Научная дипломатия Эфиопии: цели, барьеры и перспективы

Интерес, проявляемый все большим числом международных игроков к Африканскому континенту, в последние годы превратился в один из ключевых драйверов научной и экспертной повестки. Сегодня предметом исследования становятся самые различные сферы жизни африканских обществ и направления проводимой местными правительствами политики. Хотя основная ниша отводится проблемам политического, экономического и военного характера, гуманитарная, научная и культурная сферы постепенно получают дополнительное освещение в рамках зарубежной и российской науки. Структурного анализа и изучения на примерах отдельных кейсов заслуживает и научная дипломатия африканских стран как относительно новый феномен, но вместе с тем представляющая собой перспективный инструмент углубления международных связей и преодоления разрыва в развитии.

По оценкам за 2018 г., Африка все еще остается мировым «аутсайдером» по показателям научной активности: в отчетный год доля африканских исследователей в мировом научном сообществе составила лишь скромные 2,3%, а вклад в фонд научных публикаций оказался и того меньше — 2%. Таким образом, для государств Африканского континента в целом и Африки южнее Сахары в частности продуцирование знаний и экспертизы остается сложной задачей, что вместе с тем отнюдь не снижает интерес правительств и научных сообществ региона к данному направлению. Однако в подавляющем числе кейсов речь идет о формуле «дипломатия для науки»: многочисленность и острота проблем в сфере развития — будь то сельское хозяйство, медицина или энергетика — обуславливают практический интерес к научным достижениям как средству решения наиболее актуальных проблем общества и государства.

Обращаясь к анализу эфиопского опыта научной дипломатии, представляется возможным выделить два направления: во-первых, в рамках привлечения материально-технической поддержки и экспертизы со стороны международных организаций и, во-вторых, в формате двусторонних контактов с более развитыми в научно-технологической области странами, включая как западных, так и незападных игроков.

В то же время Аддис-Абеба все еще далека от цели стать «региональным хабом в области инноваций» как в силу невысокого уровня институциональной и материальной поддержки данного направления, так и ввиду не самого внушительного числа практических успехов. В последние годы в Эфиопии наблюдаются значительные изменения во внутриэлитном балансе, что кратно увеличило количество и интенсивность вооруженных конфликтов. В результате политические акценты и колоссальные ресурсные затраты существенно ограничивают перспективы развития науки, включая совершенствование и использование таких инструментов, как научная дипломатия.

В этих условиях Российская Федерация со своей стороны способна обеспечить необходимый уровень вовлеченности и качества предоставляемой экспертизы. Так, с учетом климатических особенностей Эфиопии продолжение сотрудничества по линии Совместной биологической экспедиции будет способствовать дальнейшему изучению дикой природы страны. Отечественные специалисты и исследовательские центры также могут оказывать содействие эфиопским партнерам в продолжающемся освоении гидроресурсов Эфиопии — одного из потенциальных драйверов борьбы с бедностью. Наконец, как научные, так и коммерческие структуры России обладают колоссальным опытом в сфере сельского хозяйства, которое и в наши дни не только является одной из основ эфиопской экономики, но и призвано решить важнейшую для страны проблему нехватки продовольствия.

Интерес, проявляемый все большим числом международных игроков к Африканскому континенту, в последние годы превратился в один из ключевых драйверов научной и экспертной повестки. Сегодня предметом исследования становятся самые различные сферы жизни африканских обществ и направления проводимой местными правительствами политики. Хотя, как это нередко бывает, основная ниша отводится проблемам политического, экономического и военного характера, гуманитарная, научная и культурная сферы постепенно получают дополнительное освещение в рамках зарубежной и российской науки. Структурного анализа и изучения на примерах отдельных кейсов заслуживает и научная дипломатия африканских стран как относительно новый феномен, но вместе с тем представляющая собой перспективный инструмент углубления международных связей и преодоления разрыва в развитии.

