Политизация гуманитарной помощи Ливану

Поскольку Ливан всегда находился на стыке двух миров — западного и восточного — он стал своего рода перекрестком, на котором сталкивались и продолжают сталкиваться внешние силы. Учитывая логику исторического развития, любопытно наблюдать, как в современных реалиях (на примере активизации гуманитарной деятельности в отношении Ливана) снова проявляются те же традиционные каналы влияния. Так, наиболее заинтересованными в процессе восстановления и в контроле внутренних политических процессов неслучайно оказались страны «европейской триады» — Франция, Великобритания и Германия, региональные силы — Иран, Саудовская Аравия и Турция, а также США.

4 августа 2020 г. в Бейруте произошла трагедия — в порту взорвались 2750 тонн бесхозного нитрата аммония, в результате чего больше 170 человек лишились жизни, больше 6 тыс. были ранены, а около 300 тыс. оказались без дома и без перспектив. Если к этому добавить общую оценку необходимой для стабилизации экономики финансовой помощи в условиях гиперинфляции, которая, согласно отчету Фонда защиты демократии, превышает 93 млрд долл., то становится очевидно, что все усилия рачительной части международного сообщества по спасению ливанского государства — это только временная мера, оттягивающая неизбежный вопрос: кто спасет Ливан, если сам он себе помочь не в состоянии?

В первую неделю несколько десятков стран изъявили желание оказать посильную помощь Ливану в проведении спасательных и восстановительных работ — помощь населению или предоставление средств к существованию. Если говорить о региональном измерении, то наиболее активное участие в судьбе Ливана приняли страны Запада, а также страны Ближнего Востока и Севера Африки. Большей активности также можно было ожидать от азиатских стран, однако некоторые из них ограничились скромным вкладом в виде отправления гуманитарных грузов (Япония) и сравнительно небольших финансовых пожертвований (Малайзия пообещала около 238 тыс. долл.). Удивительную сдержанность проявил Китай, хотя за месяц до трагедии, когда были приостановлены переговоры с МВФ, глава «Хизбаллы» Хасан Насралла активно призывал ливанское правительство совершить «поворот на Восток». Тем не менее после взрыва в порту Бейрута Китай предложил помощь своего контингента миротворцев в составе Временных сил ООН в Ливане (ВСООНЛ), отправил партию медикаментов, а также выделил 1 млн долл. в рамках конференции доноров, что, вероятно, может быть трактовано как нежелание Китая ступать на землю, которая является местом столкновения разнонаправленных международных сил, и прежде всего, сталкиваться с интересами США в Ливане.

Все без исключения государства Ближнего Востока поспешили выразить свои соболезнования ливанскому народу, а также предложили свою помощь, проявив тем самым арабскую/мусульманскую солидарность. Иран, как одно из наиболее тесно связанных с Ливаном государств, в первые часы после взрыва заявил о своем намерении предоставить незамедлительную помощь. Сам Ливан прежде всего обратился за помощью к Катару, который незамедлительно предоставил Бейруту 2 полевых госпиталя и позже послал еще несколько самолетов с гуманитарной помощью, а также сделал один из самых больших взносов во время конференции доноров в размере 50 млн долл.

У стран Залива, прежде всего у Саудовской Аравии, всегда были свои каналы влияния в ливанском правительстве. Однако растущее влияние «Хизбаллы» на фоне участия в сирийской кампании, углубляющаяся поляризация между Саудовской Аравией и Ираном, а также падение цен на нефть свели все финансовые потоки к минимуму. Активизация деятельности стран Залива на ливанском направлении может быть связана с надеждами на то, что политическая ситуация после взрыва может коренным образом поменяться на фоне растущей критики в адрес «Хизбаллы», которую некоторые части ливанского общества считают ответственной за случившееся в порту Бейрута. Таким образом, демонстрируя солидарность в рамках гуманитарной помощи, страны Залива сохраняют ниточку влияния в Ливане на случай, если там в ближайшее время образуется вакуум власти.

Что касается Турции, которая предложила Ливану воспользоваться турецким портом в Мерсине, направила 400 тонн продовольствия и пообещала оказать активное содействие в восстановлении поврежденного порта в Бейруте и прилегающих к нему зданий, то ее мотивы также могут быть связаны с надеждами на ослабление влияния Ирана в регионе.

