«Rules-based international order»: правила «либерального» тона

Попытки обосновать американское доминирование как благо для мирового сообщества, как «империю с хорошими манерами», «благожелательного гегемона», который организует международную систему с помощью правил (свободная торговля, защита прав человека, многостороннее сотрудничество и др.), а не посредством силы, были в то же самое время стремлением преодолеть «историю», изменить природу и сущность межгосударственных отношений борьбы за власть, соперничества за ресурсы и защиты национальных интересов. Чем больше США и их союзники сталкивались на этом пути с объективными препятствиями и сопротивлением, тем более «нелиберальной» и милитаристской становилась их внешнеполитическая деятельность, тем более волюнтаристски Запад интерпретировал и трактовал формально закрепленные международно-правовые принципы. В этот момент и понадобилась новая концепция «rules-based international order» («порядок, основанный на правилах»).

В политическом лексиконе американских и европейских политиков данный термин становится едва ли не самым часто употребляемым риторическим словосочетанием, без которого не обходится ни одна значимая международная встреча на высшем уровне и ни один программный документ. Западные союзники объявляют о своей безраздельной приверженности «международному порядку, основанному на правилах», который они готовы самоотверженно защищать и поддерживать, при этом публично не провозглашая смысловые и идейные аспекты данного феномена.

В условиях стратегической конкуренции великих держав и формирующейся полицентричности Запад все больше ориентируется на защиту и поддержание своего видения мирового порядка. Это, в сущности, означает использование всего арсенала средств для сохранения своих «правил» посредством сотрудничества с государствами-партнерами со схожим мировоззрением. Ведь не случайно наряду с «порядком, основанном на правилах» не менее часто евроатлантические союзники говорят о консолидации с единомышленниками («like-minded countries»). Американские и европейские идеологи стремятся затушевать темные страницы продвижения либерального мирового порядка, проводя дихотомию между «правилами» и «силой», «правильной» и «неверной» моделями развития. Однако эти же процессы мировой политической фрагментации и структурной трансформации становятся триггером «расщепления» и раскрытия природы западного мирового порядка, демонстрируя его сугубо западноцентричный ограниченный характер, сопряженный с американским доминированием. То, что начиналось как либеральный идеалистический проект реорганизации международной системы при лидирующей роли Америки, сначала погрязло в трясине противоречий и обличающих его злоупотреблений, а затем вступило на путь ослабления и постепенного угасания, вынуждая западных союзников укреплять оборону и закапываться в осажденной крепости.

В политическом лексиконе американских и европейских политиков термин «rules-based international order» («порядок, основанный на правилах») становится едва ли не самым часто употребляемым риторическим словосочетанием, без которого не обходится ни одна значимая международная встреча на высшем уровне и ни один программный документ. Западные союзники объявляют о своей безраздельной приверженности «международному порядку, основанному на правилах», который они готовы самоотверженно защищать и поддерживать, при этом публично не провозглашая смысловые и идейные аспекты данного феномена. Что такое этот самый «порядок, основанный на правилах»? Какие «правила» имеют в виду американские и европейские политики, как они соотносятся с международным правом и с концепцией либерального мирового порядка?

Эти вопросы не раз задавали представители России и Китая, которым США инкриминируют основные деяния по нарушению «правил» данного порядка, за которыми следуют строгие «выговоры» и вполне материальные санкции, призванные наказать нерадивых нарушителей за их деструктивное поведение. Как если бы великие державы с тысячелетней историей развития, утвержденным ценой неимоверных усилий правом на сохранение и защиту своей культурно-цивилизационной и политической сущности, были всего лишь неуемными нигилистами-максималистами, осмелившимися подвергнуть сомнению предлагаемые «правила» и вознамерившимися разрушить установленный мировой порядок. Однако западные союзники, взяв на вооружение этот термин и активно его тиражируя, не склонны вступать в дискуссии об идейно-политических и правовых основаниях продвигаемого видения международного порядка. Вероятно, потому, что тщательный и скрупулёзный анализ американо-европейских принципов организации международной системы вскроет бессчётное количество противоречий и двойных стандартов, лицемерия и неоднозначности, которые могут серьезно дискредитировать конструируемый идеалистический образ «правильного» миропорядка.

