Обратный отсчет для СНВ-3

Через год, 5 февраля 2021 г., истекает первоначальный срок действия договора «О мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений», более известного как СНВ-3, а за рубежом как New START. И с каждым месяцем надежды на его продление слабеют.

Очевидно, что для сохранения стратегической стабильности в будущем нам действительно нужна «большая прекрасная сделка» — правда, вряд ли Д. Трампа, так как до 2024 года даже ее контуры сформировать будет непросто. В конце концов, еще не воплощены будут новые инструменты подрыва этой стабильности. Но подготавливать ее будет куда проще в спокойной обстановке действия устаревающего и несовершенного, но хорошо функционирующего СНВ-3. Что мы потеряем утром 6 февраля 2021 года, если американская сторона не пойдет на встречу российской?

• Эффективные методы транспарентности: инспекции, обмен телеметрией и подробной информацией о составе СЯС, не препятствование работе спутниковых средств разведки, консультационные комиссии.
• Возможность ведущих ядерных держав быть примерами в вопросе контроля над вооружениями. В ядерной области «нигилисты» из ДЗЯО смогут куда аргументирование критиковать ДНЯО за то, что пятерка легальных ядерных держав лицемерит в заверениях приверженности ключевой VI статье об «обязательствах вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений и ядерном разоружении». Но если из ДНЯО начнут выходить, перейдут в ДЗЯО явно не все. Появление дополнительных ядерных держав ни США, ни России совершенно не нужно.
• Основу для ведения дальнейших переговоров. Одно дело перенести в новое соглашение то, что работает, другое — дать повод противникам того или иного с трудом согласованного определения или механизма начать дебаты с нуля.
• Возможность для России потратить большую долю оборонного бюджета на конвенционные силы. Вступление в период «междоговорья» неизбежно усилит позиции ратующих за траты на СЯС, и ограниченные средства будут взяты у Армии, обычных сил ВКС и ВМФ. В результате войска недополучат технику, которая реально использовалась бы в реальных конфликтах следующих десятилетий, ценой закупки и последующей ликвидации дополнительных средств «сдерживания», которые сами по себе, конечно, крайне важны и нужны, но в количестве свыше необходимого не повышают безопасность страны.

Среди потерь не упоминалось, казалось бы, главное — установленные количественные потолки вооружений. Но это не случайно: вряд ли мы их потеряем, т.к. по пропагандистским соображениям стороны наверняка объявят, что они не будут их превышать (по крайней мере, первыми — и тут мы возвращаемся к вопросу транспарентности). Сдержать слово им будет нетрудно. В США сейчас нет серийного производства стратегических носителей, а дооснащение имеющихся ракет дополнительными боеголовками — шаг заметный, агрессивный и медленный (например, оснащение всех 400 МБР Minuteman III тремя боеголовками вместо одной займет более трех лет).

Россия тоже могла бы несколько превысить лимит путем дозагрузки ракет, но по более важному параметру — количеству стратегических носителей, запас в пуле СНВ-3 таков, что чтобы его выбрать, потребовалось бы одномоментно ввести в строй десять подводных ракетоносцев типа «Борей» и три полка мобильных МБР «Ярс» в придачу.

В июне 2019 года на портале РСМД вышла статья «(Не) Бойся мартовских ид», в которой хотелось призвать смотреть в будущее, в котором СНВ-3 развалился, без впадения сразу же в крайнее уныние. И сейчас хотелось бы повторить, что краткий перерыв Россия могла бы постараться использовать с пользой, например, закончив перевооружение СЯС (при этом демонстрируя новинки не так открыто) и подойдя к новому договору с готовностью спокойно списать старые комплексы. При этом сегодня на пользу имиджу страны идет желание продлить важный для всего мира договор и смелые шаги навстречу партнерам — например, демонстрация инспекторам переснаряженных глайдерами «Авангард» МБР УР-100УТТХ, при возможности избежать этого, жонглируя определениями. Несмотря на обвинения России во всех смертных грехах, работающие механизмы транспарентности не дают сформулировать внятные обвинения в невыполнении СНВ-3 и дать медийную поддержку сторонникам его развала.

