Кризис в Эфиопии: гражданская война на всех фронтах и перспективы мира

Начатая 4 ноября 2020 г. вооруженными силами Эфиопии операция против мятежного «Народного фронта освобождения Тыграя» (НФОТ) развилась в многоплановый и многосторонний конфликт с вовлечением внешних сил. В конце июня мятежники из НФОТ и его военного крыла — «Сил обороны Тыграя» — перешли в контрнаступление, 28 июня правительство эвакуировало свои силы из большей части Тыграя, включая региональную столицу Мэкэле и ряд крупных городов, после чего объявило об одностороннем прекращении огня без всяких условий. Тем не менее с целью возвращения спорных территорий на юге и западе Тыграя, а также для разблокировки маршрутов доставки гуманитарной помощи и недопущения перегруппировки проправительственных сил мятежные СОТ/НФОТ продолжили наступление и вторглись в штаты Афар и Амхара.

Представляется, что у урегулирования столь сложного и многопланового конфликта с бесчисленным множеством неизвестных все же есть несколько путей. Военная победа Аддис-Абебы возможна, но она неизбежно ухудшит как внутреннее, так и внешнее положение Эфиопии в связи с тем, что спровоцирует новые разрушения и потоки беженцев, а тиграйцы, все более настроенные на самоопределение, предложенных им решений, скорее всего, не примут и в том или ином виде сопротивление продолжат. Консенсусное урегулирование тоже возможно, но оно будет осложнено трудностями и конфликтами в поиске приемлемых путей сосуществования общин в одном государстве, дискредитацией «этнического федерализма» и неприятием централизма со стороны ряда сил (в первую очередь Тыграя, части Оромии), высоким межэтническим напряжением и постоянным задействованием федеральных войск в погашении очагов вспыхивающих меж- и внутрирегиональных конфликтов.

Начатая 4 ноября 2020 г. вооруженными силами Эфиопии операция против мятежного «Народного фронта освобождения Тыграя» (НФОТ) развилась в многоплановый и многосторонний конфликт с вовлечением внешних сил. В конце июня мятежники из НФОТ и его военного крыла — «Сил обороны Тыграя» — перешли в контрнаступление, 28 июня правительство эвакуировало свои силы из большей части Тыграя, включая региональную столицу Мэкэле и ряд крупных городов, после чего объявило об одностороннем прекращении огня без всяких условий. Тем не менее с целью возвращения спорных территорий на юге и западе Тыграя, а также для разблокировки маршрутов доставки гуманитарной помощи и недопущения перегруппировки проправительственных сил мятежные СОТ/НФОТ продолжили наступление и вторглись в штаты Афар и Амхара.

НФОТ пытаются оправдывать свои действия — в первую очередь в глазах мирового сообщества, к которому они апеллируют значительно чаще, чем федеральное правительство — фактами саботажа транспортной инфраструктуры региона, удержанием амхарскими ополчениями плодородных территорий Западного Тыграя и угрозой полномасштабного голода (по данным ООН, на грани голода в Тыграе находятся около 400 тыс. человек). Однако перенос НФОТ/СОТ военных действий в штаты Афар и Амхара (только в Амхара открылись четыре фронта), где сегодня и разворачиваются основные бои с переменными успехами для каждой из сторон, поставил под сомнение «оборонительный» нарратив руководства мятежников. Считается, что одной из целей НФОТ был захват ключевой транспортной артерии Аддис-Абеба-Джибути, по которой идет 95% импорта, и блокировка коммуникаций штата Амхара с целью разделить его надвое и создать буферную зону к югу от Тыграя. Предсказать ход событий невозможно, но можно выделить ряд тенденций, некоторые из которых будут развиваться вне зависимости от событий на фронтах.

