От танков и пустынь к ракетам и тропическим островам

Корпус Морской пехоты США решительно начал радикальнейшую реформу, целиком и полностью отражающую изменения в приоритетах американской геополитики. Морпехи избавляются от всех своих танков, планируют закупить ракеты средней дальности и готовятся стать стеной для растущего китайского флота.

В качестве мотива для реформирования указывается, что текущий облик Корпуса, оптимизированный под крупномасштабную высадку, создание плацдарма для развертывания ударной группировки и дальнейшее наступление вглубь континента совместно с Армией, устарел и не соответствует поставленным на ближайшее будущее задачам подготовки к противостоянию с великими державами. С некоторой смелостью можно высказать мнение, что КМП США последние десятилетия находился в ловушке своих же догм о славной масштабной операции, подобной десантам Второй мировой или высадке в Инчхоне, не осмеливаясь признаться себе (и, что еще более важно, выделяющим бюджет политикам), что никогда не осмелился бы повторить подобное в изменившуюся эпоху. Руководство КМП США пришло к выводу что ностальгия по прошлому угрожает будущему Корпуса.

Чтобы стать более мобильным, Корпусу необходимо стать «легче». В общей сложности к 2030 году предполагается уменьшить численность Корпуса примерно на 12 тыс. морских пехотинцев. При этом качественное усиление куда важнее количественного. Сейчас КМП использует легкие разведывательные БПЛА таких типов, как Boeing «ScanEagle» и RQ-21 «Blackjack», AAI RQ-7 «Shadow». Их планируется «спустить» на уровень пехотных подразделений, а для отдельных эскадрилий закупить что-то более серьезное, с большей длительностью полета и ударными возможностями, тот же General Atomics MQ-9B «Reaper» или даже что-то еще более продвинутое. В ракетной артиллерии рост возможностей должен быть еще более значительным.

Однако удвоение численности боекомплектов и дальности имеющихся комплексов — это еще не все, что планирует сделать Корпус для усиления своей ударной мощи в ближайшие годы. Похоже, он планирует стать первым родом войск в США, развернувшим ракетные комплексы, ранее запрещенные по ДРСМД, и речь не о модернизации PrSM. В рамках программы ROGUE (Remotely Operated Ground Unit Expeditionary) планируется создать уже к 2022–2023 гг. компактную пусковую установку на базе вездехода JLTV. На первом этапе ROGUE хотят вооружить противокорабельными ракетами NSM с дальностью до 200 км, способными поражать, конечно, и наземные цели. Но как можно скорее хотят добавить ни много ни мало крылатые ракеты большой дальности «Tomahawk». При размещении, например на Окинаве или Магэсима этого хватит для поражения целей в наиболее заселенной и промышленно развитой восточной части Китая. Важно понимать, что это не просто фантазии: закупки «Tomahawk» включены в бюджетный запрос КМП на следующий год при том, что сейчас им физически не с чего их применять.

Потребуются для переброски и обеспечения небольших боевых групп на большие расстояния и новые корабли, их проектирование совместно с флотом уже началось.

В итоге реформы из КМП должен получиться инструмент, максимально оптимизированный для решения важнейшей задачи для американских вооруженных сил на ближайшие десятилетия — сдерживать растущую мощь Китая. Корпус планирует взять на себя занятие первой линии обороны: «скакать» с острова на остров так называемой «первой островной цепи», максимально насытить боевые группы дальнобойным ракетным вооружением, при этом избегая громоздкой инфраструктуры, уязвимой для ударов китайских ракет средней дальности с континента. От наземных частей с легкой бронетехникой будет требоваться в первую очередь охрана этих ракет: отражение воздушных и морских десантов, также относительно легковооруженных; при случае и захват ничейных или слабо защищенных чужих кусочков суши.

Корпус Морской пехоты США решительно начал радикальнейшую реформу, целиком и полностью отражающую изменения в приоритетах американской геополитики. Морпехи избавляются от всех своих танков, планируют закупить ракеты средней дальности и готовятся стать стеной для растущего китайского флота.

