ЕАЭС как экономический центр формирования Большого Евразийского партнерства

Образованный в 2014 г. Евразийский экономический союз во многом стал производной мирового финансово-экономического кризиса, формой реакции стран региона на свою уязвимость перед глобальными шоками, считают российские эксперты. В то же время усиление конкуренции на постсоветском пространстве со стороны внерегиональных участников, прежде всего ЕС и КНР, стимулировало Россию активизировать интеграционные инициативы в регионе. За прошедшие десять лет ЕАЭС не только состоялся как интеграционное объединение, но и продемонстрировал свою устойчивость к внешним вызовам, создав позитивные интеграционные эффекты для стран-участниц и внеся свой вклад в развитие экономической связанности в Евразии даже в непростых геополитических условиях.

ЕАЭС стремится развивать торгово-экономическое сотрудничество с другими объединениями и отдельными странами через систему различных соглашений, видя в этом способ диверсификации внешних связей и сокращения геополитических рисков для своего развития. В ближайшие годы ставится задача «позиционирования ЕАЭС как одного из экономических центров формирования интеграционного контура Большого Евразийского партнерства.

Для полноценной реализации БЕП важно более активно использовать потенциал приграничного и межрегионального сотрудничества. В рамках ЕАЭС уже накоплен определенный опыт взаимодействия российских регионов с белорусскими и казахстанскими областями. В целях налаживания межрегиональных трансграничных связей для стран — участниц БЕП может быть перспективное подключение к деятельности Портала по межрегиональному сотрудничеству в ЕАЭС, на котором экономические субъекты из стран Союза могут размещать информацию о своих компаниях, производимой продукции, инвестиционных проектах, а также о действующих региональных льготах и преференциях для инвесторов и предпринимателей. Развитие трансграничных особых экономических зон также может усилить межрегиональное сотрудничество.

При выработке концепции БЕП необходимо учитывать тренды геополитической фрагментации в торговой, инвестиционной и технологической сферах, а также подвижность странового состава региональных (западных и незападных) геополитических блоков. Произошедшие за последние 10–15 лет изменения в мировой экономике за счет опережающего роста крупных развивающихся стран, усиления протекционизма, санкционной политики, последствий пандемии COVID-19 и усиления геополитической напряженности приводят к разделению глобального экономического пространства. Начавшаяся геополитическая (геоэкономическая) фрагментация международных связей между условным Западом и Востоком отчасти разделяет Евразию. В этой связи растет важность сотрудничества в том числе в области безопасности, чтобы обеспечить стабильные условия для решения региональных экономических проблем и укрепления технологического суверенитета стран партнерства.

Таким образом, за десять лет своего развития ЕАЭС накопил позитивный опыт в создании экономической связанности в Евразии, что подтверждается опережающим ростом взаимной торговли в рамках данного объединения при негативном воздействии внешних шоков. Для превращения ЕАЭС в один из экономических центров формирования Большого Евразийского партнерства потребуется целенаправленная работа по дальнейшему повышению экономической связанности самого Союза, а также разработка и реализация Концепции БЕП с учетом новых трендов международной экономической интеграции и процессов геополитической фрагментации.

Образованный в 2014 г. Евразийский экономический союз во многом стал производной мирового финансово-экономического кризиса, формой реакции стран региона на свою уязвимость перед глобальными шоками, считают российские эксперты. В то же время усиление конкуренции на постсоветском пространстве со стороны внерегиональных участников, прежде всего ЕС и КНР, стимулировало Россию активизировать интеграционные инициативы в регионе. За прошедшие десять лет ЕАЭС не только состоялся как интеграционное объединение, но и продемонстрировал свою устойчивость к внешним вызовам, создав позитивные интеграционные эффекты для стран-участниц и внеся свой вклад в развитие экономической связанности в Евразии даже в непростых геополитических условиях.