Однако долгосрочный перерыв в контроле ядерных арсеналов, длительная гонка ядерных вооружений, в которую неизбежно включится пока что ограничивающий себя Китай (очевидно, что КНР могла бы иметь в разы большие СЯС, но пока предпочитает не «тянуться» арсеналами за США и Россией, а ждать, когда они к ней приблизятся), общая деградация мирового режима нераспространения видятся серьезной угрозой.

Через год, 5 февраля 2021 г., истекает первоначальный срок действия договора «О мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений», более известного как СНВ-3, а за рубежом как New START. И с каждым месяцем надежды на его продление слабеют.

Сергей Рогов:
Последние мои контакты с представителями администрации Дональда Трампа вселяют слабую надежду, что, может быть, все-таки серьезные переговоры начнутся и договор будет продлен

Последние годы оказались очень непростыми для сферы контроля над вооружениями. Причем затронуло это совершенно разнообразные области: развалился один из основополагающих для стратегической стабильности Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), под угрозой Договор по открытому небу, агонизирует СВПД («Иранская сделка»), в 2015 году провалилась обзорная конференция Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) [1], и нет уверенности в успехе конференции 2020 г. В случае провала юбилейного мероприятия (ДНЯО исполняется 50 лет) по договору будет нанесен серьезный удар. Не исключено, что иранская и корейская проблемы, противостояние ядерных держав со сторонниками «ДНЯО постмодерна» — популистского договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО) — деградация контроля над вооружениями по линии США — Россия приведут к тому, что ДНЯО начнет рассыпаться.

Объединяет трещащие по швам договоры разных областей деструктивная по отношению к их сохранению позиция США. Разумеется, возложение вины на Штаты может выглядеть как очередное идеологически мотивированное обвинение «англосаксов» во всех смертных грехах, но в констатации того факта, что США по своей инициативе выходят из многих соглашений, нет ни капли антиамериканизма. Более того, мы будем звучать в унисон с американскими властями и лично Д. Трампом, одним из девизов президентства которого стал «отказ от плохих сделок». А плохие сделки — это все сделки, которые были заключены не им, собственно, в их число в первом же телефонном разговоре с В. Путиным американских лидер занес и СНВ-3, безапелляционно заявив, что это «одна из плохих сделок Обамы» и она «дает преимущества России».

Этот подход касается всех сфер в равной степени: так, выступая на ежегодном собрании Национальной стрелковой ассоциации (NRA), Д. Трамп решил порадовать участников объявлением, что он немедленно поручает выйти из Договора о торговле оружием (Arms Trade Treaty, ATT), т.к. «не позволит иностранным бюрократам топтать вашу свободу, дарованную Второй поправкой». Пафос тут достаточно ироничен, так как ATT всегда критиковался именно за отсутствие реальных мер контроля, не говоря уже о том, что, согласно ему, запретить продажи оружия американцам можно было бы разве что в случае обвинения отдельных граждан в геноциде или введении персональных санкций Совбеза ООН.

Алексей Арбатов:
Переговоры о перспективном ДСНВ нужно было начинать вчера

В конце января 2020 г. бдительное око Администрации, выискивающее «плохие сделки», обратило внимание на введенный Б. Обамой запрет на использование противопехотных мин [2], и тот был снят. Достаточно сомнительно, чтобы в этом была острая военная необходимость именно сейчас, а решение вызвало предсказуемую критику сторонников контроля над вооружениями.

С другой стороны, не стоит думать, будто американский президент не знает, что делает или действует из соображений органической нелюбви к сложившемуся миропорядку. Просто его целевая аудитория и электоральная база — не эксперты по контролю над вооружениями или международному праву, а обыватели, зачастую вообще не знающие о сути тех или иных договоров и их полезности, но зато с негодованием относящиеся к любому ущемлению национального престижа или, что еще хуже — к разоружению Родины.

