Сможет ли Россия восстановить Сирию, несмотря на санкции США?

Последние санкции США и ЕС в отношении Сирии поставили вопрос о том, возможно ли в этих условиях послевоенное восстановление страны. Важно понимать и то, как Россия относится к введенным ограничениям.

Санкции против Сирии не влияют на изменение курса и политики сирийской элиты. От них страдают в первую очередь обычные люди, и ухудшается гуманитарная ситуация. Напомним, что наиболее густонаселенные районы страны контролируются правительством Сирии. Тем не менее последнее усиление американских санкций против Ирана, одновременно влияющих на ситуацию в Сирии, в краткосрочной перспективе может быть полезно Москве. Именно сейчас формируется конституционный комитет, о котором враждующие силы и гражданское общество договорились в ходе межсирийского диалога в Сочи в 2018 г. Давление США на Иран и невозможность последнего оказывать экономическую поддержку на том же уровне, что и ранее, дает в руки Москвы новые карты и могло бы сделать сирийское правительство более договороспособным в контексте развития политического процесса. В условиях отсутствия поддержки со стороны ЕС у России нет стимулов пытаться разрешать вопрос с иранским влиянием и возвращением беженцев. Однако для самой России многие вопросы сохраняются — усиление государственных институтов САР, конкуренция с Ираном за влияние в службах безопасности Сирии и за стратегические важные и прибыльные экономические проекты. Все это происходит в условиях хаоса на сирийском рынке, следствием чего, видимо, стало отсутствие единой российской экономической политики в отношении Сирии.

Единая государственная экономическая политика России в отношении Сирии еще не выработана. На данном этапе она формируется, основываясь на реалиях сирийского рынка и предыдущем (военно-экономическом) векторе развития российского подхода к сирийскому кризису. Очевидно, сирийский кризис находится на новом этапе, что диктует необходимость формирования нового российского подхода: перехода от чисто военного к смешанному военному и политико-экономическому. В этом плане предполагается системное обновление экономического законодательства Сирии в части, касающейся регулирования деятельности российского бизнеса и совместных российско-сирийских проектов (в первую очередь, среднего бизнеса). Ждать в этом плане формирования европейского отношения России необязательно, поскольку ей необходимо закрепить собственные интересы в стране.

Последние санкции США и ЕС в отношении Сирии поставили вопрос о том, возможно ли в этих условиях послевоенное восстановление страны. Важно понимать и то, как Россия относится к введенным ограничениям. Санкции США в отношении Сирии законодательно закреплены с 1970-х гг., когда был запрещен экспорт любых американских товаров «двойного назначения» в эту страну; Вашингтон в это время продолжал взаимодействовать с Дамаском. В начале 2000-х гг., когда к власти пришел молодой лидер-реформатор Башар Асад, не раз вставал вопрос о снятии санкций с Сирии. По крайней мере, его ставили государства-партнеры США — например, Россия, считавшая, что включение Сирии в мировую финансовую систему позволило бы сирийской элите стать предсказуемым международным игроком. Встав де факто на путь капитализма, Сирия при Башаре Асаде серьезно отличалась от Сирии при его отце. С другой стороны, экономические преобразования происходили неравномерно, многое подвергалось эрозии под влиянием внешних факторов. Среди них ключевым стало после 2003 г. вторжение США в Ирак.

Тимур Махмутов, Руслан Мамедов:
Россия и Арабский Машрик: постконфликтный период в Сирии