Теоретическое измерение научной дипломатии

Иван Лошкарев, Иван Копытцев:
Мир своими руками: Эфиопия на пути урегулирования межэтнических конфликтов

Эволюция подходов к изучению теории международных отношений во второй половине XX в. привела к постепенному отказу от утвердившейся ранее «прямолинейной», то есть опирающейся на силовые и экономические механизмы, модели понимания взаимодействия государственных акторов. В этом смысле принципиальным нововведением стала концепция «мягкой силы» (soft power), предложенная американским исследователем Дж. Наем в 1990 г. как обозначение такой модели поведения во внешней политике, когда государство добивается формирования благоприятного имиджа и образа в глазах того или иного настоящего или потенциального партнера для продвижения своих интересов путем укрепления собственной привлекательности [1]. Впоследствии именно в рамках подхода, предложенного Дж. Наем, были выделены различные инструменты «мягкой силы», включая общественную дипломатию и ее составную часть — дипломатию научную. Согласно, пожалуй, наиболее емкой дефиниции, последнюю следует рассматривать как способность науки выполнять роль «мягкой силы» во внешней политике [2].

Вместе с тем подобное определение обходит вниманием возможные вариации в целях и практиках научной дипломатии, получившие структурное объяснение со стороны Американской ассоциации содействия развитию науки (American Association for the Advancement of Science) и Лондонскому королевскому обществу по развитию знаний о природе (The Royal Society of London for the Improvement of Natural Knowledge). Так, в докладе, опубликованном в 2010 г., было выделено три направления научной дипломатии: 1) Наука в дипломатии — иными словами, информационно-аналитическое сопровождение деятельности госорганов по формированию и реализации внешней политики; 2) Наука для дипломатии — научное сотрудничество, осуществляемое для укрепления двусторонних контактов; 3) Дипломатия для науки, подразумевающая привлечение дипломатического инструментария для достижения научных целей [3]. В целом, подобная классификация представляется удачной аналитической рамкой с точки зрения понимания целей, принципов и методов осуществления научной дипломатии для каждого конкретного кейса.

Научная дипломатия в Африке

По оценкам за 2018 г., Африка все еще остается мировым «аутсайдером» по показателям научной активности: в отчетный год доля африканских исследователей в мировом научном сообществе составила лишь скромные 2,3%, а вклад в фонд научных публикаций оказался и того меньше — 2% [4]. Таким образом, для государств Африканского континента в целом и Африки южнее Сахары в частности продуцирование знаний и экспертизы остается сложной задачей, что вместе с тем отнюдь не снижает интерес правительств и научных сообществ региона к данному направлению: отмечается, что более 90% африканских государств рассматривают научную дипломатию как крайне значимое направление [5]. Чем же мотивирована столь распространенная позиция?

Анализируя феномен научной дипломатии в Африке, необходимо понимать, что в подавляющем числе кейсов речь идет о формуле «дипломатия для науки»: многочисленность и острота проблем в сфере развития — будь то сельское хозяйство, медицина или энергетика — обуславливают практический интерес к научным достижениям как средству решения наиболее актуальных проблем общества и государства. В этом смысле существенный вклад в процесс привлечения африканского научного сообщества к прикладной деятельности, включая установление продовольственных стандартов, вносят международные институты, в частности Соглашение по применению санитарных и фитосанитарных мер под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО). Созданные в рамках данного соглашения инстанции по выработке стандартов и контролю над качеством, известные как «три сестры» («Three Sisters»), с помощью фонда «Средства развития стандартов торговли» (Standards and Trade Development Facility) участвуют не только в укреплении научного потенциала государств Африки в сфере изучения вопросов продовольственной безопасности и торговли, но и обеспечивают привлечение последних к переговорному процессу по поводу выработки новых продовольственных стандартов [6].