«Дьявольские псы», прозвище, которое морпехи с гордостью несут с Первой мировой войны, всегда были и в обозримом будущем будут острием копья американской военной машины. Высокомобильные десантные силы, развернутые на кораблях и иностранных базах по всему миру, часто оказываются наиболее готовыми к использованию в кризисной ситуации. Восприятию КМП как «гвардии» способствует его героизация в бесчисленных художественных произведениях и такие детали, как, например то, что именно морпехи охраняют Белый дом и американские посольства. Широкое распространение имеет закрепившийся еще с советских времен миф, будто бы КМП — единственный род войск, который американский президент может свободно использовать без санкции Конгресса [1].

Lockheed Martin
Пуск прототипа ракеты PrSM с пусковой установки HIMARS

Однако этот образ мало сочетается с тем, что на деле КМП, обладая несомненно хорошо подготовленным и высокомотивированным личным составом с богатым боевым опытом, при этом «бедный родственник» в американских вооруженных силах. Отсутствие собственного департамента в Пентагоне и подчиненность департаменту флота приводит к финансированию во многом по остаточному принципу (в США стараются придерживаться деления военных расходов поровну между тремя главными департаментами — ВВС, ВМС и Армии).

Денег кроме «бытовых» расходов хватает только на наиболее критичные программы перевооружения: например, сейчас к ним можно отнести закупки истребителей укороченного взлета и вертикальной посадки F-35B «Lightning II» и амфибийных броневиков ACV. При этом тот же F-35B должен заменить сразу и истребители F/A-18C/D «Hornet», и штурмовики AV-8B «Harrier II», и самолеты радиоэлектронной борьбы EA-6B «Prowler» — у Корпуса просто нет денег на то, чтобы закупить, например, используемые флотом современные постановщики помех EA-18G «Growler». При этом чтобы поддерживать на ходу нынешний парк, приходится практически ходить по помойкам — восстанавливать списанные флотские самолеты с «авиационных кладбищ» или приобретать для разбора на запчасти снятые с вооружения английские «Harrier II». Нет средств на то, чтобы завести собственные крупные беспилотники, вместо этого покупают полеты в зонах конфликтов как услугу непосредственно у фирмы производителя.

И со всем этим Корпус последние два десятилетия, казалось, безнадежно застрял в «бесконечных войнах» на Ближнем Востоке, где морские пехотинцы в странах без морей вместо решительных десантов занимались контрповстанческими операциями и изматывающей оккупационной службой. Тем временем фокус приложения военных и геополитических усилий США смещался в Индо-Тихоокеанский регион, а основным противником становились великие державы.

Смело и открыто об этом заявила администрация Дональда Трампа, притом, что этот процесс уже вовсю шел и при нелюбимом им предшественнике Бараке Обаме. Курс закреплялся в доктринальных документах, включая ключевую Стратегию национальной безопасности 2018 года [2]. Для назначенного летом 2019 года на пост коменданта Корпуса генерала Дэвида Бергера последний документ стал обоснованием подготовки «Force Design 2030» [3] — опубликованного в марте 2020 года плана самой радикальной реформы КМП, со времени того, как тот обрел более-менее современный облик в 1950–1960-х гг. Плана, который, несмотря на всю свою смелость, уже начал претворяться в жизнь.

Сбрасывая балласт

В качестве мотива для реформирования указывается, что текущий облик Корпуса, оптимизированный под крупномасштабную высадку, создание плацдарма для развертывания ударной группировки и дальнейшее наступление вглубь континента совместно с Армией, устарел и не соответствует поставленным на ближайшее будущее задачам подготовки к противостоянию с великими державами.

МО США
Будущая «линия фронта» — первая и вторая островные цепи

С этим трудно поспорить: несмотря на то, что благодаря современным авиационным и амфибийным десантным средствам, десантные корабли могут не подходить к берегу ближе, чем на десятки километров (даже базовые средства высадки — амфибийные бронемашины AAV или ACV способны преодолевать по морю 20–30 км), они все равно однозначно будут заходить в зону уверенного поражения береговых ракетных комплексов. Все большее распространение таких систем, совершенствование их и средств целеуказания не оставляло надежды на то, что в противостоянии с серьезным противником удастся защитить десантную группировку от огромных потерь еще на стадии подготовки к высадке. А для значительно более слабого противника не нужны ухищрения с продвинутыми средствами высадки: стереотипные «вчерашние крестьяне с автоматами и гранатометами» не смогут противостоять и более вольготной высадке.

