Россия — НАТО. Турция не помогла

В контексте резкого ухудшения двусторонних отношений России и Турции из-за сбитого самолета многие заговорили о возможном обострении итак уже практически не существующих отношений Россия — НАТО. Однако реакция стран-членов Альянса на сбитый российский самолет оказалась неоднозначной и уж точно не такой резкой, как ожидалось.

В контексте резкого ухудшения двусторонних отношений России и Турции из-за сбитого самолета многие заговорили о возможном обострении итак уже практически не существующих отношений Россия — НАТО. Однако реакция стран-членов Альянса на сбитый российский самолет оказалась неоднозначной и уж точно не такой резкой, как ожидалось.

Инцидент со сбитым российским самолетом — дополнительный осложняющий фактор в контексте отношений Россия-НАТО. Дело в том, что Турция обратилась в НАТО за поддержкой и фактически получила ее на политическом уровне. Министерская встреча НАТО предусматривает поддержку Турции в предоставлении дополнительных мер в рамках Североатлантического альянса. Естественно, такая позиция НАТО вызывает много вопросов в России, поскольку Москва никак не может оправдать решение Турции. Сбив российский самолет, Турция фактически вышла за пределы не только своей территории, но в данном случае и зоны ответственности НАТО.

Есть и другой вопрос: какие меры будут предприняты в НАТО в поддержку Турции? Ведь речь идет о таких важных направлениях деятельности альянса, как предоставление Турции защиты в рамках пятой статьи Вашингтонского договора о коллективной самообороне, в том числе продолжая миссию, связанной с комплексами противовоздушной обороны «Patriot». Несмотря на договоренности, существующие между США и Россией о предотвращении подобных рисков, в данном случае они не сработали. Поэтому поддержка, оказываемая НАТО Турции, может спровоцировать дальнейшее ухудшение ситуации.

Такое положение отсекает возможности поиска новых договоренностей между Россией и НАТО по уменьшению будущих рисков, не говоря уже о том, что это серьезно осложняет реализацию совместных действий российской и американской коалиций по взаимодействию в борьбе против ИГ. НАТО будет крайне сложно сформулировать окончательную позицию в практическом ключе, поскольку политическая поддержка со стороны Альянса в отношении Турции предполагает изучение всего комплекса мер оказываемой Турции помощи. На первый план здесь встает вопрос совместного планирования военных действий в Сирии и использования американских и российских военных машин на местах их дисклокации. Хотелось бы подчеркнуть, что речь идет именно о совместном военном планировании России и США, а не о политических задачах.

REUTERS/Sergei Karpukhin
Ариф Асалыоглу:
Новая страница в отношениях с Москвой

Неясно, кого и как будут защищать комплексы «Patriot», размещенные на турецкой территории, если эта миссия будет продолжена, каким образом будут интерпретироваться дальнейшие действия России вблизи турецких границ. В этой ситуации возникают существенные риски и для России, разместившей свои комплексы ПВО и принявшей решение об оснащении российских самолетов ракетами «воздух–воздух».

В плане ретроспективы можно сказать, что проблема в отношениях между Россией и НАТО существовала и до инцидента с турецким самолетом. Турция многократно подавала сигналы о готовности к решительным действиям, но на самом деле сложно было себе представить, что речь может пойти о столь резких военных действиях. Неофициально Россия рассматривала возможность использования формата совета Россия — НАТО (СНР), чтобы обсудить операцию в Сирии и борьбу с ИГ с учетом начавшейся российской операции. Однако НАТО не рассматривала такую возможность. Основным аргументом было то, что в НАТО невозможно достичь консенсуса для подобного рода взаимодействия между НАТО и Россией. Таким образом, площадка СРН в очередной раз не была использована там, где, казалось бы, могла оказаться полезной.

Речь в данном случае еще идет и о том, что задействование площадки совета России-НАТО во многом определяется содержанием российско-американских отношений. Соединенные Штаты совершенно не заинтересованы в конструктивном взаимодействии на данном направлении, тем более не считают НАТО площадкой, где проблемы взаимодействия могли бы обсуждаться в многостороннем формате. После инцидента со сбитым самолетом США однозначно поддержали Турцию. Это не только не изменило позицию Соединенных Штатов, но, наоборот, совершенно четко поставило новые ограничители в процессе поиска механизмов взаимодействия.

AP / Virginia Mayo

С одной стороны, с учетом инцидента и позиции НАТО будет необходимо обратить более пристальное внимание на черноморско-средиземноморский регион. Здесь одной из проблем будет возможное наращивание активности НАТО. Россия также увеличивает свою активность в регионе, и при отсутствии координации риски, подобные инциденту со сбитым российским самолетом, многократно увеличиваются. Однако не только не удается наладить взаимодействие по Сирии, но увеличиваются региональные риски, связанные с политическим противостоянием России и Турции. Что можно будет сделать в ближайшей перспективе? Здесь может быть только один вариант: признание турками ошибочности своих действий. Однако политическая позиция НАТО в поддержку Турции как союзника фактически делает невозможным изменение турецкой интерпретации событий.

С другой стороны, встает вопрос — что делать в ситуациях, когда один из членов НАТО сам нарушает суверенитет соседних государств и провоцирует военные действия вне рамок международного права? Как концептуально это оформить и избежать в дальнейшем повторений таких инцидентов? Ведь реакция Альянса на односторонние действия Анкары была неоднозначна. Пока НАТО не дает ответа на этот вопрос, но эта проблема сегодня стоит достаточно серьезно как перед Североатлантическим альянсом, так и перед Россией.