Значение и смысл формулы российско-китайского стратегического сотрудничества «в новую эпоху»

В 2021 г. отмечается 20-летие Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 16 июля 2001 г., который стал краеугольным камнем современных отношений стратегического партнёрства этих стран.

Во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву в июне 2019 г. сторонами была утверждена новая формулировка: «отношения всестороннего российско-китайского стратегического партнерства и взаимодействия “в новую эпоху”». Она стала официальным термином, используемым для характеристики нынешнего этапа двусторонних отношений России и Китая.

Согласно коллективной монографии группы сотрудников ИДВ РАН «Россия — Китай: шансы и вызовы отношений “новой эпохи”», в качестве водораздела между «новой эпохой» и предшествующим периодом указывается становление при Си Цзиньпине проактивной внешней политики Китая («дипломатия большого государства») с одновременным отказом от стратагемы «пребывания в тени и сокрытия своих возможностей», а также появление концепции «сообщества единой судьбы человечества» и ухудшение отношений России и Китая с Западом.

В июне 2018 г. на Центральном совещании по вопросам внешней политики Си Цзиньпин впервые использовал оборот «изменения, которые происходят один раз в сто лет». Как поясняют комментаторы в китайских СМИ, речь прежде всего идёт о том, что происходят глубокие изменения в мировом порядке, международной системе, глобальном управлении и балансе сил. В результате соотношение сил в мире изменяется в сторону равенства и баланса. В некоторых китайских СМИ можно встретить и более жёсткие и адресные интерпретации: в частности, отмечается хаотичное состояние мировой политики, ответственность за которое несёт в первую очередь администрация Д. Трампа.

За 147 лет до выступления Си Цзиньпина знаменитый сановник конца династии Цин Ли Хунчжан говорил о «беспрецедентных изменениях» как о вызове, который индустриальная цивилизация Запада бросила аграрной цивилизации Китая. Однако теперь роли начинают меняться, или уже поменялись. В формуле Си Цзиньпина заложен иной смысл: впервые за последние 100, а возможно, и 400 лет вызов идёт со стороны Востока, со стороны Китая. Представления о том, что Запад (прежде всего США) постепенно утрачивает свои позиции, а Китай переживает подъём, стали популярны достаточно давно. Рост таких настроений среди китайских ученых и публицистов наблюдался начиная с мирового кризиса 2008–2009 гг., когда вошло в моду говорить о кризисе западных моделей развития и растущей значимости китайской модели.

По мнению профессора Цзинь Цаньжуна из Института международных отношений Народного университета, пик глобального могущества США пришёлся на первое десятилетие после распада СССР, когда мировая система превратилась в однополярную, то есть на 90-е гг. ХХ века. Однако уже в XXI в. США столкнулись с рядом проблем. Начало стратегического ослабления глобального лидерства США Цзинь, как и многие другие китайские аналитики, датирует кризисом 2007–2009 гг., основные последствия которого США так и не смогли полностью преодолеть, в результате чего усугубились проблемы имущественного неравенства, размывания среднего класса и т.д. Всё это привело в 2016 г. к победе Д. Трампа, что усилило нестабильность и неопределенность в глобальном масштабе.

Выдвинутая Си Цзиньпином на фоне этих событий концепция «беспрецедентных перемен» представляется Цзинь Цаньжуну важным вкладом в дипломатическую теорию и практику КНР. Он выделяет четыре сферы «нового» в современном мире, которые помогает осмыслить эта концепция: новая архитектура мировой политики, новые модели модернизации, новая промышленная революция, новый формат глобального управления.

Систематизируя основные направления дискуссий китайских специалистов по проблематике выдвинутой Си Цзиньпином концепции «невиданных за 100 лет перемен», Дун Чжэньжун из Института истории партии и партийной документации выделяет три направления, по которым развернулись споры: границы отрезка времени, условно обозначенного как «сто лет», основные параметры «беспрецедентных перемен» и влияние этих изменений на Китай.