С некоторой смелостью можно высказать мнение, что КМП США последние десятилетия находился в ловушке своих же догм о славной масштабной операции, подобной десантам Второй мировой или высадке в Инчхоне [4], не осмеливаясь признаться себе (и, что еще более важно, выделяющим бюджет политикам), что никогда не осмелился бы повторить подобное в изменившуюся эпоху. Тут трудно удержаться от параллелей с ВДВ России, построенных на концепции глубокой воздушно-десантной операции созданной в 1960–1970-х гг. Попытка осуществить ее сегодня, хотя бы в уменьшенных оперативных масштабах, потребовала бы задействования буквально всей военно-транспортной авиации страны и, вероятно, привела бы к потери значительной ее части, не говоря уже о разбрасывании хорошо подготовленным личным составом.

Отказ от этих концепций, судя по всему, пугал тем, что в глазах военно-политического руководства пропадет потребность в существовании или как минимум особом статусе этих родов войск. Однако руководство КМП США пришло к выводу что, напротив, ностальгия по прошлому угрожает будущему Корпуса. В своих эмоциональных выступлениях генерал Бергер подчеркивал, что они должны перестать быть «второй Армией», перестать копировать ее там, где она уже «очень хороша» (просто потому что значительно более велика и богата), а вместо этого предоставлять нации уникальные возможности стремительных экспедиционных операций и помощи в борьбе за господство на море.

Чтобы стать более мобильным, Корпусу необходимо стать «легче», в связи с этим предлагаются следующие меры:

• сократить 1 полковой штаб (оставить 7), 3 активных и 2 резервных пехотных батальона (оставить соответственно 21 и 6). Уменьшить штат оставшихся батальонов примерно на 200 морских пехотинцев каждый.
• резко сократить количество ствольной артиллерии, из 21 батареи оставить только 5.
• сократить 2 амфибийно-штурмовые роты, оставить 4.
• расформировать все 7 танковых рот, а также 3 понтонно-мостовые роты, технику сдать на базы хранения Армии. Этот процесс летом уже начался.
• меньшим по численности силам нужно меньше воздушного транспорта: рекомендуется сократить 3 эскадрильи конвертопланов MV-22B «Osprey» (оставить 14), 3 эскадрильи тяжелых транспортных вертолетов CH-53 «Super Stallion»/«King Stallion» (оставить 5) и 2 легкие ударные эскадрильи (смешанный состав из боевых вертолетов AH-1W «Super Cobra» и многоцелевых UH-1Y «Huey», оставить 5).

В общей сложности к 2030 году предполагается уменьшить численность Корпуса примерно на 12 тыс. морских пехотинцев. Снижение численности личного состава и отказ от самой затратной с точки зрения снабжения техники, конечно, значительно упростит логистику «прыжков» с острова на остров и обеспечения гарнизонов, но пока эти меры выглядят как образцовый разгром и «оптимизацию» в худших саркастичных значениях этого слова. Однако другие предложения должны, по задумке авторов реформы, не просто компенсировать сокращения, а даже увеличить мощь Корпуса:

• увеличить количество ракетных батарей с 7 до 21;
• увеличить количество эскадрилий БПЛА с 3 до 6;

КМП США
Дозаправка самолетов укороченного взлета F-35B на аэродроме подскока
• увеличить количество разведывательных рот на легких бронемашинах с 9 до 12. Сейчас они вооружены броневиками LAV-25 которые планируется заменить на новые разведывательно-боевые машины, разрабатываемые по программе ARV;
• развернуть дополнительную эскадрилью транспортных самолетов-заправщиков KC-130J «Super Hercules» (последнее несколько выбивается из общего тренда на сокращение в области средств снабжения, но воздушные танкеры нужны для обеспечения действий авиации на больших расстояниях над морем, между островами, и снабжения аэродромов подскока).