Из-за своей главенствующей роли в окутавших Ливан гуманитарных процессах президент Франции уже столкнулся с волной критики, спектр которой варьируется от подозрений в неоколониальных амбициях до разговоров о потенциальном возвращении Ливана под французский мандат. Тем не менее Э. Макрон публично заявил, что в его намерения не входит вмешательство во внутренние дела Ливана. Французский президент завуалировал свои интересы особой исторической ролью Франции в Ливане, хотя, с другой стороны, этого объяснения может быть вполне достаточно: сохраняя свое влияние на политические процессы в Ливане, Франция таким образом сохраняет свое присутствие на Ближнем Востоке.

У каждого участника гуманитарного процесса, направленного на восстановление пострадавшего от взрыва Ливана, можно проследить личные политические мотивы и чаяния, далекие от исключительного проявления солидарности, однако, пока неизвестны новые расклады в будущем правительстве Ливана (как и то, какая сила будет стоять за новым премьер-министром), сложно предугадать, чья гуманитарная инвестиция в конечном счете окупится и окупится ли вообще, с учетом прошлых политических провалов.

Поскольку Ливан всегда находился на стыке двух миров — западного и восточного — он стал своего рода перекрестком, на котором сталкивались и продолжают сталкиваться внешние силы. Сначала Ливан был под властью Османской империи, потом перешел под мандат Франции. В годы Второй мировой войны территорию Ливана в экономических и военных целях использовала нацистская Германия, но, обретя в 1943 г. независимость, он все равно не освободился от стороннего влияния. Со второй половины XX в. и до сегодняшнего дня на этой небольшой территории соседствовали сирийские, палестинские, иранские, саудовские, американские и другие интересы, тем самым превращая Ливан одновременно и в «ближневосточную Швейцарию», и в арену для противостояния.

Учитывая логику исторического развития, любопытно наблюдать, как в современных реалиях (на примере активизации гуманитарной деятельности в отношении Ливана) снова проявляются те же традиционные каналы влияния. Так, наиболее заинтересованными в процессе восстановления и в контроле внутренних политических процессов неслучайно оказались страны «европейской триады» — Франция, Великобритания и Германия, региональные силы — Иран, Саудовская Аравия и Турция, а также США.

4 августа 2020 г. в Бейруте произошла трагедия — в порту взорвались 2750 тонн бесхозного нитрата аммония, в результате чего больше 170 человек лишились жизни, больше 6 тыс. были ранены, а около 300 тыс. оказались без дома и без перспектив. По последним данным, страховые компании предварительно оценили убытки от взрыва в порту в 3 млрд долл., тогда как губернатор Бейрута Марван Аббуд в интервью телеканалу Al-Hadath TV заявил, что в результате взрыва был нанесен ущерб на сумму до 15 млрд долл., что также подтвердил президент Ливана Мишель Аун. И если к этому добавить общую оценку необходимой для стабилизации экономики финансовой помощи в условиях гиперинфляции, которая, согласно отчету Фонда защиты демократии, превышает 93 млрд долл., то становится очевидно, что все усилия рачительной части международного сообщества по спасению ливанского государства — это только временная мера, оттягивающая неизбежный вопрос: кто спасет Ливан, если сам он себе помочь не в состоянии?

Руслан Мамедов:
«Хизбалла» и стратегическое терпение?

Первая волна спекуляций

Как только стало известно о взрыве и о большом числе пострадавших, многие страны заявили о своем желании оказать посильное содействие Ливану. В числе первых оказались Турция, США, Иран, Сирия, Франция.

«Франция готова принять меры в поддержку Ливана и сплотить всех своих партнеров… Сегодня я хочу сказать лидерам Ливана, что Франция и ее партнеры помогут тем, кто помогает себе сам», — с таким посылом выступил министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан во время своего визита в Ливан 23 июля 2020 г., тем самым дав понять, что позиция в отношении поддержки ливанского государства осталась неизменной — сначала реформы, потом деньги. Учитывая усугубляющийся экономический кризис, Ле Дриан пообещал, что в службы здравоохранения, образования и вооруженные силы будут напрямую направлены в качестве гуманитарной поддержки 50 млн евро. Однако для населения, 45% которого оказалось за чертой бедности, а больше 30% к началу июля столкнулись с безработицей на фоне коронавирусных ограничений, согласно официальному заявлению министра труда Ламии Яммин, такая помощь воспринимается скорее, как символический жест благорасположения, чем реальная надежда на выживание. Спустя всего 12 дней вопрос о том, что важнее — жизнь 6,8 млн ливанцев или реформа глубоко разложившегося коррумпированного правительства, встанет ребром.

