Санкции США. Юридический, судебный и лоббистский механизм оспаривания в США санкций против российских юридических лиц

Введение санкций против России было предметом острой внутриполитической дискуссии в США. Формально первые санкции были связаны с переходом Крыма под юрисдикцию России весной 2014 г., но политическая и экономическая составляющая для таких мер в Вашингтоне существовала и задолго до этого. Вместе с тем после обвинений во вмешательстве в президентские выборы со стороны России, муссировавшихся в прессе и политических кругах в США с января 2017 г., процесс расширения санкций пошел по нарастающей. Ситуацию можно назвать «идеальным штормом», когда сумма разнонаправленных векторов в политике в США действует в одном направлении, чем и порождается ситуация вплоть до катастрофических последствий, и роста угрозы военного конфликта.

Маховик санкций начал раскручиваться с президентского Указа 13661, подписанного президентом Обамой 16 марта 2014 г., в день проведения референдума в Крыму. В первый указ попали семь лиц, включая вице-премьера Д. Рогозина и спикера Совета Федерации В. Матвиенко. Несмотря на то что обычно для разработки президентских указов требуется значительное время, уже через 4 дня Обама подписал новый Указ 13662, в котором помимо новых лиц впервые были введены санкции против российского юридического лица — банка «Россия». 30 мая прекратила свое существование двусторонняя президентская комиссия, через которую могли быть сделаны определенные шаги по предотвращению подобных действий в будущем.

В июле 2017 г. срочное и необычное голосование по Акту против России, Ирана и КНДР высветило тот факт, что российские интересы в законодательных палатах Конгресса было по существу некому защищать и продвигать. Не было лоббистов, представляющих интересы российских организаций и корпораций, которые могли бы повлиять на прохождение этого законодательного акта. Это оперативное поле было по существу пустым для защиты российских интересов. Аналогично, не было и нет лоббистов, защищающих или продвигающих интересы Ирана и тем более Северной Кореи. Дипломатические усилия, несмотря на их большую пользу, проходят под режимом постоянного наблюдения. Все телефонные звонки с участием номеров посольства или его сотрудников, разумеется, записываются, встречи фиксируются. Дипломаты всегда находятся под угрозой обвинений, что они вмешиваются во внутренние дела США.

Другой механизм — лоббирование интересов в Вашингтоне профессиональными лоббистами. Он становится тем более актуальным, когда в процедуре продвижения конкретного законодательного акта возникает много вопросов. Возможно, эффективное лоббирование в различных офисах законодателей в Вашингтоне способно было бы затормозить прохождение акта по процедурным вопросам до того момента, когда пик антироссийских настроений в Вашингтоне миновал бы.

Просмотр базы данных дел в федеральных судах США показывает, что российские юридические лица в основном игнорируют возможности подачи исков против конкретных федеральных департаментов и других подразделений исполнительной власти в США.

Уточним, что оспаривание возможно, когда ответчик — ведомство федеральной власти. По примеру американских граждан и юридических лиц, которые подают сотни исков против президента и его администрации, российским юридическим лицам не стоит рассматривать такой путь, который теоретически возможен, но на практике бесполезен. Понятно, что кроме нагнетания политических настроений, россиянам этого не стоит делать относительно Акта по России, Ирану и КНДР, так как такие шаги в отношении принятого закона были бы бесполезны.

Вместе с тем подача исков против Департамента финансов США или других департаментов в структуре федеральной власти в Вашингтоне — вполне очевидная возможность не только для российских юридических лиц, но и для физических лиц.

Политический маховик санкций

Введение санкций против России было предметом острой внутриполитической дискуссии в США. Формально первые санкции были связаны с переходом Крыма под юрисдикцию России весной 2014 г., но политическая и экономическая составляющая для таких мер в Вашингтоне существовала и задолго до этого. Вместе с тем после обвинений во вмешательстве в президентские выборы со стороны России, муссировавшихся в прессе и политических кругах в США с января 2017 г., процесс расширения санкций пошел по нарастающей. Ситуацию можно назвать «идеальным штормом», когда сумма разнонаправленных векторов в политике в США действует в одном направлении, чем и порождается ситуация вплоть до катастрофических последствий, и роста угрозы военного конфликта.

Маховик санкций начал раскручиваться с президентского Указа 13661, подписанного президентом Обамой 16 марта 2014 г., в день проведения референдума в Крыму. В первый указ попали семь лиц, включая вице-премьера Д. Рогозина и спикера Совета Федерации В. Матвиенко. Несмотря на то что обычно для разработки президентских указов требуется значительное время, уже через 4 дня Обама подписал новый Указ 13662, в котором помимо новых лиц впервые были введены санкции против российского юридического лица — банка «Россия». 30 мая прекратила свое существование двусторонняя президентская комиссия, через которую могли быть сделаны определенные шаги по предотвращению подобных действий в будущем.

