Российско-индийские отношения: третий аспект

События самых последних дней — пограничный конфликт на границе с Китаем в горном массиве Ладакх, где с обеих сторон сосредоточены войсковые соединения, вооруженные артиллерией, танками и стрелковым оружием, по мнению ряда европейских обозревателей, имеют потенциал перехода в крупное конвенциональное вооруженное столкновение. Или даже положить конец наметившейся перспективе «Азиатского века», о которой совсем недавно большинство из них писало.

Как нам представляется, у российской дипломатии и таких международных институтов Евразии, как ШОС, например, в инициировании и развитии формата которых Россия принимала активное участие в рамках реализации концепции Россия — Индия — Китай, есть определенный потенциал взаимодействия и по поводу разъяснения происходящих сейчас событий в индо-китайских отношениях. Равно как и у экспертного сообщества всех заинтересованных стран.

Как показывает многолетний опыт наблюдения, для России Индия не только традиционный и перспективный партнёр в разных сферах и часть перспективной архитектуры глобальных и региональных процессов, но и существенный элемент «архитектуры понимания» мировых процессов значительной частью российской элиты и экспертного сообщества. Как в рамках концепции Большой Евразии, таких международных институтов сотрудничества и интеграции, как БРИКС, ШОС, региональных структур безопасности, так и вне этих или иных концепций и институтов.

Помимо довольно стабильной экономической составляющей двусторонних отношений, опирающейся как на экономические потенциалы обеих стран, так и на долгую историю добрососедских отношений. Многие аналитики считают, что индийская экономика растет высокими темпами (ВВП Индии составляет около 2,6 трлн долл.) до 8% в год, что уверенно приближает ее к позиции пятой мировой экономической державы. По данным Росстата, в рекордный 2018 год товарооборот России и Индии достигал 11 млрд долл., а в 2019 год снизился до 5,8 млрд долл., при сохранении статьи «Машины, оборудование и аппаратура» в 16,8% от общего объема торговли.

Алексей Захаров:
Второй срок правительства Нарендры Моди: от интеграции Кашмира к «самодостаточной» Индии

Для современных условий это направление исследований и анализа особенно рельефно обозначилось и, как представляется, особенно интересно в перспективе в рамках усилий по обеспечению стратегии максимально возможного суверенитета, которая в том или ином виде тестируется абсолютным большинством субъектов международных отношений в связи с форматным переходом к многополярному мироустройству.

Вторым существенным фактором неослабевающего интереса экспертного сообщества можно считать следующее обстоятельство. Как подчёркивает в своей недавней публикации политолог, эксперт Института Кеннана Игорь Зевелев, приводящий весьма показательную сравнительную таблицу соотношения численности инфицированных и умерших по странам, в которой Россия находится на третьем месте, а Индия — на четвертом. «Для России привычно мерить себя относительно сверхдержав — пишет он, — между тем пандемия ускорила отмирание самих понятий “сверхдержава” и “великая держава”».

Как показывают самые последние события, третьим существенным аспектом нашего интереса и внимания к современной внешнеполитической стратегии Индии можно считать ее последовательные усилия по управлению (или «замораживанию», как было принято говорить в 70-е годы) разногласий в территориальных вопросах, в частности в отношениях с КНР. Перспектива усиления международной напряженности в Евразии затрагивает и базовые интересы России как в долгосрочном, так и иных планах.