При этом качественное усиление куда важнее количественного. Сейчас КМП использует легкие разведывательные БПЛА таких типов, как Boeing «ScanEagle» и RQ-21 «Blackjack», AAI RQ-7 «Shadow». Их планируется «спустить» на уровень пехотных подразделений, а для отдельных эскадрилий закупить что-то более серьезное, с большей длительностью полета и ударными возможностями, тот же General Atomics MQ-9B «Reaper» или даже что-то еще более продвинутое.

В ракетной артиллерии рост возможностей должен быть еще более значительным. Сейчас она представлена комплексом M142 HIMARS — колесной пусковой установкой, которая может снаряжаться либо одной тактической баллистической ракетой семейства ATACMS с дальностью до 300 км (у версий с самой легкой боевой частью), либо шестью ракетами семейства MLRS (изначально созданными для реактивной системы залпового огня, но сейчас развиваемыми как высокоточные управляемые) с дальностью до 70 км. В ближайшие годы должен быть выбран победитель по программе PrSM — новой баллистической ракеты малой дальности, которая должна начать поступать на вооружение уже с 2023 года. На первом этапе она должна иметь возможность поражать неподвижные цели на дальности до 500 км, а уже в середине десятилетия планируется придать ей возможность поражать корабли и поднять дальность до 700–800 км, благо разрыв ДРСМД позволяет. При этом не придется даже закупать новые пусковые установки: PrSM будет использовать все те же HIMARS и снаряжаться в них даже по двое.

Однако удвоение численности боекомплектов и дальности имеющихся комплексов — это еще не все, что планирует сделать Корпус для усиления своей ударной мощи в ближайшие годы. Похоже, он планирует стать первым родом войск в США, развернувшим ракетные комплексы, ранее запрещенные по ДРСМД, и речь не о модернизации PrSM.

В рамках программы ROGUE (Remotely Operated Ground Unit Expeditionary) планируется создать уже к 2022–2023 гг. компактную пусковую установку на базе вездехода JLTV (не перегружая читателя ненужными тут подробностями, это замена «Хаммера» в виде несколько большей по размерам машины Oshkosh L-ATV). Габариты автомобиля не позволяют при размещении ракет найти там место для экипажа, так что комплекс ROGUE должен представлять собой пилотируемую машину-«поводыря» с расчетом и несколько беспилотных машин с ракетами. Несмотря на смелость концепции, многочисленные испытания вселяют уверенность в то, что вполне реально создать беспилотные машины способные ездить за лидером даже по пересеченной местности и выполнять простейшие команды вроде рассредоточения на поле для пусков.

На первом этапе ROGUE хотят вооружить противокорабельными ракетами NSM с дальностью до 200 км, способными поражать, конечно, и наземные цели. Но как можно скорее хотят добавить ни много ни мало крылатые ракеты большой дальности «Tomahawk». Формально — в виде имеющей противокорабельные возможности новейшей модификации Block Va «Maritime Strike», казалось бы, сугубо средство обороны островов от вражеского флота. Однако надо понимать, что имея такие современные противокорабельные ракеты, как NSM, и в ближайшей перспективе ожидая баллистическую PrSM, «Tomahawk», не хватающий звезд в противокорабельном качестве, можно хотеть только ради дальности — порядка 1600 км. При размещении, например на Окинаве или Магэсима [5] этого хватит для поражения целей в наиболее заселенной и промышленно развитой восточной части Китая.

КМП СШАOshkosh
Концептуальный облик беспилотной пусковой установки ROGUE, в данном случае с ракетам MLRS

Важно понимать, что это не просто фантазии: закупки «Tomahawk» включены в бюджетный запрос КМП на следующий год при том, что сейчас им физически не с чего их применять. Причем, тут автор должен выразить восхищение редкой для современных США изящностью замысла, подаваться для публики это будет как совершенно неагрессивное оснащение небольших островных гарнизонов минимальными средствами самообороны от стремительно растущего и проводящего агрессивные маневры китайского флота.

