Пандемия в разгар экономического кризиса: вызовы для Сирии

Девятый год внутреннего вооруженного конфликта принес Сирии новые испытания. Согласно данным Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии, опубликованным 23 сентября 2020 г., общий ущерб для сирийской экономики к концу 2019 г. превысил 442 млрд долл. Оставаясь под санкциями в условиях отсутствия международного консенсуса по вопросу финансирования восстановления, страна не только не преодолела острый экономический кризис, но и столкнулась с негативными последствиями пандемии коронавируса, помноженными на дестабилизацию ситуации в соседнем Ливане. Как и в засушливые нулевые, на эти вызовы неблагоприятным образом наложились природные катаклизмы: землетрясения и лесные пожары.

В ситуации, когда власти САР явно не в состоянии в одиночку противостоять множественным вызовам, в Дамаске рассчитывают на Иран и Россию. Что характерно, в местном политическом истеблишменте и экспертном сообществе анализируют перспективы выстраивания российско-иранского «баланса влияния» в свете итогов предстоящих президентских выборов в США. Прогнозируется, что, если верх одержит Д. Трамп, антииранские санкции будут по-прежнему ограничивать потенциал иранцев, в то время как победа Дж. Байдена может привести к возврату Вашингтона к Совместному всеобъемлющему плану действий (ядерной сделке) и, как следствие, усилению иранского экономического присутствия в Сирии. Стоит ли удивляться, что активизация в сентябре-октябре 2020 г. обмена делегациями между Россией и Сирией (визит в Дамаск сопредседателя Постоянной Российско-Сирийской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническом сотрудничеству (МПК) Ю. Борисова и министра иностранных дел С. Лаврова и ответный визит сирийской делегации во главе с министром по делам президентства М. Аззамом; поездки в Дамаск председателя Следственного комитета РФ А. Бастрыкина и Главного военного прокурора В. Петрова) расценивается как попытка Москвы «подстраховаться», усилив контроль сфер экономики и безопасности Сирии.

Признавая наличие рационального зерна в этих утверждениях, представляется, что российской стороне действительно пора определиться с экономической стратегией в Сирии. Следует ли и в дальнейшем опираться в основном на крупные частные компании с опытом работы на Ближнем Востоке (в данном случае — АО «Стройтрансгаз») или принять профильную федеральную программу под эгидой МПК — визит Ю. Борисова можно рассматривать именно под таким углом. Второй алгоритм действий позволил бы создать хороший задел на будущее на основе системного подхода, в том числе в свете партнерства-соперничества с иранцами. Москве по силам помочь Дамаску в борьбе с пандемией COVID-19 и посодействовать в восстановлении экономического единства Сирии. Именно с этим многие специалисты связали приезд С. Лаврова в Дамаск; ранее, 31 августа 2020 г. он принял в Москве курдскую делегацию во главе с Сопредседателем Исполнительного совета «Совета демократической Сирии» Ильхам Ахмед.

Девятый год внутреннего вооруженного конфликта принес Сирии новые испытания. Согласно данным Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии, опубликованным 23 сентября 2020 г., общий ущерб для сирийской экономики к концу 2019 г. превысил 442 млрд долл. Оставаясь под санкциями в условиях отсутствия международного консенсуса по вопросу финансирования восстановления, страна не только не преодолела острый экономический кризис, но и столкнулась с негативными последствиями пандемии коронавируса, помноженными на дестабилизацию ситуации в соседнем Ливане. Как и в засушливые нулевые, на эти вызовы неблагоприятным образом наложились природные катаклизмы: землетрясения и лесные пожары.

Нарушение территориальной целостности — тормоз восстановления

Акиль Саид Махмуд:
Чего сирийцы ждут от России

Несмотря на то, что правительственным силам удалось отвоевать половину «Большого Идлиба», включающего в себя сам Идлиб и прилегающие районы губернаторств Алеппо, Латакия и Хама (подконтрольная мятежным боевикам зона сократилась с 7 тыс. кв. км в апреле 2019 г. до 3 тыс. кв. км в марте 2020 г.), Дамаск по-прежнему не в состоянии вернуть все территории и восстановить единство хозяйственной жизни.