События самых последних дней — пограничный конфликт на границе с Китаем в горном массиве Ладакх (территория бывших штатов Джамму и Кашмир, имеющая определенное сакральное значение для многих народов Индии), где с обеих сторон сосредоточены войсковые соединения, вооруженные артиллерией, танками и стрелковым оружием. По мнению ряда европейских обозревателей, он имеет потенциал перехода в крупное конвенциональное вооруженное столкновение (на момент написания статьи, по сведениям журнала The Economist, в результате событий 15 июня впервые за 45 лет зафиксировано 20 убитых с индийской стороны). Или даже положить конец наметившейся перспективе «Азиатского века», о которой совсем недавно большинство из них писало. Немецкий политолог Александр Рар, наблюдающий за происходящим из Берлина, предполагает такую возможность вполне вероятной в случае самого неблагоприятного развития событий. Примерно о том же говорит комментарий DW. Следует отметить, что в информационном поле Германии чрезвычайно популярна книга молодого американского политолога индийского происхождения Парага Ханны «Наше азиатское будущее», активно обсуждавшаяся с привлечением ведущих политологов страны еще совсем недавно.

Неожиданной такую эскалацию событий по территориальной проблеме назвать никак нельзя. Если посчитать визиты индийских руководителей со времен премьерства Дж. Неру (1947–1964 гг.), где так или иначе затрагивалась эта проблема, то острота обсуждения этого вопроса в двусторонних отношениях выглядит следующим образом: 6 визитов 10 премьеров до нынешнего премьера Нарендры Моди и 9 (5 из них в роли премьера) при нем. Вероятно, в этой связи читателям будет интересно узнать, что нынешний индийский премьер — культуролог-политолог, получивший в далеком 1982 году степень магистра искусств в университете Гуджарата.

Советник влиятельной при правительстве Н. Моди «Индия Фаундейшн», учредитель хорошо известного в Индии журнала World affairs, французский политолог Ком Карпентье предостерегает от обостренных оценок происходящего. При этом он подчеркивает следующие обстоятельства.

Глеб Торопчин:
Quo vadis, Quad? История и перспективы «четырёхугольника»

Во-первых, «ни Индия, ни Китай не хотят и не могут позволить себе настоящей войны. Есть горячие точки и столкновения между местными гарнизонами, но политические власти не хотят эскалации. Однако просчеты и национальная гордость способны спровоцировать пожар, который приведет к потере контроля над ситуацией. Китайская сторона может предположить, что интересы Индии могут быть нейтрализованы через постепенное давление, поскольку в КНР рассматривают Ладакх как часть Тибета, подлежащую восстановлению». При этом автор предлагает не забывать, «что в соответствии с соглашениями между Китаем и Индией солдаты в этом спорном районе не носят оружия. Недавние события следует скорее считать "дракой с камнями и палками”, но не актом войны».

Один из последовательных критиков позиции премьера Моди и один из ведущих военных аналитиков Индии, влиятельный интеллектуал д-р Мохан Гурусвами также считает, что, несмотря на различные подходы к ЛАК (LAC или линия актуального контроля) на этом участке двусторонней границы и многочисленные нарушения в прошлом, выражавшиеся в том числе в ее периодических нарушениях вплоть до нескольких километров, все эти годы работали согласованные механизмы по укреплению мер доверия. Но в последние годы, по его мнению, обстановка существенно изменилась. «И Индия, и Китай в настоящее время являются относительно процветающими и сильными в военном отношении странами. Это породило агрессивные новые национализмы, ведущие к “ожесточению сердец, а также артерий”. Как будто специально для того, чтобы усилить наше замешательство, многие стратегические мыслители в Индии сейчас работают в иллюзии, что недавнее дружелюбие между Трампом и Моди в случае активизации конфликта перейдет в активное военное и дипломатическое сотрудничество. Они говорят о четверке между США, Японией, Австралией и Индией, чтобы встретиться лицом к лицу с Китаем. Это просто самообман. Когда дело дойдет до толчка, мы будем стоять особняком» — резюмирует автор.

Как нам представляется, у российской дипломатии и таких международных институтов Евразии, как ШОС, например, в инициировании и развитии формата которых Россия принимала активное участие в рамках реализации концепции Россия — Индия — Китай, есть определенный потенциал взаимодействия и по поводу разъяснения происходящих сейчас событий в индо-китайских отношениях. Равно как и у экспертного сообщества всех заинтересованных стран.