Иван Тимофеев:
5 причин, почему американцам не удастся добиться смены политического курса России

Банк «Россия» оказался первым юридическим лицом, подпавшим под санкции. В пояснениях в Вашингтоне указывалось, что якобы это финансовое учреждение задействовано для обслуживания высшего руководства в России, но без какой-либо доказательной базы. На самом деле это один из старейших частных банков, учрежденных еще в 1990 г.   Уже в марте 2014 г. Банк «Россия» принял решение о работе исключительно на внутрироссийском рынке. Более того, Банк «Россия» был одним из первых российских банков, открывших отделения в Крыму. К настоящему времени у этого банка уже около 20 отделений в Крыму.

Само юридическое значение президентских указов заслуживает отдельного освещения. Нигде в Конституции США не упомянуто право президента выпускать президентские указы. Однако фактически президенты США стали принимать их еще со времен первого президента, Джорджа Вашингтона. Вместе с тем границы полномочий исполнительной власти, реализуемой с помощью указов, часто были предметом политической борьбы, в том числе в судах и Конгрессе. На практике президентские указы могут давать общие полномочия по конкретным вопросам департаментам и агентствам федеральной власти, а те, в свою очередь, реализуют их в соответствии со своей интерпретацией.

В упомянутых выше президентских указах сделаны ссылки на Акт о чрезвычайных международных экономических полномочиях (the International Emergency Economic Powers Act 50 U.S.C. 1701 et seq. IEEPA), Национальный Акт о чрезвычайных полномочиях (the National Emergencies Act 50 U.S.C. 1601 et seq. NEA) и статья 212(f) Акта США об иммиграции и натурализации (the Immigration and Nationality Act, 8 U.S.C. 1182).

Акт о санкциях против России, Ирана и Северной Кореи

В июле 2017 г. Конгресс проголосовал за закон о санкциях против трех стран — России, Ирана и КНДР, закон под заголовком «Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций» (Countering America's Adversaries Through Sanctions Act, CAATSA).

Необычайная активность среди членов Конгресса в инициации этого закона была в том числе своего рода ответом на аплодисменты депутатов Государственной Думы РФ по случаю сообщения о неожиданной победе Дональда Трампа на президентских выборах. Сообщения из Москвы взбудоражили общественное мнение в США, прежде всего среди сторонников демократической партии. С точки зрения психологии обычных американцев сама мысль, что иностранная держава может повлиять на президентские выборы в США, оказалась шокирующей и не могла остаться без последствий. Для демократов возможность переложить вину за провал в казалось бы практически предрешенном голосовании в пользу Хиллари Клинтон на Россию — оказалась удобным политическим вариантом. Сам Трамп мало сделал для того, чтобы обуздать эту кампанию, и сам оказался под давлением расследования независимого прокурора Роберта Мюллера.

В Конгрессе объединение в одном и том же законе (акте) санкций сразу против трех стран — крайне необычное явление. Россию включили в одну малую группу с двумя государствами, воспринимаемыми как страны-изгои, — КНДР и Иран.

Закон был принят не с первой попытки. В середине июня 2017 г. закон инициировал Сенат, где голосование было также подавляющим, 98 голосов «за» при 2 «против». Тогда проект не прошел на основании процедурных возражений, что закон должен быть инициирован и сначала пройти голосование в Палате представителей. Следующее голосование в Палате представителей 26 июля 2017 г. было необычным: 419 голосов «за» при 3 «против». На следующий день было голосование в Сенате. Из 100 сенаторов 97 проголосовали «за» при одном воздержавшемся, что означало автоматическое преодоление права вето президента.

Такая чрезвычайная поспешность в продвижении законодательного акта, касающегося иностранных государств, была также крайне необычна. Например, санкции относительно СССР в форме поправки Джексона-Вэника к закону о торговле (Jackson–Vanik amendment to the Trade Act) были приняты в 1974 г. после почти 3-летнего прохождения и дебатов в Конгрессе. Причем поправка Джексона-Вэника не предусматривала столь далеко идущих мер. Если проводить параллели, эта поправка к закону тоже была тогда предметом сопротивления со стороны президентской власти. Президент Никсон и госсекретарь Генри Киссинджер считали, что законодательная поправка не нужна, что с СССР пошел эффективный диалог и такой закон только мешает дипломатии. Однако в августе 1974 г. Никсон под угрозой импичмента ушел в отставку. С приходом к власти Джеральда Форда такой диалог с Москвой пошел на убыль, в январе 1975 г. этот президент подписал закон, и поправка Джексона-Вэника вступила в силу.