По теме российско-китайских отношений в «новую эпоху» в среде китайских политологов и международников также есть разные точки зрения. В качестве наиболее важной перемены профессор Фуданьского университета Фэн Юйцзюнь рассматривает углубление разрыва в совокупной мощи двух стран. Далее он формулирует несколько предложений относительно принципов развития двусторонних отношений в новую эпоху. В их числе тезис о том, что китайско-российские отношения должны базироваться на государственных интересах Китая, создавать благоприятную среду и предоставлять экономическую и стратегическую поддержку для развития Китая. Отмечается также, что в китайско-российских отношениях внешние факторы не должны быть важнее внутренних, а также подчёркивается, что необходимо повысить эффективность сотрудничества и обеспечить более тесную связь между заявлениями и действиями сторон — для КНР важно чётко видеть себестоимость партнёрства. Профессор Фэн Юйцзюнь в данном случае высказал собственные оценки, которые, вероятно, не разделяются или не полностью разделяются другими китайскими специалистами. Однако его точка зрения также важна для понимания всей палитры мнений китайских экспертов, дающих оценки нынешнего состояния двусторонних связей.

В 2020 г. пандемия коронавируса, ставшая важнейшей темой мировой политики, внесла существенные поправки как в общее позиционирование Китая в мировом пространстве, ускорив, по некоторым оценкам, процесс изменения мирового баланса сил, так и в планы российско-китайского сотрудничества в разных областях.

В 2021 г. отмечается 20-летие Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 16 июля 2001 г. Данный документ стал краеугольным камнем современных отношений стратегического партнёрства, обеспечивающих стабильность и поступательное развитие сотрудничества между двумя странами в расширяющемся кругу областей. Можно ответственно сказать, что значение Договора выходит за рамки двусторонних связей, так как от тесного взаимодействия и взаимной поддержки России и Китая зависит стабильность как на огромном пространстве Евразийского континента, так и в мире в целом.

Во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву в июне 2019 г. сторонами была утверждена новая формулировка: «отношения всестороннего российско-китайского стратегического партнерства и взаимодействия “в новую эпоху”». Многие не уделяют достаточного внимания фразе «новая эпоха», полагая, что это просто часть формулы, означающая следующий этап сотрудничества, который отличается от прежнего формата взаимодействия лишь временными показателями. В то же время данная формулировка появилась неслучайно: она имеет довольно важное значение и могла быть введена по предложению китайской стороны. В КНР представления о «новой эпохе» были закреплены на уровне официальной идеологической линии с XIX съезда КПК в 2017 г., когда стал использоваться термин «социализм с китайской спецификой в новую эпоху Си Цзиньпина».

Впрочем, нельзя сказать, что в российской литературе не было попыток осмысления формулировки «новая эпоха» в российско-китайских отношениях. Один из вариантов интерпретации данного концепта предлагается в коллективной монографии группы сотрудников ИДВ РАН «Россия — Китай: шансы и вызовы отношений “новой эпохи”» [1].

Андрей Кортунов, Чжао Хуашэн:
Новая биполярность и последствия ее становления: взгляды Китая и России

В разделе, посвящённом общему анализу основных тенденций в росийско-китайских отношениях, авторы справедливо отмечают в качестве водораздела между «новой эпохой» и предшествующим периодом становление при Си Цзиньпине проактивной внешней политики Китая («дипломатия большого государства») с одновременным отказом от стратагемы «пребывания в тени и сокрытия своих возможностей», а также появление концепции «сообщества единой судьбы человечества». Отмечается также ухудшение отношений России и Китая с Западом на фоне событий на Украине, американо-китайской торговой войны, взаимных санкций и иных факторов. Ссылаясь на статью министра иностранных дел КНР Ван И, авторы обращают внимание на появление в 2018 г. в кругах китайских экспертов «полностью нового проекта» развития российско-китайских отношений [2].

В целом можно предположить, что под «новой эпохой» в российско-китайских отношениях подразумевается период, начиная с прихода к власти в КНР Си Цзиньпина и инициирования ряда важных мероприятий по укреплению позиций Коммунистической партии Китая, усиления её способности реализовывать эффективную внутреннюю и внешнюю политику. С другой стороны, нельзя не обратить внимания на то, что в формулировке «новая эпоха» нашли своё отражение и характеристики динамично развивающихся двусторонних отношений. В китайских СМИ подчёркивается, что новая концептуализация российско-китайских отношений означает новую глубину, новые возможности и новую степень ответственности. Двусторонние отношения переходят на следующий уровень, предполагающий более высокую степень взаимной поддержки и взаимного доверия. Открываются перспективы активизации практического сотрудничества в традиционных и новых сферах «от развития Дальнего Востока России до Арктики», от «Ледяного шёлкового пути» до «Цифрового шёлкового пути». Ответственностью сторон называют решимость России и Китая совместно противостоять новым вызовам, таким как односторонность в политике некоторых государств, подъём протекционизма и популизма, откат от достигнутого в сфере глобализации и интернационализации.