Необходимо констатировать, что несмотря на проявление федеральными властями готовности к «инклюзивному диалогу» (правда, без участия признанных террористическими НФОТ, а также — с недавних пор союзной им «Армии освобождения Оромо») и выдвижение НФОТ предложения политического урегулирования конфликта при участии ООН, многое указывает на то, что обе стороны (в большей мере — Аддис-Абеба, в меньшей — НФОТ) видят лишь военное решение конфликта. Да и первоначально выдвинутый НФОТ список требований, включавший «переходное правительство», также не предусматривал какого-то политического будущего для Абия Ахмеда, сторонники которого 21 июня 2021 г. одержали впечатляющую победу на парламентских выборах. Здесь важно подчеркнуть, что на минувших выборах правящая «Партия процветания» получила 410 из 436 мест в парламенте, утвердив себя легитимным проводником провоенного консенсуса. Он опирается на память о многочисленных нарушениях прав человека, репрессиях и злоупотреблениях в годы правления в стране НФОТ (1991–2018 гг.), а также на во многом деструктивные действия НФОТ в период либерализации режима. Представители этой партии, многие из которых, столкнувшись с обвинениями в нарушениях прав человека и коррупции, удалились в «родной» для них Тыграй, а НФОТ занимался обструкцией работы органов власти, которая вела лишь к нарастанию напряженности (вплоть до организации не согласованных с электоральным календарем и признанных неконституционными региональных выборов).

Иван Лошкарев:
Эфиопия и Тиграй: неизбежный конфликт

Можно с грустью констатировать, что, в отличие от соседних Кении и Сомали, элиты Эфиопии так и не выработали консенсусных механизмов разрешения конфликтов. Исторические прецеденты тоже, к сожалению, не указывают на возможность подобной развязки до наступления решающего перелома на фронтах военных действий. Представляется, что для премьер-министра Эфиопии Абия Ахмеда, как и для его союзника, лидера Эритреи Исайяса Афеворки, частичное или полное сохранение НФОТ в качестве организованной переговорной стороны неприемлемо. Но и в обществе тоже нет активной и влиятельной антивоенной партии. Более того, в стране, по данным журналистов и правозащитников, с начала войны продолжаются аресты и закрытия бизнесов «лиц тыграйской национальности», связанных, по мнению властей, с НФОТ, а в СМИ обе стороны ведут интенсивную пропагандистскую кампанию, в которой широко прибегают к дегуманизации противника.

Отчасти это объясняется тем, что, несмотря на неудачи в июне 2021 г., власти все-таки имеют экономические, военно-технические и мобилизационные ресурсы для завершения войны. Правда, с большими жертвами и разрушениями, особенно среди мирного населения Тыграя, по-прежнему живущего в условиях частичной парализации транспортных путей и фактической экономической блокады. Однако повторное наступление на Мэкэле практически наверняка приведет к тому, что НФОТ вновь оставит крупные города и уйдет «в горы» для разворачивания очередного витка затяжной партизанской войны с целью истощения противника и последующего ее перевода в конвенциональное русло. Тем не менее большие потери, рост продовольственной инфляции (цены на продукты выросли примерно вдвое), девальвация быра и рост курса доллара США на черном рынке, ухудшение уровня жизни, рост уличной преступности и организованного бандитизма в крупных городах, общая дезорганизация хозяйственной жизни (в т.ч. в связи с демонтажем создававшейся десятилетиями бизнес-инфраструктуры НФОТ) и срыв программы реформ не может не подталкивать ряд политических сил к поиску политического решения. Замедление экономического роста (с 6% до 2% в 2021 г.) на фоне постоянного притока на рынок трудоспособной молодежи, часть которой вынужденно стала беженцами, перемещенными лицами или пополнила ряды многочисленных ополчений, будет создавать растущее давление на социальную сферу.

Этому также будет способствовать истощение материальных и людских ресурсов НФОТ/СОТ в затяжных боях по мере роста организованного сопротивления противника, ухудшения продовольственной безопасности Тыграя до критически опасного уровня ввиду отрыва от сельскохозяйственных работ масс мобилизовавшейся в СОТ молодежи (в некоторых деревнях вся тяжесть сезонных полевых работ легла на стариков, женщин, детей).