Причем стоит признать, что меры, аналогичные тем, которые предпринимают США, вызвали бы широкое одобрение в российском обществе, также достаточно болезненно относящемся к формальным международным обязательствам. За примерами далеко ходить не надо: одним из получивших наиболее широкое одобрение предложений в рамках российской конституционной реформы стал отказ от «примата международного права над внутрироссийским», который в патриотических кругах принято считать очень важным и серьезным ущемлением. При этом на деле не изменится практически ничего: затрагивающие российское законодательство и вообще сколь-либо серьезные международные соглашения и так необходимо ратифицировать в парламенте, т.е. голосовать за них как за российский закон. Даже просто продлить СНВ-3 российский президент, в отличие от американского коллеги, не может без одобрения законодательной власти.

Состояние стабильное, прогноз негативный

Дмитрий Стефанович, Малкольм Чалмерс:
Наступает ли конец контроля над вооружениями?

К сожалению, искомой подписи американского президента (российские власти неоднократно заявляли, что они-то категорически «за»), мы можем не дождаться. Пока не похоже, чтобы он решил повредить своему рейтингу в предвыборный год, продлевая «плохую сделку Обамы», да еще на фоне сохранения антироссийской медийной повестки в США. К тому же Д. Трамп, похоже, искренне верит, что если у него будет еще один президентский срок, то он сможет заключить «прекрасную большую сделку», которая в идеале будет включать еще и Китай. К сожалению, трудно разделять подобный оптимизм, даже традиционный двухсторонний СНВ-4 согласовать с нуля будет непросто.

Целый ряд моментов усложнился по сравнению с 2010 годом, когда был подписан СНВ-3:

• в новой сделке необходимо продолжать сокращения, иначе она будет восприниматься как отказ от обязательств по ядерному разоружению. При этом даже десять лет назад потолки в 1550 боезарядов и 700 носителей оценивались российской стороной как минимально «комфортные», при которых можно не учитывать арсеналы союзников США по НАТО (Великобритания и Франция имеют совокупно до 500 зарядов в различной степени готовности). Американская сторона не может игнорировать арсенал Китая, хоть и формального и прочного военного союза Москвы и Пекина не просматривается;
• договоры серии СНВ всегда «опирались» на ДРСМД как на константу, исходя из того, что наземных ракет с дальностью 500–5500 км не существует. В результате разрыва ДРСМД и целого ряда запущенных в США программ ракетного оружия средней дальности в будущем повышается потенциал по нанесению контрсилового удара по российским стратегическим ядерным силам (СЯС). При этом чисто географически Россия не может ответить на это зеркально: российские ракеты будут направлены на базы США и НАТО в Азии и Европе, но там нет американских СЯС;
• бурное развитие гиперзвукового оружия в целом. В дополнение к входящим в прошлый пункт высокоточным и трудноперехватываемым баллистическим ракетам средней дальности (БРСД) с маневрирующими боевыми блоками, возможности контрсилового удара повышают и перспективные авиационные (российский «Кинжал», американские AGM-183A ARRW и HCSW) и морские (в первую очередь находящаяся в разработке американская IRCPS [3]) ракеты;
• эволюция американской глобальной противоракетной обороны (ПРО). Еще в СНВ-3, по требованию российских военных, содержалось упоминание того, что дальнейшие сокращения потребуют переговоров по ограничениям ПРО. Хотя развитие текущих перехватчиков МБР фактически прекращено ввиду тупиковости концепции, ведется работа как над выводом компонентов ПРО в космос, так и над проработкой новых наземных перехватчиков;
• милитаризация космоса в целом;
• повышение на фоне снижения арсеналов стратегического ядерного оружия роли тактического (ТЯО). Хотя точные цифры отсутствуют, общепринято, что Россия имеет подавляющий качественный и количественный перевес в ТЯО над США и НАТО. При этом трудно представить, чтобы Москва легко согласилась на одностороннее сокращение в этой области, так как ТЯО рассматривается как противовес численному перевесу НАТО;
• опасения американской стороны по поводу находящихся в разработке перспективных российских носителей, обладающих стратегическими возможностями («Буревестник», «Посейдон»), но не подпадающих под определения СНВ-3;
• очевидное обострение российско-американских и американо-китайских отношений в целом;
• общий негативный фон в сфере контроля над вооружениями.