Пока КМП не проявляет особого интереса к охватившему американских военных «гиперхайпу» и не принимает участия в разработке, например, новой баллистической ракеты средней дальности с высокоточным гиперзвуковым глайдером, но, вероятно, тут дело в трезвом понимании отсутствия финансовых ресурсов и желании в середине десятилетия «прийти на готовенькое», закупив, например, армейский комплекс LRHW. С другой стороны, Армия может банально не дать младшему морскому брату ракетную систему с дальностью в 4-5 тыс. км. Борьба за компетенции вообще свойственна американским военным, в частности, сейчас в публичную плоскость прорывается конфликт Армии и ВВС, вызванный тем, что вторые осознали риск утраты своей позиции единственного вида войск, способного поражать цели в глубоком тылу.

Потребуются для переброски и обеспечения небольших боевых групп на большие расстояния и новые корабли, их проектирование совместно с флотом уже началось. Иронично, что американский флот, казалось бы, давно отказавшийся от методов высадки времен Второй мировой и перешедший на «прогрессивный» загоризонтный десант с помощью вертолетов, амфибий и кораблей на воздушной подушке, сейчас планирует закупку трех десятков новых легких десантных кораблей LAW с аппарелями, по облику больше всего напоминающих танкодесантные корабли середины прошлого века.

В итоге реформы из КМП должен получиться инструмент, максимально оптимизированный для решения важнейшей задачи для американских вооруженных сил на ближайшие десятилетия — сдерживать растущую мощь Китая. Корпус планирует взять на себя занятие первой линии обороны: «скакать» с острова на остров так называемой «первой островной цепи», максимально насытить боевые группы дальнобойным ракетным вооружением, при этом избегая громоздкой инфраструктуры, уязвимой для ударов китайских ракет средней дальности с континента. От наземных частей с легкой бронетехникой будет требоваться в первую очередь охрана этих ракет: отражение воздушных и морских десантов, также относительно легковооруженных; при случае и захват ничейных или слабо защищенных чужих кусочков суши.

Вместо постскриптума: наш десантный вопрос

Для России реформа КМП США представляет большой интерес и в кои-то веки больше академический: преобразованный Корпус будет еще меньше подходить для войны на Европейском театре (так, уже объявлено об отказе от крупных регулярных тренировок в Норвегии [6]), а перед российским Тихоокеанским флотом, к счастью или к сожалению, явно не ставится задача силового прорыва на океанские просторы. А вот опыт радикального и смелого отказа от исторически устоявшихся целей и облика, чтобы соответствовать, по словам коменданта Корпуса, «тому, чего требует сегодня нация», будет важен для изучения.

КМП США и ВДВ России схожи своим элитным и обособленным от «материнского» вида войск статусом. Интересно, что ситуация зеркальна: в США их «ВДВ», несмотря на несомненный культовый статус той же 82’й воздушно-десантной дивизии, часть Армии, а у нас Морская пехота входит в береговые войска ВМФ. Схожи они и десятилетиями подготовки на всех уровнях к задаче, которая не только не может быть выполнена, но и не будет поставлена. Если в США морской пехоте хотя бы теоретически хватает кораблей, то в России, чтобы иметь возможность десантировать обе воздушно-десантные дивизии, нужно вчетверо большая по численности военно-транспортная авиация (а с нынешними темпами выпуска Ил-76МД-90А нас ждет, скорее, ее сокращение). И это мы не берем авиадесантируемую технику и тренируемый на выброску личный состав десантно-штурмовых частей.

Sea Transport Solutions
Концептуальный облик легкого десантного корабля

При этом за потенциальную возможность парашютной выброски приходится платить не только деньгами, но и качеством. Если мы возьмем такие унифицированные и близкие по нише аналоги: БМД-4М и БМП-3, то десантная машина отличается от «сухопутной» в бою только радикально худшим бронированием ввиду очевидных весовых ограничений, а стоит при этом значительно дороже, на уровне цены основного танка. Складывается достаточно шизофреничная ситуация: в реальной боевой обстановке наиболее хорошо подготовленный личный состав воюет на заведомо худшей технике, при этом не имея возможности воспользоваться теми ее возможностями, ради которой были принесены в жертву иные характеристики. Причем дальше разрыв будет только увеличиваться, учитывая однозначную и мировую, и российскую тенденцию роста размеров и массы боевых машин пехоты.