В период визита Си Цзиньпина в Россию в июне 2019 г. в китайских СМИ использовался и такой оборот: «В условиях, когда весь мир стоит перед новой обстановкой беспрецедентных изменений…». Таким образом, можно предположить, что «новая эпоха» в сотрудничестве России и Китая осмысляется через ситуацию беспрецедентных перемен во всём мире. Подробнее рассмотрим смысл и значение этой фразы, так как, на наш взгляд, она помогает более чётко понять, в чём, по мнению китайских стратегов, заключается суть переживаемой нами сейчас «новой эпохи».

В июне 2018 г. на Центральном совещании по вопросам внешней политики Си Цзиньпин впервые использовал оборот «изменения, которые происходят один раз в сто лет». Впоследствии он неоднократно обращался к нему на разных мероприятиях, что свидетельствует о большом внимании, которое уделяется этому конструкту первым лицом государства. Термин нашёл самое широкое применение в партийной пропаганде, прессе и научных исследованиях по международным отношениям и структуре глобального управления. По подсчетам профессора Института международных отношений Народного университета Цзинь Цаньжуна, в КНР вышло уже несколько десятков монографий и больше тысячи статей с углубленным изучением данного концепта.

Как поясняют комментаторы в китайских СМИ, речь прежде всего идёт о том, что происходят глубокие изменения в мировом порядке, международной системе, глобальном управлении и балансе сил. Подчеркивается, что это «революционные изменения»: ускоряется процесс перехода центра тяжести мировой экономики с Запада на Восток, новая технологическая революция и трансформации в системе производства меняют облик этого мира, растёт влияние поднимающихся экономик и развивающихся стран. В результате соотношение сил в мире изменяется в сторону равенства и баланса: развивающиеся страны получают всё больше возможностей участвовать в формировании мировой политики, что постепенно приводит глобальное управление в соответствие принципам справедливости и рациональности; открытость и инклюзивность укореняются в качестве основ международного взаимодействия, а многообразие и взаимное влияние становятся главной темой мирового развития [3].

Чжао Хуашэн:
Создавать ли Китаю и России союз?

В каком направлении движется мир в условиях подобных перемен? На это большинство комментаторов в КНР дают такой ответ: происходит движение от однополярного мира с господствующей в нём одной сверхдержавой, к многополярному с гораздо большим количеством элементов согласования интересов и совместного управления. Модель развития и модернизации отходит от унилатералистских шаблонов. Меняется также и судьба социализма, который, хотя и испытал в конце XX в. тяжелейший удар в связи со своим крахом в Восточной Европе, получил новое рождение, трансформировавшись в «научный социализм XXI в.»

В таком изложении концепт о «беспрецедентных переменах» выглядит как нейтральное и объективное описание происходящих в мире изменений, без отсылки к критическим недостаткам или ошибкам «хозяев» нынешнего миропорядка. Но в некоторых китайских СМИ можно встретить и более жёсткие и адресные интерпретации: в частности, отмечается хаотичное состояние мировой политики, ответственность за которое несёт в первую очередь администрация Д. Трампа: политика «Америка прежде всего» привела к усилению односторонности и подъёму протекционизма. Отмечаются нарастающие противоречия США с их европейскими и азиатскими союзниками, стремление союзников США к более высокой степени автономии в мировых делах, попытки Америки подменить международный политико-экономический порядок двусторонними отношениями на неравноправной основе, выход Вашингтона из ряда важных международных соглашений, инициированные им торговые войны. Подчёркивается также беспрецедентный уровень конкуренции в области экономических ресурсов. Четвёртая промышленная революция, искусственный интеллект, робототехника, виртуальная реальность и квантовые вычисления радикально меняют модели производства и уклад жизни людей. Способность конкурировать в сфере механизмов и инструментов государственного управления также становится одним из факторов успешной адаптации к переменам.

Одной из популярных тем дискуссий в Китае вокруг теории «беспрецедентных перемен» стал вопрос о том, кто первым заговорил о переменах, случающихся раз в сто или несколько сотен лет. Как выяснилось, это был знаменитый сановник конца династии Цин Ли Хунчжан. В мае 1872 г. один из важнейших руководителей «движения за усвоение заморских дел» писал в докладе трону: «Ваш слуга сделал наблюдения, как страны Европы в последние сто с лишним лет проникали повсюду, — от Индии до стран Южных морей, от стран Южных морей до Китая, — везде они проникали сквозь границы во внутренние районы… из исторических записей мы ничего подобного раньше не можем наблюдать с глубокой древности до сегодняшнего дня, чтобы кто-то стучался в закрытую дверь и требовал свободы торговли… это поистине что-то новое за последние три с лишним тысячи лет».

Таким образом, за 147 лет до выступления Си Цзиньпина Ли Хунчжан говорил о «беспрецедентных изменениях» как о вызове, который индустриальная цивилизация Запада бросила аграрной цивилизации Китая. Однако теперь роли начинают меняться, или уже поменялись. В формуле Си Цзиньпина заложен иной смысл: впервые за последние 100, а возможно, и 400 лет вызов идёт со стороны Востока, со стороны Китая. Представления о том, что Запад и прежде всего США постепенно утрачивают свои позиции, а Китай переживает подъём (чжунго цзюэци), стали популярны достаточно давно. Рост таких настроений среди китайских ученых и публицистов наблюдался начиная с мирового кризиса 2008–2009 гг., когда вошло в моду говорить о кризисе западных моделей развития и растущей значимости китайской модели. Джуд Бланшет из американского Центра стратегических и международных исследований (CSIS) приводит такой характерный для понимания умонастроений китайских политиков в период кризиса эпизод встречи Ван Цишаня (сейчас — вице-председатель КНР) с занимавшим тогда пост министра финансов США Хэнком Полсоном. В ходе переговоров Ван заявил своему собеседнику: «Вы были всегда моим учителем, но смотрите, что сейчас творится в вашей системе, Хэнк. Я теперь вообще не уверен, что мы и дальше должны учиться у Америки». Но как отмечает тот же Бланшет, восприятие в Китае США как страны, вступившей в период долговременного структурного ослабления, было широко распространено задолго до краха инвестиционного банка «Леман Бразерс» в конце 2008 г.

Теме китайско-американского баланса сил посвящено большое количество публикаций в КНР. По мнению многих экспертов, «изменения, невиданные за сто лет» — это, прежде всего, изменения в соотношении сил Китая и США. «Европа и Россия в этой схватке занимают хоть и важное, но подчинённое положение. Ключевым фактором изменений в мире будет то, сможет ли Китай подняться достаточно сильно и смогут ли США помешать этому, сдержать развитие Китая… говоря откровенно, они уже упустили момент и сейчас сделать это им уже не под силу».

Российско-китайский диалог: модель 2020. Доклад РСМД, ИДВ РАН и ИМИ Фуданьского университета

Тема соотношения сил Китая и США весьма популярна в массовом сознании, и выступления на эту тему собирают большую аудиторию в китайском сегменте Интернета. Примером может считаться вышеупомянутый профессор Цзинь Цаньжун из Института международных отношений Народного университета. Его можно назвать одним из «китайских златоустов», успешных популяризаторов концепции о «переменах, невиданных за сто лет». Цзинь Цаньжун проводит научные исследования и мероприятия в своём институте, активно выступает на телевидении, а также в жанре популярных лекций записывает видеокомментарии по теме актуальных событий на международной арене. Большое количество видеоматериалов можно найти на YouTube, а также на развлекательном сервисе «Билибили», ориентированном в основном на подростковую аудиторию [4]. Цзинь пользуется популярностью у интересующихся внешней политикой пользователей в КНР, в особенности у молодежи [5]. В чём-то рассуждения профессора Цзиня выглядят упрощёнными, однако они симптоматичны, так как отражают распространенные среди китайской элиты настроения и подходы и в то же время формируют взгляды на мировую политику молодых граждан КНР [6].

По мнению Цзинь Цаньжуна, пик глобального могущества США пришёлся на первое десятилетие после распада СССР, когда мировая система превратилась в однополярную, то есть на 90-е гг. ХХ в. Однако уже в XXI в. США столкнулись с рядом проблем. Начало стратегического ослабления глобального лидерства Америки Цзинь, как и многие другие китайские аналитики, датирует кризисом 2007–2009 гг., основные последствия которого США так и не смогли полностью преодолеть, в результате чего усугубились проблемы имущественного неравенства, размывания среднего класса и т.д. Всё это привело в 2016 г. к победе Д. Трампа, что в свою очередь усилило нестабильность и неопределённость в глобальном масштабе. США из проводника свободной торговли и глобализации превратились в самую крупную помеху этим процессам, ввергнув мировую экономику в хаос. Кроме того, в США обострились проблемы идеологического размежевания, расовые, социальные и иные противоречия, что имело свои параллели в остальных развитых странах. Внутренние проблемы в США и других государствах отразились на международных отношениях, радикально усилив международную турбулентность.

Выдвинутая Си Цзиньпином на фоне этих событий концепция «беспрецедентных перемен» представляется Цзинь Цаньжуну важным вкладом в дипломатическую теорию и практику КНР. Он выделяет четыре сферы «нового» в современном мире, которые помогает осмыслить эта концепция:

1. Новая архитектура мировой политики. Вступив в XXI век, «Запад постарел» в «биологическом смысле», что выражается в сокращении населения, его физической и умственной деградации.

2. Новые модели модернизации. Здесь утверждается о растущем признании во всем мире китайской модели, существенно отличающейся от западных.

3. Новая промышленная революция. Символами первой, второй и третьей индустриальных революций были паровой двигатель, электрификация и компьютеры соответственно. Лидерами и исключительными проводниками всех трёх революций были страны Запада, что обеспечивало их мировое господство на протяжении более чем трёхсот лет. Но в разворачивающейся на наших глазах четвёртой промышленной революции Китай, уже ставший «мастерской мира», не намерен уступать первенство. При этом с учетом уже достигнутых успехов в развитии науки и техники Китай уверен, что сможет оказаться сильнее США, — и это будет иметь серьезные последствия.

4. Новый формат глобального управления. Если раньше ни одна идея или концепция, касающаяся глобального управления, не могла появиться за пределами Запада, то теперь, после XVIII съезда КПК и прихода к власти Си Цзиньпина, у Китая есть свои предложения по любой проблеме мировой политики и глобального управления, так называемый китайский проект.

Андрей Кортунов:
Как Америка хочет поссорить Россию и Китай

Систематизируя основные направления дискуссий китайских специалистов по проблематике выдвинутой Си Цзиньпином концепции «невиданных за 100 лет перемен», Дун Чжэньжун из Института истории партии и партийной документации выделяет три направления, по которым развернулись споры: границы отрезка времени, условно обозначенного как «сто лет», основные параметры «беспрецедентных перемен» и влияние этих изменений на Китай.

В первой сфере спор ведётся относительно того, нужно ли буквально понимать слова Си Цзиньпина о «столетии» или же идет речь о более длительном (от двухсот до пятисот лет) периоде мирового развития. Во втором случае китайские ученые не всегда единодушны в следующих вопросах: в чём состоит отличие между «невиданными» и обычными переменами и какие именно трансформации носят «беспрецедентный» характер. Например, согласно одной из точек зрения, к числу таких изменений необходимо причислить «перемещение центра мировой власти», «конкуренцию факторов производства», «второе дыхание социализма», «идею о прогрессе человечества». По третьему направлению большая часть китайских экспертов соглашается в том, что перед лицом «невиданных перемен» Китаю необходимо придерживаться стратегической твердости в своём курсе. Эти перемены предоставляют стране уникальное окно возможностей для «великого возрождения китайской нации». Вот почему необходимы твёрдость в осуществлении своей стратегии, стратегическое видение на перспективу, повышение уровня уверенности в преимуществах китайских институтов и общественного строя и т.д. Параллельно изучается вопрос о том, как можно защищать и оберегать эти благоприятные для Китая перемены, как продлить срок действия этих процессов и как направлять их в нужное для страны русло.