Александр Ермаков:
Сумерки в небесах: США закрывают Договор об открытом небе

Вышеуказанное не позволяет быть уверенными в том, что в качестве промежуточной меры будет второпях согласован аналог договора СНП 2002 года (SORT/Treaty of Moscow). Тогда стороны столкнувшись с противоречиями при согласовании СНВ-2, говоря упрощенно, продлили СНВ-1 с уменьшенными лимитами, причем даже не согласованными точно (sic!) [4].

Хотя сегодня вышеупомянутые проблемы еще не подрывают равновесие сил — гиперзвуковое оружие будет доводиться годы, ПРО не сможет отражать значительный удар еще дольше, экзотичные средства доставки далеки до развертывания и т.д. — но на долгосрочную перспективу даже существование в СНВ-3 станет неприемлемым.

Бороться до конца

Очевидно, что для сохранения стратегической стабильности в будущем нам действительно нужна «большая прекрасная сделка» — правда, вряд ли Д. Трампа, так как до 2024 года даже ее контуры сформировать будет непросто. В конце концов, еще не воплощены будут новые инструменты подрыва этой стабильности. Но подготавливать ее будет куда проще в спокойной обстановке действия устаревающего и несовершенного, но хорошо функционирующего СНВ-3. Что мы потеряем утром 6 февраля 2021 года, если американская сторона не пойдет на встречу российской?

• Эффективные методы транспарентности: инспекции, обмен телеметрией и подробной информацией о составе СЯС, не препятствование работе спутниковых средств разведки, консультационные комиссии. В совокупности они давали, нет, не «доверие», это слишком громкое слово. Скорее, уверенность в том, что ты знаешь своего оппонента — а именно нехватка понимания противника приводила к опасным обострениям холодной войны: bomber/missile gap [5], Суэцкий [6] и Карибский кризисы, Able Archer 83 [7].
• Возможность ведущих ядерных держав быть примерами в вопросе контроля над вооружениями. Он и так трещит по швам, а уход двух главных ядерных арсеналов «в свободное плавание», сопровождающийся взаимными обвинениями, станет дополнительным гвоздем в гроб. В ядерной области «нигилисты» из ДЗЯО смогут куда аргументирование критиковать ДНЯО за то, что пятерка легальных ядерных держав лицемерит в заверениях приверженности ключевой VI статье об «обязательствах вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений и ядерном разоружении». Но если из ДНЯО начнут выходить, перейдут в ДЗЯО явно не все. Появление дополнительных ядерных держав ни США, ни России совершенно не нужно.
• Основу для ведения дальнейших переговоров. Одно дело перенести в новое соглашение то, что работает, другое — дать повод противникам того или иного с трудом согласованного определения или механизма начать дебаты с нуля.
• Возможность для России потратить большую долю оборонного бюджета на конвенционные силы. Вступление в период «междоговорья» неизбежно усилит позиции ратующих за траты на СЯС, и ограниченные средства будут взяты у Армии, обычных сил ВКС и ВМФ. В результате войска недополучат технику, которая реально использовалась бы в реальных конфликтах следующих десятилетий, ценой закупки и последующей ликвидации дополнительных средств «сдерживания», которые сами по себе, конечно, крайне важны и нужны, но в количестве свыше необходимого не повышают безопасность страны.

Среди потерь не упоминалось, казалось бы, главное — установленные количественные потолки вооружений. Это не случайно: вряд ли мы их потеряем, т.к. по пропагандистским соображениям стороны наверняка объявят, что они не будут их превышать (по крайней мере, первыми — и тут мы возвращаемся к вопросу транспарентности). Сдержать слово им будет нетрудно. В США сейчас нет серийного производства стратегических носителей, а дооснащение имеющихся ракет дополнительными боеголовками — шаг заметный, агрессивный и медленный (например, оснащение всех 400 МБР Minuteman III тремя боеголовками вместо одной займет более трех лет).

