Казахстан и Турция: опциональная дружба

Казахстан представляет значительный интерес для Турции. Внимание последней к Казахстану и другим государствам Центральной Азии главным образом объясняется языковым и культурно-историческим родством с тюркскими народами, а также политическим и экономическим прагматизмом. В этой связи Казахстан занял особое место в системе турецких приоритетов.

Анкаре всегда импонировали его прагматизм и политическая многовекторность, а также богатый сырьевой потенциал и относительно развитая инфраструктура для осуществления экономической деятельности, хорошо подходящая для турецкого бизнеса. Помимо этого, Казахстан находится гораздо ближе к Турции, чем Узбекистан — на расстоянии морского перехода через Каспий и территорию Азербайджана, с которым у Анкары особые и доверительные отношения. Выгодное геостратегическое положение Казахстана в центре Евразии и активное участие Нур-Султана в развитии транс-евразийских транспортных коридоров в рамках реализации китайской Инициативы пояса и пути также вызывает активный интерес Анкары.

На сегодняшний день развитие отношений с Турцией формально не входит в перечень основных внешнеполитических приоритетов Казахстана. Однако эта страна заинтересована в укреплении отношений со странами Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии, Среднего и Ближнего Востока. Кроме того, в Концепции внешней политики Казахстана на 2020–2030 гг. говорится о важности активного участия Казахстана в деятельности международных организаций в Азиатском регионе, включая участие в работе Организации исламского сотрудничества и Совета сотрудничества тюркоязычных государств.

Козырь Казахстана во взаимодействии с Турцией, пожалуй, заключается в том, что для Нур-Султана сотрудничество с Анкарой носило и продолжает носить опциональный, а не безальтернативный характер. Экономическое и политическое влияние Анкары в Центральной Азии, даже при всем уважении к потенциалу Турции, не столь велико. Данный регион в отличие от Закавказья и Причерноморья не входит в «ближний круг» влияния Анкары. Политический и экономический потенциал Турции не позволяет сегодня и не позволит в обозримой перспективе проецировать сильное влияние на Казахстан и другие государства Центральной Азии. В случае предложения Анкарой невыгодных условий Нур-Султан может практически всегда без особого ущерба для себя притормозить развитие сотрудничества с турецкой стороной, переключиться на работу с другими международными игроками, хорошо представленными в регионе, и дожидаться более выгодных предложений от Турции.

Вместе с тем, вполне возможно, что именно этот опциональный характер взаимодействия с Турцией, в отличие от меньшей альтернативности в отношениях с Россией, Китаем и Соединенными Штатами, и делает сотрудничество Нур-Султана с Анкарой более гибким, продуктивным, вызывающим симпатии к государству-партнеру и оставляющим после себя большее желание сотрудничать и укреплять контакты.

Казахстан представляет значительный интерес для Турции. Внимание последней к Казахстану и другим государствам Центральной Азии главным образом объясняется языковым и культурно-историческим родством с тюркскими народами, а также политическим и экономическим прагматизмом. В этой связи Казахстан занял особое место в системе турецких приоритетов.

Во-первых, так сложилось, что из двух наиболее крупных государств Центральной Азии — Казахстана и Узбекистана — отношения Турции с Казахстаном развивались на порядок лучше и обрели институциональные формы.

Связи с Ташкентом у Анкары не заладились по политическим причинам еще с 1990-х гг. Главной причиной этого стало то, что турецкие власти дали прибежище у себя в стране некоторым узбекским оппозиционным деятелям, в том числе и лидеру правой оппозиционной партии «Эрк» Мухаммаду Салиху, отказывая узбекским властям в их выдаче. Кроме того, власти Узбекистана беспокоились по поводу турецкой экономической и культурной экспансии в регионе, усматривая в шагах Анкары стремление закрепить за собой статус «старшего партнера». В результате и турецкий бизнес, работавший в Узбекистане, испытывал на себе определенное давление. Вплоть до прихода к власти в Узбекистане президента Шавката Мирзиёева отношения двух стран были на минимальном уровне.

Андрей Казанцев, Айгуль Каженова:
Новый этап центральноазиатской интеграции

Что касается Казахстана, то Анкаре всегда импонировали его прагматизм и политическая многовекторность, а также богатый сырьевой потенциал и относительно развитая инфраструктура для осуществления экономической деятельности, хорошо подходящая для турецкого бизнеса. Помимо этого, Казахстан находится гораздо ближе к Турции, чем Узбекистан — на расстоянии морского перехода через Каспий и территорию Азербайджана, с которым у Анкары особые и доверительные отношения. Выгодное геостратегическое положение Казахстана в центре Евразии и активное участие Нур-Султана в развитии транс-евразийских транспортных коридоров в рамках реализации китайской Инициативы пояса и пути также вызывает активный интерес Анкары. Турецкие власти заинтересованы в том, чтобы транспортные коридоры проходили с Востока на Запад через Турцию и дружественные ей тюркские государства Закавказья и Центральной Азии. Это может усилить геополитический вес самой Турции и в отдаленной перспективе позволит говорить о создании общетюркского пространства экономического и политического сотрудничества.