Иван Тимофеев:
Санкции США против России: прогноз на 2018 год

В июле 2017 г. такое срочное и необычное голосование по Акту против России, Ирана и КНДР высветило тот факт, что российские интересы в законодательных палатах Конгресса было по существу некому защищать и продвигать. Не было лоббистов, представляющих интересы российских организаций и корпораций, которые могли бы повлиять на прохождение этого законодательного акта. Это оперативное поле было по существу пустым для защиты российских интересов. Аналогично, не было и нет лоббистов, защищающих или продвигающих интересы Ирана и тем более Северной Кореи. Дипломатические усилия, несмотря на их большую пользу, проходят под режимом постоянного наблюдения. Все телефонные звонки с участием номеров посольства или его сотрудников, разумеется, записываются, встречи фиксируются. Дипломаты всегда находятся под угрозой обвинений, что они вмешиваются во внутренние дела США.

Другой механизм — лоббирование интересов в Вашингтоне профессиональными лоббистами. Он становится тем более актуальным, когда в процедуре продвижения конкретного законодательного акта возникает много вопросов. Возможно, эффективное лоббирование в различных офисах законодателей в Вашингтоне способно было бы затормозить прохождение акта по процедурным вопросам до того момента, когда пик антироссийских настроений в Вашингтоне миновал бы.

В процедуре принятия акта против России, Ирана и КНДР Конгресс и конкретно Сенат значительно удалились от своей основной функции — ратифицировать международные договоры, которые заключаются от имени исполнительной власти. Обе законодательные палаты Конгресса по существу вторглись в сферу полномочий президентской власти, которой традиционно отведена почти монопольная функция проводить внешнюю политику США.

Такой результат голосования по вопросам внешней политики, ограничивающий полномочия президента, практически беспрецедентен. Высказывались мнения, что данный акт нарушает Конституцию, противореча традиционной трактовке полномочий президентской власти в сфере внешней политики США, закрепленных Второй статьей Конституции США.

Согласно этому Акту, президент не имеет права отменить санкции, введенные против России при администрации Обамы. Конгресс ввел дополнительные санкции против России, касающиеся (1) кибербезопасности, (2) нефтяных проектов, (3) финансовых учреждений, (4) касательно коррупции, (5) нарушений прав человека, (6) уклонения от выполнения санкций, (7) сделок с организациями в оборонном секторе России, (8) касательно трубопроводов для экспорта углеводородного сырья из России, (9) приватизации российских предприятий с участием государственных чиновников и (10) касательно передачи военной техники Сирии.

В том же акте Конгресс предписал Госдепартаменту сотрудничать с украинским правительством с целью укрепления энергетической независимости Украины. Департаменту финансов было предписано выработать национальную стратегию по борьбе с терроризмом.

Помимо чисто политической составляющей в этом законе, прежде всего введен запрет американским финансовым организациям и частным лицам кредитовать российские банки на срок свыше 14 дней (ранее разрешалось кредитование до 90 дней). Предусматривалось ограничение кредитования российских компаний в нефтегазовом секторе — до 30 дней.

Подписав Акт 2 августа 2017 г., Трамп сделал заявление, в котором обозначил своё несогласие с 11 положениями в этом законе. Это прежде всего включало несогласие с ограничением президентских полномочий во внешней политике. Трамп не мог не подписать этот закон — учитывая итоги голосования в Конгрессе, закон преодолел бы вето президента и вступил в силу, но при политических издержках для Трампа.

Прогнозы по этому Акту Конгресса — неблагоприятные. Без нового прохождения законодательной процедуры Акт будет сохраняться в силе. В настоящее время нет и в ближайшей перспективе не предвидится возможности сформирования достаточной группы и тем более большинства в Конгрессе, которые инициировали бы и провели в жизнь пересмотр этого закона.  

Поправка Джексона-Вэника пережила СССР, действовала в отношении России и была в силе более 40 лет. В лучшем случае речь может идти о выхолащивании содержания такого акта на уровне исполнения, особенно на уровне федеральных департаментов и ведомств США. Некоторые положения в законе имеют привязку к определенным датам и годам, после чего конкретное исполнение или игнорирование закона на уровне федеральных ведомств не будет столь очевидным. Часть санкций против России может быть де-факто преодолена президентом явочным порядком, например, если Конгресс не среагирует в течение 14 дней на соответствующее послание президента, анонсирующего то или иное мероприятие, идущее в конфликт с общими положениями в законе. Аналогичная судьба была у Поправки Джексона-Вэника. После 1991 г. его применение относительно России во многом оставалось на бумаге, хотя формально акт действовал и не был отменен еще около 20 лет.

