Не пришло ли время создать Межпарламентскую ассамблею русофонии?

Поддержка русского языка и русского мира давно находится в центре внимания российских парламентариев. Понятие «русофония» в значении «русскоязычия» и общественного движения в поддержку русского языка и культуры можно встретить как в материалах парламентских слушаний, так и в экспертных публикациях. Его часто можно услышать и на Конгрессах российских соотечественников, в которых принимают участие российские депутаты и сенаторы. Однако, когда речь заходит о парламентском вкладе в сохранение и развитие русского языкового пространства, на первый план, как правило, выходят институциональные форматы — как двусторонние парламентские группы дружбы и Межпарламентская Ассамблея государств-участников СНГ (МПА СНГ).

На пути реализации Межпарламентской ассамблеи русофонии лежит немало сложностей. И в то же время эта идея остается привлекательной, поскольку очевидно, что 1) проблемы поддержания русофонного пространства выходят за рамки СНГ; 2) нужны гибкие инновационные форматы в сфере языковой политики; и, наконец, 3) парламенты, являясь представительными и законодательными органами власти одновременно, обеспечивают связь между гражданским обществом и политическим процессом и играют важную роль в сфере поддержки и развития русского языка и культуры.

Когда поисковые системы предлагают исправить термин «русофония» на «русофобия», самое время задуматься о международных проектах по поддержке русского языка. С такой инициативой выступил на днях президент Казахстана К.-Ж.Токаев, она была поддержана и президентом России В. Путиным — речь шла о создании международной организации под эгидой СНГ для поддержки и продвижения русского языка. В вопросах языкового сотрудничества не стоит забывать и о возможностях межпарламентского взаимодействия. В этой сфере, как представляется, именно межпарламентский формат может оказаться наиболее выигрышным.

Екатерина Чимирис:
Языковая политика в Казахстане — риски политизации языкового вопроса

Поддержка русского языка и русского мира давно находится в центре внимания российских парламентариев. Понятие «русофония» в значении «русскоязычия» и общественного движения в поддержку русского языка и культуры можно встретить как в материалах парламентских слушаний, так и в экспертных публикациях. Его часто можно услышать и на Конгрессах российских соотечественников, в которых принимают участие российские депутаты и сенаторы. Однако, когда речь заходит о парламентском вкладе в сохранение и развитие русского языкового пространства, на первый план, как правило, выходят институциональные форматы — как двусторонние парламентские группы дружбы и Межпарламентская Ассамблея государств-участников СНГ (МПА СНГ).

В то же время совершенно очевидно, что ни того, ни другого по отдельности недостаточно для поддержки русофонии в современном мире. Двусторонние парламентские группы дружбы — важный формат, но синергетический эффект от работы в нем может быть достигнут только в том случае, если она дополняется многосторонними механизмами сотрудничества в сфере языковой политики. Равным образом работа в рамках МПА СНГ ограничивается государствами — участниками Содружества Независимых Государств, хотя русский язык распространен далеко не только на пространстве СНГ. Сегодня русскоязычие подвергается наиболее ожесточенным нападкам в государствах — не членах Содружества.

Идея создания специализированной международной парламентской организации, объединяющей парламентариев, знающих и любящих русский язык, таким образом, выглядит обоснованной. Скептики, впрочем, могут возразить, что новая межпарламентская ассамблея рискует стать слабой репликой МПА СНГ. Однако подобные опасения все же представляются поверхностными. Несмотря на кажущуюся институциональную насыщенность многостороннего парламентского диалога на русском языке (МПА СНГ, Парламентское Собрание Союза Беларуси и России, Парламентская ассамблея ОДКБ и др.), варианты оформления межпарламентского сотрудничества на русском языке и о русском языке далеко не исчерпаны.