Научная дипломатия Эфиопии

Мария Шпак:
Россия — Африка: достижения и перспективы сотрудничества в сфере образования

Само по себе изучение опыта ведения научной дипломатии африканскими государствами представляет немалый интерес как в силу слабой разработанности темы, так и ввиду все более пристального внимания отечественных и зарубежных политиков, ученых и бизнес-сообществ к Африканскому континенту как региону, обладающему пока неосвоенным и не до конца оцененным потенциалом. В свою очередь, выбор эфиопского кейса обусловлен двумя соображениями. Во-первых, именно Эфиопия является бесспорным лидером в Восточной Африке с точки зрения демографического и экономического потенциала. Во-вторых, именно Эфиопия сегодня входит в число государств континента, наиболее активно развивающих отношения с Российской Федерацией, в том числе уже в качестве участницы БРИКС.

Обращаясь к анализу эфиопского опыта научной дипломатии, необходимо отметить ряд базовых предпосылок. Прежде всего одним из ключевых показателей вовлеченности правительства страны в развитие инструментов научной дипломатии следует считать объемы выделяемого финансирования. Так, по оценкам за 2017 г., в среднем в Африке южнее Сахары государства направляли на исследования, посвященные вопросам развития, 0,37% ВВП в год, что почти в восемь раз уступало аналогичным показателям в Северной Африке. Вместе с тем для Эфиопии это значение оказалось и того ниже, всего 0,27% ВВП — меньше, чем у ЮАР (0,83%), Буркина-Фасо (0,61%) и Маврикия (0,37%) [7].

В целом, представляется возможным выделить два направления научной дипломатии Эфиопии: во-первых, в рамках привлечения материально-технической поддержки и экспертизы со стороны международных организаций и, во-вторых, в формате двусторонних контактов с более развитыми в научно-технологической области странами, включая как западных, так и незападных игроков. Являясь членом Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) с момента основания организации в 1957 г., Эфиопия в 2024 г. подписала очередную — пятую — Рамочную программу сотрудничества (The Country Programme Framework) с МАГАТЭ на 2024–2028 гг., устанавливающую следующие приоритетные направления взаимодействия: 1) Здоровье и питание; 2) Продовольствие и сельское хозяйство; 3) Водные ресурсы и окружающая среда; 4) Производство и добыча; 5) Энергетика; 6) Развитие человеческих ресурсов. При этом опыт предыдущих лет сотрудничества позволяет расценивать данное партнерство как практически ориентированное и полезное.

Еще одним примером взаимодействия Эфиопии с международными институтами в целях развития науки следует считать упомянутое ранее Соглашение по применению санитарных и фитосанитарных мер и созданный под его эгидой фонд, который, в частности, в 2018–2023 гг. предоставил различным правительственным ведомствам Эфиопии более 795 тыс. долл. в рамках программы «Улучшение санитарной составляющей и обеспечение экспорта скота и продуктов животного происхождения из Эфиопии» [8]. Несмотря на незначительные в общемировых масштабах объемы такой помощи, ее значение для страны, перманентно сталкивающейся с многочисленными вызовами и барьерами на пути к комплексному развитию, нельзя недооценивать.

Если описанное выше сотрудничество с международными организациями подпадает исключительно под формулу «дипломатия для науки», то в случае двусторонних контактов с государственными акторами научная дипломатия неминуемо служит и соображениям внешнеполитического характера, пусть даже акцент в случае подавляющего большинства африканских стран и делается на привлечение экспертизы и знаний. Еще в 2011 г. правительства Эфиопии и КНР подписали Соглашение о сотрудничестве в сфере науки и технологий, ставшее институциональной рамкой для дальнейшего выстраивания контактов, преимущественно в сфере подготовки кадров в Эфиопии, включая проведение встреч Сино-эфиопского комитета по науке и технологиям каждые 3-5 лет. Помимо этого, в 2012 г. эфиопская сторона и Российская академия наук заключили Соглашение о сотрудничестве в сфере науки и технологий, позволившее Совместной российско-эфиопской биологической экспедиции продолжить работу, начатую в 1987 г. В дальнейшем это соглашение получило развитие в виде принятого в 2023 г. решения об учреждении Совместного центра биологических исследований.