Наиболее резонансным в первые часы после катастрофы стало совместное заявление министра обороны Израиля Бени Ганца и министра иностранных дел Габи Ашкенази, в рамках которого израильская сторона предлагала Ливану медицинскую и гуманитарную помощь. Вслед за ними премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху отдал распоряжение главе Совета национальной безопасности еврейского государства Меиру Бен-Шабату обсудить со спецкоординатором ООН по ближневосточному процессу Николаем Младеновым пути оказания дополнительной помощи Ливану (стоит отметить, что выбор Н. Младенова кажется по меньшей мере странным, поскольку у Ливана в ООН есть свой специальный координатор — Ян Кубиш).

Солидарность была проявлена также на общественном уровне: больница Зив в северном городе Цфат, где проходили лечение пострадавшие в сирийской гражданской войне, а также Медицинский центр Галилеи в городе Нагария предложили свою помощь, заявив, что их опыт может быть полезен ливанцам. Ливан помощи не принял, но этот шаг, как и выражение символической солидарности в виде подсветки ливанским флагом здания мэрии Тель-Авива породили волну спекуляций и критики с обеих сторон, поскольку обе страны де-факто все еще находятся в состоянии войны. Оценки намерений израильской стороны варьируются от стремления снизить градус напряжения после недавнего убийства бойца ливанского движения «Хизбалла» в Сирии в результате удара ВВС Израиля и последующих инцидентов на ливано-израильской границе до попытки еще больше подорвать положение партии «Хизбалла» и тем самым дестабилизировать ситуацию в Ливане и предвосхитить отказ от помощи, которая так необходима ливанскому народу. Так или иначе, развития эта история не получила, поскольку обе стороны поспешили заявить, что Израиль не причастен к взрыву.

Международная солидарность

Гуманитарную помощь, которая была предоставлена Ливану после катастрофы, можно условно разделить на три категории: физическая (спасательные команды, медицинские бригады), финансовая (денежные переводы) и материальная (еда, медикаменты и другие предметы первой необходимости). Поскольку ливанское правительство вызывало недоверие со стороны международных доноров, были задействованы разные каналы для передачи помощи. Так, некоторые страны Ближнего Востока (в частности, Иран, Кувейт, ОАЭ) обратились к национальным обществам Красного Полумесяца, а некоторые страны Запада (например, Канада и ФРГ) переводили средства напрямую Ливанскому Красному Кресту. О необходимости в долгосрочной перспективе обеспечить доступ населения Ливана к международной помощи через альтернативные институты заявил президент Франции Эммануэль Макрон во время своего визита в Бейрут 6 августа. Во время пресс-конференции он сообщил, что французская помощь Ливану будет направлена​​ «непосредственно через НПО», а у системы, которой не доверяет собственный народ, больше не будет «карт-бланша», тем самым дав правительству срок до 1 сентября встать на рельсы необходимых политических трансформаций.

В первую неделю несколько десятков стран изъявили желание оказать посильную помощь Ливану в проведении спасательных и восстановительных работ — помощь населению или предоставление средств к существованию. Если говорить о региональном измерении, то наиболее активное участие в судьбе Ливана приняли страны Запада, а также страны Ближнего Востока и Севера Африки. И хотя в Южной Америке проживает самая большая по численности ливанская диаспора (по некоторым оценкам — около 7 млн), из латиноамериканских стран предложили помощь только Бразилия (6 тонн гуманитарных грузов) и Мексика (100 тыс. долл.). Объяснением такой низкой заинтересованности может служить как текущая тяжелая ситуация с распространением коронавируса в Латинской Америке, так и разрыв связей между Ливаном и его диаспорой в этом регионе, поскольку основная волна миграции произошла более века назад.

Екатерина Чабыкина:
Влияние экономической ситуации в Ливане на политическую обстановку в стране

Большей активности также можно было ожидать от азиатских стран, однако некоторые из них ограничились скромным вкладом в виде отправления гуманитарных грузов (Япония) и сравнительно небольших финансовых пожертвований (Малайзия пообещала около 238 тыс. долл.). Большее участие проявила Южная Корея, отправив гуманитарный груз, пообещав финансовую помощь в размере 1 млн долл., а также предложив поддержку в лице миротворческого контингента «Тонмён» в Ливане, который выполняет свою миссию там с 2007 года и не раз оказывал содействие ливанскому народу в критический момент.

Удивительную сдержанность проявил Китай, хотя за месяц до трагедии, когда были приостановлены переговоры с МВФ, глава «Хизбаллы» Хасан Насралла активно призывал ливанское правительство совершить «поворот на Восток». Он сообщил о неких переговорах с китайской стороной, согласно которым китайские фирмы, в том числе связанные с государством, заинтересованы в инвестировании до 12 млрд долл. в порты, железную дорогу, производство электроэнергии и утилизацию отходов в Ливане в условиях разрушительного кризиса. Тем не менее после взрыва в порту Бейрута Китай предложил помощь своего контингента миротворцев в составе Временных сил ООН в Ливане (ВСООНЛ), отправил партию медикаментов, а также выделил 1 млн долл. в рамках конференции доноров, что, вероятно, может быть трактовано как нежелание Китая ступать на землю, которая является местом столкновения разнонаправленных международных сил, и прежде всего, сталкиваться с интересами США в Ливане.