В этой связи уместно обратиться к опыту Парламентской ассамблеи Франкофонии — уникальной международной парламентской организации, объединяющей на основе французского языка и культуры парламентариев из 73-х стран. Начало ей было положено учреждением в 1967 г. Международной ассоциации франкоязычных парламентариев. Таким образом, была реализована идея более тесного и постоянного сотрудничества франкоязычных стран, высказанная годом ранее президентом Сенегала Леопольдом Седаром Сенгором. Он также подчеркивал ведущую роль парламентского сотрудничества в процессе укрепления связей франкоязычных стран, отмечая, что «народы, действуя через своих избранных представителей, будут продвигать правительства вперед». Так и произошло — а 1970 г. была создана первая межправительственная структура в сфере франкофонии, названная Агентством культурного и технического сотрудничества и объединившая 27 франкоязычных государств.

Говоря о перспективах создания межпарламентской организации русофонии, стоит обратить внимание и на то, как был решен вопрос членства в Парламентской ассамблее Франкофонии. Согласно ее уставу, Ассамблея состоит из парламентов и групп парламентариев, разделяющих ценности Франкофонии. Национальные парламенты унитарных государств образуют единые национальные секции Ассамблеи, а для региональных парламентов из государств с федеративным устройством предусмотрена возможность создания собственных секций в дополнение к общенациональным. В результате в Парламентской ассамблее Франкофонии в качестве постоянных членов заседают парламентарии из сената и палаты общин парламента Канады и депутаты национального собрания Квебека; федерального собрания Швейцарии и заксобраний ее отдельных кантонов.

Елизавета Громогласова:
Миссия выполнима: культурная политика и дипломатия России в глобальном мире

Иными словами, представительство региональных заксобраний дополняет общенациональное парламентское представительство, а не является альтернативой ему. Таким образом, уважение к основополагающим принципам территориальной целостности и суверенного равенства государств находит отражение в оргструктуре Парламентской ассамблеи Франкофонии. Вопрос участия членов региональных заксобраний в ее работе решен в неконфликтном ключе, а сама возможность такого представительства заслуживает внимания.

Не стоит забывать, что в момент создания Парламентской ассамблеи Франкофонии французский язык не подвергался тотальному гонению и запретам. Это существенно отличает историю ее зарождения от контекста современных дискуссий о возможности создания аналогичных структур, но уже для защиты русофонии.

Положение русского языка и русской культуры в Прибалтике и на Украине остается тяжелым. Одновременно в связи с кампанией по отмене русской культуры в недружественных РФ странах Запада негативные тенденции распространяются гораздо шире прибалтийско-украинского ареала. Не стоит повторять, что вопрос защиты языковых прав — это вопрос защиты прав человека. Запрет на дискриминацию по языковому признаку закреплен в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Конвенции ЮНЕСКО о борьбе с дискриминацией в области образования 1960 г., Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., Конвенции о правах ребёнка 1989 г., Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств 1995 г. и др. Как известно, вопросы соблюдения прав человека не относятся к сфере внутренних дел государств. Апологеты либерального миропорядка или порядка, «основанного на правилах», не устают повторять этот тезис в отношении России, но он равным образом применим и к ним самим.

В этом контексте весьма интересным может выглядеть опыт другой международной парламентской организации — Межпарламентской ассамблеи православия (МАП), объединяющей парламентариев из 25 государств, расположенных в различных регионах мира. Вопрос членства в этой Ассамблее был решен весьма «гибко». Так, согласно ее учредительному акту, МАП состоит из парламентских делегаций, членами которых являются православные депутаты. Решения об их участии в МАП принимается согласно регламенту каждого национального парламента. Однако «если парламент не назначит депутатов-представителей, то группа православных депутатов данной страны может назначить и послать своих представителей». Таким образом, вопрос членства в МАП может быть решен на основе положительного волеизъявления даже небольшой группы депутатов-единоверцев, которые направляют для работы в МАП одного или нескольких своих представителей.