Осознавая свою «легкость», ВДВ в десантно-штурмовых дивизиях формируют танковые батальоны и закупают для них основные танки Т-72Б3, но оснащение воздушно-десантных по лозунгу частей техникой, которая не только не авиадесантируемая, но даже и не авиатранспортабельная [7], выглядит ничуть не более рациональным.

Выход рано или поздно, вероятно, будет найден в давно назревшем изменении главной цели: от химеры масштабной глубокой воздушно-десантной операции к десантно-штурмовым действиям групп легкой пехоты, в которых в полной мере раскроется высокое качество индивидуальной подготовки. Вполне возможно частичное сохранение и «летающей брони», но уже в виде высокомобильных частей перебрасываемых посадочным способом, что позволит смягчить ограничения на технику, повысить ударную мощь этих соединений и унифицировать их с армейскими частями. В подобный вид десантные части по всему миру эволюционировали естественным способом (причем в первую очередь в тех странах, в которых в отличие от СССР был опыт масштабных воздушных десантов) и эффективность таких действий регулярно показывается вживую в ходе локальных конфликтов последних десятилетий. Иронично, что такие культовые операции ВДВ СССР как, например, захваты аэродромов в ходе ввода войск в Чехословакию, проводились именно посадочным способом.

Периодические подходы к снаряду подобной реформы показывают отдельные эпизоды современных учений. Однако понимание ее необходимости сталкивается с теми же фобиями потери элитарности, прикрываемой явлением, которое даже наиболее авторитетные командиры воздушно-десантных войск вынуждены откровенно называть «десантным шовинизмом». Возможный успех обновления не менее уверенного в своей исключительности рода войск за океаном может стать переломным моментом. Иначе, вечно цепляясь за священные традиции, можно оказаться в положении китайской армии. Конечно, не современной, а времен Опиумных войн.

Благодарим Дарью Хаспекову, главного редактора Центра изучения перспектив интеграции, за помощь с подготовкой статьи к публикации.

1. На деле, регламентирующий применение вооруженных сил закон «War Powers Resolution» не делает между ними различия: без получения одобрения Конгресса американские президенты могут использовать все их в течение не более чем 90 дней.

2. Открытое к публикации саммари. https://dod.defense.gov/Portals/1/Documents/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf

3. На https://assets.documentcloud.org/documents/6819616/CMC38-Force-Design-2030-Report-Phase-I-and-II.pdf

4. Она же операция «Хромит». Важный эпизод Корейской войны. Десантная операция 15-19 сентября 1950 года в глубоком тылу захвативших большую часть Юга северокорейских войск. Позволила перерезать стратегические коммуникации северян и под угрозой колоссального окружения принудить их к беспорядочному отступлению, которое было обращено вспять только у китайской границы и с помощью китайских «добровольцев».

5. Японское правительство выкупило этот остров, анонсируя планы развернуть там американскую военную базу подальше от глаз не всегда довольной присутствием американских военных общественности. https://edition.cnn.com/2019/12/06/asia/japan-us-military-base-island-intl-hnk/index.html

6. Это важно, во-первых, потому что демонстрирует снижение интереса к подготовке к боевым действиям в холодных условиях, на чем концентрировались на норвежских учебных курсах; во-вторых, потому что исторически еще со времен расцвета холодной войны фронтом для КМП в войне с СССР должна была стать Скандинавия, к боям там они готовились, там, в шхерах и пещерах, находятся их склады вооружения и техники. Континент был в зоне ответственности Армии.

7. Ранние танки семейства Т-72 без дополнительных комплектов бронирования с трудом входят в Ил-76, но усовершенствованные машины последних серий уже нет.