Ведущиеся в Китае дискуссии о «невиданных за сто лет переменах» основаны на серьезном внимании к происходящим в мире процессам и явлениям, а также на тесной увязке этих перемен с китайскими интересами.

Возвращаясь к теме российско-китайских отношений в «новую эпоху», заметим, что и здесь в среде китайских политологов и международников есть разные точки зрения, хотя подробных исследований и в России, и в Китае пока немного. Любопытна в этой связи публикация профессора Фуданьского университета Фэн Юйцзюня — «Несколько соображений о российско-китайских отношениях в новую эпоху». Автор традиционно начинает свои рассуждения с тезиса о том, что мир сейчас переживает «невиданные за сто лет перемены» и китайско-российские отношения вступили в новую эпоху: здесь выстроена причинно-следственная связь по принципу «второе вытекает из первого». В качестве наиболее важной перемены Фэн Юйцзюнь рассматривает углубление разрыва в совокупной мощи двух стран. Это перемены,­ невиданные за четыреста лет, заключает автор. Далее он формулирует несколько предложений относительно принципов развития двусторонних отношений в новую эпоху. В их числе тезис о том, что китайско-российские отношения должны базироваться на государственных интересах Китая, создавать благоприятную среду и предоставлять экономическую и стратегическую поддержку для развития Китая. Отмечается также, что в китайско-российских отношениях внешние факторы не должны быть важнее внутренних, а также подчёркивается, что необходимо повысить эффективность сотрудничества и обеспечить более тесную связь между заявлениями и действиями сторон. Для КНР важно чётко видеть себестоимость партнёрства и отдачу от него по принципу «что затратил Китай, что при этом получил Китай». Если мы правильно понимаем посыл автора, он предлагает при соблюдении существующих формул китайско-российского стратегического партнёрства сделать так, чтобы Китай получал больше пользы от двусторонних связей с Россией, повысив саму эффективность механизмов сотрудничества в разных сферах. Возможно, здесь имеется в виду необходимость более тесной поддержки друг друга по ряду вопросов международной жизни. Профессор Фэн Юйцзюнь в данном случае высказал собственные оценки, которые, вероятно, не разделяются или не полностью разделяются другими китайскими специалистами. Однако его точка зрения также важна для понимания всей палитры мнений китайских экспертов, дающих оценки нынешнего состояния двусторонних связей. В частности, и в сфере росийско-китайских отношений важно учитывать контекст китайских обсуждений и дискуссий о «новой эпохе», и о «переменах, происходящих впервые за сто лет».

В 2020 г. пандемия коронавируса, ставшая важнейшей темой мировой политики, внесла существенные поправки как в общее позиционирование Китая в мировом пространстве, ускорив, по некоторым оценкам, процесс изменения мирового баланса сил, так и в планы российско-китайского сотрудничества в разных областях.

1. Россия – Китай: шансы и вызовы отношений «новой эпохи»: монография / сост. А.О. Виноградов, А.С. Исаев, Е.И. Сафронова, М.В. Александрова. – М.: ИДВ РАН, 2020

2. Там же. С.19.

3. Там же

4. Cм. Например, страницу сервиса Билибили при заданном поиске на фамилию профессора Цзинь Цаньжуна, который там фигурирует под звучным именем «комиссар Цзинь». Можно найти десятки, если не сотни, видеоклипов на темы внешней политики КНР и китайско-американских отношений. Среди видеоклипов Цзинь Цаньжуна есть и некоторое количество материалов, касающихся России. Например: «Если уж говорить о том, у кого в мире нет друзей, так это у России.

5. Это не означает, что его взгляды полностью разделяются аудиторией телезрителей и пользователей Интернета. В Сети можно найти и немало критических оценок взглядов Цзиня. Современное медийное и виртуальное пространство Китая — это довольно конкурентная среда, в которой присутствуют самые разные точки зрения.

6. Немаловажным для многих пользователей является тот факт, что американист Цзинь Цаньжун вместе со своим единомышленником и коллегой Чжан Вэйвэем претерпел на глазах у публики заметную идейную эволюцию: будучи изначально «либералом-западником», он в настоящее время позиционирует себя как «ястреб» и сторонник жесткого отпора США.