Международный порядок и правила: определимся с понятиями

Иван Тимофеев:
Асинхронная многополярность: управляющие параметры и векторы развития

Хорошую научно-экспертную дискуссию модератор всегда начинает с согласования терминов и понятий, с тем чтобы участники говорили на одном языке и в одном смысловом пространстве. Не менее важна подобная периодическая сверка понятийных и концептуальных аспектов в межгосударственных дипломатических отношениях. В данном контексте российские и китайские участники политических взаимодействий прямо заявляли о непрозрачности используемого США и европейскими союзниками термина «порядок, основанный на правилах».

Выступая на международном форуме «Валдай» в 2022 г., президент России В. Путин отмечал: «Вообще непонятно, кем придуманы, на чем основаны эти правила, что внутри этих правил». В своей статье от 5 мая 2023 года в журнале «Россия в глобальной политике» министр иностранных дел России С. Лавров, констатируя кризис системы ООН, указывал: «… первопричиной стало стремление отдельных членов организации подменить международное право и Устав ООН неким “порядком, основанном на правилах”. Эти правила, которые не были предметом прозрачных международных переговоров, никто не видел». В более ранней статье от 30 октября 2019 г. С. Лавров отмечал, что цель этой концепции в том, чтобы «подменить универсально согласованные международно-правовые инструменты и механизмы узкими форматами, где вырабатываются альтернативные, неконсенсусные методы урегулирования тех или иных международных проблем в обход легитимных многосторонних рамок. Иными словами, расчет на то, чтобы узурпировать процесс выработки решений по ключевым вопросам». В свою очередь, министр обороны Китая Ли Шанфу, выступая на ежегодном азиатском саммите по безопасности «Диалог Шангри-Ла» в Сингапуре 4 июня 2023 г., заявил: «Так называемый международный порядок, основанный на правилах, не проясняет, что это за правила и кто их придумал. Таким образом, этот порядок предполагает исключительность и двойные стандарты, а также служит интересам и является правилами, выработанными небольшим количеством стран». Очевидно, что чем настойчивее западные государства стремятся утверждать свой международный порядок, тем больше вопросов и недоумения это вызывает у других членов международного сообщества и тем более заметной становится потребность в формировании общего пространства для конструктивного диалога.

Исследование феномена мирового порядка насчитывает длительную историю в российской и зарубежной науке о международных отношениях. Возьмем два определения «мирового порядка», которые позволят понять его сущностное значение, необходимые характеристики и отличительные черты. В российской теории международных отношений такое определение было дано российским ученым-американистом Э. Баталовым: «Это структура системы коррелятивных связей между субъектами мирового политического процесса, направленных на обеспечение функционирования и развития мировой политической системы в соответствии с доминирующими в мире (на данном этапе исторического развития) целями и ценностями» [1]. В данном случае нормы, правила, принципы и институты понимаются как «формы проявления мирового порядка», которые позволяют поддерживать его существование. Предложенное определение отличается аксиологической нейтральностью в понимании мирового порядка как сложившейся на том или ином отрезке исторического развития системы межгосударственных отношений.

Вопросам мирового порядка уделял также существенное внимание исследователь международных отношений Х. Булл. В своей книге «Анархичное общество: исследование порядка в мировой политике» он отводит особое значение правилам. Ученый дает следующее определение международного порядка: это «образец деятельности, направленный на поддержание элементарных или первичных целей общества государств или международного общества», под которым он понимает такое состояние, когда группа государств осознает наличие общих интересов, ценностей и правил взаимодействия [2]. Международный порядок, таким образом, стоит на трех столпах — общие интересы по достижению целей; правила, предписывающие определенное поведение для достижения этих целей, и институты, которые фиксируют предполагаемые правила. Х. Булл отдельно отмечает, что правила могут иметь «статус международного права, моральных норм, обычаев или устоявшихся практик, или же это могут быть операционные правила или «правила игры», работающие без формального соглашения или даже без вербальной коммуникации» [3]. Представляется, что именно в этом смысле слово «правило» используется в словосочетании «порядок, основанный на правилах».