Возможности лоббирования в пользу конкретных российских юридических лиц

Лоббирование, которое существует в США как сформированное политическое явление практически больше двух веков, постоянно было предметом обвинений в камуфлированной коррупции. В результате Конгресс США принял в 1995 г. так называемый Акт по обнародованию информации о лоббировании (Lobbying Disclosure Act, 2 U.S.C. §1601). Главный смысл применения акта — это то, что лоббисты обязаны регистрироваться, например, в аппарате клерка Сената или у секретаря Палаты представителей. В случае обнаруженных нарушений и незарегистрированных лоббистов, эти офисы должны передать информацию федеральному прокурору по Округу Колумбия на предмет расследования и возбуждения уголовных дел. Минимальное наказание на невыполнение требования о регистрации — 50 тыс. долл., но наказание может быть гораздо более серьезным, вплоть до уголовного срока до 5 лет.

Из конкретных примеров, когда лоббисты не зарегистрировались вовремя, достаточно упомянуть бывшего руководителя избирательной кампании президента Трампа — Пола Манафорта (который лоббировал интересы украинских бизнесменов, близких к Януковичу) и его бывшего советника Майкла Флинна (который лоббировал интересы клиентов из Турции). Оба в 2017 г. попали под расследование и уголовное преследование по ряду эпизодов, куда добавилось еще и уклонение от регистрации. Оба зарегистрировались как лоббисты, первый для клиентов в Украине, второй для клиентов из Турции, но с большим опозданием.

Списки зарегистрированных лоббистов, их клиентов и размер оплаты находятся в свободном доступе в США. Например, эта информация может быть найдена на официальном сайте Конгресса. В базе данных можно сделать поиск по клиенту и по лоббисту. Суммируя записи в этой базе данных, касающиеся юридических лиц в России, можно заключить, что в общей сложности менее 50 таких российских юридических лиц показаны как клиенты лоббистов и лоббистских фирм, включая адвокатские фирмы. Для такой страны, как Россия, это чрезвычайно мало. Например, база данных в Палате представителей имеет почти 1 млн регистрационных записей и отчетов лоббистов, из которых записей по регистрации лоббирования в пользу российских юридических лиц — менее 70.

Андрей Кортунов:
Российские подходы к США: кто удивил, тот победил

По большому счету российские юридические лица практически не представлены в Вашингтоне через лоббистов, по существу никто их интересы в Вашингтоне не защищает и не продвигает.

«Кремлевский список» Департамента финансов США от 29 января 2018 г. включает более 30 физических лиц, возможные санкции в отношении которых могут сработать как санкции против юридических лиц. Такие лица фигурируют как в разделе государственных чиновников, так и в разделе «олигархи». Это руководители крупных компаний и организаций, в том числе со смешанным участием государства с частным сектором. Контрактные документы с подписями этих лиц стали проблемными для судьбы контрактов соответствующих юридических лиц. И почти ни одно из этих юридических лиц не было представлено в Вашингтоне лоббистами. Это и была одной из причин, почему они оказались в пресловутом «кремлевском списке».

Логичен вопрос, может ли начало лоббирования в Вашингтоне юридическим лицом на что-то повлиять в уже принятых президентских Указах, решениях правительственных агентств и ведомств в Вашингтоне, включая в списках от 29 января 2018 г.? Ответ на этот вопрос в США однозначен. Безусловно, лоббирование интересов юридического лица может повлиять на список, вплоть до исключения из тех или иных санкционных списков. Для этого важен правильный выбор лоббиста или лоббистской фирмы и плотная работа, обеспечение конкретного лоббиста выигрышной информацией и постановка задач для лоббирования. Как самый минимум, возможно доведение правильной информации до сведения тех чиновников в США, включая членов Палаты представителей и Сената, которые занимаются санкционными списками и рассматривают их реализацию. По многим причинам, включая языковой барьер и недостаточность информации на английском языке, в Вашингтоне превалирует весьма поверхностный подход к реализации санкционной политики, и адекватное предоставление информации оправдано и обосновано.

Хотя достоверной статистики по этому вопросу нет, большая часть лоббистов являются либо практикующими адвокатами, либо лицензированными адвокатами, которые оставили практику и полностью посвятили себя лоббистской работе. Ряд крупных адвокатских фирм в Вашингтоне имеют целые отделы по работе с правительством, что означает по существу лоббистские услуги.

Значительное участие юристов в лоббистской работе в Вашингтоне понятно ввиду очень большого числа законодательных и административных норм, которые необходимо учесть и соблюдать. Участие юриста в лоббировании служит вспомогательным фактором для уверенности клиентов лоббистов с одной стороны и представителей власти с другой, что законодательные и административные нормы не нарушены. Разумеется, это касается идеального сценария. На самом деле такая квалификация частично используется и для того, чтобы обойти требования закона или административных правил, а также чтобы уйти от ответственности, если нарушения имели место. Кроме того, адвокатская лицензия в США позволяет юристам применять принцип конфиденциальности контактов со своими клиентами. Преодолеть право на адвокатскую тайну очень сложно по законам США.