Такое же региональное распределение проявилось в участии стран в организованной под эгидой Франции видеоконференции доноров 9 августа. В ней приняли участие свыше 36 стран и международных организаций и по итогам было собрано около 300 млн долл., которые пойдут прежде всего на восстановление здравоохранения, продовольственной безопасности, образования и жилья. При этом в заключительном коммюнике были выдвинуты условия международных доноров, обращенные непосредственно к правительству Ливана: прозрачное распределение денег (под контролем французской стороны), проведение «беспристрастного, достоверного и независимого расследования взрывов в порту», а также традиционный призыв к проведению срочных реформ, которых ожидает ливанский народ. Причем последний пункт вызывает наибольшее количество вопросов, поскольку именно он стал камнем преткновения для получения Ливаном 11 млрд долл., обещанных международными донорами в 2018 г., а также для получения кредита от МВФ на сумму около 10 млрд долл. в этом году. Так или иначе, процесс политической трансформации был запущен 10 августа, когда на фоне протестов правительство Ливана во главе с премьер-министром Хасаном Диабом ушло в отставку. Другой вопрос — будут ли эти изменения качественно новыми, или же только чисто символическими — пока остается открытым. О «замкнутости» политического процесса в ливанском государстве свидетельствует по крайней мере тот факт, что одним из обсуждаемых кандидатов на пост премьер-министра является Саад Харири — предшественник Диаба, против которого вышел народ Ливана в октябре 2019 г.

Ближневосточный вектор

Все без исключения государства Ближнего Востока поспешили выразить свои соболезнования ливанскому народу, а также предложили свою помощь, проявив тем самым арабскую/мусульманскую солидарность. Сам Ливан прежде всего обратился за помощью к Катару, который незамедлительно предоставил Бейруту 2 полевых госпиталя и позже послал еще несколько самолетов с гуманитарной помощью, а также сделал один из самых больших взносов во время конференции доноров в размере 50 млн долл. По такой же схеме сработал Кувейт, который выделил Ливану 40 млн долл. Саудовская Аравия тоже не осталась в стороне и направила Ливану 290 тонн гуманитарной помощи.

У стран Залива, прежде всего у Саудовской Аравии, всегда были свои каналы влияния в ливанском правительстве, что ярко проявилось во время правления Рафика Харири на посту премьер-министра Ливана (1992–1998, 2000–2004 гг.). В период с 2003 по 2015 гг. 76% прямых иностранных инвестиций в Ливан поступило из стран Персидского залива. Однако растущее влияние «Хизбаллы» на фоне участия в сирийской кампании, углубляющаяся поляризация между Саудовской Аравией и Ираном, а также падение цен на нефть свели все финансовые потоки к минимуму. Активизация деятельности стран Залива на ливанском направлении может быть связана с надеждами на то, что политическая ситуация после взрыва может коренным образом поменяться на фоне растущей критики в адрес «Хизбаллы», которую некоторые части ливанского общества считают ответственной за случившееся в порту Бейрута. Таким образом, демонстрируя солидарность в рамках гуманитарной помощи, страны Залива сохраняют ниточку влияния в Ливане на случай, если там в ближайшее время образуется вакуум власти.

Что касается Турции, которая предложила Ливану воспользоваться турецким портом в Мерсине, направила 400 тонн продовольствия и пообещала оказать активное содействие в восстановлении поврежденного порта в Бейруте и прилегающих к нему зданий, то ее мотивы также могут быть связаны с надеждами на ослабление влияния Ирана в регионе.