Выделяются три группы правил, которые призваны поддерживать международный порядок: фундаментальные или конституционные нормативные принципы мировой политики в данный исторический период; правила сосуществования; правила сотрудничества между государствами. Перечисленные типы правил поведения представляют из себя общие установления, которые конструируются и наполняются теми или иными государствами в соответствии с разделяемыми философско-мировоззренческими представлениями. При этом Х. Булл особо подчеркивает, что сформировать международное общество удавалось в большей степени тем государствам, которые представляли собой единую культурно-цивилизационную общность, которая способствовала появлению общей интерпретационной рамки понимания окружающей действительности.

В целом можно заметить, что в российской политологической традиции распространено преимущественно структурно-функциональное понимание мирового порядка как сложившихся устойчивых связей в организации международной системы. В англосаксонском понимании же, напротив, присутствуют ярко выраженные нормативные коннотации. В этом смысле западный, или либеральный, международный порядок можно представить как определенный образец поведения, основанный на общих интересах, ценностях и институтах, выработанных на англосаксонской и европейской культурно-исторической почве. Однако в процессе превращения Запада в мощный центр силы в глобализирующемся мире государства этой общности для сохранения, в сущности, сугубо регионального порядка предпринимали шаги для его интернационализации.

Вместе с тем, как справедливо отмечает американский неореалист С. Уолт, важно понимать, что любой международный порядок предполагает наличие некоторых правил и регуляторов взаимоотношений между государствами, способность к установлению которых зависит в том числе от существующего баланса сил. Таким образом, главный вопрос в том, кто устанавливает эти правила (субъект), каково их содержание и какие санкции могут последовать за выражение несогласия.

Либеральный международный порядок: политический оксюморон?

Андрей Кортунов:
Семь споров о 14 пунктах

В американской интеллектуальной традиции фраза «порядок, основанный на правилах» — это, строго говоря, синоним «либерального мирового порядка». Либерализм как основа идейно-политической картины мира американцев имеет давнюю историю, уходящую своими корнями в период переселения первых европейских колонистов в Америку, носителей буржуазной идеологии, идей свободы человека, равноправия, права частной собственности и индивидуализма. В этой связи российский исследователь американской политической мысли Э. Баталов отмечал, что «либеральные идеи всегда находились в центре американской идеосферы» [4]. Будучи нормативным основанием организации национальной жизни американцев, либеральные идеи не могли не оказать влияния на международно-политическую идентификацию США и формирование внешнеполитической стратегии. Причем на начальном этапе своего исторического развития американцы, по заветам «отцов-основателей», долгое время воздерживались от втягивания в «опутывающие союзы» с европейцами, которые могли «заразить» либеральное американское общество вирусом великодержавных противостояний, грубой силовой политики и опустошающего соперничества.

По мере же укрепления экономической мощи и политического значения США не могли остаться в стороне от мировых политических процессов. «14 пунктов», выдвинутые 8 января 1918 г. президентом США В. Вильсоном, стали первым концептуальным проектом, порывающим с идеей «невовлечения». Это был в высшей степени идеалистический проект реорганизации международных отношений на основе либеральных принципов мировидения, которые американцы попытались перенести на сферу международных отношений. В сущности, вся последующая история концептуально-нормативных обоснований Западом международного порядка сталкивалась с постепенным опровержением возможности реализации идеалистического проекта мирового устройства на политико-прикладном уровне. И если в отдельно взятом государстве еще могут быть шансы на либеральную индоктринацию, то в мировой политике они гораздо меньше. Во-первых, система межгосударственных отношений — это совокупность суверенных государств, обладающих правом на легитимное насилие и являющихся носителями определенных ценностей; во-вторых, межгосударственным отношениям присуще состояние анархии, отсутствие центрально установленной власти. Кроме того, возвращаясь к концепции Х. Булла, для функционирующего международного порядка требуется наличие международного сообщества, которое состоит из группы государств с общими целями, ценностями, институтами и правилами поведения. Таковым, как показывает практика, чаще всего становятся государства, составляющие одну культурно-социальную общность, объединенную схожими мировоззренческими представлениями и действующими в единой картине мира.

