Город раскола: к чему приведет решение Трампа по Иерусалиму

Д. Трамп выполняет свое предвыборное обещание, принимая чрезвычайно рискованное решение о признании Иерусалима столицей Израиля — шаг, на который не решались предыдущие администрации США.

Одно из возможных объяснений столь противоречивого шага может заключаться в том, что угроза признания Иерусалима столицей Израиля изначально могла задумываться как инструмент давления на палестинцев в рамках переговорного процесса, однако те так и не приняли предложенный США и Саудовской Аравией план урегулирования и не пошли на компромисс, после чего было принято решение привести угрозу в исполнение.

Учитывая колоссальное влияние произраильского лобби именно на законодательную ветвь власти в США, потакание интересам таких групп могло бы дать находящемуся под давлением Д. Трампу своего рода «страховку» от потенциальных поползновений довести это давление до процедуры импичмента.

Не стоит преувеличивать последствия принятого администрацией Д. Трампа решения для роли США в регионе. Оно действительно может привести к усилению антиамериканизма «арабской улицы» как поверхностного течения в океане ближневосточной политики. Но у этого океана есть и другое течение, глубоководное, направленное в противоположную сторону — на сотрудничество с Вашингтоном со стороны региональных консервативных элит, которые, как и любые другие элиты, прежде всего заинтересованы в удержании власти.

Декларируемое Вашингтоном намерение активизировать мирный процесс все больше выглядит как попытка навязать руководству Палестинской национальной администрации некий вариант политического решения, согласованный между США, Израилем, КСА, Египтом и, возможно, Иорданией.

6 декабря 2017 г. президент США Д. Трамп в телевизионном обращении объявил о решении признать Иерусалим столицей государства Израиль и поручении Госдепартаменту начать приготовления к переносу американского посольства из Тель-Авива в Иерусалим. Шаг, на который не решались предыдущие президентские администрации со времен принятия Конгрессом в 1995 г. Закона о посольстве в Иерусалиме, ожидаемо вызвал шквал критики со стороны как официальных лиц, так и широкой общественности в мусульманском мире и за его пределами и породил дискуссии о возможных причинах и последствиях такого решения.

Виталий Наумкин:
«Двойной тулуп» Трампа

В последующие дни по многим палестинским городам прокатилась волна протестов, переросших в столкновения с израильскими военными. Случайно или нет, эти протесты совпали с 30-летней годовщиной с момента начала первой палестинской интифады (8 декабря 1987 г.), что еще больше актуализировало опасения о возможности вспышки нового палестинского восстания.

С крайне резкой реакцией на решение Д. Трампа выступили многие региональные лидеры. Президент Турции пригрозил разорвать дипломатические отношения с Тель-Авивом, а позднее, выступая на митинге сторонников правящей партии, охарактеризовал Израиль как «государство-оккупант» и «государство-террорист». С официальным осуждением выступили и такие союзные США страны, как Саудовская Аравия, Катар, ОАЭ, Египет и Иордания. Официальный Эр-Рияд предупредил о «серьезных последствиях» такого «безответственного» шага, вынудив администрацию Трампа в ответ потребовать от саудовских властей прекращения гуманитарной блокады Йемена. По результатам экстренной встречи министров иностранных дел Лига арабских государств призвала Соединенные Штаты отменить принятое по Иерусалиму решение.

За пределами арабского мира, за единичными исключениями [1], реакцию международного сообщества также можно охарактеризовать как единодушно негативную. Вашингтон подвергся жесткой критике на экстренном заседании СБ ООН, созванном в т.ч. по инициативе европейских союзников США. МИД России выразил «серьезную обеспокоенность» в связи с принятым решением и предупредил о возможном осложнении обстановки в палестино-израильских отношениях и в регионе в целом.