Поскольку администрация Дж. Буша-мл. воспринимала Сирию как проблему на пути к осуществлению американской политики в Ираке, давление на нее усилилось. С 2004 г., по закону SALSRA, любой экспорт американских товаров, кроме продовольствия и тех товаров, что были предназначены для медицинских нужд, в Сирию запрещен. Но сами по себе санкции не обладали таким мощным потенциалом, как после начала сирийских событий в 2011 г. С августа 2011 г. исполнительным указом были запрещены связи с Сирией в сфере услуг и торговля нефтью. С тех пор давление только усиливалось. Последние события, как топливный кризис апреля этого года, связаны с американским запретом на доставку нефти в Сирию морским путем. Согласно Рекомендации морскому сообществу по перевозке нефтепродуктов Управления по контролю над иностранными активами от 25 марта 2019 г. (OFAC Advisory to the Maritime Petroleum Shipping Community), «санкционное законодательство Соединенных Штатов в целом запрещает торговые и другие сделки, подпадающие под юрисдикцию США, с правительством Сирии; и соответствующие органы уполномочены налагать санкции на организации или отдельных лиц, которые оказывают поддержку правительству Сирии, включая тех, кто доставляет или финансирует морские поставки нефти правительству Сирии или государственным структурам, таким как Сирийская компания по транспортировке нефти или Нефтеперерабатывающая компания “Банияс”». Под эти запреты попали и многие российские корабли, перевозившие иранскую нефть.

Стоит обозначить, что санкции бьют по сирийской экономике и ввиду усиления санкционного режима против самой России, но еще больше — против Ирана. Последний топливный апрельский кризис в Сирии связан в том числе с еще большим давлением США на Иран и тем, что иранские нефтяные танкеры больше не могли прибывать в Сирию. Однако сокращение поставок нефти из Ирана началось еще в ноябре 2018 г. И уже затем по этим схемам точечно ударили американцы.

В этих условиях Россия могла бы выступить естественным поставщиком нефти в Сирию. Однако российские компании, включая госкорпорации, строго соблюдают режим американских санкций и не стремятся его нарушать ради САР. В случае попадания в списки OFAC риски для них будут очень высоки. Очевидно, что сирийский рынок не стоит того, особенно если учесть, что сделки с Дамаском не приносят прибыль в краткосрочной и даже среднесрочной перспективе. Напомним, что и у Ирана Дамаск предпочитает брать в долг. У Сирии есть и собственные экономические возможности, однако основные богатые ресурсами территории неподконтрольны Дамаску — ключевые нефтяные месторождения (например, аль-Омар), находятся под контролем сирийских курдов и США. В целом вопрос определения и перераспределения доходов от нефти должен рассматриваться в контексте урегулирования между сирийскими курдами и Дамаском и инкорпорированию первых в единое сирийское политическое пространство.

Тем не менее те российские компании, которые и так уже находятся под американскими санкциями, могли бы принять участие в сирийском восстановлении. Вопрос только в техническом переводе средств, в этом контексте прорабатываются вопросы создания отдельных подсанкционных банков. Так, последнее крупное заявление было о переходе порта Тартус, который не проходил модернизацию в течение нескольких десятилетий, в аренду уже находящейся под санкциями российской компании «Стройтрансгаз». Однако, как сообщил министр транспорта Сирии Али Хамуд, на деле это не аренда. С российским Стройтрансгазом был заключен инвестконтракт на 500 млн долл. сроком на 49 лет для участия компании «в управлении портом Тартуса и его расширении». Кроме того, высока вероятность, что на сирийском континентальном шельфе в восточной части Средиземного моря находится газовое месторождение, не уступающее по объему запасов месторождениям «Зохр», «Левиафан» и «Афродита». Напомним, что Россия и Сирия ранее подписали две дорожные карты по сотрудничеству в энергетической сфере.

Луджайн Рабат:
Кто будет восстанавливать Сирию?