Потенциал правительственных сил. Первый этап войны (4 ноября 2020 г. — 28 июня 2021 г.), по мнению ряда экспертов, завершился для федеральных сил неудачно: объявленное Аддис-Абебой вслед за эвакуацией из Тыграя гуманитарное перемирие на время сельскохозяйственного сезона, безусловно, можно лишь приветствовать, но быстрое возвращение под контроль НФОТ/СОТ Мэкэле и крупных городов, спешная эвакуация федеральных сил и большие потери ВС Эфиопии в живой силе, бронетехнике, вооружениях указывали, скорее, на серьезное изменение соотношения сил в пользу НФОТ. Во многом перелому на этом этапе конфликта способствовали нарушения прав человека со стороны правительственных войск и союзных им ополчений, в ответ на что стихийно появившиеся деревенские комитеты сопротивления объединились с остатками кадровых частей НФОТ и организовали масштабное партизанское сопротивление. Как бы то ни было, в ответ на вторжение НФОТ/СОТ в штаты Амхара и Афар власти тоже ответили массовой народной мобилизацией т.н. «специальных сил» из штатов Оромия, Афар, Сидамо, Сомали, Региона наций, национальностей и народов Юга (в течение середины-конца июля), региональных ополчений и всех, кто достиг совершеннолетия и способен носить оружие. Такая стратегия, но в менее ограниченных масштабах, была опробована и ранее — в ноябре 2020 г. СОТ/НФОТ противостояли не только регулярные ВС, федеральная полиция и эритрейские войска, но и региональные специальные силы штата Амхара, а также амхарское молодежное этнонационалистическое движение «Фано», значительно усилившееся в 2018–2020 гг., которое смешивается и взаимодействует со специальными силами, а также более мелкие местные ополчения с запутанной командной структурой, разной дисциплинированностью и выучкой, степенью вовлеченности и взаимодействия со структурами ВС, спецсил, полиции. Все их объединяли неурегулированные территориальные претензии к Тыграю, который, по их мнению, воспользовался своим руководящим положением в Эфиопии после свержение диктатуры Менгисту в 1991 г. и к 1995 г. присоединил к штату Тыграй ряд территорий, ранее находившихся в составе амхарских провинций.

Нынешние масштабы общенациональной мобилизации с вовлечением деятелей культуры, активной рекламно-пропагандистской кампанией сложно переоценить. Хотя и у нее есть исторические прецеденты — кампания «Красная звезда» 1982 г., мобилизовавшая около 100 тыс. ополченцев на помощь войскам против эритрейских партизан. Тогда принудительная мобилизация крестьян непопулярным военным режимом не смогла переломить ход событий в пользу мотивированных, пользующихся широкой поддержкой населения будущих руководителей независимой Эритреи и их союзников — не менее мотивированных и идейных партизан НФОТ, опиравшихся на массовую крестьянскую поддержку. Но за 30 лет ситуация изменилась. С 2015 г. население штатов добивалось эмансипации от все менее популярного и более репрессивного правления НФОТ. Увольнение из ВС накануне войны нескольких тысяч тиграйских офицеров значительно снизило потенциал проправительственных сил накануне первого этапа операции, но ненадолго. Выход НФОТ за пределы «родного» для него региона не был встречен населением безучастно. Поэтому с начала – середины августа ополчения начали одерживать первые локальные победы, опровергая миф о непобедимости воинственных тиграйцев: был отбит ряд населенных пунктов, магистралей, к началу сентября ополченцы и регулярные силы отбили большинство захваченных городов и селений. Еще раньше НФОТ столкнулось с серьезным сопротивлением ополченцев в ходе вторжения в штат Афар, вследствие чего его продвижение в этом штате замедлилось, а в начале сентября власти заявили о разгроме и отступлении НФОТ оттуда. Антитыграйские силы совершенствуются в партизанской тактике, успешно нападают на проходящие через города и селения отряды НФОТ, наносят потери живой силе и бронетехнике, дезорганизуют логистику и растянутые коммуникации НФОТ/СОТ. Дополнительным мобилизующим стимулом служат факты военных преступлений, совершаемых мятежниками НФОТ на занятых ими территориях: власти и очевидцы обвиняли НФОТ в убийствах, расправах, изнасилованиях, масштабных грабежах, бомбардировке г. Дебре-Табор, приведшей к человеческим жертвам среди мирного населения. Правда, привлечению в ополчение служат и корыстные, и узколокальные интересы, и разрешение властей на хранение у себя трофейного оружия.