Показательно, что Американская ассоциация адвокатов (American Bar Association) в 2009 г. выпустила руководство по лоббистской работе, которое содержит более 800 страниц. Вместе с тем в Вашингтоне имеется большое число лоббистов, которые были в прошлом избранными в какие-нибудь органы власти или были в прошлом государственными чиновниками. Фактически речь идет об эксплуатации старых связей. Данная категория лоббистов менее предпочтительна ввиду подразумеваемой проблемы конфликта интересов, которая может появиться в самом неожиданном ракурсе.

Обязательство о регистрации в реестре лоббистов начинается с небольшого платежа и наступает не позднее 45 дней после контакта с законодателем или найма клиентом, если гонорары от клиента превысили 3 тыс. долл. или компенсация расходов превысила 11,5 тыс. за квартал. Также лоббистом признается лицо, которое посвящает не менее 20% своего рабочего времени лоббистским услугам.

В случае нарушений законодательства о лоббизме, уголовная ответственность может включать 200 тыс. долл. штрафа и до 5 лет заключения. На практике дело может дойти до заключения обычно в случае, когда имела место комбинация с нарушением тем же самым лицом других законов, например, законов по борьбе с отмыванием денег.

Как неправильно вести лоббистскую работу

Прецедент Пола Манафорта, работавшего на украинских правительственных клиентов

В мае 2017 г. заместитель руководителя Департамента юстиции назначил независимого прокурора Роберта Мюллера провести расследование обвинений со стороны демократов Трампа в том, что для победы на выборах он вступил в сговор с кем-то из России, для оказания поддержки его кампании. Доказательств российского следа в избирательной кампании Трампа до сих пор не было представлено. Однако был найден украинский след.

Кейс Пола Манафорта — это красноречивый пример, как делать лоббистскую работу не надо. В октябре 2017 г. Манафорт и его коллега Рик Гейтс стали ответчиками по уголовному делу, принятому к производству в Федеральном Суде в Вашингтоне. Обвинительный акт был подписан специальным прокурором Мюллером. Доказательства, которые добыл аппарат Мюллера, выявили нарушение законов США в связи с лоббистской деятельностью Манафорта в интересах украинских представителей власти при получении более 12 млн долл. Уголовный процесс против Манафорта и Гейтса предварительно назначен на март 2018 г., однако исходя из практики процесс будет отложен, причем не один раз.

Доказательства против Манафорта, согласно обвинительному акту Мюллера, — очень серьезные. Большая часть доказательств — это банковские документы. Доказательства, полученные в банковских или финансовых учреждениях, практически не оспариваются в США исходя из презумпции, что банки не желают сами попадать под уголовную ответственность путем сокрытия банковских документов. Банки автоматически выдают правоохранительным органам запрошенные документы по своим клиентам, если есть постановление суда и повестка предъявить документы на того или иного клиента. Проблема Манафорта заключалась в том, что он получал очень крупные гонорары, в основном с оффшорных счетов, на свои оффшорные счета. Разумеется, для него это повлекло за собой необходимость скрыть от налогового ведомства США свои экономические интересы относительно своих оффшорных счетов. В то же время соблазн тратить эти средства на покупку недвижимости в США, а также оплатить всевозможные другие товары и блага оказался слишком велик, судя по приобретениям Манафорта.

В результате Манафорт попал под «каток» из 12 пунктов обвинения, все из федерального уголовного законодательства, в котором первый пункт — это сговор против Соединенных Штатов, а второй пункт — отмывание денег. В обвинительном акте указано также уклонение от регистрации в качестве агента, под пунктом обвинения номер 10. Обвинение по этому пункту сформулировано так: Манафорт и Гейтс «сознательно и с умыслом, без регистрации у Генерального прокурора, как то требуется по закону, действовали как агенты иностранного заказчика, а именно правительства Украины, Партии Регионов и Януковича», в нарушение трех федеральных законов. (Параграф 47 обвинительного акта).

Как адвокат, ведущий дела в том же самом Федеральном Суде в Вашингтоне, автор может прокомментировать, что несмотря на столь серьезные доказательства, ситуация Манафорта не совсем безнадежна. Для того чтобы осудить по обвинениям США в Федеральном Суде, необходимо единогласное решение 12 присяжных заседателей. Даже одного голоса присяжного против достаточно, чтобы процесс был признан как несостоявшийся.