Именно поэтому западная модель либерального мирового порядка никогда не была и не могла стать глобальной. Ее генеалогия строится на изначальной попытке США после Первой мировой войны превратить либеральные принципы в основу взаимоотношений между государствами мира, что было не только идеалистическим порывом, но и вполне прагматичным решением. Продвигаемые идеи свободных рыночных отношений, открытых мирных договоров и устранения экономических барьеров открывали новые возможности для экспансии американского капитала. Далее, после Второй мировой войны, США выступили уже полноправным участником организации будущего миропорядка, приступив к институционализации и утверждению своего видения мироустройства. В политическом отношении — это создание ООН в 1945 г., НАТО в 1949 г., формирование сети альянсов, нацеленных на перманентное расширение. В экономическом отношении — создание в 1940-х гг. МВФ, Всемирного банка, Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ)/Всемирной торговой организации (ВТО). Все это было структурированием мирового пространства на основе мировидения западных государств, которое преподносилось как попытка преодолеть фактор силы в мировой политике за счет интенсивного экономического сотрудничества и общих целей мира, свободы и процветания. На деле это стало программой развертывания и расширения западного политического и экономического доминирования на основе «либеральной» идеологии на весь мир, в процессе реализации которой возникало сопротивление со стороны других государств.

В этой связи канадский ученый индийского происхождения А. Ачарья отмечает два мифа либерального мирового порядка: первый связан с попыткой представить западный международный порядок как глобальный порядок, то есть нечто большее, чем «клуб западных государств или трансатлантический клуб, куда входят США, Канада, Западная Европа, Австралия, Новая Зеландия и Япония»; второй же относится к представлениям о том, что либеральный порядок был утвержден в результате добровольного принятия желающими государствами его системы ценностей и институтов. При этом несанкционированные военные интервенции, инспирированные государственные перевороты с целью установления лояльных политических режимов, вмешательство во внутренние дела суверенных государств замалчивались западной политической элитой как побочные продукты на пути к достижению мира, свободы и процветания. Эта «темная сторона» либерального мирового порядка, парадоксальным образом предполагающая совершенно нелиберальные методы его установления, в конечном счете дискредитировала данный проект. Американский ученый, неореалист П. Портер в своей книге «Ложные обещания либерального мирового порядка» делает точное замечание, что хотя, вероятно, архитекторы либерального международного порядка не предполагали подобного развития событий, в конце концов «либеральная экспансия — это мессианский проект, который нацелен на исключение конкурирующих альтернатив» [5]. Если лидером подобного проекта становится сверхдержава с глобальными амбициями, то утверждение мирового порядка приравнивается к установлению гегемонии, поддержание которой сопряжено с борьбой с несогласными, в том числе силовыми методами.

Попытки обосновать американское доминирование как благо для мирового сообщества, как «империю с хорошими манерами», «благожелательного гегемона», который организует международную систему с помощью правил (свободная торговля, защита прав человека, многостороннее сотрудничество и др.), а не посредством силы, были в то же самое время стремлением преодолеть «историю» [6], изменить природу и сущность межгосударственных отношений борьбы за власть, соперничества за ресурсы и защиты национальных интересов. Чем больше США и союзники сталкивались на этом пути с объективными препятствиями и сопротивлением, тем более «нелиберальной» и милитаристской становилась их внешнеполитическая деятельность, тем более волюнтаристски Запад интерпретировал и трактовал формально закрепленные международно-правовые принципы. В этот момент и понадобилась новая концепция «порядка, основанного на правилах».

«Порядок, основанный на правилах»: благозвучный эвфемизм?

Консолидация Запада и асимметричная биполярность. Рабочая тетрадь РСМД

Политический концепт «порядок, основанный на правилах» вошел в широкое употребление сравнительно недавно, в 2000-е гг. График частотности употребления термина «rules-based international order» в массиве публикаций, по данным Google Books Ngram, демонстрирует, что начиная с 2000 г. идет неуклонный рост его использования. Американский исследователь П. Поаст полагает, что всплеск его использования в политической риторике может быть хронологически связан с интервенцией США в Ирак в 2003 г. без санкции ООН. В этом смысле можно предположить, что западному политическому истеблишменту необходимо было выработать новый лексический и семантический аппарат для информационно-коммуникационного обеспечения своих действий, которые шли вразрез с официально закрепленными положениями международного права.