Иван Лошкарев:
Конфликт в Тиграе: от современности к средневековью?

Однако Абий Ахмед столкнулся с непониманием и неприятием международного сообщества, в первую очередь со стороны стран ЕС и США. Проправительственные СМИ и первые лица страны раздражены односторонним, по их мнению, освещением конфликта в ведущих мировых СМИ, включая BBC, CNN, New York Times, Washington Post, Financial Times, The Economist и т.д. И не без причины: нередко замалчивается, что «первый выстрел» в войне — нападение лояльных НФОТ военных на базу Северного командования, сопровождавшееся захватом вооружений, ракетного арсенала и большими человеческими жертвами — был все-таки сделан НФОТ. Однако и сами федеральные власти подорвали доверие к себе замалчиванием участия Эритреи в конфликте, многочисленных военных преступлений, информация о которых поступает регулярно, множественных разрушений и жертв, а также рядом двусмысленных заявлений на грани hate speech (так, 18 июля 2021 г. офис президента назвал НФОТ «раком» и «сорняком»). Столкнувшись с работой иностранных СМИ, пытавшихся освещать ход войны в условиях информационной блокады, отключения интернета и телефонной связи, власти выступили с инициативами замены соцсетей и мессенджеров (Facebook, WhatsApp), действующих, по их мнению, против интересов страны, на национальные аналоги. Ввиду растущего недовольства мирового (США и ЕС) и обеспокоенности регионального сообщества (в первую очередь — Кении) Абий Ахмед рассчитывает на военную, военно-техническую и дипломатическую помощь ряда других стран, отстаивающих принцип невмешательства во внутренние дела, в первую очередь — КНР, Турции и Российской Федерации. Есть предположение, что за достижением 18 августа соглашения об экономическом и военном сотрудничестве с Турцией — одним из крупнейших инвесторов в экономику страны — стоит заинтересованность в турецких вооружениях, в частности БЛА Bayraktar Tb2 и Anka-S, хорошо проявивших себя в конфликтах в Сирии, Ливии, Нагорном Карабахе. Сообщалось, что использование ВС Эфиопии эмиратских БЛА китайского производства, взлетавших с эритрейской базы Асэб, способствовало быстрым успехам и взятию Мэкэле 28 ноября 2020 г. в ходе первого этапа кампании, в более позднем издании сообщалось об использовании ВС Эфиопии дронов иранского производства (Mohajer-6). Однако нельзя исключать, что подтверждение этой информации может возыметь неприятные последствия (ввиду зависимости Эфиопии от инвестиций США и стран Персидского Залива) и подтолкнуть к сближению с Турцией. Тем не менее новые поставки вооружений, в особенности БЛА, могут переломить ход событий в пользу Аддис-Абебы.

Необходимо сказать, что регионы страны, взяв за основу опыт парамилитарных образований лиу в штате Сомали, развивали собственные «специальные силы» еще с 2017 г., а из-за ухудшения ситуации с безопасностью многие фермеры Амхара давно носят огнестрельное оружие. То же, кстати, касается и Тыграя: еще до войны ополчения в Тыграе (на уровне кебеле) были квазиофициальной силой обеспечения правопорядка и поддержки местной и федеральной полиции; в одном из крупнейших преступлений войны (в г. Майкадра, где были обнаружены тела 500 человек) организация «Amnesty International» обвинила именно тиграйских ополченцев, в частности молодежное объединение «Самри» (ሳምሪ). Однако, вне зависимости от исхода конфликта бесконтрольный оборот незарегистрированного огнестрельного оружия на руках у населения (особенно сельского), милитаризация деревень и кебеле (административная единица нижнего уровня, объединяющая несколько деревень) в сочетании с политизацией этничности приведет (и уже приводит) к распаду единого социального, правового, экономического пространства на низовом уровне (ввиду того, что практически у каждого кебеле есть неурегулированные претензии к соседям, особенно к иноэтническим общинам). Статус военнослужащего общенациональных ВС тем самым девальвируется, в то же время неизбежно возрастает роль вооруженного человека, аффилированного с какой-либо этнонационалистической силой, далеко не всегда разделяющей приоритеты Аддис-Абебы (во время конфликта, в частности, вспыхивали столкновения между ополчениями штатов Сомали и Афар по поводу нескольких спорных пограничных территорий).