Ограничения и перспективы

Александра Янькова, Кристина Кондакова:
Интересы Китая в Африке

В то же время, характеризуя научную сферу Эфиопии и, в частности, интенсивность и эффективность научной дипломатии страны, вполне закономерным представляется вывод, согласно которому Аддис-Абеба все еще далека от цели, декларированной министром науки и инноваций: назвать Эфиопию «региональным хабом в области инноваций» будет преждевременным как в силу невысокого уровня институциональной и материальной поддержки данного направления, так и ввиду не самого внушительного числа практических успехов. Подобное положение дел обуславливается целым рядом преимущественно политических и экономических факторов, включая: 1) Острые проблемы в сфере безопасности (в том числе, межэтнические столкновения, экстремизм и деятельность повстанческих группировок); 2) Хроническое недофинансирование; 3) Низкие показатели социального развития; 4) Слабость государственных институтов. Говоря предметно, в последние годы в Эфиопии наблюдаются значительные изменения во внутриэлитном балансе, что кратно увеличило количество и интенсивность вооруженных конфликтов. В результате политические акценты и колоссальные ресурсные затраты существенно ограничивают перспективы развития науки, включая совершенствование и использование таких инструментов, как научная дипломатия.

Выводы и рекомендации для российской стороны

Научная дипломатия Эфиопии на сегодняшний день все еще не входит в число приоритетных инструментов внешней политики и/или обеспечения развития. Будучи преимущественно ориентированной на привлечение экспертизы («дипломатия для науки»), научная дипломатия здесь не подкрепляется достаточными организационными и материальными ресурсами, равно как и соответствующими амбициями правительства. Вместе с тем даже в таком состоянии это направление сохраняет свою значимость как один из способов преодоления целого ряда наиболее насущных для эфиопского общества проблем, в том числе в сфере продовольственной безопасности, развития технологичных производств и создания квалифицированной кадровой базы. В этих условиях Российская Федерация со своей стороны способна обеспечить необходимый уровень вовлеченности и качества предоставляемой экспертизы. Так, с учетом климатических особенностей Эфиопии продолжение сотрудничества по линии Совместной биологической экспедиции будет способствовать дальнейшему изучению дикой природы страны. Отечественные специалисты и исследовательские центры также могут оказывать содействие эфиопским партнерам в продолжающемся освоении гидроресурсов Эфиопии — одного из потенциальных драйверов борьбы с бедностью. Наконец, как научные, так и коммерческие структуры России обладают колоссальным опытом в сфере сельского хозяйства, которое и в наши дни не только является одной из основ эфиопской экономики, но и призвано решить важнейшую для страны проблему нехватки продовольствия.

1. Nye J.S. Soft Power // Foreign Policy. 1990. No. 80, Twentieth Anniversary. P. 153–171.

2. Букалова С.В. Научная дипломатия: сущность и роль в системе международных отношений // Мировая политика. 2018. №2. С. 95–103.

3. New Frontiers in Science Democracy: Navigating the Changing Balance of Power. The Royal Society. 2010. P. 32.

4. Simelane T., Inyang H.I. Africa’s Science Diplomacy in The Palgrave Handbook of Diplomatic Thought and Practice in the Digital Age, 2023. Pp. 359–377.

5. African Capacity Report 2017: Building Capacity in Science, Technology and Innovation for Africa’s Transformation. Harare: African Capacity Building Foundation, 2017. P. 209.

6. Hornsby D.J., Parshotam A. Science Diplomacy, Epistemic Communities, and Practice in Sub-Saharan Africa // Global Policy. 2018. Vol. 3. P. 29–34.

7. Nabyonga-Orem J., Asamani J.A., Olu O. Why Are African Researchers Left Behind in Global Scientific Publications? — A Viewpoint // International Journal of Health Policy and Management. 2024. 13:8149. P. 4.

8. Improving Sanitary Capacity and Facilitating Export of Livestock and Livestock Products from Ethiopia // Food and Agriculture Organization of the United Nations, 2023. P. 45.