Федеральным прокурорам едва ли удастся привлечь к процессу в качестве свидетелей украинских заказчиков лоббирования, тем более что оплаты шли в анонимном порядке с оффшорных счетов. Пока нет никаких материалов, что именно Манафорт сделал в плане лоббирования украинских клиентов, какого законопроекта или какого голосования в пользу украинских заказчиков он добился или добивался. В деле Манафорта много белых пятен или неясных обстоятельств. Пока нет ясности, был ли у Манафорта подписанный контракт с украинскими заказчиками. Не совсем ясно также, что именно мог круг Януковича добиваться путем лоббирования в Вашингтоне. Если они пытались добиться получения кредитов для Украины, то для этого явно не надо было делать платежи через оффшорные счета, а такое лоббирование было не по адресу.

В любом случае, если единогласие присяжных на уголовном процессе не будет достигнуто, прокуратура имеет право назначить повторный процесс, пока не будет единогласного решения в ту или другую сторону. Однако в реальности федеральная прокуратура останавливается на второй попытке осудить, а третьего процесса в суде уже не добивается.

Адвокатская команда Манафорта, похоже, заняла жесткую позицию — защищаться в суде до конца, не идти на сделки с правосудием, а в случае негативного исхода дела рассчитывать на прощение президентом Трампом. У президента США есть конституционное право прощать или смягчать наказание любого лица, осужденного за нарушение федеральных законов (но не законов отдельных штатов). Прецеденты президентского прощения были в Вашингтоне очень много раз, иногда списками. Президенты обычно подписывали акты прощения тех, кто работал в их администрации или был так или иначе связан с нею. Самый известный случай — вице-президент Джеральд Форд после вступления в должность президента освободил ушедшего в отставку Ричарда Никсона от уголовной ответственности по следам Уотергейтского дела. У Манафорта есть основания быть вполне уверенным в президентском прощении — он руководил победной избирательной кампанией Трампа почти до самого ее конца.

Насколько можно составить мнение по прессе в США, циркулируют предположения, что офис специального прокурора Мюллера может обновить обвинительный акт в этом деле, добавив туда новые эпизоды, поскольку сбор доказательств идет постоянно. Идет борьба юридических команд, в которой сторона Мюллера пытается побудить Манафорта пойти на сделку с правосудием. Со своей стороны для команды Мюллера был бы тоже очень большой риск довести дело Манафорта до процесса присяжных и не набрать на нем единогласного решения против Манафорта.

Кроме того, федеральным прокурорам приходится быть очень избирательными на предмет открытия дел, созыва «большого жюри» и прохождения всех процедур, необходимых для предъявления обвинений конкретному лицу. Что касается иностранных обвиняемых, в большинстве случаев федеральные прокуроры вынуждены отказываться от расследований против иностранцев, если они находятся за пределами США. Даже если бы им и удалось тем или иным способом добиться ареста обвиняемого за пределами США, огромной проблемой является наработка доказательств в иностранных юрисдикциях, для чего требуется полное сотрудничество правоохранительных органов в соответствующей стране, перевод документов и прочее. К настоящему времени, по понятным причинам, федеральные прокуроры в США не могут рассчитывать на сотрудничество Генеральной прокуратуры РФ, когда речь идет о российских гражданах. В России существует норма, что российских граждан по иностранным ордерам на арест за рубеж не выдают, по крайней мере в США.

Одним, но очень значительным исключением, является преследование предполагаемых обвиняемых в хакерских атаках. Такие дела проще доказываются, так как компьютерные данные часто имеют транснациональный характер, и свидетельства экспертов-программистов в США может оказаться достаточно для вынесения приговора. В «кремлевском списке», как оказалось, нет обвиняемых из данной категории. В список в результате обвинений в причастности к хакерским атакам включен директор ФСБ Александр Бортников. Правда, конкретных доказательств до сих пор никем не было обнародовано.

Как правильно вести лоббирование в Вашингтоне. Выводы из прецедентов

По разным оценкам, общее число лоббистов, оказывающих услуги в Вашингтоне,— не менее 90 тыс. Это целая армия. Выбор для клиентов, соответственно, — очень большой.   Вместе с тем надо учитывать, что предлагают лоббистские услуги нередко лица, не имеющие соответственных возможностей в Вашингтоне и без необходимой для этого квалификации. Разумеется, при правильном выборе лоббиста или лоббистской фирмы целесообразно обходить тех, кто стал одиозными фигурами, фигурантами в тех или иных делах или в лоббистских скандалах.

Андрей Кортунов:
Трамп хотел как лучше, а получилось даже хуже, чем всегда

Дело Манафорта — это лишь яркая иллюстрация того, как не надо вести лоббирование в Вашингтоне. Прежде всего, требование о регистрации лоббиста является непреложным условием для успеха в лоббистской работе. Только когда это требование соблюдено, регистрация состоялась, клиент может быть уверен в том, что работа ведется в нужных рамках закона.

