России следует внимательно отслеживать интеграционные инициативы, которые в последнее время обсуждаются в АТР. Это важно для того, чтобы нацеливать свою дальневосточную стратегию на те азиатские интеграционные структуры, с которыми России было бы полезно сотрудничать в первую очередь, чтобы максимально эффективно вписаться в экономику региона. К числу таких перспективных структур можно отнести зону свободной торговли КНР–Япония–Южная Корея, создание которой было анонсировано 13 мая 2012 г.
России следует внимательно отслеживать интеграционные инициативы, которые в последнее время обсуждаются в АТР. Это важно для того, чтобы нацеливать свою дальневосточную стратегию на те азиатские интеграционные структуры, с которыми России было бы полезно сотрудничать в первую очередь, чтобы максимально эффективно вписаться в экономику региона. К числу таких перспективных структур можно отнести зону свободной торговли КНР–Япония–Южная Корея, создание которой было анонсировано 13 мая 2012 г.
После десятилетнего периода переговоров тройка ведущих экономик Северо-Восточной Азии (СВА) приняла решение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) и тем самым завершила давно ведущиеся дискуссии о том, почему только этот субрегион мира до сих пор не захватила «горячка» регионализма. 13 мая на трехсторонней встрече в Пекине руководители Китая, Японии и Южной Кореи объявили о готовности начать переговоры о ЗСТ до конца 2012 г. Экономической целесообразностью создания такой интеграционной группировки страны-участницы посчитали скорее взаимодополняющий, нежели конкурирующий характер своих экономик. Примечательно, что не договоренности о снижении или отмене тарифных и прочих барьеров, а соглашение о взаимном продвижении и защите инвестиций должно лечь в основу ЗСТ, создаваемой между этими мощными азиатскими экономиками. Это можно рассматривать как свидетельство серьезности намерений ее учредителей и как решительную заявку на старт с более высокой ступени взаимной интегрированности названных экономик, что, как предполагается, отвечает интересам всего азиатского региона.
К созданию ЗСТ уже давно сложились достаточно весомые предпосылки. Это – нарастающий экономический потенциал и высокий динамизм развития этих стран в 1990–2000-х годах (за исключением Японии.) Суммарный объем ВВП трех стран в настоящее время составляет более 15 трлн долл. Странами накоплены самые крупные запасы мировых валютных резервов, которые в 2011 г. достигли почти 5 трлн долл. В 2010 г. РК, Китай и Япония договорились о создании совместного стабилизационного фонда, что стало одной из восьми совместных инициатив в финансовой области, согласованных тремя странами.
Вместе с тем интеграционный процесс в сфере торгового взаимодействия этих стран имеет свои особенности и препятствия. Что касается интегрированности их взаимной торговли, то за 1999–2011 гг. суммарный товарооборот между ними увеличился с 130 млрд до 690 млрд долл. КНР является крупнейшим торговым партнером для Японии и Южной Кореи, а те, в свою очередь, входят в первую пятерку внешнеторговых партнеров Китая. Торговля с остальными членами тройки для КНР составляет около 20%, для Японии – более 30%, для Южной Кореи – более 60%.
Переход КНР к инновационному развитию обостряет конкуренцию товаров китайского производства с товарами из Японии и РК. Сужение сферы взаимодополнения и обострение конкуренции ведут к тому, что определяющая роль Китая для Южной Кореи и Японии не уравновешивается приблизительно такой же значимостью внешнеторговых связей с этими странами для КНР. Это порождает несбалансированность торговых интересов и сулит в перспективе немалые проблемы для РК и Японии в процессе согласования единой тарифной политики и т.п.
КНР, Япония и РК пришли к единому мнению о необходимости активизации отношений регионального финансово-экономического сотрудничества, одобрили идею усиления конвертируемости своих национальных валют и выступили за содействие взаимному обмену инвестициями и расширению доступа к необходимой информации. По мнению экспертов трех стран, эти меры необходимы в условиях уязвимости и возможного спада мировой экономики. Нужно объединить совместные усилия, направленные на реализацию таких адекватных экономических мер, как консолидация бюджета, стимулирование внутреннего спроса и занятости, а также ускорение процесса экономических преобразований, достижение интенсивного, сбалансированного и поступательного экономического развития.
Какие выгоды преследуют страны-участницы нового триумвирата в СВА?
Интересы всех трех стран объединяет, хотя и в разной степени выраженности, стремление плавно уменьшать свою зависимость от рынков США и влияния американской валюты, т.е. всем участникам импонирует возможность снижения давления американского фактора на развитие СВА.