Среди экспертов высказываются различные предположения касательно того, почему такое решение было принято и, главное, почему оно было принято именно сейчас. Размышляя о возможных мотивах Д. Трампа, в целом их можно было бы разделить на внешнеполитические и внутриполитические.

twitter.com/MuelasRNE

Не секрет, что в последнее время администрация Д. Трампа активно работала над собственным планом ближневосточного урегулирования. Специальные представители Белого дома по вопросу палестино-израильских переговоров Джаред Кушнер и Джейсон Гринблатт активно курсировали между лидерами сторон и региональными столицами в попытке согласовать отдельные элементы этого плана. Одно из возможных объяснений столь противоречивого шага со стороны администрации Д. Трампа может заключаться в том, что угроза признания Иерусалима столицей Израиля изначально могла задумываться как инструмент давления на палестинцев в рамках переговорного процесса, однако те так и не приняли предложенный США и Саудовской Аравией план урегулирования и не пошли на компромисс, после чего было принято решение привести угрозу в исполнение.

Альтернативное объяснение может заключаться в том, что предпринятый шаг может быть частью все же состоявшейся за кулисами «большой сделки» между Израилем и рядом арабских стран. В таком случае позднее, когда улягутся эмоции, мы можем услышать и о других элементах этой сделки, таких как государственно-политический статус Западного берега и сектора Газа (причем, их может ждать раздельная судьба), территориальные размены, специальные экономические режимы, вопрос о будущем гражданстве палестинцев и др. Логика публичности решения, принятого по Иерусалиму, в таком случае может заключаться в том, что оно создает ожидание «существенной» ответной уступки со стороны израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху, которая могла бы подтолкнуть вперед политический процесс. Однако представляется, что в реальности такое развитие событий, скорее, будет означать смерть формулы «двух государств для двух народов» и окончательный компромисс между Израилем и элитами его арабских соседей из консервативного лагеря, в жертву которому приносятся национальные устремления палестинцев и настроения всей «арабской улицы».

Более популярными среди экспертов стали объяснения, которые связаны с возможными внутриполитическими мотивами принятого решения. Это касается не только настроений части электората президента-республиканца, но и желаний крупных бизнесменов, вроде Шелдона Адельсона, которые являются сторонниками безоговорочной поддержки еврейского государства и которые были ключевыми спонсорами предвыборной кампании Д. Трампа в 2016 г.

Если дать волю спекуляциям, можно увязать произошедшее не только с ролью мощных произраильских лоббистских структур, вроде AIPAC [2], но и с текущим политическим климатом в Вашингтоне. В частности, учитывая колоссальное влияние произраильского лобби именно на законодательную ветвь власти в США [3], потакание интересам таких групп могло бы дать находящемуся под давлением Д. Трампу своего рода «страховку» от потенциальных поползновений довести это давление до процедуры импичмента на фоне «российского» расследования под руководством Роберта Мюллера.

Нельзя исключать и банальной настроенности Д. Трампа на удовлетворение собственного эго, помноженного на желание демонстративно сделать то, что обещали, но так и не осмелились предпринять его предшественники. Во времена своих предвыборных кампаний Б. Клинтон, Дж. Буш.-мл. и Б. Обама почти слово в слово заявляли, что Иерусалим «всегда был и всегда будет» столицей Израиля и что они обязательно перенесут туда американское посольство, однако, оказавшись в президентском кресле, каждый из них раз в полгода неизменно продлял действие вейвера, позволявшего откладывать выполнение требований закона 1995 г. И вот Д. Трамп выполняет предвыборное обещание, принимая чрезвычайно рискованное решение, на которое не решались предыдущие администрации.

Правда, здесь следует отметить, что в прошлом такой шаг был бы невозможен, поскольку отсекался при прохождении через многочисленные фильтры сложного процесса принятия внешнеполитических решений по ближневосточным вопросам. При Д. Трампе же деформация этой системы, связанная с концентрацией процесса в узком кругу лиц, в т.ч. родственников президента, как кажется, снижает способность просчитывать все издержки и последствия принимаемых решений.

Даже если Вашингтону удастся минимизировать свои потери, негативные последствия произошедшего неизбежны, поскольку изменение статус-кво по вопросу Иерусалима станет инъекцией «политического адреналина» в и без того насыщенную конфликтностью региональную повестку дня.

Последствия для мирного процесса могут быть катастрофическими. Участвуя в процессе арабо-израильского урегулирования, Вашингтон никогда не был в полном смысле нейтральным посредником, однако воспринимался как приемлемая третья сторона в силу своего авторитета и влияния. Последнее, в свою очередь, обусловливалось пониманием и соблюдением определенных границ возможного в хитросплетениях ближневосточной политики. Вопрос о Иерусалиме является одной из таких границ, поскольку затрагивает сердцевину идентичностного фактора, играющего колоссальную роль в палестино-израильском конфликте.