Применительно к Казахстану и Центральной Азии в целом мы можем наблюдать сегодня реализацию Турцией концепции стратегической глубины, большой вклад в развитие которой внес экс-руководитель правящей в Турции Партии справедливости и развития, бывший министр иностранных дел страны Ахмет Давутоглу. В то же самое время эти идеи стали следствием произошедшего сдвига в турецкой внешней политике, основной чертой которого стало уменьшение зависимости Турции от влияния Вашингтона и НАТО по сравнению с периодом 1980–1990-х гг. Концепция стратегической глубины подразумевает создание вокруг Турции зоны интеграционного притяжения государств, ранее входивших в Османскую империю либо являющихся родственными туркам в этническом и языковом плане. Таким образом, приоритеты внешней политики Турции охватывают сегодня такие регионы, как Ближний и Средний Восток, Юго-Восточную Европу (Балканы), Кавказ и Центральную Азию.

На сегодняшний день развитие отношений с Турцией формально не входит в перечень основных внешнеполитических приоритетов Казахстана. Основы целеполагания Нур-Султана в отношении Анкары содержатся в Концепции внешней политики Казахстана на 2020–2030 гг., которая была принята в марте прошлого года. Согласно документу, ключевыми приоритетами региональной и многосторонней дипломатии Казахстана являются «дальнейшее развитие союзнических отношений с Россией, всестороннего стратегического партнерства с Китайской Народной Республикой, расширенного стратегического партнерства с Соединенными Штатами Америки, стратегических взаимоотношений с государствами Центральной Азии, расширенного партнерства с Европейским союзом и государствами-членами ЕС». Турции в данном перечне основных приоритетов нет.

Однако ниже в том же разделе Концепции можно найти пункт о том, что в число приоритетов региональной и многосторонней дипломатии Казахстана входит укрепление отношений со странами Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии, Среднего и Ближнего Востока. Кроме того, здесь же говорится о важности активного участия Казахстана в деятельности международных организаций в Азиатском регионе, включая участие в работе Организации исламского сотрудничества и Совета сотрудничества тюркоязычных государств. Последняя организация, также именуемая Тюркским советом, была создана в 2009 г. по инициативе Турции, Казахстана и Азербайджана, она включает в себя все государства Центральной Азии, кроме Туркменистана и Таджикистана.

Сунь Чжуанчжи:
Сотрудничество по сопряжению между Китаем и странами Евразии в контексте построения Инициативы пояса и пути

Казахстан и Турция намерены интенсифицировать двусторонние экономические связи и в долгосрочной перспективе довести взаимный товарооборот до 10 млрд долл. По итогам 2020 г. товарооборот Турции и Казахстана превысил 3 млрд долл. Турция поднялась на пятое место в списке экономических партнеров Казахстана, оставив позади себя Францию. Для сравнения: товарооборот России и Казахстана по итогам 2019 г. составил 19,6 млрд долл.

Однако стоит обратить внимание на то, что турецкий импорт в Казахстан по итогам прошлого года вырос на 25 % по сравнению с 2019 г., а экспорт из Казахстана в Турцию, напротив, упал на 15 %. Падение экспортных поставок связано прежде всего с тем, что львиную долю казахстанского экспорта в Турцию составляют нефтепродукты и другое сырье (медь и алюминий). Вероятно, 2021 год с его более высокими ценами на углеводороды улучшит цифры по казахстанскому экспорту в Турцию. Однако в долгосрочной перспективе углеводородный экспорт находится под угрозой, поскольку сегодня мы наблюдаем активные усилия развитых стран и ведущих западных концернов по переходу к «зеленой энергетике». А в среднесрочной перспективе цены на нефть могут упасть из-за возможного снятия ограничений с Ирана и допуска на рынок дополнительных баррелей иранской нефти

Сценарий интенсификации торговых отношений двух стран, при котором рост товарооборота будет главным образом достигаться за счет увеличения турецкого импорта в Казахстан, не совсем выгоден последнему. Это будет означать повторение ситуации с товарооборотом между Казахстаном и Россией, в рамках которого более диверсифицированные импортные поставки из РФ из года в год приводят к отрицательному сальдо внешней торговли Казахстана. Для Анкары подобный сценарий интенсификации торговых отношений с Нур-Султаном может быть выгоден, поскольку позволит нарастить собственный экспорт в республику, а также использовать территорию и транспортно-логистический потенциал Казахстана для экспорта в другие государства Центральной Азии.

В этом свете важным вопросом развития экономической повестки двустороннего сотрудничества для Анкары является укрепление транспортно-логистических коммуникаций с Казахстаном через Азербайджан и Каспийское море. Новые возможности для реализации этой задачи открылись после Карабахской войны 2020 г. Согласно достигнутым в рамках урегулирования договоренностям, Азербайджан получил право построить железную дорогу от граничащего с Турцией Нахичеванского эксклава Азербайджана до основной территории Азербайджана через территорию Армении. Безопасность армянского участка железной дороги должна быть обеспечена российскими военнослужащими. После завершения всех этапов строительства данный маршрут позволит соединить транспортным сообщением территорию Турции и Каспийского побережья Азербайджана с дальнейшим выходом на страны Центральной Азии.