Санкции против Сирии ограниченно влияют на политический курс Дамаска, и для России они не стали принципиальными. В своем комментарии программный директор РСМД Иван Тимофеев отметил, что «Россия в Сирии преследует скорее политические цели, а не экономические. И в этом контексте санкции против Сирии не повлияют на общий политический курс Москвы». При этом один из высокопоставленных российских дипломатических источников заявил, что российская политика в Сирии находится на пороге нового этапа. Несмотря на продолжение боевых действий и незавершенность войны, пришло время распределения ресурсов и «сфер ответственности» по вопросу экономического восстановления страны. Как отмечалось в докладе РСМД, реконструкция в Сирии для России — это во многом восстановление физической инфраструктуры; в то время как, например, для государств ЕС процесс предполагает и политические преобразования. В Москве сегодня существуют два противоположных мнения: 1) необходима реализация реформ в Сирии и политический переход; и 2) стоит довести ситуацию до победы Б. Асада на президентских выборах в 2021 г., что могло бы поставить точку во многих вопросах, касающихся будущего политического процесса. Однако последнее таит в себе множество угроз. Многие российские эксперты полагают, что Москве необходимо хотя бы частичное возвращение легитимности режима. И без реализации правительством Сирии хотя бы части реформ ситуация может скатиться к очередному витку противостояния и боевых действий/террористических атак по всей территории страны. Такой сценарий может привести к потере Россией политико-дипломатических побед и влияния, которые она обрела благодаря своему присутствию в САР.

Единая государственная экономическая политика России в отношении Сирии еще не выработана. На данном этапе она формируется, основываясь на реалиях сирийского рынка и предыдущем (военно-экономическом) векторе развития российского подхода к сирийскому кризису. Очевидно, сирийский кризис находится на новом этапе, что диктует необходимость формирования нового российского подхода: перехода от чисто военного к смешанному военному и политико-экономическому. В этом плане предполагается системное обновление экономического законодательства Сирии в части, касающейся регулирования деятельности российского бизнеса и совместных российско-сирийских проектов (в первую очередь, среднего бизнеса). Ждать в этом плане формирования европейского отношения России необязательно, поскольку ей необходимо закрепить собственные интересы в стране.

Андрей Кортунов, Мишель Дюкло:
Сирия завтра: четыре пугающих сценария и что с ними делать

Для развития своей экономической политики в Сирии Россия могла бы двигаться по пути выдачи кредитов госбанков (уже находящихся под санкциями или совместно создаваемых) для финансирования развития предприятий в различных сферах. В целом подход с выдачей кредитов на деятельность российских компаний в наиболее прибыльных и стратегических отраслях Сирии прорабатывается соответствующими министерствами и ведомствами России в тесном взаимодействии с сирийскими коллегами. Сирийская элита и отдельные лица в правительстве продолжают смотреть на Запад при заигрывании с Москвой и затягивании подписания контрактов. России стоит предельно четко обосноваться в стране, продвигая российский средний бизнес, а также определить роль для крупных, влиятельных и неформальных игроков, которые уже зашли и закрепились на сирийском рынке.

Санкции против Сирии не влияют на изменение курса и политики сирийской элиты. От них страдают в первую очередь обычные люди, и ухудшается гуманитарная ситуация. Напомним, что наиболее густонаселенные районы страны контролируются правительством Сирии. Тем не менее последнее усиление американских санкций против Ирана, одновременно влияющих на ситуацию в Сирии, в краткосрочной перспективе может быть полезно Москве. Именно сейчас формируется конституционный комитет, о котором враждующие силы и гражданское общество договорились в ходе межсирийского диалога в Сочи в 2018 г. Давление США на Иран и невозможность последнего оказывать экономическую поддержку на том же уровне, что и ранее, дает в руки Москвы новые карты и могло бы сделать сирийское правительство более договороспособным в контексте развития политического процесса. В условиях отсутствия поддержки со стороны ЕС у России нет стимулов пытаться разрешать вопрос с иранским влиянием и возвращением беженцев. Однако для самой России многие вопросы сохраняются — усиление государственных институтов САР, конкуренция с Ираном за влияние в службах безопасности Сирии и за стратегические важные и прибыльные экономические проекты. Все это происходит в условиях хаоса на сирийском рынке, следствием чего, видимо, стало отсутствие единой российской экономической политики в отношении Сирии.