Андрей Кортунов:
Восемь принципов Большого евразийского партнерства

Экономическая связанность в ЕАЭС во многом определяется степенью интенсивности и структурой внутрирегиональной торговли. За 2015–2023 гг. динамика взаимной торговли в рамках Союза носила неравномерный характер на фоне меняющейся конъюнктуры на мировых топливно-сырьевых рынках, последствий пандемии COVID-19 и масштабных санкций стран Запада против России и Беларуси[1]. Однако ЕАЭС продемонстрировал высокую степень адаптивности к внешним шокам. За 2015–2023 гг. стоимостной объем взаимной торговли товарами стран объединения вырос с 45,6 млрд долл. до 86,9 млрд долл.[2], в том числе за 2022–2024 гг. прирост составил 13,8 млрд долл. В результате уровень взаимозависимости стран объединения заметно увеличился: доля внутрирегиональной торговли[3] выросла с 11,1% в 2015 г. до 15,6% в 2023 г. Наибольшая доля взаимной торговли товарами (от 37 до 64% в 2023 г.) отмечается в Беларуси, Армении и Кыргызстане, а наименьшая (12–14%) — в России и Казахстане, но и в этих двух странах данный показатель заметно вырос за прошедшие годы.

ЕАЭС характеризуется более высокой степенью связанности по сравнению с некоторыми другими региональными объединениями Евразии. За период 2013–2022 гг. коэффициент торгово-экономической связанности ЕАЭС составлял в среднем 0,408, что в 1,7 раза превышало связанность в рамках региона СНГ и в два раза превосходило связанность в ШОС[4]. Однако с точки зрения внутренней связанности ЕАЭС весьма неоднороден. Наиболее высоким этот показатель традиционно отмечается в парах Беларусь – Россия, Казахстан – Россия и Казахстан – Кыргызстан, что во многом обусловлено эффектом соседства и уровнем экономического развития этих государств. Более слабая торгово-экономическая связанность отмечается в других парах с участием Армении и Кыргызстана, которые не имеют общей границы (Рис. 1).

Рисунок 1. Коэффициент торгово-экономической связанности (КТЭС) стран ЕАЭС в 2021–2022 гг.[5]

Источники: составлено и рассчитано по данным ITC Trade Map, IMF World Economic Outlook database October 2023.

ЕАЭС стремится развивать торгово-экономическое сотрудничество с другими объединениями и отдельными странами через систему различных соглашений, видя в этом способ диверсификации внешних связей и сокращения геополитических рисков для своего развития. В ближайшие годы ставится задача «позиционирования ЕАЭС как одного из экономических центров формирования интеграционного контура Большого Евразийского партнерства[6].

С момента выдвижения идеи Большого Евразийского партнерства президентом России в 2015 г. в мировой экономике и международных отношениях произошли значительные изменения, что требует осмысления этой инициативы в новых геоэкономических условиях. В настоящее время ведется разработка Концепции БЕП с учетом видения приоритетов сотрудничества России с другими странами и региональными объединениями. Так, в соответствии с утвержденной Концепцией внешней политики Российской Федерации 2023 г., предполагается «формирование широкого интеграционного контура — Большого Евразийского партнерства — посредством объединения потенциалов всех государств, региональных организаций и объединений Евразии с опорой на ЕАЭС, ШОС и Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), сопряжение планов развития ЕАЭС и китайской инициативы «Один пояс – один путь» при сохранении возможности участия в этом партнерстве всех заинтересованных государств и многосторонних объединений Евразийского континента и, как следствие, формирование сети партнерских организаций в Евразии»[7].

В экспертной среде под Большим Евразийским партнерством понимается «система институтов и торгово-экономических соглашений разной степени глубины между ЕАЭС и внешними партнерами, а также интеграционными блоками, максимизирующая выгоды для ее участников от внешнеэкономической деятельности»[8]. При этом под институтами понимаются как уже существующие институты развития (Евразийский банк развития, Евразийский фонд стабилизации и развития, Евразийская перестраховочная компания), так и обсуждаемые на перспективу (Евразийский экспортный центр, торговые дома). Среди торгово-экономических соглашений выделяются преференциальные и непреференциальные торговые соглашения, инвестиционные соглашения по развитию и созданию инфраструктурных проектов, отраслевой кооперации, формированию особых экономических зон.