НФОТ/СОТ рассчитывают на мотивированность своих войск и ополчений, опыт командиров (в особенности Цадкана Гебретенсае), «осадную ментальность», подкрепленную фактами военных преступлений и внесудебных расправ против этнических тиграйцев и мотивирующую многих из них воевать до конца, а также высокую экспертизу как в конвенциональной, так и в партизанско-диверсионной войне. Но ввиду малой численности тиграйцев, составляющих около 6–7% населения, и неприятия НФОТ значительной частью населения Эфиопии, НФОТ/СОТ, скорее всего, не будет стремиться к взятию столицы и захвату власти в стране, поскольку столкнется с тяжелым и фатальным для себя сопротивлением. Более того, налицо возросший запрос на самоопределение Тыграя, укреплявшийся последние годы в связи с нарастанием напряжения в отношениях с Аддис-Абебой, появлением ориентированных на самоопределение региона городских политических партий, популярных среди интеллектуалов и молодежи. Несомненно, эти настроения только усилились в виду фактов многочисленных тяжелых военных преступлений эритрейских войск и амхарских ополчений. Тем не менее НФОТ/СОТ имеют небольшие перспективы для создания независимого государства ввиду бедности этого региона, пострадавшей транспортной, банковско-финансовой и телекоммуникационной инфраструктуры, его пребывания во враждебном окружении. Крестьянское население региона и ранее постоянно нуждалось в гуманитарной помощи, поставщиком которой была контролируемая НФОТ НПО «EFFORT». В связи с этим многое указывает не столько на стремление к малоперспективному отделению (гарантированному, впрочем, конституцией), сколько на стремление НФОТ к созданию буферных зон вокруг своих границ (особенно к югу от Тыграя), а в ближайшем будущем — на проведение операций по возвращению плодородных полей сезама на Западе Тыграя и разблокировке границы с Суданом, возможно, для получения военной помощи. Тут стоит вспомнить слова Абдель Фаттаха аль-Бурхана о том, что Эфиопия вооружает враждебно настроенные Хартуму племенные ополчения Судана. Сама же Эфиопия обвиняет НФОТ в сотрудничестве с сепаратистами штата Бенишангуль-Гумуз, использующими территорию Судана. Но интенсификация операций к югу от Тыграя создает и угрозу обнажения северных флангов, уязвимых перед повторным вторжением войск Эритреи (фиксируется концентрация эритрейских войск в занятых амхарскими ополчениями областях Западного Тыграя.