Политический кризис в Ливане: последствия для страны и региона. Дискуссия в МИА «Россия сегодня»

Иранский вектор

Иран, как одно из наиболее тесно связанных с Ливаном государств, в первые часы после взрыва заявил о своем намерении предоставить незамедлительную помощь. В течении нескольких дней при посредничестве Общества Красного Полумесяца Ирана в Бейрут были доставлены 90 тонн гуманитарных грузов. Но это не снизило градус напряжения среди иранских правящих кругов, которые могут быть обеспокоены растущей критикой в адрес проиранской партии «Хизбалла». Опасаясь политизации трагедии в Бейруте, иранцы публично подвергают сомнению мотивы международных акторов в Ливане. Так, усилия французской стороны один из иранских чиновников — секретарь Совета целесообразности Ирана Мохсен Резаи — назвал «вмешательством во внутренние дела Ирана», подчеркнув, что «вместо того, чтобы сосредоточить все свое внимание на выяснении причини взрыва, Э. Макрон настаивает на политических изменениях и взрыве стабильности в Ливане». Помимо этого, спустя несколько дней после взрыва в иранском интернет-издании Mashregh News, которое иногда подозревают в связях с КСИР, вышла любопытная статья, в которой приводятся рассуждения на тему «кому выгоден взрыв в Бейруте», предваряемые тезисом: «Есть опасения, что сценарий, последовавший за убийством Рафика Харири в 2005 году, который предоставил возможность для иностранной интервенции в Ливан, может быть воспроизведен в большем масштабе, и одновременно с этим — в более опасном». Главная мысль этой статьи сводится к тому, что внешние силы на фоне крайней дестабилизации в Ливане могут воспользоваться ситуацией, чтобы навязать пострадавшей стороне свои «правила игры», нивелировать влияние «Хизбаллы» (начав обвинительную кампанию против нее в СМИ), тем самым взяв реванш после поражения в Сирии. Однако, как следует из заключительного тезиса «роль ценного опыта «Хизбаллы» в управлении политическими событиями» нельзя упускать из виду», что вполне соответствует действительности: на фоне кризиса во всех государственных структурах Ливана устойчивость «Хизбаллы» даже на фоне критики и яростных нападок протестующих все еще обладает достаточной резистентностью и устойчивостью, чтобы сохранить свое влияние и место в потенциальных политических трансформациях, как и внешнее влияние Ирана.

Западноевропейский вектор

Из-за своей главенствующей роли в окутавших Ливан гуманитарных процессах президент Франции уже столкнулся с волной критики, спектр которой варьируется от подозрений в неоколониальных амбициях до разговоров о потенциальном возвращении Ливана под французский мандат. Тем не менее Э. Макрон публично заявил, что в его намерения не входит вмешательство во внутренние дела Ливана, даже несмотря на выдвинутый им ультиматум ливанским властям: «Я не могу подменять их лидеров. Будучи президентом Франции, я бы не выполнил свой долг перед нашей историей, перед интересами дружественного народа, если бы не отреагировал на этот политический и гуманитарный кризис в стране». Таким образом, Э. Макрон завуалировал свои интересы особой исторической ролью Франции в Ливане, хотя, с другой стороны, этого объяснения может быть вполне достаточно: сохраняя свое влияние на политические процессы в Ливане, Франция таким образом сохраняет свое присутствие на Ближнем Востоке.

Если говорить о прагматических шагах французской стороны, то в её актив можно записать попытку инициирования диалога между разными акторами, заинтересованными в восстановлении Ливана. Во время недавнего визита в Бейрут, Э. Макрон впервые встретился с представителем «Хизбаллы», главой парламентского блока партии Мохаммедом Раадом. Несмотря на то, что США и некоторые страны Европы признают «Хизбаллу» террористической организацией, Э. Макрон, осознавая реалии и понимая невозможность любых политических изменений в Ливане в обход «Хизбаллы», призвал ее использовать свое влияние, чтобы оказать давление на правительство и запустить процесс реформирования системы, а также подумать об интересах Ливана, а не Ирана. Вместе с тем, принимая как данность иранский фактор в регионе, Э. Макрон во время недавнего телефонного разговора с президентом Ирана Хасаном Рухани призвал Иран помочь разрешить ливанский политический кризис и пригласил Тегеран присоединиться к международной инициативной группе по разрешению ливанского кризиса. И в дополнение к этому, чтобы уравновесить внутренние противоречия между заинтересованными сторонами, президент Франции обратился к российскому президенту Владимиру Путину с просьбой об участии Москвы в международном механизме помощи Ливану. Как представляется, в данном контексте Россия является наименее ангажированной стороной, которая способна поддерживать диалог с враждебными друг другу акторами, прежде всего Саудовской Аравией и Ираном.

Таким образом, у каждого участника гуманитарного процесса, направленного на восстановление пострадавшего от взрыва Ливана, можно проследить личные политические мотивы и чаяния, далекие от исключительного проявления солидарности, однако, пока неизвестны новые расклады в будущем правительстве Ливана (как и то, какая сила будет стоять за новым премьер-министром), сложно предугадать, чья гуманитарная инвестиция в конечном счете окупится и окупится ли вообще, с учетом прошлых политических провалов.