Александр Королёв:
Проактивная vs реактивная: промежуточные итоги внешнеэкономической политики ЕАЭС

Учитывая сравнительно невысокий демографический и экономический потенциал ЕАЭС по сравнению с другими полюсами Евразии (прежде всего с КНР и Индией) акцент в развитии БЕП необходимо делать на максимально гибкие и разнообразные форматы взаимодействия с учетом специфики многочисленных стран материка, интересов России и ее партнеров по региональному объединению с одной стороны, и третьими странами — с другой. При этом необходимо учитывать смещение акцентов от классических форм международной экономической интеграции (зоны свободной торговли, таможенные союзы) в сторону проектной составляющей или накопительной интеграции[9], где углубление сотрудничества происходит без использования классических форм. В последние годы существенно возросло значение международного сотрудничества в транспортно-логистической сфере, энергетике, промышленной кооперации, экологии и цифровизации.

В части развития преференциального торгового взаимодействия сохраняется определенный потенциал по заключению соглашений о зоне свободной торговли (ЗСТ) между ЕАЭС и третьими странами. Переговоры о создании ЗСТ с Вьетнамом, Сингапуром, Южной Кореей, Израилем и рядом других стран начались сразу после создания Союза. Но изменение геополитической ситуации остановило переговорный процесс и реализацию многих проектов. На сегодняшний день действуют ЗСТ ЕАЭС с Вьетнамом, Сербией и Ираном. Для снижения возможных рисков будущих стран — участниц ЗСТ при либерализации рынков, как в случае с Ираном, можно предварительно использовать механизм временного торгового соглашения (ВТС). Так, на конец 2024 г. намечено подписание такого ВТС между ЕАЭС и Монголией.

Сотрудничество государств-членов ЕАЭС и Китая опирается на довольно широкую институциональную базу непреференциального характера — двусторонних межправительственных договоров и соглашений. Ее дополняет многостороннее взаимодействие в рамках ШОС, а также участие стран Союза в китайской инициативе «Один пояс, один путь». При этом подписанное в мае 2018 г. Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР уже не полностью соответствует достигнутому уровню взаимодействия сторон и нуждается в обновлении ввиду произошедших геоэкономических изменений. Вместе с тем заключение полноценного соглашения ЗСТ ЕАЭС – Китай в обозримой перспективе не представляется возможным из-за высоких рисков для российской экономики, тогда как сценарий ограниченной либерализации вполне возможен.

С учетом географических особенностей, текущих и перспективных форм торгово-экономического взаимодействия в Таблице 1 представлены некоторые концептуальные подходы России к выстраиванию сотрудничества в рамках БЕП.

Таблица 1. Некоторые концептуальные подходы России к выстраиванию торгово-экономического сотрудничества в рамках БЕП

Источник: составлено автором самостоятельно.

Для полноценной реализации БЕП важно более активно использовать потенциал приграничного и межрегионального сотрудничества. В рамках ЕАЭС уже накоплен определенный опыт взаимодействия российских регионов с белорусскими и казахстанскими областями. В целях налаживания межрегиональных трансграничных связей для стран — участниц БЕП может быть перспективное подключение к деятельности Портала по межрегиональному сотрудничеству в ЕАЭС[12], на котором экономические субъекты из стран Союза могут размещать информацию о своих компаниях, производимой продукции, инвестиционных проектах, а также о действующих региональных льготах и преференциях для инвесторов и предпринимателей. Развитие трансграничных особых экономических зон также может усилить межрегиональное сотрудничество.

Артем Пылин:
Экономические интересы Москвы в Центральной Азии

При выработке концепции БЕП необходимо учитывать тренды геополитической фрагментации в торговой, инвестиционной и технологической сферах[13], а также подвижность странового состава региональных (западных и незападных) геополитических блоков. Произошедшие за последние 10–15 лет изменения в мировой экономике за счет опережающего роста крупных развивающихся стран, усиления протекционизма, санкционной политики, последствий пандемии COVID-19 и усиления геополитической напряженности приводят к разделению глобального экономического пространства. Начавшаяся геополитическая (геоэкономическая) фрагментация международных связей между условным Западом и Востоком отчасти разделяет Евразию. В этой связи растет важность сотрудничества в том числе в области безопасности, чтобы обеспечить стабильные условия для решения региональных экономических проблем и укрепления технологического суверенитета стран партнерства.