Сегодня в Казахстане наблюдается ощутимый рост протурецких настроений, которые, впрочем, всегда здесь присутствовали в силу культурно-языковой близости народов. Последний всплеск подобных настроений главным образом связан с ролью Турции в ходе конфликта в Нагорном Карабахе и ростом престижа Анкары в связи с успехом данной военной операции. Сам же президент Турции Р. Эрдоган воспринимается частью казахского населения как сильный и справедливый лидер. Немаловажно и то, что Турция напрямую и через международные организации, такие как Тюркский совет, анонсировала шаги по оказанию помощи Азербайджану в послевоенном восстановлении возвращенных под контроль Баку районов. Демонстрация Турцией готовности подставить «братское плечо» вызывает энтузиазм и одобрение не только в Азербайджане, но и в ряде других стран, одновременно посылая обществам Казахстана и других государств Центральной Азии сигнал о наличии у Анкары соответствующего экономического потенциала.

Однако подобные общественные настроения в большей степени носят эмоциональный характер и отнюдь не всегда имеют под собой прочную и стабильную основу. Как показывает практика, интересы разных государств будут различаться, даже несмотря на сходство языка и культуры. В современном мире государства в большинстве своем делают ставку на прагматизм. Пример тому — длившийся несколько десятилетий кризис в отношениях родственных по языку и культуре Узбекистана и Турции. Другой пример — существенно отличавшаяся от позиции Анкары официальная позиция Казахстана и других государств Центральной Азии в отношении прошлогоднего конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Нур-Султан и другие столицы государств Центральной Азии отмежевались от поддержки одной из сторон конфликта, заявив о приверженности дипломатическому урегулированию и переговорному процессу.

Вместе с тем Анкара будет стремиться и дальше капитализировать протурецкие настроения и институционализировать взаимодействие с Казахстаном. Такие шаги сегодня предпринимаются через сотрудничество в военной сфере, в частности, через турецкие образовательные программы для офицерского состава из Казахстана и других стран Центральной Азии, а также через работу Совета сотрудничества тюркоязычных государств, на который Анкара возлагает большие надежды.

Андрей Кортунов:
Реджеп Эрдоган на русском минном поле

Деятельность Тюркского совета пока больше напоминает работу неформального клуба по интересам и координационной площадки лидеров глав государств. Чрезмерный упор на этноконфессиональную солидарность и активное продвижение Анкарой сугубо турецкой политической повестки, например, такой как полноценное участие в работе Тюркского совета представителей Северного Кипра, ограничивает возможности полноценной работы объединения. Как известно, так называемая Турецкая Республика Северного Кипра признана лишь Анкарой, и вряд ли властям Казахстана, равно как и других стран-участниц Тюркского совета, есть большой резон поддерживать в этом вопросе Турцию, идя наперекор мнению международного сообщества.

Однако недооценивать потенциал Совета сотрудничества тюркоязычных государств не стоит. В рамках работы Тюркского совета проводятся заседания рабочих групп по энергетике, сотрудничеству в медийной и культурной сферах, вырабатывается общая позиция по отношению к внешнему миру. Через Тюркский совет предпринимаются шаги по экономическому и гуманитарному сближению Турции с Азербайджаном и государствами Центральной Азии. Фактически Анкара стремится к выстраиванию своего собственного «евразийского союза», который пока находится на ранней стадии развития. В ходе состоявшегося в конце марта неформального саммита Тюркского совета президент Турции Р. Эрдоган обозначил перед лидерами других стран-участниц организации важность завершения полной институционализации объединения, оказания помощи Азербайджану в восстановлении освобожденных районов, а также необходимость развития бесперебойных поставок в Европу через Каспийское море по транспортному коридору Восток-Запад.

Козырь Казахстана во взаимодействии с Турцией, пожалуй, заключается в том, что для Нур-Султана сотрудничество с Анкарой носило и продолжает носить опциональный, а не безальтернативный характер. Экономическое и политическое влияние Анкары в Центральной Азии, даже при всем уважении к потенциалу Турции, не столь велико. Данный регион в отличие от Закавказья и Причерноморья не входит в «ближний круг» влияния Анкары. Политический и экономический потенциал Турции не позволяет сегодня и не позволит в обозримой перспективе проецировать сильное влияние на Казахстан и другие государства Центральной Азии. В случае предложения Анкарой невыгодных условий Нур-Султан может практически всегда без особого ущерба для себя притормозить развитие сотрудничества с турецкой стороной, переключиться на работу с другими международными игроками, хорошо представленными в регионе, и дожидаться более выгодных предложений от Турции.

Вместе с тем, вполне возможно, что именно этот опциональный характер взаимодействия с Турцией, в отличие от меньшей альтернативности в отношениях с Россией, Китаем и Соединенными Штатами, и делает сотрудничество Нур-Султана с Анкарой более гибким, продуктивным, вызывающим симпатии к государству-партнеру и оставляющим после себя большее желание сотрудничать и укреплять контакты.