После ликвидации игиловского «халифата» остаются «параллельные экономики» в Идлибе (под эгидой созданного исламскими радикалами «Хайят Тахрир аш-Шам» «Сирийского правительства спасения») и подконтрольной Турции «буферной зоне» на Севере (формально под властью оппозиционного «Временного правительства» Сирии), не говоря уже о курдской «Автономной администрации северной и восточной Сирии» (ААСВС). Попытки США «законсервировать» такую экономическую разобщенность, получив через курдских союзников доступ к местным природным богатствам, давно стали «головной болью» для центральных властей САР. Свежим примером стало подписание ААСВС в июле 2020 г. (невзирая на протесты Дамаска и Анкары) соглашения с фирмой «Delta Crescent LLC», зарегистрированной в американском штате Делавэр, о разработке нефтяных месторождений в сирийском Заевфратье.

Ливанский кризис: негативные последствия для Сирии

Еще одним вызовом для Дамаска стал нарастающий внутренний кризис в соседнем Ливане. В дополнение к его деструктивному воздействию на ослабление курса сирийской национальной валюты и сужение инвестиционной базы для восстановления экономики Сирии масла в огонь подлила катастрофа со взрывами в бейрутском порту 4 августа 2020 г. Тогда ключевой перевалочный пункт для торговли Сирии со странами Персидского залива был выведен из строя. Альтернативные маршруты представляются проблематичными в силу меньшей почти в 10 раз пропускной способности северо-ливанского порта Триполи по сравнению с бейрутским, а главное — неготовности международных торговых и транспортных компаний использовать сирийские порты Латакия и Тартус для прямых поставок в Сирию и тем более для транзита в Ливан (из-за санкций). Закономерным итогом стало сокращение объемов импорта в САР и рост цен на продовольствие и другие ввозимые товары ввиду больших санкционных рисков и удорожания логистических услуг.

«Акт Цезаря»: реальные санкции

К сожалению для Сирии, вторичные американские санкции в рамках «Акта Цезаря» в отличие от прежних мер, которые зачастую ограничивались составлением санкционных списков, начали быстро превращаться в действенный механизм (хотя и от «бумажных» санкций в Вашингтоне отказываться не собираются: 30 сентября 2020 г. Министерство финансов США подготовило новый список, включив туда 13 юридических и семь физических лиц, в том числе Управляющего Центральным банком Сирии).

Александр Аксененок:
Россия и Сирия: нюансы союзнических отношений

Предметом особого беспокойства деловых партнеров сирийцев стала перспектива уголовного преследования в США за использование в интересах Сирии американской финансовой системы и действия, склоняющие американских граждан и компании к нарушению санкционного режима. Многие решили «подстраховаться». Как, например, и крупнейшая американская площадка электронной торговли «Amazon», которая 8 июля 2020 г. решила задним числом добровольно уплатить Минфину США 134 523 долл. за поставки товаров и услуг в Сирию (равно как и в санкционные Иран и Крым) за период с 5 ноября 2011 г. по 18 октября 2018 г.

Во вроде бы дружественном Сирии Ливане, остро нуждающемся в западной донорской помощи для преодоления собственного кризиса, власти, похоже, готовы на все, лишь бы не попасть под «санкции Цезаря». Так, 6 сентября 2020 г. местные таможенники арестовали судно с 4 млн литров бензина, предназначавшегося для Сирии. Этот жест не оставили без внимания на Капитолийском холме: 28 сентября американские сенаторы Джоан Шахин, Крис Мерфи и Тимоти Кейн призвали госсекретаря Майка Помпео не наказывать Ливан за закупку электроэнергии у сирийцев.

Эффективность «санкций Цезаря» признают сами сирийцы. В сентябре 2020 г. западные СМИ процитировали министра нефти и минеральных ресурсов Бассама Тума, возложившего на американцев ответственность за создание дефицита энергоносителей в его стране (сейчас, по существующим оценкам, потребности сирийцев в сырой нефти составляют 100–136 тыс. барр. в день при ежедневной добыче в 24 тыс. барр.). Местные экономисты отмечают, что вызванные санкциями перебои с электроэнергией ударили по промышленности, прежде всего, в Алеппо. Энергетический кризис вынудил правительство пойти на непопулярные меры, подняв 4 октября 2020 г. цены на несубсидированный бензин-95 с 575 до 850 сир. фунтов за литр (т. е. с 46 до 68 центов), а затем — и на субсидированный бензин-90 с 250 до 450 сир. фунтов (т. е. c 20 до 36 центов).