Тем не менее внутри страны НФОТ не одиноки. Мятежники рассчитывает на союз с другими федералистскими, автономистскими и сепаратистскими силами Эфиопии. В первую очередь в Оромии и в Бенишангуль-Гумузе, но возможны соответствующие альянсы с рядом антиправительственных этнонационалистических сил Гамбеллы («Армия освобождения Гамбеллы»), отдельных организаций штатов Афар, Сомали. Наиболее близко к Тыграю действует предположительно связанный с ним «Комитет самоопределения и идентичности народа кемант», активный в районе Гондэра, возле границы с Суданом, и добивающийся самоопределения в рамках штата Амхара — боевики «Освободительного движения кеманта» вступают в столкновения с ВС ЭФиопии с апреля 2021 г. и обвиняются властями в сотрудничестве с НФОТ. Помимо ситуативно сотрудничающих с НФОТ этнонационалистических ополчений кемант, а также близких им агау (т.н. Армия освобождения агау), один из самых серьезных союзников НФОТ — «Армия освобождения Оромо» (АОО), отколовшаяся от «Фронта освобождения Оромо» в 2018 г. и начавшая партизанско-террористическую борьбу в Южной и Западной Оромии в ноябре 2019 г. 11 августа лидер АОО Джааль Марро (Кумса Дириба) сообщил о том, что АОО и НФОТ договорились о военном сотрудничестве. Если ранее АОО совершала партизанские рейды из лесных баз и укрытий, то ныне они пытаются имитировать тактику НФОТ и захватывают целые отдельные зоны. Тем не менее эта сила не заручилась всеобщей поддержкой населения ввиду глубокой политической расколотости Оромии, крайне неоднородного в культурном, социальном и политическом отношении региона. В нем протесты против действий АОО и НФОТ — не редкость, а вовлеченность АОО в сделки с местными политиками, в криминальную деятельность и этнические чистки (в первую очередь, поселений амхара) не могут не настраивать против АОО часть населения. При этом, по некоторым оценкам, численность АОО за последнее время возросла из-за репрессий в отношении ряда оромских политических организаций и активистов. Следует также подчеркнуть ситуативность этих союзов, вызванных лишь наличием общего врага, и, конечно, историю длительного противостояния НФОТ и ФОО/АОО в недалеком прошлом. Нельзя не отметить и определенный кризис самой идеи «этнического федерализма», которую последовательно отстаивает НФОТ, создававшаяся как «панацея» от этнополитического господства какого-либо одного этноса (в первую очередь, амхара и, в куда меньшей степени, самих тиграйцев) по сталинистской модели «наций, национальностей и народов». Она была в значительной степени дискредитирована авторитарным правлением НФОТ (во главе коалиции РДФЭН в 1991-2018 гг.), так и не реализовавшим самоуправленческий потенциал народов страны, и в настоящий момент модель дошла до пределов своих возможностей и обернулась поляризацией и политизацией этничности, взрывным ростом этнонационализма. Так, на юге страны, в Регионе наций, национальностей и народов Юга, не менее 10 зон (всего их в стране свыше 60) добиваются статуса штата.

Андрей Кортунов:
Об Айболитах и Бармалеях

Региональные вызовы. Как это нередко случается, международные риски тесно переплетены с внутренней ситуацией в стране. Ни один из внутренних конфликтов стран Африканского рога в новейшей истории не обходился без внешнего вмешательства. Эфиопия — периферия Большого Ближнего Востока, участвующая в сложных геополитических альянсах стран Северной Африки и Персидского Залива. Сегодня страна переживает сложный и кровавый процесс перестройки центро-периферийных отношений, осложненный зашедшими в тупик отношениями с двумя соседями — Египтом и Суданом. Строящаяся на Голубом Ниле, в штате Бенишангуль-Гумуз, «Плотина великого возрождения Эфиопии» — предмет острого международного конфликта с соседним Египтом и Суданом, которые считают ее экзистенциальной угрозой для своих экономик. Начало заполнения ее резервуара, против которого возражали эти страны (они опасаются снижения уровня воды в этой жизненной важной для них водной артерии), было одной из главных целей Абия Ахмеда до проведения выборов.

Но не менее серьезен и внутренний конфликт в зоне Мэтэкэль в долине Голубого Нила штата Бенишангуль-Гумуз между ополчениями амхарских вооруженных поселенцев и организациями «коренных» жителей штата — гумуз, берта, шинаша, мао и комо. Причиной стала миграция в регион крестьян амхара из-за засух и малоземелья, начиная с 1980-х гг., которые, составив большинство в зоне Мэтэкэль, стали добиваться передачи этой зоны штату Амхара. Дополнительной причиной стало развитие агроиндустрии с притоком сезонных работников из других штатов и разворачивание с 2000-х гг. инфраструктурных проектов, дезорганизовавших привычный уклад хозяйственной жизни подсечно-огневых общин гумуз. Это противостояние опасно в первую очередь близостью ключевого инфраструктурного объекта страны — плотины «Возрождение» на Голубом Ниле, против которой регулярно совершаются диверсии, причем угроза исходит изнутри — со стороны местных ополчений. Тем не менее, по данным властей, отряды «Народно-освободительного движения Гумуз» предположительно совершают рейды с территории Судана, где они могут получать подготовку и финансирование (что обусловлено исторической связью местных автономистских движений с Суданом), а суданские власти обвиняют Эфиопию в поддержке антиправительственно настроенных племенных и кланово-общинных ополчений на территории Судана. Таким образом, скорее всего, обе страны уже вовлечены в затяжной гибридный конфликт.

