В начале ХХI в. произошли существенные геополитические сдвиги, связанные с заметным снижением роли США, особенно в южной части континента, и появлением новых внерегиональных действующих лиц, создающих свои сферы влияния на некогда подвластной Вашингтону обширной территории. По сути, ушла в прошлое традиционная асимметрия мощи и влияния двух Америк, характерная для прошлого века в рамках межамериканской системы.
Китайская экспансия
Одним из главных событий международной жизни в регионе в последние годы стала политическая и экономическая экспансия Китая. Характерной особенностью укрепления позиций КНР в Латинской Америке еще в 1990-е годы было установление связей (в качестве наблюдателя) с основными региональными интеграционными группировками. Отдельно следует отметить образование в середине первого десятилетия ХХI в. группировки БРИК в составе так называемых восходящих государств-гигантов — Бразилии, России, Индии и Китая, к которым позднее присоединилась ЮАР.
В начале нового столетия КНР, всегда отличавшаяся корректностью поведения на рынках других стран, в отличие от ведущих западных держав, стремилась проводить в Латинской Америке очень сдержанную политику. Представители Поднебесной всячески подчеркивали отсутствие у Китая каких-либо экспансионистских устремлений и особенно планов по вытеснению США из этого региона.
Ситуация начала стремительно меняться к середине прошлого десятилетия. Уже в конце 2004 г. на саммите АТЭС в Сантьяго (Чили) главной фигурой, к которой было приковано всеобщее внимание, был отнюдь не Дж. Буш-младший, а председатель КНР Ху Цзиньтао. Не скрывая интереса Китая к латиноамериканскому региону, он сделал сенсационное заявление о намерении в ближайшие десять лет инвестировать в Латинскую Америку 100 млрд долл.
Заявление китайского руководителя не было голословным. Только в одном 2010 г. китайские инвестиции в регион составили 15 млрд долл., в четыре раза превысив их объем за предыдущий год .
При этом бросается в глаза исключительный прагматизм в выборе Китаем наиболее предпочтительных партнеров. В 2010 г. 59 % вложенных капиталов пришлось на Бразилию и почти 41 % — на Аргентину. Столь неравномерное их распределение объясняется, в первую очередь, тем обстоятельством, что и Бразилия, и Аргентина имеют мощные агропромышленные комплексы, а продовольственная проблема в Китае в последние годы существенно обострилась.
Основные поставщики Китая не имеют прямого выхода к Тихому океану, что открывает перспективу создания в Латинской Америке масштабных трансокеанских коридоров. Это, в свою очередь, может придать мощный импульс горизонтальной интеграции, учитывая, что в этом случае Чили и Перу превращаются в своеобразные тихоокеанские платформы для двух южноамериканских гигантов. В 2010 г. Китай стал главным торговым партнером Бразилии (17 % экспорта по сравнению с 6 % в 2005 г.).
Другой объект особого интереса Китая — нефтедобывающие страны, в первую очередь Венесуэла. В 2010 г. объем торговли между двумя странами вырос на 42 %, составив более 10 млрд долл. К середине 2011 г. ежедневные поставки Венесуэлой нефти Китаю составляли 500 тыс. баррелей. Между двумя государствами уже достигнута договоренность о доведении поставок до 1 млн баррелей в предстоящие несколько лет (). В общей сложности за последнее десятилетие Китай выделил Венесуэле кредиты на общую сумму 24 млрд долл., за которые страна расплачивалась поставками нефти.
Однако в усиливающейся за счет Китая диверсификации внешнеэкономических связей ведущих государств региона наглядно просматривается и оборотная сторона медали. Речь идет о структуре внешней торговли с Поднебесной. Китай экспортирует в Латинскую Америку в основном товары промышленного производства, что зачастую «убивает» производство аналогичных товаров местных предпринимателей.
По этому поводу в Бразилии и ряде других стран уже бьют тревогу. Торговля с Китаем действительно способствует укреплению их положения в мировом разделении труда как производителей сырья, роль которых в современных условиях заметно возрастает. Тем не менее в следующем десятилетии, по всей видимости, мы будем свидетелями усилий ведущих стран региона по выправлению образовавшейся асимметрии во внешней торговле.
При этом Китай «вторгается» и в зону «мягкого подбрюшья» Соединенных Штатов. «Китайскому синдрому», все сильнее охватывающему американский истеблишмент, способствуют участие Китая в реконструкции Панамского канала, а также объявленные в сентябре 2011 г. планы инвестировать 1 млрд долл. в экономику стран Карибского бассейна.
В целом же в первом десятилетии ХХI в. Китаю удалось совершить впечатляющий рывок в поиске устойчивого и выгодного присутствия в латиноамериканском регионе, потеснив по целому ряду позиций Соединенные Штаты и выйдя на первые роли среди внерегиональных партнеров стран этого региона.