Александр Савельев:
Россия — США: на пороге новой гонки ядерных вооружений

Россия тоже могла бы несколько превысить лимит путем дозагрузки ракет, но по более важному параметру — количеству стратегических носителей, запас в пуле СНВ-3 [8] таков, что чтобы его выбрать, потребовалось бы одномоментно ввести в строй десять подводных ракетоносцев типа «Борей» и три полка мобильных МБР «Ярс» в придачу.

В июне 2019 года на портале РСМД вышла статья « (Не) Бойся мартовских ид», в которой хотелось призвать смотреть в будущее, в котором СНВ-3 развалился, без впадения сразу же в крайнее уныние. И сейчас хотелось бы повторить, что краткий перерыв Россия могла бы постараться использовать с пользой, например, закончив перевооружение СЯС (при этом демонстрируя новинки не так открыто) и подойдя к новому договору с готовностью спокойно списать старые комплексы. При этом сегодня на пользу имиджу страны идет желание продлить важный для всего мира договор и смелые шаги навстречу партнерам — например, демонстрация инспекторам переснаряженных глайдерами «Авангард» МБР УР-100УТТХ, при возможности избежать этого, жонглируя определениями. Несмотря на обвинения России во всех смертных грехах, работающие механизмы транспарентности не дают сформулировать внятные обвинения в невыполнении СНВ-3 и дать медийную поддержку сторонникам его развала.

Однако долгосрочный перерыв в контроле ядерных арсеналов, длительная гонка ядерных вооружений, в которую неизбежно включится пока что ограничивающий себя Китай (очевидно, что КНР могла бы иметь в разы большие СЯС, но пока предпочитает не «тянуться» арсеналами за США и Россией, а ждать, когда они к ней приблизятся), общая деградация мирового режима нераспространения видятся серьезной угрозой.

Возможно, этот период настанет через год. Пусть 365 дней не выглядят так зловеще, как обновленные «часы Армагеддона», которые Bulletin of the Atomic Scientists установил в 100 секундах до полуночи, но зато более неумолимо — всем стать вегетарианцами тут вряд ли поможет.

Благодарим Дарью Хаспекову, главного редактора Центра изучения перспектив интеграции, за помощь с подготовкой статьи к публикации.

1. По итогам конференции не был принят традиционный итоговый документ. США, Великобритания и Канада отказались подписать его из-за невыгодного для Израиля требования созыва в течение года конференции по уничтожению ОМУ на Ближнем Востоке и объявлении его безъядерной зоной.

2. Был введен в 2014 году, не касался только обслуживания минных полей в районе корейской ДМЗ.

3. В зарубежных источниках и отечественных непрофильных СМИ сюда охотно добавляют перспективную российскую противокорабельную ракету «Циркон», но

4. Ограничились размытым потолком в «1700–2200 ед.»

5. В 50-х и начале 60-х годов в США бытовало мнение о наличии в СССР/возможности постройки в ближайшее время чудовищного количества (в десятки и сотни раз превосходящие действительно имевшиеся) сначала стратегических бомбардировщиков, а потом и МБР. Использовалось для оказания давления на военно-политическое руководство с целью постройки аналогичных арсеналов и при опасности применении их первыми.

6. Хотя фактически в ходе Суэцкого кризиса советское руководство ограничилось дипломатическими угрозами в адрес Англии и Франции, США всерьез считали, что на Ближний восток перебрасываются огромные массы войск. Со своей стороны СССР связал события в Египте с одновременно происходившими волнениями в Венгрии и посчитал, что началась массированная атака на соцблок, чем в значительной части и объяснялась жесткость подавления мятежа. За день до начала интервенции англофранцузской коалиции войска начали выводить из Венгрии, а советское правительство предложило переговоры новым венгерским властям.

7. Учения НАТО 1983 года, которые были восприняты советским военно-политическим руководством как возможная подготовка к удару по СССР. В своих мемуарах бывший тогда президентом Р. Рейган напишет, что он был поражен тем, что советские лидеры похоже действительно считали, что Штаты готовы начать ядерную войну.

8. На 1 сентября 2019 года за Россией числилось 513 развернутых носителей.