Распечатать
Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей
Керим Хас

К. полит. н., эксперт в области международных и турецко-российских отношений, эксперт РСМД

Активизация террористической деятельности в Турции отмечается с июля 2015 г., когда сообщения о взрывах стали приходить не только с юго-востока страны, но из крупных городов, таких как Стамбул, Анкара, Бурса. Сирийский кризис стал спусковым механизмом как минимум для двух линий разлома — это активизация террористической деятельности ИГ и действия Рабочей партии Курдистана. Тяжесть ситуации заключается в том, что в отличие от России, которая ведет борьбу с ИГ на дальних подступах, Турция вынуждена бороться с террористами на собственной территории.

7 июня 2016 г. произошел очередной теракт в крупнейшем городе Турции — Стамбуле, который унес жизни семи полицейских и четырех гражданских лиц. 8 июня 2016 г. в районе Мидьят на юго-востоке Турции взлетел на воздух начиненный взрывчатым веществом автомобиль. В результате теракта жертвами стали две женщины-полицейских, одна из которых была беременна, и трое гражданских лиц. Отдельно стоит подчеркнуть, что эти события произошли в начале священного для мусульман месяца Рамадан. Это в очередной раз подтверждает, что терроризм не имеет лица: ни этнического, ни религиозного и, безусловно, требует жесткого осуждения. Совершившие эти преступления, как представляется, понимали, что террористическая атака в историческом центре Стамбула в разгар туристического сезона привлечет внимание мировой общественности и спровоцирует еще больший отток желающих провести время в Турции. Однако экономическая подоплека этих событий, очевидно, наименее значима по сравнению с политической.

Активизация террористической деятельности в Турции отмечается с июля 2015 г., когда сообщения о взрывах стали приходить не только с юго-востока страны, но из крупных городов, таких как Стамбул, Анкара, Бурса. Очевидно, что в результате подобных действий заинтересованные стороны получают большой общественный резонанс в мировых СМИ и, что представляется наиболее трагичным, увеличивается число жертв среди мирного населения. Более того, не вызывает сомнений, что активизация террористических групп в Турции неразрывно связана с сирийским кризисом, который продолжает оказывать негативное влияние на внешнеполитическую и внутреннюю ситуацию в стране.

Кто виноват и что делать?

Этот извечный русский вопрос как никогда актуален сегодня и для турецкой стороны. Очевидно, что само решение или, по крайней мере, попытка осознания необходимого решения проблемы терроризма начинается с определения основных принципиальных моментов, которые зачастую игнорируются как местными правящими кругами, так и мировой общественностью. Турция в прямом и переносном смысле находится на линии разлома континентов и могла бы играть роль моста между Востоком и Западом. Однако существуют и внутрирегиональные линии разлома для Анкары, которые определяют сегодняшнюю ситуацию и не позволяют играть роль моста не только для Востока и Запада в глобальном понимании, но и для восточных и западных частей Турции.

Для каждого государства существует ряд болевых точек. При этом действия государства, направленные на купирование болевого синдрома, можно оценивать с разных сторон, выделяя положительные и отрицательные моменты. Однако большой ошибкой было бы игнорировать эти аспекты, либо использовать в своих интересах хотя бы один из них, а именно этнический (противостояние турок и курдов), религиозный (сунниты-шииты/алавиты и т.д.) и мировоззренческий (традиционализм и секуляризация). Принимая во внимание вышесказанное, масштаб трагедии, которая может разыграться на Ближнем Востоке в целом, и в Турции, в частности, чрезвычайно велик. Сирийский кризис имеет сильнейшее влияние на внутреннюю ситуацию в Турции и стал спусковым механизмом как минимум для двух линий разлома, облекая их в искаженные формы, — это активизация террористической деятельности ИГ, строящего свою политику во многом на религиозном аспекте, и действия Рабочей партии Курдистана (PKK-турецкая форма написания), также признанной в Турции террористической организацией, давящей на этническую принадлежность.