Индийский слон наступает
В принципе сходной стратегии придерживается и Индия, достаточно неожиданно появившаяся в латиноамериканском регионе. Это дало основание журналистам писать, что «индийский слон наступает на Латинскую Америку». Индийские нефтяные компании уже вложили в нефтедобычу в Бразилии, Венесуэле и Колумбии 2,8 млрд долл. За первое десятилетие нового века товарооборот между Индией и странами региона «подпрыгнул» с 2 до 20 млрд долл. При этом Индия уже заключила преференциальные торговые соглашения с Чили и группировкой МЕРКОСУР. Создан механизм консультаций в политической и экономической областях между Индией и Андским сообществом наций.
По мнению ряда экспертов, одна из пока практически неиспользованных возможностей развития стратегического сотрудничества с Индией для ведущих государств региона состоит в привлечении в Латинскую Америку индийских компаний, работающих в области высоких технологий.
Под прицелом Южная Атлантика
На африканском направлении следует выделить ЮАР, которая после победы над апартеидом начала активно наращивать связи с государствами Южной Атлантики и, главным образом, с Бразилией.
Первой конкретной формой такого сотрудничества стало взаимодействие в военно-морской области. С 1990-х годов дважды в год стали проводиться совместные учения флотов, в которых принимали участие боевые подразделения Бразилии, Аргентины, Уругвая и ЮАР.
Внимание Бразилии к развитию связей с ЮАР вполне объяснимо. Присутствие в Южной Атлантике — одна из главных составляющих бразильской военной доктрины, особенно после обнаружения на глубоководном шельфе этой страны масштабных запасов нефти. А иметь по другую сторону Атлантики в союзниках самую мощную державу Африканского континента для Бразилии чрезвычайно выгодно. В 2003 г. Бразилия выступила инициатором создания механизма трехсторонних консультаций с ЮАР и Индией — так называемой «группы трех». После формирования группировки БРИК именно Бразилия приложила немалые дипломатические усилия, чтобы присоединить к ней ЮАР, что и произошло перед третьим саммитом организации в Китае в апреле 2011 г.
С заднего двора
Совсем иной, в основном военно-политический ракурс обрело резко возросшее присутствие Ирана в регионе. В целом его можно охарактеризовать одной фразой, сказанной президентом этой страны М. Ахмадинежадом: «...когда западные страны пытались изолировать Иран, мы зашли с заднего двора США».
И действительно, на начало 2011 г. Иран уже поддерживал дипломатические отношения с 11 государствами региона, довел объем товарооборота до 3 млрд долл. и установил связи в военной области с Венесуэлой, Боливией и Эквадором. По мнению ряда обозревателей, основная задача Тегерана — создать для себя возможность совершения ответных действий в случае нанесения Соединенными Штатами ударов по объектам инфраструктуры и ядерным центрам Ирана.
Приведем в этой связи небесспорное и выдержанное в алармистских тонах мнение профессора Андского университета (Колумбия) Р. Ортиса, специализирующегося на проблемах терроризма. На его взгляд, Иран обеспечил присутствие в ряде латиноамериканских государств бойцов Революционной исламской гвардии, агентов отдела зарубежных операций Министерства разведки и безопасности, а также представителей группировки Хизбалла с целью создания подпольных сетей по всему региону. При этом колумбийский профессор отметил их связи с фундаменталистскими группами исламских общин в Латинской Америке, нацеленные на совершение террористических актов в случае нападения США на Иран. К этой информации нужно относиться достаточно осторожно, учитывая, что в западной прессе порой дается информация, которая впоследствии оказывается обычной «уткой». Так, в мае 2011 г. в немецкой газете «Die Welt» появилась сенсационная статья о планах Ирана построить на территории Венесуэлы, в 120 км от колумбийской границы, базу для запуска ракет средней дальности. Однако и Америка, и Венесуэла опровергли эту информацию.
Внимание Ирана, собирающегося продолжать свои ядерные программы, привлекают крупные залежи урана в штате Боливар (Венесуэла). Иран уже вложил более 1 млрд долл. в добычу и переработку стратегического металла лурия в Боливии, запасы которого в этой стране являются крупнейшими в мире.
Режим У. Чавеса превратился в основного партнера Ирана в Латинской Америке. Антиамериканизм, возведенный в разряд политической идеологии, стал тем стержнем, на котором основывалось фактически уже состоявшееся стратегическое партнерство между двумя государствами.
Следует признать, что Иран в последние годы обрел несколько опорных точек в регионе, в основном ориентируясь на развитие связей с леворадикальными режимами. Дальнейшее его присутствие в Латинской Америке во многом будет зависеть от степени устойчивости этих режимов, а последнее вызывает определенные сомнения.
Подводя общий итог, следует отметить, что после распада двухполярного мира в Западном полушарии возникли своеобразные вакуумные зоны, которые в условиях растущей конкуренции стремятся занять внерегиональные державы. Картина усложняется активной перегруппировкой сил, упадком старых и возникновением новых интеграционных группировок (без участия США). Но при всей сложности современной геополитической картины в целом роль латиноамериканского региона в мировой политике заметно возрастает.