Пандемия коронавируса: цифры и реальность

На первый взгляд, статистика по COVID-19 в Сирии выглядит более оптимистично по сравнению со статистикой соседних стран — например, по числу случаев заражения (менее 6 тыс.), исходя из доли инфицированных среди населения (0,03%) и 129-го места страны в мировом рейтинге (см. таблицу, составленную автором на основе данных за 18 и 23 октября 2020 г., взятых из интернет-источника Coronavirus-control.ru):

Отчасти неплохие показатели объясняются тем, что санкционная Сирия военного времени была и остается закрытой страной по сравнению с открытыми внешнему миру Израилем, Ливаном и Турцией, что объективно снижает опасность заражения. Даже после открытия 1 октября 2020 г. Дамасского международного аэропорта (он не функционировал с марта) число регулярных авиарейсов осталось небольшим по сравнению с бейрутским аэропортом, ставшим для многих сирийцев «воротами» во внешний мир; пассажиры по прилету и отлету обязаны предоставить результаты тестов на коронавирус. Многие официальные пункты пропуска на границе САР по-прежнему закрыты, что также сдерживает распространение COVID-19.

В Сирию поступает зарубежная помощь для борьбы с пандемией — в том числе из Китая, ОАЭ и России. По линии Всемирной организации здравоохранения доставлено 1,5 млн медицинских и 67 848 респираторных масок, 1,3 млн пар перчаток. Власти САР проводят работа по налаживанию производства национальных препаратов, например, азитромицина, включенного в протокол лечения COVID-19.

Игорь Матвеев:
Закон Цезаря: новый вызов для Сирии?

Однако за оптимистичными показателями скрываются проблемы, на которые указывает та же статистика: по показателю смертности от коронавируса (почти 5%) Сирия превосходит все соседние страны, в то время как процент выздоровевших (немногим более 31%) у нее существенно ниже, чем у соседей, за исключением Иордании.

Негативным фактором является нарушенная территориальная целостность САР, что не позволяет организовать общенациональную кампанию по борьбе с пандемией. Более чем скромные показатели числа инфицированных в районах, подконтрольных ААСВС, и в Идлибе (не учтенные в официальной сирийской статистике) — при том, что первые случаи заражения там были зарегистрированы соответственно в апреле и июле 2020 г. — едва ли отражают реальное положение дел. В ряде случаев негативно сказывается вооруженное противостояние: в качестве примера можно сказать о том, что в середине августа протурецкие группировки, базирующиеся вблизи города Рас-эль-Айн на северо-востоке Сирии, перекрыли водоснабжение для провинциального центра Хасеке в зоне ААСВС. Представители ООН назвали этот инцидент «использованием воды в качестве оружия».

Эксперты-медики обращают внимание на возможные перемещения физических лиц через неформальные погранпункты без соблюдения требований по борьбе с пандемией, включая ковид-тесты. Они также указывают на нехватку медицинских учреждений и наборов для идентификации COVID-19 (нередки случаи, когда частные медицинские центры отказывают заболевшим коронавирусом, не имеющим страховки, в приеме), а также нежелание многих пациентов обращаться за медицинской помощью из опасений потерять работу (по данным Министерства социальных дел и труда САР, безработными в результате карантинных мероприятий стали свыше 320 тыс. сирийцев). Эксперты ООН бьют тревогу из-за нехватки ассигнований на финансирование мероприятий по борьбе с распространением коронавируса в САР: из необходимых 188,6 млн долл. на эти цели пока удалось собрать не более 55,6 млн долл.

Лесные пожары

Субъективным фактором ухудшения социально-экономической ситуации стали беспрецедентные по масштабам лесные пожары, охватившие в сентябре-октябре 2020 г. горные районы западной Сирии. Как считают в местных правоохранительных органах, они могли быть сознательно спровоцированы террористами или преступными группами. По данным Управления по координации гуманитарных вопросов ООН, только за период 8–11 октября 156 пожаров в провинциях Латакия, Тартус и Хомс уничтожили 9 тыс. га сельскохозяйственных и лесных угодий, вызвав исход 25 тыс. временно перемещенных лиц. По мнению местных экспертов, этот ущерб на время заслонил собой негативные последствия боестолкновений, санкций и пандемии.

Антикризисная консолидация национальных ресурсов

Несмотря на трудности, сирийские власти пытаются реагировать на все вызовы кризисной повестки дня, сочетая фискальные меры по поиску новых источников бюджетных поступлений с добровольно-принудительным привлечением финансовых ресурсов частного сектора, мерами по административной поддержке национального бизнеса и популистскими шагами по сохранению лояльности населения.

Александр Козинцев:
Перипетии сирийского урегулирования: как собрать мозаику идентичностей?

