатии

В целом, CSDDD направлена на два аспекта ESG — экологический и социальный. С точки зрения экологии CSDDD представляет собой первый законодательный акт ЕС, обязывающий организации принять климатический план. Согласно Директиве, крупные компании обязаны будут гарантировать, что их бизнес-стратегии совместимы с целями по ограничению глобального потепления до 1,5°C в соответствии с Парижским соглашением. Что касается социального аспекта, в первую очередь Директива затрагивает соблюдение правил охраны здоровья, недопущение дискриминации, своевременную выплату поставщиками заработной платы своим сотрудникам, что впоследствии позволит обеспечить высокий уровень доверия к бизнесу, справедливость и здоровую рабочую среду для будущих поколений.

Камнем преткновения является положение о штрафных санкциях в случае невыполнения комплексной проверки после окончательного вступления в силу Директивы. Как было упомянуто выше, могут быть применены административные санкции со штрафами в размере не менее 5% от мирового чистого оборота компании за последний финансовый год. Ситуация усугубляется еще и тем, что даже если компания не имеет прямых контрактов и каналов сотрудничества с европейскими организациями, ей придется учитывать требования Директивы, обязывающей коммерческие предприятия осуществлять контроль деятельности своих контрагентов и отдавать предпочтения работе с теми, кто соблюдает требования по защите окружающей среды.

Экологическая директива CSDDD, сформированная в логике необходимости обеспечения ЕС безопасной, конкурентной и устойчивой энергией, в конечном счете, как и пограничный корректирующий углеродный механизм, представляется политизированной попыткой повысить конкурентоспособность европейской экономики в условиях деиндустриализации и переноса ряда европейских производств в третьи страны. Внедрение подобных мер подчеркивает наступательный характер энергетической политики ЕС, который явно ставит продвижение собственных энергетических интересов выше взаимовыгодного, равноправного энергетического сотрудничества с другими странами.

Евгения Столярова:
И след простыл: почему Европейский союз забывает о «зеленой» повестке в торговле

Более того, само принятие данного документа и приверженность ему в неизменно жесткой версии демонстрирует восприятие ЕС своего рынка как рынка покупателя, на основании чего считает себя вправе диктовать условия поставщикам. Однако с 2022 г. ситуация изменилась. Резкое сокращение импорта ЕС российского трубопроводного газа повысило спрос на СПГ, одним из основных поставщиков которого для ЕС является Катар (его доля — 12–14%). В январе 2024 г., избегая маршрута через Суэцкий канал для перевозки топлива из-за угроз атак со стороны йеменских хуситов, а фактически дожидаясь улучшения ценовой конъюнктуры на европейском рынке газа, Катар практически полностью приостановил поставки в ЕС, перенаправив их в страны Азии. Наряду с этим в октябре 2025 г. катарская национальная нефтегазовая компания Qatar Energy и индийская нефтегазовая корпорация Gujarat State Petroleum Corporation (GSPC) подписали соглашение о поставках СПГ в течение 17 лет. Данные примеры говорят о том, что у Катара как у поставщика есть пространство для гибкого маневра в случае «негибкости» европейских условий. При этом угрозы прекратить поставки СПГ в ЕС в случае принятия Директивы в ее текущем виде говорят об амбициях Катара занять место ушедшего российского газа, обозначив приемлемые для себя условия, поскольку, например, Алжир, будучи также одним из крупнейших поставщиков СПГ в ЕС (14,4%), таких заявлений не делает.