Другое условие для клиента — это не платить с оффшорных счетов на оффшорные счета лоббистов. Такие транзакции неизбежно станут миной замедленного действия. В случае Манафорта особую проблему создала позиция Кипра, который сотрудничает с иностранными правоохранительными органами, тем более когда запросы на выемки банковских документов поступают из США.

Любые платежи лоббистам должны быть на обычные банковские счета в США, причем на имя лоббистов или их фирм. То, как лоббист распорядится с такими доходами и отразит в налоговых ведомостях, — это дело самого лоббиста, клиент за лоббиста здесь ответственности не несет. Оплата на счет лоббиста или фирмы в американском банке — это главная гарантия, что все будет сделано в рамках закона в США. Раз существенные фонды поступили на банковский счет лоббиста в США, то они будут почти наверняка отражены в налоговых ведомостях лоббиста, так как такая информация легко устанавливается в американских банках правоохранительными органами США.

Другой важный фактор в эффективности лоббирования в США — это верификация шагов, предпринятых лоббистом или его фирмой. Клиент должен требовать от лоббиста конкретных и достоверных отчетов, с кем лоббист встречался, с кем говорил по телефону, какое было основное содержание разговоров, какие материалы и кому были предоставлены от имени клиента. Добросовестный лоббист и его фирма сами это делают, в своих собственных интересах. Если лоббист не предоставляет клиенту отчетов, то он может стать ответчиком в гражданских исках бывших клиентов, которые могут предъявлять требования вплоть до возврата предоплаты по контракту на лоббирование по причине его невыполнения. Такие иски бывают, и понятно, что после любого подобного иска, которые обычно в открытом доступе в судах, лоббист может потерять большую часть своей клиентуры.

Большая часть санкционных решений может быть оспорена в федеральных судах в США

Просмотр базы данных дел в федеральных судах США показывает, что российские юридические лица в основном игнорируют возможности подачи исков против конкретных федеральных департаментов и других подразделений исполнительной власти в США. Вместе с тем президент Путин, как известно, юрист по образованию, еще в сентябре 2017 г. публично высказался в пользу использования механизма исков в американских судах для оспаривания отбора объектов недвижимости, которую занимали российские дипломатические миссии и их подразделения в США.

Уточним, что оспаривание возможно, когда ответчик — ведомство федеральной власти. По примеру американских граждан и юридических лиц, которые подают сотни исков против президента и его администрации, российским юридическим лицам не стоит рассматривать такой путь, который теоретически возможен, но на практике бесполезен. Аналогично, американские граждане и юридические лица вправе подавать иски по объявлению судами положений в актах Конгресса как противоречащие Конституции США. Понятно, что кроме нагнетания политических настроений, россиянам этого не стоит делать относительно Акта по России, Ирану и КНДР, так как такие шаги в отношении принятого закона были бы бесполезны.

Вместе с тем подача исков против Департамента финансов США или других департаментов в структуре федеральной власти в Вашингтоне — вполне очевидная возможность не только для российских юридических лиц, но и для физических лиц. Такие иски вполне возможны и часто имеют место (например, автор подавал в Вашингтоне иск к Департаменту финансов от имени канадских клиентов). Это совершенно обычная, рутинная процедура в судебной системе США, даже когда истцы — иностранные юридически или физические лица.

«Кремлевский список» от 29 января 2018 г.

Автор статьи в основном согласен с мнением известного аналитика Андерса Ослунда в том, что «кремлевский список» не был тем документом, который изначально готовил Департамент финансов. Вероятно, за несколько дней до обнародования реального списка лиц, подлежавших санкциям, он был заменен декларативным списком с засекреченным приложением. В отличие от А. Ослунда, который, возможно, опирается на какие-то контакты в Департаменте финансов, автор анализирует признаки юридической процедуры для этого документа.

Сам по себе «кремлевский список» — крайне необычный по форме документ для Департамента финансов. Строго говоря, он не отвечает требованиям акта Конгресса от июля 2017 г.    Практически нет сомнения, что после подписания Трампом акта, Департамент финансов и другие заинтересованные ведомства сначала готовили реальный санкционный список, который должен был бы сопровождаться финансовым обоснованием и подтверждаться документами.

На самом деле, финансовое обоснование и документация, которые послужили бы основой для санкций и должны были бы появиться в опубликованном докладе, — очень трудная задача, которая, возможно, не была выполнена в срок в удовлетворительном объеме. Отсюда и своего рода импровизация в последние дни перед крайней датой, реализованная в виде «кремлевского списка», без всякого обоснования и аргументации.