Терроризм не имеет лица: ни этнического, ни религиозного и, безусловно, требует жесткого осуждения.

Тяжесть ситуации заключается в том, что в отличие от России, которая ведет борьбу с ИГ на дальних подступах, Турция вынуждена бороться с террористами на собственной территории. Более того, существенный вклад в дестабилизацию вносит и деструктивная политика Рабочей партии Курдистана, которая стала приобретать все более изощренные методы. Таким образом, Анкара ведет борьбу на двух фронтах: с группами, проникающими из сопредельных государств, и с террористической организацией, орудующей на протяжении более чем сорока лет непосредственно в стране.

PKK или ИГ?

История знает немало примеров, когда ответственность за резонансные теракты берут на себя сразу несколько террористических организаций, которые пытаются таким образом привлечь к себе еще большее внимание и заявить о себе. Ответственность за теракт 8 июня в районе Мидьят на юго-востоке Турции уже взяла на себя PKK. Существует предположение, что за взрывом 7 июня может стоять ИГ. Это объясняется тем, что в результате действий российских ВКС и западной коалиции в Сирии и Ираке ИГ в последнее время теряет свои позиции. Несмотря на это, подобным организациям необходимо поддерживать свое существование, в том числе, за счет совершения терактов в других государствах мира, а Турция в этом контексте — удобная мишень. Однако с большой долей вероятности теракт в Стамбуле 7 июня также имеет отношение к Рабочей партии Курдистана или его дочерним структурам. Этому есть ряд причин.

Во-первых, тактика ведения боевых действий PKK претерпела существенные изменения. Если раньше боевики в основном вели столкновения с турецкой армией в горах и на труднодоступной местности, то в последнее время теракты стали проходить в больших городах, где жертвами могут стать не только военные, но и мирные граждане. Более того, боевики все чаще прибегают к использованию дистанционных средств управления, в результате чего возрастает количество жертв и уменьшается риск для террориста быть ликвидированным.

Активизация террористических групп в Турции неразрывно связана с сирийским кризисом.

Во-вторых, перемещение террористической деятельности в густонаселенные районы Турции дает возможность Рабочей партии Курдистана еще громче заявить о себе. Одна из целей в этих условиях — мировой общественности необходимо осознать, что в Турции боевые столкновения идут не только на юго-востоке страны. Однако самое опасное последствие подобных действий PKK — внутренний государственный аспект. Помимо общеизвестных последствий деятельности террористов, существует проблема долгосрочной перспективы. Рабочая партия Курдистана действует не только «здесь и сейчас», но и закладывает мину замедленного действия в умы турецких граждан. Постепенно обозначается, что проблема юго-востока страны касается не только тех, кто там проживает (преимущественно курды), но и всей Турции. Более того, война в Сирии, где столкновения зачастую происходят в городе, дала возможность PKK улучшить свою боеподготовку, и, соответственно, атаки могут принимать все большие и разрушительные масштабы. Политика запугивания может породить новое мировоззрение, где юго-восток Турции будет восприниматься как нечто отдельное, а не составная часть государства, и путь отделения может восприниматься как единственно верный.

Сирийский кризис стал спусковым механизмом как минимум для двух линий разлома это активизация террористической деятельности ИГ и действия Рабочей партии Курдистана.

Сирийский кризис и активизация Рабочей партии Курдистана неразрывно связаны между собой. Затишье действий PKK пришлось на начало 2013 – июль 2015 гг., когда правительство предприняло определенные шаги для осуществления переговорного процесса. Этот период, с одной стороны, характеризовался существенным уменьшением террористической активности. С другой стороны, воспользовавшись наметившейся положительной тенденцией, боевики смогли нарастить и сосредоточить запасы оружия непосредственно в населенных пунктах на юго-востоке страны. Параллельно с этим, с середины 2013 г. шел процесс усиления позиций Рабочей партии Курдистана в Сирии, которая действовала через свою дочернюю структуру — партия «Демократический союз» (далее PYD). Здесь особо значимым представляется следующее обстоятельство: Рабочая партия Курдистана во многих государствах мира признана террористической организацией. Чтобы иметь возможность в дальнейшем осуществлять свою деятельность PKK пришлось несколько раз менять свое название в 2000-х гг., чтобы избежать попадания в список террористических организаций. Так, например, в Иране она была известна как «ПЖАК», а в Сирии — «Партия демократический союз». В Турции же название изменялось несколько раз (Конгра-Гел, КАДЕК и т.д.). Таким образом, PKK и PYD — одна и та же организация, с одним и тем же лидером, командным пунктом, запасом оружия. Более того, широко известны факты мобильности боевого состава, который в необходимый момент перебрасывается из одного пункта вооруженных столкновений в другой.