Парадоксально при этом, что вследствие отказа от российского (в рамках агрессивной санкционной политики) и катарского СПГ (разумеется, под возгласы о приверженности климатическим целям) ЕС будет получать поставки энергоносителя только от одного поставщика — США. При этом экологичность американского СПГ не ставится под сомнение, и ни одна страна — член ЕС не задается этими вопросами даже в условиях выхода США из Парижского соглашения. А задуматься бы стоило, поскольку по тем же европейским меркам и стандартам в силу увеличения утечки метана из скважин сланцевый газ оставляет больший парниковый след по сравнению с традиционным природным газом как при добыче, так и при использовании в качестве топлива для электроэнергетики. Не говоря уже о том, что такое положение дел никак не соответствует задаче диверсифицировать поставки энергоносителей, согласно плану REPowerEU. Такой формат поведения ЕС вновь подчеркивает выборочность применения тех или иных норм, а следовательно, политику двойных стандартов, которая потенциально имеет реальные экономические последствия.

Вместе с тем, несмотря на санкционное давление, жесткую риторику в отношении России и публично озвученное намерение прекратить закупки российского СПГ с 1 января 2027 г., согласно данным Института энергетической экономики и финансового анализа (IEEFA), импорт СПГ из России в Европу вырос на 7% в годовом исчислении в первой половине 2025 г. Структура импортеров остается стабильной: лидером является Франция, на долю которой приходится 41% импорта российского СПГ, за ней следуют Бельгия (28%), Испания (20%), Нидерланды (9%) и Португалия (2%). Импорт Франции из России в 2025 г. увеличился на 8%. Французская энергетическая компания TotalEnergies остается ключевым инвестором российского проекта «Ямал». Компания ежегодно закупает 4 млн тонн СПГ на арктическом заводе — больше, чем какой-либо другой покупатель.

Евгений Типайлов:
Политика второй администрации Трампа в отношении природного газа

В этой связи примечательно, что именно Франция наряду с Германией в мае 2025 г. выступила с призывом к Еврокомиссии отменить директиву CSDDD. В ответ на это министр промышленности, бизнеса и финансовых дел Дании, напротив, призвал страны оставаться приверженными устойчивому развитию, что демонстрирует разобщенность по принципиальным вопросам внутри самого ЕС. Такая риторика стран также может говорить о том, что по итогам внедрения положений этой Директивы на национальном уровне в аутсайдерах окажутся прежде всего ведущие по ВВП экономики стран — членов ЕС, наиболее связанные глобальными цепочками поставок (Германия и Франция входят в топ-5, в то время как Дания не входит даже в топ-10).

Тем не менее наблюдается инерционное сохранение ЕС данной экологической повестки, которое может объясняться проблемами, возникшими вследствие деиндустриализации европейской экономики. Так, построенные на основе модели «загрязнитель платит» европейская система торговли квотами на выбросы парниковых газов (EU ETS) и пограничный корректирующий углеродный механизм (CBAM) в конечном счете заставляют производителей третьих стран в дополнение к их издержкам «платить за право» экспортировать свою продукцию в ЕС. Такая схема позволяет не только обеспечить дополнительные поступления в бюджет, но и снизить конкурентоспособность продукции третьих стран, не решая при этом именно экологическую проблему, поскольку «загрязнение» в странах-производителях продолжается. Вследствие этого можно говорить об экологической повестке ЕС как о попытке обосновать завуалированные протекционистские меры.

Таким образом, несмотря на продвижение жестких экологических стандартов на международной арене в целом и бескомпромиссную риторику в отношении России в частности, ЕС старается балансировать свои экономические интересы и нормативную силу, позволяющую навязывать свои правила и стандарты другим странам. В связи с этим, а также в условиях меняющейся конъюнктуры мирового энергетического рынка, создающей возможности для гибкого поведения поставщиков энергоносителей, можно предположить, что в рамках имплементации директивы CSDDD в формате национального законодательства в странах — членах ЕС в индивидуальном порядке де-факто будут прорабатываться послабления и/или исключения для отдельных партнеров — поставщиков критически важных продуктов и ресурсов для экономики ЕС.

[i] Соответствие деятельности компании установленным ЕС критериям КСО (явно завышенным) должна определять независимая третья сторона, а методологию и руководство для нее, в свою очередь, готовит Еврокомиссия, следовательно, штрафы для иностранных компаний в данном случае практически неизбежны.