Таким образом, за десять лет своего развития ЕАЭС накопил позитивный опыт в создании экономической связанности в Евразии, что подтверждается опережающим ростом взаимной торговли в рамках данного объединения при негативном воздействии внешних шоков. Для превращения ЕАЭС в один из экономических центров формирования Большого Евразийского партнерства потребуется целенаправленная работа по дальнейшему повышению экономической связанности самого Союза, а также разработка и реализация Концепции БЕП с учетом новых трендов международной экономической интеграции и процессов геополитической фрагментации.

Материал подготовлен для совместного доклада РСМД, ИКСА РАН и ИМИ Фуданьского университета «Российско-китайский диалог: модель 2024», который планируется к публикации в сентябре 2024 г.

1. Пылин А.Г. Трансформация постсоветской евразийской интеграции в условиях санкций: возможности и риски // Вестник Института экономики Российской академии наук. 2022. № 6. С. 127-141.

2. Пересчитан из объема взаимной торговли в размере 7,4 трлн рублей по среднегодовому курсу рубля к доллару. International Financial Statistics (IFS). Exchange Rates selected indicators. Russian Federation // International Monetary Fund. URL: https://www.imf.org/en/Data

3. Доля внутрирегиональной торговли рассчитана как отношение объема взаимной торговли товарами между государствами — членами ЕАЭС (сумма стоимостных объемов экспортных операций государств — членов во взаимной торговле) к общему объему экспорта товаров рассматриваемых государств со всеми странами мира, т.е. с использованием экспортных данных. Расчеты автора на основе данных ЕЭК, ФТС России, Белстата, ITC Trade Map.

4. Пылин А.Г. К чему стремиться странам - членам ЕАЭС, СНГ и ШОС в условиях геоэкономической фрагментации? // Мир перемен. 2023. № 4. С. 60-71.

5. Примечание. КТЭС исчисляется как отношение стоимостных объемов взаимного товарооборота к суммарному ВВП (в текущих ценах) взаимодействующих стран и умножения полученной величины на 100.

6. Декларация о дальнейшем развитии экономических процессов в рамках Евразийского экономического союза до 2030 года и на период до 2045 года «Евразийский экономический путь». Санкт-Петербург. 25.12.2023. С. 8.

7. Указ Президента Российской Федерации от 31 марта 2023 года № 229 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации».

8. Развитие ЕАЭС 2022+: стратегические задачи и требования времени: доклад № 84. – М.: НП РСМД. 2023. С. 42.

9. Хейфец Б.А. Новая модель международной экономической интеграции. – М.: Институт экономики РАН,

2023. 48 c.

10. Такие задачи ставит перед собой недавно подписанное Соглашение о свободной торговле услугами, учреждении, деятельности и осуществлении инвестиций от 8 июня 2023 года; а также многочисленные отраслевые и секторальные двусторонние соглашения России в экономической сфере (особенно с Азербайджаном и Узбекистаном).

11 Винокуров Е., Ахунбаев А.., Чуев С., Адахаев А. Инфраструктура Евразии: краткосрочные и среднесрочные тренды. Доклады и рабочие документы 24/3. Алматы, 2024. URL: https://eabr.org/upload/iblock/c99/EDB_Infrastructure-Trends_RU_2024_03_21.cleaned.pdf

12. Портал по межрегиональному сотрудничеству // ЕАЭС. URL: https://regions.eaeunion.org/

13. World Economic Outlook. April 2023. A Rocky Recovery. Chapter 4. Geoeconomic Fragmentation and Foreign Direct Investment. Washington, DC. International Monetary Fund, 2023. P. 91–114; World Economic Outlook. October 2023. Navigating Global Divergences. Chapter 3. Fragmentation and Commodity Markets: Vulnerabilities and Risks. Washington, DC. International Monetary Fund, 2023. P. 71–92.