REUTERS/Sergei Karpukhin
Ариф Асалыоглу:
Новая страница в отношениях с Москвой

В этом контексте Турция оказывается в непростом положении. С одной стороны, общеизвестно, что страны западной коалиции придерживаются того же мнения, что и Анкара, называя Рабочую партию Курдистана террористической организаций. В то же время Россия ее таковой не признает, что противоречит жизненным интересам Турции. С другой стороны, США, Россия и государства Евросоюза в политическом и военном аспектах оказывают поддержку партии «Демократический союз», которая, как было сказано выше, фактически и есть PKK. Это, безусловно, приводит к уменьшению взаимного доверия между странами.

Имея негативный опыт в Афганистане и Ираке, очевидно, что западная коалиция не намерена отправлять свой наземный военный контингент в зону боевых действий. Поэтому сотрудничество с тем, кто уже находится в районах столкновений и активно в них участвует, дает коалиции дополнительные возможности. Воспользовавшись этим обстоятельством, партия «Демократический союз» воюет в Сирии под лозунгами борьбы с ИГИЛ и, фактически, получает международную легитимность. Более того, у PKK появляется дополнительная возможность мобилизовать своих боевиков и перебрасывать оружие в Турцию, обеспечивая возможность совершения дальнейших террористических актов.

Одна из целей PKK создать видение у мировой общественности, что в Турции боевые столкновения идут не только на юго-востоке страны.

Рабочая партия Курдистана преследует и иную цель — путем создания автономных регионов в Сирии, Ираке, Иране и Турции обеспечить появление независимого Курдистана. Именно поэтому сирийский кризис представляет прямую угрозу национальной безопасности Турции. Возникает и другая проблема, которая не получает нужного внимания со стороны мировой общественности, — искусственное перемещение народов на подконтрольных PYD территориях в Сирии. Общеизвестно, что районы, где главенствующие позиции сейчас занимают эти организации, населены не только представителями курдского народа — там проживает множество национальностей, имеющих различное вероисповедание. Прикрываясь борьбой с ИГ, PYD принуждает некурдское население покинуть занимаемые ими территории. Очевидно, что создание автономной области, используя гражданскую войну в Сирии, совершенно неприемлемо для Турции. Не стоит забывать и о том, что помимо Турции существуют и другие региональные игроки, которые также как и Анкара, не заинтересованы в фрагментации Сирии — это прежде всего Иран и Саудовская Аравия.

Таким образом, Турция, подобно другим государствам, вынуждена адаптироваться к новым геополитическим реалиям. Это во многом обуславливает необходимость скорейшей выработки новой стратегии взаимодействия как на внутриполитическом пространстве, так и в отношении всех без исключения стран региона. Очевидно, что Анкаре придется корректировать некоторые моменты своего внешнеполитического курса, в первую очередь, в Сирии. Однако для возможности сделать первые необходимые шаги в этом направлении, должно прийти осознание, что сирийский кризис — это и часть внутренней политики Турции. Это потребует принятия определенных решений в правовом поле в области борьбы с терроризмом и вместе с этим принятия новых демократических реформ. Иными словами, необходимо найти баланс между «hard power» и «soft power». Для Анкары это влечет за собой развитие регионального видения курдского вопроса и, как следствие, постепенную нормализацию турецко-российских отношений.

Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся