Второй катарский кризис — причины и пути решения

5 июня 2017 г. Саудовская Аравия (КСА), Бахрейн, ОАЭ, Египет, а также пять других государств объявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром, обвинив Доху в поддержке террористических организаций и дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке.

Текущий конфликт Катара с Саудовской Аравией и союзными ей государствами стал во многом продолжением старых противоречий между этими монархиями Персидского залива ещё со времен «арабской весны» и последовавших за ней событий.

С точки зрения Саудовской Аравии, на фоне поддержки ХАМАС взаимодействие Дохи и Тегерана могло стать недопустимым.

Кроме того, столь жесткие меры КСА в отношении Катара были вызваны общим фоном взаимоотношений между государствами-членами ССАГПЗ. Эр-Рияд сталкивается с серьезной оппозицией даже в рамках своей «карманной» структуры. Нарушителями единства кроме Катара выступают Оман и Кувейт.

Кампания против Катара могла начаться гораздо раньше, уже в апреле 2017 г. Однако, на тот момент в Эр-Рияде не были уверены в том, какую позицию займет американская администрация. В свете антикатарских выпадов президента США Дональда Трампа практически не остается сомнений, что решение о начале политической и информационной атаки на Доху было принято по итогам визита американского президента в Саудовскую Аравию в конце мая 2017 г.

Интересы игроков и возможные рокировки

КСА и ОАЭ были бы не против осуществить смену правителя, вплоть до организации военного переворота. Но такому ходу событий может воспрепятствовать позиция Анкары.

США, с одной стороны заинтересованы в очередном наказании руководства строптивого эмирата, с другой стороны — смешение шейха под внешним давлением может оказать негативное влияние на имидж США, чьи базы воспринимаются в качестве гарантий от интервенций. Как известно, в Катаре расположена одна из крупнейших баз США на Ближнем Востоке Эль-Удейд. Таким образом, Вашингтон будет предпринимать усилия для урегулирования катарского кризиса с наименьшими политическими потерями для Дохи.

5 июня 2017 г. Саудовская Аравия (КСА), Бахрейн, ОАЭ, Египет, а также пять других государств объявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром, обвинив Доху в поддержке террористических организаций и дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке. Также своих послов в Катаре отозвали Сенегал и Чад. Кроме того, КСА, ОАЭ и Бахрейн закрыли для гражданской авиации Катара своё воздушное пространство и границы. Текущий конфликт Катара с Саудовской Аравией и союзными ей государствами стал во многом продолжением старых противоречий между этими монархиями Персидского залива ещё со времен «арабской весны» и последовавших за ней событий.

В 2013–2014 гг. Катар уже подвергался беспрецедентному давлению со стороны своих соседей и партнеров по ССАГПЗ во главе с Саудовской Аравией. Это произошло после того, как Доха значительно укрепила свои позиции в исламском мире и стала превращаться в самостоятельный центр силы, бросивший вызов гегемонистским устремлениям Эр-Рияда. Приход к власти в Египте, Ливии и Тунисе курируемых Дохой «Братьев-мусульман» и выход группировок, связанных с Мусульманским братством (МБ), на ведущие роли в сирийском конфликте заставил саудовское руководство предпринять усилия для минимизации угроз и вызовов со стороны амбициозного соседа.

Bandar Algaloud/Courtesy of Saudi Royal Court
Давид Нармания:
О Катаре и Саудовской Аравии

В результате в Катаре происходит тихий переворот. Под давлением внешних сил, прежде всего КСА и ОАЭ, а также их союзников из внутренней оппозиционной партии катарского правящего дома, стремившейся снизить расходы на внешнеполитические авантюры в июне 2013 г., шейх Хамад бин Халифа аль-Тани отрекся от престола в пользу своего сына — наследного принца шейха Тамима. В июле 2013 г. был свергнут президент Египта Мухаммед Мурси, представлявший Мусульманское братство и являвшийся ближайшим союзником Катара. Взаимосвязь этих двух событий, как и факт тихого переворота в Дохе, оспаривается, однако есть основания считать, что эти смены власти были санкционированы из единого центра, то есть Эр-Рияда.

После того как эмиром Катара стал шейх Тамим, Доха значительно снижает расходы на поддержку союзных эмирату сил, прежде всего Мусульманского братства. А после подписания в ноябре 2013 г. Эр-Риядского договора обязуется прекратить любую помощь «Братьям-мусульманам». Однако на Катар продолжали оказывать давление из Эр-Рияда и Абу-Даби, которые в марте 2014 г. отозвали своих послов из этой страны. И даже такой шаг, как высылка из Катара всех активистов «Братьев-мусульман» в сентябре 2014 г., не привел к урегулированию конфликта.

Спустя два месяца Катару удалось наладить отношения со своими соседями. Для этого эмирату пришлось обязаться полностью разорвать связи и контакты со всеми силами, представляющими угрозу партнерам по CCАГПЗ. При этом решать, кто является этой угрозой, должны были в КСА. С этого момента внешняя политика Катара фактически оказалась под контролем Саудовской Аравии.

Надо отметить, что после урегулирования кризиса 2013–2014 гг. и до текущего момента особых проблем между Катаром и КСА не наблюдалось. Доха действительно прекратила политическую и финансовую поддержку структур, аффилированных с Мусульманским братством. Эмират, хотя и продолжал оказывать помощь сирийской оппозиции, уже не обуславливал ее какими-либо формами политического взаимодействия. В частности, финансирование получали группировки, политически связанные с Турцией или Иорданией. Лишенные же катарской помощи сирийские «Братья-мусульмане» перестают играть ведущую роль в оппозиционных структурах. К началу 2015 г. они были вынуждены расформировать собственное военное крыло — отряды «Щиты совета революции». Кроме того, Доха приняла самое активное участие в операции Саудовской Аравии и ОАЭ в Йемене, направив весьма внушительный относительно численности собственных вооруженных сил контингент в эту страну. Подобный шаг был с энтузиазмом встречен в Эр-Рияде и Абу-Даби.

В то же время принуждение эмирата следовать в фарватере курса Саудовской Аравии не охладило стремление Дохи вновь вернуться в число лидеров исламского мира. Катарское руководство пыталось найти те ниши, где оно могло бы проводить независимую от Эр-Рияда политику и обеспечивать собственные интересы. В частности, Катар продолжил вкладывать большие средства в Сектор Газа и развивать связи с правящим там движением ХАМАС. Хотя эту палестинскую группировку также можно считать одним из филиалов «Братьев-мусульман», на тот момент с ней пытались активно работать и в Эр-Рияде, рассматривая ее отдельно от остальных структур Ассоциации. Потому на том этапе связи Катара с ХАМАС не нарушали договоренностей 2014 г.

Вместе с тем, с точки зрения Саудовской Аравии, на фоне поддержки ХАМАС взаимодействие Дохи и Тегерана могло стать недопустимым. Даже несмотря на разногласия по Сирии, Иран продолжал оказывать помощь военному крылу этой структуры — «Бригадам Иззэддина аль-Кассама», тогда как Катар выступал спонсором политического руководства этой группировки. Таким образом, речь могла идти не о конкуренции Тегерана и Дохи в Секторе Газа, а об их координации в плане поддержки движения ХАМАС.

Илья Кравченко:
Трамп покорил Ближний Восток?

Очередные шаги катарского руководства уже на сирийском треке в 2017 г., с одной стороны, послужили для Саудовской Аравии доказательством наличия связей Тегерана и «Хезболлы» с Дохой, а с другой — стали показателем способности Катара оказывать влияние и на филиалы «Аль-Каиды» (АК), прежде всего «Хайят Тахрир аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра»). Вероятно, в Эр-Рияде полагали, что такие схемы взаимодействия, как с ИРИ, так и АК могли при желании быть использованы и против интересов КСА как в Сирии, так и в Йемене. Особый резонанс вызвала посредническая миссия катарцев по обмену территориям в Сирии.

Тогда, в конце марта 2017 г., в Дохе прошла встреча должностных лиц ИРИ и командиров «Хезболлы» с представителями «Хайят Тахрир аш-Шам», в ходе которой было принято решение о передаче под контроль ХТШ двух шиитских анклавов в провинции Идлиб — Фуа и Кафрайа. Соответственно, ХТШ и повстанцы передали силам режима в лице ливанской «Хезболлы» населенные пункты Мадайя и Забадани в провинции Дамаск.

Все эти события еще раз подтвердили опасения Эр-Рияда по поводу возможного возвращения Катара к активной роли в недружественном КСА направлении, указывая на необходимость принятия срочных мер по купированию подобной активности соседа.

Кроме того, столь жесткие меры КСА в отношении Катара даже по сравнению с 2014 г. были также вызваны общим фоном взаимоотношений между государствами-членами ССАГПЗ. В частности, в попытках стать полюсом исламского мира Эр-Рияд сталкивается с серьезной оппозицией даже в рамках ССАГПЗ, который саудовские правители всегда были склонны рассматривать как свою «карманную» структуру.

Так, Оман продолжает активно развивать связи с Ираном. Начиная с 2011 г., он проводит военные маневры с иранским флотом. Кроме того, Маскат отказался поддержать Саудовскую Аравию в ее кампании против альянса Салех-Хути в Йемене. Султанат в этом конфликте занял нейтральную позицию, которую в Эр-Рияде склонны рассматривать как «прохуситскую».

Следующим нарушителем единства ССАГПЗ, бросившим вызов лидерству КСА, стал Кувейт. Это государство также дистанцировалось от военного участия в операциях в Йемене, пытаясь играть роль посредника в этом конфликте и усадить противоборствующие стороны за стол переговоров. Наконец, дело дошло до согласованного приглашения монархами Омана и Кувейта президента Ирана Хасана Роухани в Маскат и Эль-Кувейт. Указанный визит состоялся в феврале 2017 г. и стал очередным вызовом для Эр-Рияда. Вероятное присоединение к этому «дуэту» Катара ставило под угрозу лидирующие позиции Саудовской Аравии в ССАГПЗ, раскалывая структуру на две «тройки».

С учетом вышеизложенного становится ясно, что кампания против Катара могла начаться гораздо раньше, уже в апреле 2017 г. Однако, на тот момент в Эр-Рияде не были уверены в том, какую позицию займет американская администрация по поводу указанных шагов. В свете антикатарских выпадов президента США Дональда Трампа практически не остается сомнений, что решение о начале политической и информационной атаки на Доху было принято по итогам визита американского президента в Саудовскую Аравию в конце мая 2017 г. Не исключено, что подход Вашингтона к этому вопросу формировался под влиянием Израиля. В Тель-Авиве были недовольны той поддержкой, которую Доха оказывала ХАМАС, и выражали обеспокоенность возможностью ирано-катарского сближения, особенно в рамках поддержки палестинской группировки.

Интересы игроков и возможные рокировки

Алексей Давыдов:
«Принципиальный реализм» Трампа на Ближнем Востоке

Что касается перспектив развития ситуации, то здесь у противников Катара различные подходы. КСА и ОАЭ были бы не против осуществить смену правителя, вплоть до организации военного переворота, чтобы привести к власти силы, в полной мере лояльные «суннитскому единству» под эгидой Эр-Рияда. Естественно, речь идет о членах той же правящей в Катаре семьи аль Тани, но об иных ее династических линиях. Вероятно, работа над реализацией подобных планов ведется соответствующими структурами в КСА и ОАЭ.

В то же время такому ходу событий может воспрепятствовать позиция Анкары. Для турецкого руководства, которое со времен «арабской весны» позиционировало себя как наиболее близкого союзника Катара, было бы серьезной репутационной потерей допустить еще одну смену власти в эмирате без попыток какого либо собственного вмешательства. Возможное появление турецкого военного контингента в этой стране способно минимизировать возможность военного переворота и любых форм силового давления со стороны КСА и ОАЭ. На этом направлении определенная политическая поддержка Дохе исходит от Кувейта и Омана.

Соединенные Штаты в большей степени заинтересованы в очередном наказании руководства строптивого эмирата, от которого требуется лишь порвать все связи с Ираном и ХАМАС. Возможное же смещение шейха Тамима путем военного переворота, пусть и произведенного внутренними игроками, все равно будет воспринято как результат внешнего, прежде всего саудовского, вмешательства. Это может также иметь негативные последствия для имиджа Соединенных Штатов, чьи военные базы воспринимаются прежде всего в качестве гарантий от какой-либо внешней интервенции. Как известно, в Катаре расположена одна из крупнейших баз США на Ближнем Востоке Эль-Удейд. Таким образом, Вашингтон будет предпринимать усилия для урегулирования катарского кризиса с наименьшими политическими потерями для Дохи.