Начнем с КНР потому, что это не только самое экономически мощное государство в формирующейся группировке, но и, на наш взгляд, наиболее заинтересованное в ее создании. Пекину представляется реальная возможность подтвердить свою заявку на признание юаня в качестве главной региональной валюты. Китай продвигает проект создания китайско-японо-южнокорейской ЗСТ, даже несмотря на то, что он может стать серьезным конкурентом уже имеющейся ЗСТ КНР–АСЕАН. Основной бонус, который привлекает Китай в проекте трио стран СВА, – более мощные экономические и технологические ресурсы Японии и РК. КНР активно интегрируется и с Южной Кореей. 2 мая 2012 г. Сеул и Пекин объявили о начале переговоров по подготовке двустороннего соглашения о свободной торговле. И в двустороннем, и в трехстороннем формате наиболее «чувствительными» отраслями для КНР и РК будут сельское хозяйство и рыболовство (для РК), автомобиле- и машиностроение, а также нефтяная промышленность (для КНР).
Что касается интересов Японии, то в реализации проекта КНР–Япония–РК Токио видит возможность несколько расширить свои политические и экономические позиции и защитить интересы страны, зажатой между Соединенными Штатами, которые пытаются удержать свое доминирующее положение в мире, и Китаем, стремящимся занять их место. Являясь стратегическим союзником США, Япония в то же время испытывает сильное экономическое давление со стороны КНР и РК. Для Токио привлекательной выглядит идея финансовой и инвестиционной составляющей интеграционного процесса, при этом Япония желала бы сразу начать с региональной валютной интеграции. Это послужило бы еще одним импульсом для оживления роста японской экономики.
Южная Корея активно поддерживает идею общего рынка трех стран, имея намерение заключить дополнительно к этому соглашения о свободной торговле с КНР и с Японией. В Южной Корее предполагают, что новый формат экономических отношений Сеула, Пекина и Токио может дать еще и положительный эффект в сфере безопасности в СВА, поскольку Китай и Япония будут заинтересованы в политической стабильности на Корейском полуострове. РК рассчитывает на расширение доступа своей продукции на рынки КНР и Японии, но в большей степени – на расширение инвестиционного и технологического сотрудничества с этими странами. В 2011 г. объем двусторонней торговли между РК и КНР составил 246 млрд долл., между РК и Японией – 108 млрд долл.
Препятствия на пути интеграции КНР–Японии–Южной Кореи
Говоря о препятствиях на пути интеграции трех стран, следует отметить, во-первых, неизжитое наследие прошлого, которое проявляется как в обидах на освещение истории взаимоотношений каждой из стран, так и в территориальных претензиях друг к другу. Во-вторых, как уже отмечалось, сокращение разрыва в уровнях экономического развития и схожие стратегии экономического развития ведут к конкуренции интересов. В области культуры такие препятствия менее выражены, и, даже наоборот, глобализация обусловливает взаимопроникновение национальных культур и приводит к появлению так называемых «азиатских волн». Однако у народов этих стран еще сохраняется исторически мотивированная предубежденность в отношении друг друга, которая постепенно изживается по мере расширения сотрудничества. Япония, которая раньше не решалась играть активную роль в АТР из-за исторических обстоятельств, вызванных ошибками прошлого, сегодня надеется, что сумеет преодолеть проблемы непонимания с соседями и станет «мостом» между странами Азии. Китай же, ранее игравший скромную роль догоняющей страны, начинает вести экспансивную политику. Понятно, что серьезным препятствием может стать то, что и китайцы, и японцы будут стремиться строить новую группировку «под себя» и играть в ней лидирующую роль. В условиях, когда неясны многие контуры этого проекта, трудно прогнозировать сроки введения единой валюты, хотя намерения подобного рода участниками проекта неоднократно декларировались.
«Ниша» новой интеграционной модели в АТР
Ситуация в АТР сейчас определяется двумя наиболее заметными инициативами, связанными с формированием к 2020 г. Азиатско-Тихоокеанского сообщества (АТС) и с созданием Восточноазиатского сообщества (ВАС). Укрепление позиций КНР в АТР беспокоит США, Японию, Австралию. В то же время КНР рассматривает стратегию возврата США в Азию («Соглашение о Транс-тихоокеанском партнерстве», ноябрь 2011 г.) как удар по конкурентоспособности своей экономики. В настоящее время, видимо, уже невозможно избежать конкуренции модели зоны свободной торговли Китай–АСЕАН с моделью Транс-тихоокеанского партнерства. Модель трехсторонней интеграции может еще более укрепить позиции Китая в Азии и послужить балансером в отношениях столь разных по размеру, населению, экономическому весу, культуре, политическому устройству государств.
Трио и Россия
Россия постепенно начинает видеть в интеграции в СВА определенные возможности для инновационного развития в духе объявленного руководством курса на модернизацию и избавление от сырьевой зависимости. С одной стороны, подключение к формирующейся системе трехсторонней интеграции дало бы дополнительный импульс развитию России, особенно ее Дальнего Востока, поскольку все три страны имеют хорошую ресурсную взаимодополняемость с российской экономикой. С другой стороны, отстраненная позиция России, равно как и нежелание стран-участниц трехсторонней группировки принять Россию, могут негативно повлиять на планы ускоренной модернизации страны и закрепление ведущих позиций в АТР.