Такая гибкая модель членства весьма актуальна в контексте проработки возможных новых парламентских форматов сотрудничества с целью защиты и поддержки русофонии. Если иметь в виду опыт МАП, то членами потенциальной Межпарламентской ассамблеи русофонии могут быть даже отдельные русскоговорящие депутаты, изъявившие желание участвовать в ее работе. Главным критерием при наличии доброй воли депутата-русофона мог бы стать действующий мандат народного избранника. Таким образом, двери возможной Межпарламентской ассамблеи будут открыты для русскоязычных депутатов, оппозиционных правительствам, проводящим дискриминационную политику в области языковых прав своего населения. Разумеется, в подобных странах принадлежность к организациям, защищающим русофонию, может быть сопряжена с серьезными рисками. Однако само существование постоянно действующей международной парламентской организации, поддерживающей русский язык и культуру, стало бы ощутимой моральной и международно-политической поддержкой для тех парламентариев, кто, несмотря на все сложности, отстаивает русский как родной язык своих избирателей. Нашлись бы и те, кто, несмотря на все опасности, стали бы членами Межпарламентской ассамблеи русофонии.

Но преимущества Ассамблеи связаны не только с купированием негативных тенденций — она может привлечь парламентариев из нейтральных стран Африки, Латинской Америки, Азии, Ближнего Востока, изучавших русский язык в студенческие годы. Таким образом, этот формат содержит в себе определенные новые возможности сетевого межпарламентского общения. В перспективе Межпарламентская ассамблея русофонии могла бы стать образчиком формата «СНГ-аутрич» — развиваться не только как защитный механизм, но и как инструмент позитивного сетевого взаимодействия парламентариев. Приведенные аргументы призваны показать преимущества межпарламентского сотрудничества по вопросам русофонии с выходом на создание самостоятельной ассамблеи.

Сергей Беляев, Ирина Макарова:
Инструментарий культурно-гуманитарного влияния Французской Республики за рубежом

При такой ассамблее могли бы быть созданы специализированные оргструктуры по продвижению русского языка. Здесь уместно вспомнить опыт МПА СНГ, при которой действуют вспомогательные консультативные органы — например, Международный институт мониторинга развития демократии, парламентаризма и соблюдения избирательных прав граждан государств-участников МПА СНГ. Такая же структура, но только в сфере поддержки русского языка, могла бы быть и у Межпарламентской ассамблеи русофонии.

Имея в виду опыт, накопленный международными парламентскими организациями, нельзя обойти вниманием и наработки Северного Совета. В его работе участвуют национальные делегации со смешанным составом — наряду с парламентариями в качестве полноправных членов в них работают представители правительств североевропейских стран. Исследователи объясняют эту особенность «консенсусным характером» скандинавских демократий. Как бы то ни было, такой формат близкого сотрудничества парламента и правительства в сфере языковой политики представляется весьма актуальным.

Наконец, стоит подчеркнуть, что языковая политика — ключевая сфера, где парламентское лидерство выглядит и оправданным, и органичным. Постоянный многосторонний межпарламентский формат работы мог бы служить устойчивой базой для политической поддержки всеобъемлющего русофонного пространства без «серых зон» и зон исключений. Этот тезис не подразумевает никакой конкуренции с работой, ведущейся по линии внешнеполитических ведомств государств, где русский язык является государственным или официальным языком. Напротив, он дополнил бы как взаимодействие между МИД по вопросам поддержки русского языка, так и усилия, предпринимаемые по линии гражданских обществ, в частности — Всемирного конгресса соотечественников.

***

Конечно, все изложенное остается лишь наброском идеи о Межпарламентской ассамблее русофонии, на пути реализации которой лежит немало сложностей. И в то же время эта идея остается привлекательной, поскольку очевидно, что 1) проблемы поддержания русофонного пространства выходят за рамки СНГ; 2) нужны гибкие инновационные форматы в сфере языковой политики; и, наконец, 3) парламенты, являясь представительными и законодательными органами власти одновременно, обеспечивают связь между гражданским обществом и политическим процессом и играют важную роль в сфере поддержки и развития русского языка и культуры.

1. Советникова О.В. На пути от «Франкофонии» к «Франкофонии» // Управленческое консультирование. 2014. №5 (65). С.127
2. В эту межпарламентскую организацию североевропейских стран, созданную в 1952 г., в качестве постоянных членов входят национальные парламенты Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии, Швеции, а также парламенты автономных территорий Финляндии (Аландские острова) и Дании (Гренландия, Фарерские острова).