Так, 8 июля 2020 г. премьер-министр Х. Арнус подписал распоряжение 46/2020, обязавшее сирийских граждан (за исключением несовершеннолетних и водителей грузового и общественного транспорта), въезжающих на территорию САР, обменивать 100 долл. на сирийские фунты. Это решение, однако, вызвало общественное недовольство в связи с нарушением положений действующей конституции 2012 г. (ее Ст. 38 запрещает чинить препятствия возвращению граждан на родину), что вынудило власти в сентябре предусмотреть послабления для малоимущих граждан.

Приоритетной задачей правительства остается мобилизация ресурсов частного сектора под лозунгами социальной ответственности и борьбы с коррупцией. В июле 2020 г. таможенные органы прекратили очистку ввозимых товаров до продажи импортерами госсектору 15% продукции по себестоимости. В то же время в русле поддержки местной промышленностью выпуска препаратов для борьбы с коронавирусом 13 июля был принят декрет 14/2020, полностью освобождающий импорт фармакологического сырья от таможенных сборов сроком на один год.

В рамках кампании по борьбе с фаворитизмом и коррупцией, курируемой лично президентом, власти продолжили ликвидацию обширной «бизнес-империи» Р. Махлуфа, включая его крупнейший актив в Сирии «Шам холдинг», сеть магазинов беспошлинной торговли и фонд микрофинансирования «Нур», с целью извлечения финансовых средств на меры по преодолению кризиса. Неслучайно Б. Асад в ходе выступления 12 августа 2020 г. перед вновь избранным Народным советом (парламентом) назвал коррупцию, наряду с терроризмом, главным вызовом, повторив ту же мысль в обращении к новому составу кабинета министров 1 сентября.

Декларируя последовательную линию на повышение социальной защищенности граждан и противодействие спекуляции товарами первой необходимости, правительство в сентябре в дополнение к карточной системе распределения бензина ввело карточки на хлеб для жителей Дамаска, столичной области и Латакии. 21 октября власти снизили размер прогрессивного налога на доходы физических лиц с 5–22% до 4–18%, объявив о единовременной выплате в размере 50 тыс. сир. фунтов (эквивалент 40 долл.) гражданским и военным служащим. 13 октября Б. Асад посетил северо-западные районы страны, распорядившись о том, чтобы Министерство по делам местного управления и экологии выделило 2,37 млрд сир. фунтов на восстановление пострадавших от пожаров населенных пунктов в губернаторствах Латакия и Тартус; в Коммерческом банке Сирии был открыт специальный счет для помощи жертвам пожаров.

Российская экономическая помощь Сирии

В ситуации, когда власти САР явно не в состоянии в одиночку противостоять множественным вызовам, в Дамаске рассчитывают на Иран и Россию. Что характерно, в местном политическом истеблишменте и экспертном сообществе анализируют перспективы выстраивания российско-иранского «баланса влияния» в свете итогов предстоящих президентских выборов в США. Прогнозируется, что, если верх одержит Д. Трамп, антииранские санкции будут по-прежнему ограничивать потенциал иранцев, в то время как победа Дж. Байдена может привести к возврату Вашингтона к Совместному всеобъемлющему плану действий (ядерной сделке) и, как следствие, усилению иранского экономического присутствия в Сирии. Стоит ли удивляться, что активизация в сентябре-октябре 2020 г. обмена делегациями между Россией и Сирией (визит в Дамаск сопредседателя Постоянной Российско-Сирийской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническом сотрудничеству (МПК) Ю. Борисова и министра иностранных дел С. Лаврова и ответный визит сирийской делегации во главе с министром по делам президентства М. Аззамом; поездки в Дамаск председателя Следственного комитета РФ А. Бастрыкина и Главного военного прокурора В. Петрова) расценивается как попытка Москвы «подстраховаться», усилив контроль сфер экономики и безопасности Сирии.

Признавая наличие рационального зерна в этих утверждениях, представляется, что российской стороне действительно пора определиться с экономической стратегией в Сирии. Следует ли и в дальнейшем опираться в основном на крупные частные компании с опытом работы на Ближнем Востоке (в данном случае — АО «Стройтрансгаз») или принять профильную федеральную программу под эгидой МПК — визит Ю. Борисова можно рассматривать именно под таким углом. Второй алгоритм действий позволил бы создать хороший задел на будущее на основе системного подхода, в том числе в свете партнерства-соперничества с иранцами. Москве по силам помочь Дамаску в борьбе с пандемией COVID-19 и посодействовать в восстановлении экономического единства Сирии. Именно с этим многие специалисты связали приезд С. Лаврова в Дамаск; ранее, 31 августа 2020 г. он принял в Москве курдскую делегацию во главе с Сопредседателем Исполнительного совета «Совета демократической Сирии» Ильхам Ахмед.