Примечательно, что новый термин стал вытеснять привычное понятие «либеральный международный порядок», что происходило неслучайно. Во-первых, случаи военного вмешательства и бомбардировок НАТО Югославии в 1999 г., интервенция в Ирак в 2003 г., Ливию в 2011 г., участие в подготовке «цветных революций» на постсоветском пространстве вызывали растущее недоверие и критику западного либерального проекта переустройства мира. Его идеологам в этой ситуации необходимо было предложить более нейтральный семантический конструкт. Во-вторых, требовалось идейно-политическое оправдание фактов «вынужденного» применения США и их союзниками силы как санкций в отношении несоблюдающих «правила» международного общежития. Как часто это бывало в истории Америки, «освобождение» шло рука об руку с доминированием.

Подобная трактовка появилась в специально начатом в 2004 г. Принстонском проекте по международной безопасности (The Princeton Project on National Security), который вышел под любопытным слоганом «свобода по закону внутри государств и между ними». Главными авторами исследования стали известные американские политические ученые Дж. Айкенберри и Э.-М. Слотер. Интересным моментом в докладе стала констатация кризиса таких международных институтов, как ООН, Всемирный банк, МВФ, ВТО, вместо которых предлагалось начать создание новых институтов «концертом демократий», который «будет служить возможной альтернативой ООН» с целью последующего реформирования организации. Кроме того, авторы отмечали, что «невозможно иметь свободу или закон без использования силы», при этом при превентивном использовании военной силы необходимо получение санкции ООН или как минимум НАТО. С этого проекта условно можно отсчитывать начало активного введения в лексический оборот западных политиков идеи «правил». «Вы должны удостовериться, что правила являются хорошими, что вы реализуете свои интересы с помощью этих правил», — отмечали авторы на презентации проекта.

Когда Дж. Айкенберри недавно в интервью спросили, что такое, по его мнению, «порядок, основанный на правилах», он дал следующее определение: «Обязательства государств действовать в соответствии с принципами, правилами и институтами, которые обеспечивают управление, и при этом не навязаны теми, кто является самым сильным». Как полагает исследователь, данный порядок может быть рассмотрен на нескольких уровнях: первый — система суверенных государств, действующих в соответствии с базовыми договоренностями и установлениями ООН, а также более практико-ориентированными регуляторами, выработанными в рамках МВФ, Всемирного банка, ВТО; второй — надстройка в лице западных либеральных демократий, которые идентифицируют себя как гарантов этой системы.

Итак, концепция «порядка, основанного на правилах», как и «либеральный мировой порядок», заключает в себе непреодолимый дуализм. Она, как философское представление, должна была служить идейно-смысловой основой для широкого международного сотрудничества, платформой для объединения государств мира, а как внешнеполитическая стратегия США и союзников была способом идеологического обоснования действий Запада по организации международного порядка. Эти два несводимых друг к другу образа мыслей, возможно, даже бессознательно, транслируются в риторике политических лидеров. Так, выступая с заявлением об американском подходе к взаимодействию с Китаем, Госсекретарь США Э. Блинкен отметил: «Мы должны защищать и реформировать “порядок, основанный на правилах” — систему правил, соглашений, принципов и институтов, которые были сформированы после двух мировых войн для регулирования отношений между государствами, предотвращения конфликтов, защиты прав всех людей. Основополагающими документами этого порядка являются Устав ООН и Всеобщая декларация прав человека, которые заключают в себе такие понятия, как самоопределение, суверенитет, мирное разрешение конфликтов. Это не западные конструкты, они являются отражением общих стремлений мира». Однако, когда эти принципы берутся на вооружение наиболее экономически и политически сильной державой, то они подвергаются существенной интерпретации и переработке в горниле исторического опыта этого государства. «Мы снова вступили в борьбу за свободу: битву между демократией и автократией, свободой и угнетением, порядке, основанном на правилах и порядком, основанном на грубой силе», — декларировал президент США Дж. Байден в марте 2022 г., подчеркивая исключительную роль Соединенных Штатов и их союзников в утверждении этого порядка.