Отсюда и включение в список лиц — случайных людей, против которых вообще не может быть какой-то достоверной информации для обоснования возможных санкций. С точки зрения правовой сферы в США, наверное, самым неуместным было включение в этот список уполномоченного по правам ребенка Анны Кузнецовой. Можно было бы порассуждать, если бы это был предыдущий уполномоченный, Павел Астахов, и который давал много интервью в различных СМИ по поводу запрета на усыновление российских отказных детей в США. Однако А. Кузнецова вступила на этот пост только в сентябре 2016 г. Педагог по профессии, мать 6 детей, 36-летняя уполномоченная меньше чем за полтора года на своей должности не могла ничего успеть сделать, чтобы навлечь на себя санкции со стороны Департамента финансов США.

Таких примеров по списку, отсутствие какой-то логики можно насчитать применительно не менее чем к 10 персонам в списке. Справедлив вывод многих комментаторов, что чиновники, которые готовили этот опубликованный «кремлевский список», были не очень хорошо информированы о российской действительности.

На самом деле невозможность за шесть месяцев подготовить реальный санкционный список из более чем 200 лиц объясняется объективной сложностью получения доказательств и документов. Распространенное мнение, тиражируемое в российских СМИ, о том, что Департамент финансов, Департамент юстиции и другие федеральные ведомства могут молниеносно получать финансовые документы из американских банков и финансовых учреждений, сильно преувеличивает возможности американских ведомств. За исключением вопросов, касающихся терроризма и национальной безопасности, Департаменты финансов, юстиции и другие федеральные ведомства связаны с тем, что повестки на выемки документов из банков и финансовых учреждений, как правило, должны быть утверждены и выпущены Федеральными судами в конкретных судебных делах.

Для того чтобы повестка к банку или финансовому учреждению из Департамента финансов или Департамента юстиции была утверждена и выдана в федеральном суде, в общем случае необходимо сначала открыть официальное расследование или судебное дело, будь то уголовное или гражданское. Расследованию или судебному делу присваиваются номера, информация о которых рано или поздно становится открытой. При этом за редкими исключениями уголовные и гражданские дела находятся в открытом доступе в США, в базе данных Федеральных судов, называемой «Пейсер» (Pacer). Эта открытая база данных позволяет делать поиск по обвиняемым в уголовных делах и по любым сторонам процесса в гражданских делах.

Валерий Гарбузов:
«Российский вопрос» в политике Соединенных Штатов

Общий принцип в судебной системе США — это то, что почти все судебные документы в делах должны быть в открытом доступе, причем вполне удобном для пользования. За небольшую постраничную ставку (10 центов за страницу) можно загрузить и распечатать любой документ, который зарегистрирован в судебном деле в любом Федеральном суде. Для того чтобы документ был засекречен в Федеральном суде, сторона в деле должна подать в суде ходатайство, обосновав, по каким причинам документ не должен быть опубликован в открытом доступе. Такими причинами могут быть в уголовных делах только что зарегистрированные дела, если повестка еще не вручена и не приняты меры для задержания обвиняемого, когда есть опасения, что обвиняемый скроется.

Практическое изучение реестра дел в федеральных судах показывает, что уголовных или гражданских дел от имени США против российских чиновников или бизнесменов крайне мало. Что касается российских политиков, то таких дел практически и нет. В отличие от мифов о «финансовой разведке», реально Департамент юстиции связан судебной процедурой и порядком сбора доказательств.

Гражданские дела с участием олигархов из России весьма редки в США. Для примера, в 2008 г. бывший заместитель министра финансов РФ Андрей Вавилов инициировал гражданское дело в суде Штата Нью-Йорк, а позднее еще арбитраж на предмет недвижимости в Манхеттене, которая, как он, по сути, признал, принадлежит ему. Это редкий пример, когда факты и документация касательно бывшего российского чиновника оказались в открытом доступе. В другом случае, в Федеральном суде в Бостоне столкнулись украинский олигарх Игорь Коломойский, в лице своих оффшорных компаний как истец, и украинский ответчик Виктор Пинчук, а также крупный российский предприниматель Виктор Вексельберг. Спор касался прав на Никопольский комбинат ферросплавов в Украине [1]. Вавилова в «кремлевском списке» нет, а Виктор Вексельберг присутствует. В последнем случае маловероятно, что иск по Никопольскому комбинату давал достаточно информации, которая могла бы быть использована федеральными властями против Вексельберга, тем более что федеральные следователи склонны опираться на собственные повестки, когда соответствующие судебные дела открыты или расследование возможно после решения «большого жюри» присяжных.

***

Краткий обзор того, что российские юридические лица могут сделать для защиты своих интересов путем использования юридического, судебного и лоббистского механизма в Вашингтоне показывает, что в этом плане очень многое может быть сделано, даже несмотря на неблагоприятные политические обстоятельства и даже вопреки им.

1.      См. Athina Investments Ltd. et al. v. Pinchuk et al. 443 F. Supp. 2d. 177.