Статус Восточного Иерусалима, включая Старый город, традиционно рассматривался в качестве одного из т.н. вопросов постоянного статуса, которые должны решаться в ходе прямых переговоров между сторонами. По всем канонам, посредник не должен предпринимать односторонние действия, которые могли бы предопределить контуры решения этих вопросов. Теперь же — в свете последних действий США и их региональных союзников — декларируемое Вашингтоном намерение активизировать мирный процесс все больше выглядит как попытка навязать руководству Палестинской национальной администрации некий вариант политического решения, согласованный между Соединенными Штатами, Израилем, КСА, Египтом и, возможно, Иорданией. Жизнеспособность такого решения, основанного на коллективном давлении на одну из сторон конфликта, выглядит как минимум спорной.

Алексей Давыдов:
«Принципиальный реализм» Трампа на Ближнем Востоке

Противоречивыми могут быть последствия для палестинского примирения, достигнутого недавно между движениями ФАТХ и ХАМАС при посредничестве Египта. С одной стороны, угроза потери Восточного Иерусалима должна подстегнуть чувство национального единения, с другой стороны, в таких условиях вероятно усиление радикального лагеря, настроенного на возобновление вооруженной борьбы с Израилем. Не случайно, лидер ХАМАС Исмаил Хания уже призвал палестинцев к новой интифаде.

Решение Д. Трампа наносит удар и по международно-правовым рамкам мирного процесса, продолжая тенденцию к их размыванию. Одностороннее признание Иерусалима израильской столицей противоречит более десяти различным резолюциям СБ ООН, которые принимались в разные годы, начиная с 1967 г. Отсюда крайне негативная реакция европейских союзников США. Если Россия правильно примет во внимание меняющиеся реалии, в будущем она может воспользоваться усугубившимся дефицитом легитимности посредничества на палестино-израильском направлении.

Последствия для регионального баланса сил могут быть совершенно непредсказуемыми. Гипотетически можно допустить вариант, согласно которому решение Д. Трампа было предварительно согласовано с союзными США региональными режимами, а одержимые противостоянием Ирану консервативные элиты КСА и ОАЭ (и с меньшей вероятностью Египта и Иордании) даже решили «сдать» Иерусалим в обмен на готовность Израиля более активно включиться в борьбу против проиранского лагеря. Однако даже если принять столь спорное допущение, последующее развитие событий может, наоборот, лишь усилить Иран и привлечь в возглавляемый им «лагерь сопротивления» еще больше сторонников.

При этом не стоит и преувеличивать последствия принятого администрацией Д. Трампа решения для роли США в регионе. Оно действительно может привести к усилению антиамериканизма «арабской улицы» как поверхностного течения в океане ближневосточной политики. Но у этого океана есть и другое течение, глубоководное, направленное в противоположную сторону — на сотрудничество с Вашингтоном со стороны региональных консервативных элит, которые, как и любые другие элиты, прежде всего заинтересованы в удержании власти. Событие, которое должно на время объединить мусульманский мир, вместе с тем подчеркивает и его разобщенность.

Для Израиля 2017 г. становится в один ряд с 1917 г. («декларация Бальфура»), 1947 г. (санкция ООН на создание еврейского государства), 1967 г. (оккупация Восточной части Иерусалима в результате Шестидневной войны) и 1980 г. (провозглашение города своей «вечной и неделимой столицей»). Палестинцы также могли бы провести параллели между «декларацией Бальфура» и «декларацией Трампа», как и между угасавшим тогда влиянием Британской империи и агонирующим сейчас авторитетом Соединенных Штатов. Но для них Иерусалим теперь кажется еще более разделенным, чем это было ранее, а для большей части мирового сообщества — символом углубляющегося в регионе раскола, шансы на преодоление которого становятся все более призрачными.

1. О своей потенциальной готовности последовать примеру США объявили Филиппины, Чехия и Венгрия.

2. Американо-израильский комитет по общественным связям (American Israel Public Affairs Committee, AIPAC).

3. Это подтверждается беспрецедентным уровнем поддержки со стороны Конгресса почти всех произраильских инициатив.