Автоматизация — синоним безработицы?

История человечества знает четыре этапа экономической и технической революции, на излете каждого из них общество претерпевало серьезные изменения в социально-экономическом устройстве. Каждый из этих этапов порождал страх среди населения перед потенциальной потерей рабочих мест, поскольку ручной труд приходил в негодность и заменялся машинным.

Самый характерный пример — Индустриальная революция конца XVIII–первой половины XIX вв., когда появился паровой двигатель и ткацкое дело было значительно автоматизировано.  На фоне социальных революций того времени (во Франции и в США) эти процессы породили резкий — но временный — взлет безработицы, особенно в США.

Однако если присмотреться, не стоит рассматривать Индустриальную революцию как феномен, который работал только на благо будущих поколений и лишал достойного существования своих современников. С внедрением станков на ткацкие фабрики необходимость в ткачах стала постепенно снижаться, но одновременно росла потребность в высоко квалифицированной рабочей силе, способной управлять машинами. Таким образом, машины не заняли рабочие места людей, а скорее изменили природу их ремесла.

Mary Evans/Rue des Archives

The Luddites, workers of a textile factory sabotaging machines which could replace them (around 1812)

Сегодня, в 2017 г. общество, особенно ученые и интеллектуальная элита западных стран, озабочено проблемой/вопросом, решение которой/-ого не должно заставить себя ждать — с распространением киберфизических систем и «интернета вещей», ростом числа онлайн-технологий, и — самое главное — технологий искусственного интеллекта и «глубокого обучения» (от англ. deep learning) автоматизация рабочего пространства и многих профессий станет неминуемой. Насколько это опасно для общества? И в чем отличия от предыдущих социально-экономических трансформаций? На первый взгляд, пугающая цифра в пять млн рабочих мест, которые будут потеряны в 15 развивающихся странах к 2020 г. из-за внедрения компьютерных технологий, не сулит ничего хорошего для мирового рынка.

Однако в этой заметке мне хотелось бы рассмотреть потенциальные положительные стороны будущего автоматизации, помимо лежащих на поверхности: улучшения качества выполнения задач, получения более четких результатов, выполнения непосильных человеку задач и др. Согласно последнему докладу McKinsey Global Institute, автоматизация может увеличить глобальный рост продуктивности и мирового ВВП от 0,8 до 1,4% ежегодно. И не стоит думать, как считают авторы доклада, что непременно все профессии будут автоматизированы — порядка 60% всех профессий через 20–25 лет будут сочетать в себе человеческие и компьютеризированные компоненты, а лишь 5% будут полностью автоматизированы.

Воспринимать данный процесс как исключительно негативный феномен неверно, если рассматривать технологические изменения лишь в краткосрочной перспективе. Автоматизация, внедрение технологий «глубокого обучения» в такие сферы, как медицина (диагностирование раковых клеток специальной системой, а не врачом, оказалось на 40% эффективнее), юриспруденция (помощники адвокатов, ассистенты юристов (в англ. яз. paralegals) в ближайшие 10 лет перестанут быть необходимой рабочей силой, поскольку специальные поисковые системы могут в несколько десятков раз быстрее находить необходимую архивную информацию в процессе подготовки судебного дела), банковское дело (внедрение банкоматов снизило число банковских сотрудников, занимавшихся механической работой на кассах, но увеличило спрос на более квалифицированных работников с юридическим и экономическим образованием, способных проконсультировать клиента) влечет за собой фундаментальные изменения характера работы.

Во-первых, автоматизируется рутинная часть. Рабочий процесс, заключающийся в выполнении определенной последовательности задач, может быть выполнен компьютерной системой. С другой стороны, это значит, что человек и машина могут работать вместе, когда первый несет ответственность за креативную часть процесса и стратегическое развитие, а вторая занимается детализированием задач и их практической реализацией. Будет возрастать потребность в специалистах, чья работа связана с многогранной социальной интеракцией (психологи, психотерапевты, тренеры, няни, сиделки и др.) и заботой о клиенте.

В связи с этим возникает вопрос — автоматизация характерна для более развитых экономик мира, что же станет с развивающимися странами, где расположены основные фабричные производства? Безусловно, при резкой автоматизации сложно оценить эффект на мировой рынок и, в частности, на конкретные страны, особенно в Африке и Юго-Восточной Азии. Однако при появлении автоматизированных процессов в долгосрочной перспективе это позволит рабочим, занятым на фабриках, получить другую специализацию и более высокую квалификацию, чтобы стать креативными специалистами.

Во-вторых, автоматизация рабочего процесса повлечет за собой серьезные изменения в системе образования. Для будущих специалистов будет важно иметь набор междисциплинарных навыков, сочетающих в себе не только математические или гуманитарные основы, но и умение быстро адаптироваться к меняющейся реальности. Это поколение уже получило название в экономических кругах — «текучая рабочая сила» (от англ. liquid workforce), которая будет составлять основу «человеческого облака» (от англ. human cloud). Будущее профессиональное пространство будет на 35% состоять из фриланса, постоянно мигрирующего от одного контракта к другому. Для таких специалистов одним из необходимых требований будет оставаться компетентно способными, что потребует регулярного повышения квалификации и получения новых навыков. Концепт life-long learning станет одним из центральных в любой системе образования. Для этого современным вузам уже сегодня стоит начать процесс внедрения таких программ в свои сетки расписания.

Наконец, автоматизация, скорее всего, изменит характер социального контракта между государством и обществом, когда первое обязуется нести ответственность за своих граждан в экономическом и социальном плане. Как будет выглядеть одно из фундаментальных обязательств любого правительства помогать гражданам в поиске работы, создании благоприятных рабочих условий и обеспечения экономической безопасности и стабильности? Ответ на этот вопрос потребует более глубинного и местами философского подхода к формированию истории в известном нам либерально-демократическом русле. Автоматизация и компьютеризация лишь на первый взгляд кажутся стремительными и галопирующими — разорвать социальную, экономическую и историческую ткань и уклад современного общества далеко не так просто. Безусловно, исторические рамки прогресса сжимаются, и сейчас речь не идет о столетиях, а скорее о двух-трех десятках лет, но это не значит, что человечество ждет эпоха роботов и бесперспективной безработицы.