Обострившийся с марта 2020 г. конфликт с Суданом вокруг спорной территории Эль-Фашга (Мазега) площадью 251 кв. км, де-юре, по протоколам 1902 и 1972 г., принадлежащей Судану, но де-факто десятилетиями колонизировавшейся амхарскими крестьянами зоны на востоке Судана, интегрированной в экономику Эфиопии (с поселениями 1,8 тыс. фермеров) с начала войны перешедшей под контроль суданских войск, тоже тесно связан с внутренней повесткой Эфиопии. Этот вопрос чувствителен для разных, но в первую очередь — этнонационалистических и экстремистски настроенных сил штата Амхара (в первую очередь, партии «Национальное движение амхара», движения «Фано», в меньшей степени — части политиков амхарской ветви «Партии процветания»), вынужденных считаться с запросами сельского амхарского населения, для которого вопрос земли, вернее — малоземелья, — едва ли не ключевой, и для которых Эль-Фашга — едва ли не такой же принципиальный вопрос укрепившегося за последние годы амхарского национализма, как возвращение Западного и Южного Тыграя под контроль зональной администрации штата Амхара.

Одним из самых больших неизвестных остается позиция ближайшего союзника Абия Ахмеда — президента Эритреи Исайяса Афеворки, чьи войска, как было доказано, участвовали в операции федеральных сил в Тыграе с ноября 2020 г. и совершали там, по мнению правозащитников, наиболее тяжкие военные преступления. Вражда исторического лидера НФОТ и премьер-министра Эфиопии Мелеса Зенави (1995–2012 гг.) и Исайяса Афеворки, некогда близких союзников, хорошо известна и уходит в далекое прошлое, а кульминацией ухудшения их отношений стала неудачная для Эритреи война с Эфиопией 1998–2000 гг. Она во многом спровоцировала «закрытие» Эритреи и установление там военизированной однопартийной персоналистской диктатуры Исайяса Афеворки, чья легитимность строилась на националистическом культе мученической смерти и возмездия Эфиопии, в первую очередь — Тыграю и НФОТ как руководящим силам в этой разрушительной и травмировавшей население Эритреи пограничной войне. Исайяс Афеворки просто не может проиграть еще одну войну: это может спровоцировать острый кризис легитимности и падение его власти.

***

Представляется, что у урегулирования столь сложного и многопланового конфликта с бесчисленным множеством неизвестных все же есть несколько путей. Военная победа Аддис-Абебы возможна, но она неизбежно ухудшит как внутреннее, так и внешнее положение Эфиопии в связи с тем, что спровоцирует новые разрушения и потоки беженцев, а тиграйцы, все более настроенные на самоопределение, предложенных им решений, скорее всего, не примут и в том или ином виде сопротивление продолжат. Консенсусное урегулирование тоже возможно, но оно будет осложнено трудностями и конфликтами в поиске приемлемых путей сосуществования общин в одном государстве, дискредитацией «этнического федерализма» и неприятием централизма со стороны ряда сил (в первую очередь Тыграя, части Оромии), высоким межэтническим напряжением и постоянным задействованием федеральных войск в погашении очагов вспыхивающих меж- и внутрирегиональных конфликтов. Не следует забывать, что за каждой из организованных сил стоят теперь этнонационалистические формирования и ополчения разного уровня легитимности, преследующие в основном локальные интересы и цели. Наконец, вне зависимости от исхода войны, милитаризация населения, девальвация статуса военнослужащего могут породить патологическую социально-политическую и экономическую экосистему, которая свойственна, например, восточным провинциям Демократической Республики Конго и ряду центральных и южных областей Сомали. Возможно сложное, конфликтное и, главное, длительное сосуществование центров власти и связанных с ними вооруженных ополчений разного уровня и степени легальности (от признанных террористическими НВФ до фактически опекаемых властями полувоенных формирований), диктующих собственные правила игры, парализующих социальную инфраструктуру, создающих каналы обогащения для «военно-политического предпринимательства», но вместе с ней и колоссальную нагрузку на хозяйственную деятельность и, в целом, формирующих условия для квалификации страны в качестве failed state.