Возвращаясь к идеям Х. Булла, деятельность по строительству международного порядка предполагает создание сообщества государств, объединенных общими целями и ценностями, для реализации которых необходимы правила и институты. В международном сообществе государств без элементарных правил существовать практически невозможно, к которым относятся уже упомянутые нормативно-правовые принципы мировой политики, правила сосуществования и правила сотрудничества/решения конфликтов. В процессе же строительства порядка эти правила наполняются определенным содержанием в зависимости от целей и ценностей субъектов этой деятельности.

Алла Левченко:
Либеральный мировой порядок: крушение идеалов

В западном понимании «правила» гораздо более широкое понятие, которое заключает в себя как существующий свод нормативно-правовых формальных договоренностей, так и сложившиеся практики поведения, необходимые для достижения целей, которые в дальнейшем могут стать частью правового массива. Именно таким образом была совершена попытка легитимизировать практику гуманитарных интервенций через концепцию «Ответственности по защите», принятой ООН в 2005 г. Более того, США не являются участниками важнейших международно-правовых договоренностей, среди них: Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов 1977 г., Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. В данном случае США оставляют за собой возможность конъюнктурного нормотворчества и установления собственных правил международной деятельности.

Кроме того, американцы довольно пренебрежительно относятся к международным договоренностям, если они перестают соответствовать их национальным интересам и их наличие ограничивает американскую «свободу рук». Вспомним хотя бы односторонний выход США из Договора по ПРО 1972 года в 2002 г., прекращение участия в Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) по иранской ядерной программе от 2015 года в 2018 г., выход из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) 1987 года в 2019 г. и др. В торгово-экономической плоскости США часто прибегают к активному использованию экстерриториальных вторичных санкций как средства политического давления, введению протекционистских барьеров и использованию нерыночных способов борьбы с потенциальными конкурентами. Среди таких примеров реализация подхода «массированного давления» на Иран после выхода из СВПД, вытеснение китайских технологических компаний с национального и европейского рынков, обеспечение исключительных преференций компаниям «зеленого сектора», производящим свою продукцию в США в соответствии с Законом о снижении инфляции (Inflation Reduction Act), что плохо соотносится с либеральными принципами и правилами.

В свою очередь, американские представления о правилах сосуществования и сотрудничества достаточно точно были выражены в теории «демократического мира», которая, если не вдаваться в подробности, постулировала идею о том, что «демократии не воюют друг с другом». Соответственно, по этому замыслу мир будет более стабильным и процветающим, если в государствах установится республиканская форма правления или демократический политический режим. В дальнейшем, как известно, эта концепция не раз становилась идейным обоснованием вмешательства США и союзников во внутренние дела других государств.

В настоящее время в условиях стратегической конкуренции великих держав и формирующейся полицентричности Запад все больше ориентируется на защиту и поддержание своего видения мирового порядка. Это, в сущности, означает использование всего арсенала средств для сохранения своих «правил» посредством сотрудничества с государствами-партнерами со схожим мировоззрением. Ведь не случайно наряду с «порядком, основанном на правилах» не менее часто евроатлантические союзники говорят о консолидации с единомышленниками («like-minded countries»). Американские и европейские идеологи вновь стремятся затушевать темные страницы продвижения либерального мирового порядка, проводя дихотомию между «правилами» и «силой», «правильной» и «неверной» моделями развития. Однако эти же процессы мировой политической фрагментации и структурной трансформации становятся триггером «расщепления» и раскрытия природы западного мирового порядка, демонстрируя его сугубо западноцентричный ограниченный характер, сопряженный с американским доминированием. То, что начиналось как либеральный идеалистический проект реорганизации международной системы при лидирующей роли Америки, сначала погрязло в трясину противоречий и обличающих его злоупотреблений, а затем вступило на путь ослабления и постепенного угасания, вынуждая западных союзников укреплять оборону и закапываться в осажденной крепости.

1. Баталов Э. Я. Мировое развитие и мировой порядок. – РОССПЭН, 2005. С. 100.

2. Bull H. The anarchical society: a study of order in world politics. – Bloomsbury Publishing, 1977. P. 8-19.

3. Ibid. P. 64.

4. Баталов Э. Я. Американская политическая мысль ХХ века. – Прогресс-Традиция, 2014. С. 71.

5. Porter P. The false promise of liberal order: Nostalgia, delusion and the rise of Trump. – John Wiley & Sons, 2020. С. 128.

6. Ibid. P. 22.